|
В 9 утра под окна участка пришли родственники заключенных. В камеру передали термос с чаем и булочки. Видимо, отсутствие нар и прочих удобств, здесь такое же обычное дело, как и питание заключенных за счет родственников. Люди делились последним куском хлеба с теми соседями по несчастью, у которых родственников не было. К тому времени я успел уже перезнакомиться с большинством обитателей, меня тоже позвали завтракать. С самого начала, решив объявить голодовку, я вежливо отказался. Мой отказ был расценен совершенно правильно и никто не обиделся, старожилы понимающе закивали головами.
К 10-ти часам я стал кричать вовнутрь полицейского участка те английские слова, которые вспомнил: "Я - российский путешественник. Не понимаю, в чем меня обвиняют, и требую телефонного звонка консулу!". Охранники отвечали, что не могут ничем помочь. Офицеры просили успокоиться и подождать 10-20-30 минут. Один час шел за другим, но никаких продвижений в моей судьбе не происходило. В 12 часов начал кричать прохожим на улицу (стекла на окне были выбиты), чтобы они позвонили в российское посольство в Дар-эс-Саламе, и сообщили, что в тюрьме незаконно содержится русский путешественник. Вскоре эти крики надоели всем полицейским и посетителям участка. Пришли два офицера в штатском. Мне велели обуться и взять рюкзак. Сказали так: "Меня арестовал главный полицейский этого города, за то, что я поставил палатку на частной собственности. Так что сейчас мы пойдем в главное полицейское управление, там начальник сам будет со мной разбираться".
Пешком через город шли втроем. Я нес рюкзак, а один из офицеров нес конверт с моим паспортом и деньгами. Поднялись на второй этаж полицейского управления в самом центре города. Здание было совсем новым, или после хорошего ремонта. Интересно, что ни в одной из комнат я не обнаружил присутствия компьютеров. Все печаталось только на машинках, множилось под копировальную бумагу. Протоколы велись от руки, на английском языке. Попросили подождать на лавочке в коридоре. Вдруг, как из страшного сна, подлетел вчерашний "начальник-горилла". Издалека закричал на английском:
- Как дела, мистер Григорий?
- Не хорошо! – Более идиотского ответа на такой идиотский вопрос придумать не успел.
- Почему? – На лице "гориллы" изобразилось неподдельное удивление. Что я мог ответить?
- Потому что не спал всю ночь.
- Почему?! – Казалось, что удивлению его не было предела.
- Потому что это место не приспособлено для сна. Это не отель и не пляж. – Я характерно постучал рукой по бетонному полу.
- Почему? Ведь другие люди спят без проблем?!
- А ты пойди сам туда, переночуй, проверь!
- Нет уж. Я и так знаю. – Заверил меня своей улыбкой. – Сейчас, подожди, я тобой займусь немного позже.
Стали водить по разным кабинетам, показывали разным чиновникам. Два офицера, за время многочисленных "посиделок" в коридорах и приемных, стали мне уже "как родными". На смеси английского и жестов мы рассказали друг другу и о работе, и о семье, и об Африке. Только "горилла"-начальник оставался все так же груб и суров. В каждом кабинете он громко обвинял меня в непонятных мне преступлениях, при этом потрясал то моим паспортом, то "путевой грамотой". Из ящика своего стола он достал фотоаппарат-мыльницу и деньги. Одного офицера послал купить фотопленку и батарейку, другому велел пойти в город и ксерокопировать мой паспорт, документ о маршруте, и даже сделал ксерокс с ксерокопии карты автомобильных дорог Танзании. С ксерокопиями мы вчетвером пошли на прием начальника полиции всего региона. Это оказалась женщина. В ее присутствии "мои" офицеры стояли только по стойке смирно, я пытался им подражать. Однако "горилле" было дозволено сесть за краешек стола и доложить суть дела.
