|
В большом католическом храме идет служба. Мы ждем пастора в служебном помещении. Обстановка очень богатая, здесь явно найдется не одна комната для приезжих гостей. Наконец, из храма раздалось хоровое пение и белый пастор вышел из служебного хода к нам, и слушает рассказ Антона Кротова.
- Сожалею. Я не могу предоставить вам ночлег.
- Почему? У вас так много помещений. Ведь нам не нужно особых условий, главное – защиту от дождя и москитов.
- Церковь – не гостиница. Если я вас впишу, то завтра придут еще такие же...
- Но ведь это замечательно! Сколько богоугодных дел тогда вы сможете совершить! Ведь как сказал Иисус: "Стучите, да откроют Вам..."
- Нет-нет! Это исключено. Я не желаю больше с вами разговаривать...
И пастор быстро удалился в церковь, не желая, чтобы прихожане слышали, как он своими поступками противоречит своим недавним речам о том, что нужно помогать ближнему, делиться со страждущими и т.п. Такова сущность всех церковников мира. Пока деньги несут в церковь – поток красивых слов льется из уст священнослужителя в добрые уши прихожан. А как только нужно подтвердить слова делом, большинство проповедников старается убежать в кусты, "поджав хвосты".
Но и Антон Кротов "не лыком шит". Встав на камень посреди церковного двора, он, своим громким голосом, обращается к людям, выходящим из храма. Одетые в нарядные костюмы прихожане, только что положили свои денежки в мешок пастора и теперь, с чувством выполненного долга, спешат домой, чтобы снова совершать грехи, которые им отпустят в следующее воскресенье. И тут они слышат громкий голос бородатого белого человека: "... Мы – русские путешественники. Мы путешествуем вокруг света без машины, без толстого кошелька, при помощи подвоза на местном транспорте. За четыре месяца мы проехали девять стран. Мы не ночуем в гостинице, не пользуемся платным транспортом. Мы путешествуем только благодаря помощи простых людей, а не правительств или политических партий. Ни в одной стране у нас не было проблем с ночлегом. Мы ночевали на крыше, в сарае, под открытым небом в горах и пустынях, в глиняных домах и соломенных хижинах, в военных складах и мельницах... везде, где люди разрешали нам проспать ночь, мы были довольны и благодарны людям. И вот, в Вашей церкви, такой богатой и большой, где полно свободных комнат... ваш пастор отказал нам в ночлеге. Вспомните, что говорил Иисус..." и дальше шли цитаты из Библии и призывы вписать нас на ночь к себе домой. Люди, сначала останавливались и удивленно слушали, кивая головами, до того момента, когда понимали, что теперь именно им придется делать что-то реальное кроме разговоров и кивков. Тогда самые сообразительные спешили удалиться с глаз Антона, быстро вспоминая о каких-то очень важных воскресных делах. Но Антон подбегал к ним, хватал за руку, за плечо, у одного человека он даже снял шляпу и надел на себя. Теперь он обращался не к толпе, а к конкретному человеку, которому уже труднее размазать ответственность:
- Ты – можешь приютить нас двоих на ночь?
- Ой, я не могу. У меня очень мало в доме места...
- Нам нужно всего три квадратным метра для сна.
- Нет-нет. У меня не найдется места... - И человек пытался вырваться из цепких рук Антона.
- А ты, идущий прочь от меня, ты! Неужели ты нарушишь заветы Библии и откажешь в ночлеге двум путешественникам?
- У меня большая семья и престарелые родители. Мне очень жаль...
- Эй, господин, садящийся в дорогую машину, у тебя есть место для машины, но нет места для ночлега двух человек?!
- Ой, я очень далеко живу!
- Мы проехали от дома 20 000 километров. Ты живешь дальше?
- Нет... нет, конечно ближе...
- Так отвези нас на машине, неужели тебе жалко пространства под твоей крышей?
