|
А бабушка Кирилла Степанова, прямо спросила горе-журналиста: "Если бы Вы были автостопом в Африке, а Ваши родители прочитали бы в газете о том, что их сын умирает от малярии, что бы Вы почувствовали? Повеселились?" Сомневаюсь, что нашим друзьям и близким стало "весело" в момент выхода статьи.
Так что, уважаемые журналисты и публицисты, знайте, что теперь лично я, буду давать интервью только при условии, что материал Вы пришлете мне на проверку ПЕРЕД публикацией. Лучше уж никакой известности не иметь совсем, чем распространять такие "интервью", какие публикует миллионными тиражами И. А. Черняк.
На следующий день в Танзании начался "сезон дождей". И до того влажность была под 90%, а теперь еще и лило как из ведра по 5-6 часов в день и дальше обещали дождей еще больше. Пора сваливать в более сухие страны, и пробовать в других столицах получить визу ЮАР, не прибегая к помощи Москвы "в проверке благонадежности". Была надежда, что в какой-нибудь стране консул ЮАР согласиться выдать нам визы "под свою ответственность". Ведь не возвращаться же нам в Москву за визой, как это нам посоветовали, вполне серьезно, в посольстве ЮАР в Танзании.
Вдвоем, приехали на встречу с долгожданным ЮАРским консулом, промокшие до нитки от тропического дождя. Консулом оказалась белая женщина, вышедшая к нам к окошечку. Вот что она "посоветовала" Антону: "Найдите в ЮАР пригласителя и тогда можете попробовать еще раз!" Спасибо за совет. На каждое "попробовать" еще по 50 баксов выложить.
22 ноября дождь лил как никогда сильно, но мы все же собрались, упаковали рюкзаки и прибрали комнату. Уже засиделись в танзанийском РКЦ, пора бы и освобождать вписку. Уже прощаемся со всеми и выносим рюкзаки на ворота. Тут в дверях показывается высоченная фигура в плаще, с которой текут потоки воды. Олег Костенко! Почему один?
Случилось следующее:
Закупившись в Моши продуктами, четверка восходителей посетила офис "KUGUSA TOURS" и там наши друзья получили самые исчерпывающие сведения о тропах, хижинах и постах охранников. Каспер даже подарил им служебную карту окрестностей Кили. По грунтовой дороге, наши друзья заехали на южный склон горы, где нет никаких троп, а значит и постов охранников. Три дня они прорубались сквозь лес, колючки, ручьи и водопады и взошли-таки на вершину с севера, совершив, таким образом, первое известное науке нелегальное и самостоятельное восхождение на высочайшую точку Африки. Но по пути к вершине силы их оказались подорваны борьбой с растительностью и высотой. Спускаться решили по "официальной" тропе, благо шли дожди, и "легальные восходители" в такую погоду предпочитали сидеть дома. Лишь уже когда почти вышли из зоны национального парка, навстречу попалась небольшая группа туристов с проводниками и носильщиками. Наши утомленные друзья не придали значения тому, что один из носильщиков отделился от встречной группы и побежал вниз (за премией?), к охранникам. Уже в темноте, на выходе из национального парка, Олег Сенов, Владимир Шарлаев и Сергей Лекай попали в вооруженную засаду. Олег Костенко, из-за плохой обуви, отстал на три часа и избежал плена, пересидев до утра под дождем в кустах. Сначала охранники предложили не доводить дело до полиции и уплатить каждому некоторую трехзначную сумму в долларах прямо на месте. Когда наши не согласились, их переправили в полицию. Сажать белых туристов в тюрьму никто не решился и их отпустили в город, "до суда", изъяв документы. Там они отдали Олегу Костенко все фотоаппараты и ценные вещи, и вот, Олег, обвешанный шестью фотокамерами, приехал в Дар-эс-Салам и уже успел побеседовать с господином Амелиным. Консул обещал позвонить начальнику полиции в Моши и "проконтролировать" дальнейшую судьбу задержанных.
Принимаем решение разделиться: Антон Кротов, как организатор всей экспедиции, едет в Моши, на случай если троицу все же заточат в тюрьму, он будет поддерживать их связь с миром. Олег Костенко остается в Даре, чтобы держать связь с российским посольством. Андрей Мамонов и Кирилл Степанов едут на границу Малави, чтобы попытаться получить там транзитную визу и в Лилонгве попытать счастья в посольстве ЮАР. Григорий Лапшин, как самый бесполезный в делах чиновничьих (я едва владел английским), едет в Замбию, чтобы разведать обстановку в Лусаке, узнать проходимость дорог в Намибию, Анголу и другие страны по юго-западному побережью, на случай если решим возвращаться на север, к дому, по западному берегу Африки. Вот здесь проявилась выгода такой многочисленности экспедиции! Даже с тремя арестованными участниками мы не прерывали научного изучения стран, дорог, и получения виз.