Начальница прочла "путевую грамоту" сама, задала несколько стандартных вопросов об экспедиции. Я на все отвечал "йес". Выходя от "губернаторши", понял по выражению лица "гориллы", что засадить меня в тюрьму не получается. Он отвел нас в свой кабинет, офицеры сели за стол (целый день со мной без обеда ходят!) и стали зевать. "Горилла" взял несколько чистых бланков и стал исписывать их мелкими английскими буквами, задавая самые идиотские вопросы типа: "Какого числа ты въехал в Турцию? Как долго собираешься быть в Танзании? Почему ты не пошел в отель или кемпинг? Зачем тебе здесь русские деньги?" Допрос периодически прерывали разные входящие в кабинет офицеры и секретарша, приносившая бумажки на подпись. От голода и жары кружилась голова, "моим" офицерам тоже было не сладко. Наконец, мне подвинули исписанные листы бумаги и сказали:
- Подписывай.
- Не могу. Я из России и не буду подписывать, потому что не обязан знать английского языка, а здесь все только на английском. Дайте мне переводчика, а еще лучше – дайте позвонить моему консулу.
- Английский язык – язык международного общения. Мы не можем вести дело на другом языке.
- Да, но как иностранец, я имею право на переводчика.
- Глупости, подписывай поскорей и я тебя отпущу.
- Как я могу подписывать то, чего не понимаю?!
- Все записано с твоих слов. Подпишись здесь и здесь.
- Тогда я напишу по-русски "не понимаю" и только потом подпишусь.
- Нет! Только подпись или отправишься обратно в камеру. У меня сегодня уже нет времени заново все переписывать.
- А кто вообще заставлял вас, меня арестовывать?! Отпустили бы без всяких бумажек-протоколов и дел меньше...
- Подписываешь или нет?!
- ОК. Только чтобы быстрее добраться до моего консульства.
Опять с теми же офицерами вышли на лестницу. Шагая вниз по ступенькам я услышал в затылок:
- Mr. Gregory! You are free! (Господин Григорий! Вы свободны!)
- !? Неужели? Тогда верните мне мой паспорт!
- Сначала мы должны пойти обратно в полицейский участок, чтобы уладить все формальности.
На этот раз нас снова ждала машина. Увидев, что меня снова привезли в участок, заключенные замахали руками через прутья оконных решеток. Полицейские вернули деньги и паспорт под роспись, просили проверить, не пропало ли что-либо из вещей по списку. Спрятав паспорт, я тут же решил прервать голодовку, достал из рюкзака пакет орехов и стал угощать "родных" офицеров и охранников. В тот момент, когда офицер прокатывал мой большой палец по "гостевой книге" и у меня был полный рот орехов, на улице раздался вой сирены, у входа остановилась полицейская машина. Из нее в помещение ворвался возбужденный начальник. Подлетев ко мне, он ударом руки сорвал с меня шляпу, отпихнул к стенке и отпрыгнул сам на метр. Все кто был в полицейском участке, прервали жевание арахиса и удивленно смотрели из-за спины "гориллы", что же сейчас будет? Начальник достал из кармана ...фотоаппарат-мыльницу и щелкнул меня в профиль и в фас с набитым орехами ртом. Когда я попытался проделать ответный жест своим фотоаппаратом, он закричал что в полицейском участке фотографировать строжайше запрещено. Двинув меня на прощанье кулаком в грудь, на глазах у всех заявил "Ю - гуд бой!" и выскочил на улицу в ожидавшую его машину.
Больше испытывать судьбу не хотелось – вдруг он опять вернется? Надо уносить ноги из этого города! Взвалив рюкзак, пожал всем руки и вышел на улицу. Взрыв ликования раздался из камер, когда арестанты увидели меня с рюкзаком, без конвоя, с пакетом арахиса в руках. Я быстро подбежал к окну и протянул сквозь решетку весь пакет. То-то у них будет праздник! Пока шел по длинной улице от полицейского участка, несколько раз останавливался, пил воду, поправлял рюкзак. Всякий раз, оглядываясь, видел одну и ту же картину: На крыльце ГОВД столпились все сотрудники и машут мне руками, только что цветов в руках не хватает. А рядом, сквозь прутья решетки машут мне руками арестанты. А я улыбался столь единодушному счастью и тех и других.
В 23 часа, этого же дня, микроавтобус подвез меня прямо к воротам РКЦ. Утром, отмытый и выстиранный, приехал к нашему консулу рассказать о произошедшем. Но господин Амелин на этот раз ко мне даже не вышел, ограничившись только разговором по телефону с КПП:
Григорий Лапшин (GriL)
01/05/2003
Страницы:
1 2 3 4 5 6 7
|