Наконец, молодой замбиец согласился отвезти нас на ночлег. Но, он повез нас не к себе домой, а в дом своего брата, где его ждала любовница. (Ведь грехи замолены и что теперь на ночь, неужели домой к жене ехать?) А так на всякий случай будет "отмазка для жены" – возил русских путешественников. Половина прихожан были свидетелями! Брат его жил в маленьком двухкомнатном домике-флигеле, на участке большого роскошного особняка. Приехали уже в темноте, и хозяева большого дома так и не узнали, что на их участке ночевали русские кругосветные путешественники. Для братьев и их подружек мы устроили показ фотографий, а они нам - довольно сытный ужин. После помывки молодые уехали гулять, а мы легли на гостевом диване. Вписка омрачалась только тем, что в комнате невозможно было поставить палатку, и пришлось кутаться в спальник с головой, защищаясь от малярийных комаров. ...А то еще подхватим церебральную малярию и тоже русский язык забудем, как старенький доктор... - Рассуждали мы, засыпая среди москитов.
Вернулись в Kapri Mposhi, в поисках дешевых фруктов. У входа на базар здесь нашли еще более экзотическое лакомство, чем сушеные кузнечики в Китве - из большой спортивной сумки продавались "стаканами" сушеные гусеницы.
"Неужели это съедобно?" - Спросили мы продавца кузнечиков. Вместо него ответ продемонстрировала женщина, проходящая мимо. Демонстративно для нас, она схватила несколько гусениц и отправила их в рот, блаженно причмокнув от удовольствия. Тут уже улыбка слетела с лица продавца – этак, для показа белым мистерам, весь товар "испытатели" на халяву съедят!
У меня аппетита не возникло. Антон поднял горсть насекомых поближе к фотоаппарату и я их сфотографировал. Купили за 1500 шиллингов самый большой арбуз. С трудом вытащили его с рынка и разлеглись на газоне того самого отеля, где с меня просили 22 тысячи за постановку палатки, десять дней назад. Арбуз оказался очень огромен даже для таких прожорливых людей как мы. С трудом доковыряв ложками сладкую мякоть, не могли даже подняться с газона, а тем более, куда-либо идти с рюкзаками. Лежали и рассуждали о судьбах экспедиции в тени дерева до 17 часов, пока не спала жара. Вписываться пошли в большой и старый лютеранский храм с приходской школой на территории. В принципе, дожди закончились, и нас вполне устраивала ночевка в палатке. Но чтобы не привлекать внимание ночной полиции, попросились поставить палатку позади храма. Белый пастор долго-долго читал нашу путевую грамоту и беседовал с Кротовым, но на ужин мы его так и не развели. Впрочем, ночевать в палатке он нам разрешил, но, только после того, как позвонил в полицию. "На Бога надейся, а сам не оплошай" - наверное, это не только русская народная пословица.
Проснулись в семь утра от колокольного звона прямо над нашими головами. Ну и побудка! В ближайшем кафе сварили котелок чечевицы и котелок чая. До Лусаки нас подвозил чех. Он живет в Африке уже восемь лет. За это время он забыл русский язык, который изучал еще в школе, и более того, стал расистом. Свои теории он излагал в кабине Антону, а я удобно подремал в открытом кузове пикапа. По трассе купили еще один арбуз, на этот раз за 2000 квача, съели его в сквере на центральной улицы Лусаки. Решили что все равно голодны и посетили еще одно любимое нами заведение – за доллар купили большую горячую пиццу и две бутылочки холодной "фанты"
Наконец-то мы насытились и сидим на скамеечке Каирской улицы. Тут подходят две очень опрятно одетые женщины и спрашивают о нашем отношении к Богу. У сектантов одни и те же методы, что в Замбии, что в московском метро. Это, кстати, говорит о том, что западные проповедники, считают людей на улицах Москвы такими же доверчивыми, как темных африканцев. Читатель, задумайся об этом!
Григорий Лапшин (GriL) [gril_avp@mail.ru]
22/05/2003
Страницы:
1 2 3 4 5 6 7
|
|