Выехав из Дара в полдень, на закате я проезжал один из маленьких национальных парков Танзании. Международная автотрасса целых 25 километров шла через территорию парка и никто не взимал плату за проезд и фотографирование. В красных лучах низкого солнца, на фоне яркой зелени акаций, блестели мокрые серые туши слонов, огненно-рыжие жирафы пытались заглянуть в окна остановившейся машины, а целые стада зебр перебегали нам дорогу буквально в пяти метрах! Как все же хорошо, что удалось сохранить животный мир Африки хотя бы в этих маленьких резервациях. Водитель "Тойоты", подвозивший меня, явно был доволен "сафари", с удовольствием притормаживал возле животных и даже попросил сфотографировать на память его самого.
В глубоких сумерках я голосовал на АЗС возле крупного города Iringa. Понятно, что, "на ночь глядя", никто не поедет дальше следующей деревни, но мне очень хотелось, чтобы сегодня меня пригласил ночевать кто-нибудь из вечерних водителей – ведь сезон дождей не располагает к ночевкам в палатке – даже вся земля вокруг вспухла от влаги и превратилась в липкую красноватую грязь.
Мимо проезжали местные машины, совсем как у нас в России, водители жестами показывали, что скоро сворачивают. Домой по обочине дороги шли уставшие крестьяне, погоняя прутиком упряжку из двух мокрых и грязных быков. Торговцы с базара на развилке дорог, шагали к себе в деревню, грустно таща на голове груз не распроданных днем товаров. Вдруг я увидел, что по дороге, на грязных босых ножках топают два квадрата 1,5Х1,5 метра. Оказывается, это "ходячие торговые площади": на фанерных щитах с помощью натянутой проволоки крепятся сотни китайских товаров: очки, часы, батарейки, брелки, расчески, заколки, авторучки и блокноты, ножики и браслеты, и еще куча всякой дребедени, которая блестела и звенела при каждом шаге носильщика. Целый день эти торговцы бегают со своей ношей по страшной жаре, предлагая товар пассажирам автобусов и водителям машин. А теперь они идут, вместе с "магазином" к себе в деревню, чтобы утром отправиться в обратный путь, на развилку дорог, где все автомашины притормаживают перекусить и купить фруктов. Вскоре меня подобрал веселый танзаниец, отвез в свою деревню на 30 километров, где и вписал в пустую комнату своего глиняного дома с железной крышей. Ура! Наука снова победила: путем подробного рассказа о целях и методах нашего путешествия, мне удалось сломить многолетний барьер неприязни между местным черным населением и "белым мистером". В благодарность за ночлег и завтрак танзанийская семья получила открытки и фотографии с видами далекой России. Утром вывезли на трассу возле какой-то деревни, которая даже не отмечена на карте. Через полчаса подсел в белый "Лендровер", с надписью "Read Cross" на дверце. Какой-то чиновник ехал инспектировать сельскую школу и с ним мне удалось ознакомиться с устройством начального учебного заведения.
Школа состояла из нескольких одноэтажных бараков. Одно строение – один класс. Вместо стекол на окнах деревянные жалюзи. Отдельный домик пришлось построить для кабинета директора и учительской. Между "классами", вместо коридоров, – глиняные, утоптанные босыми ногами площадки. Подстриженные кактусы отделяют плац от "огорода". Сегодня был "день обучения сельскохозяйственному труду". Только самые младшие детки несли подмышками английские буквари. Остальные школьники, возрастом от 10 до 16-ти лет, собирались на плацу с тяпками, лопатами и деревянными граблями. Директор и два-три педагога поднялись на трибуну, восстановили тишину медным колокольчиком и сказали речь о "пользе труда на свежем воздухе". Девочки построились в колонну отдельно от мальчиков. Видимо, виды работ в поле отличаются по половому признаку. Большинство детей в этот прохладный и сырой утренний час было без обуви. Никаких украшений или рисунков на них я не увидел. На многих были довольно рваные шорты и майки, через плечо сумочка с обеденным перекусом и бутылочкой воды. Водитель объяснил, что они уходят трудиться на "школьное поле" до самого вечера. Такие "практические занятия" бывают каждый третий день, независимо от погоды – детей приучают к суровой жизни среди колючих кустов и неплодородной глинистой земли.
Григорий Лапшин (GriL)
01/05/2003
Страницы:
1 2 3 4 5 6 7
|
|
