RSS
Страницы: 1 2
Многие из тех, кто с Двора Пролетарки таки съехал, ностальгируют - они теперь живут в чистом доме, в отдельной квартире, а им совершенно нечего стало делать. Они ведь любую из своих даже самых мелочных трудностей не умеют переживать в одиночестве. Им обязательно нужно то, что есть в общагах Пролетарки и чего нет в своем жилище - вот это ощущение размазанной общности, этот вечный эрзац душевной близости для бесконечно одиноких людей, стыдящихся самим себе сознаться в том, что они никому не нужны.
Какой самый частый возглас рассерженных общажников, при обращении к властьпредержащим? "Нас забыли? Мы никому не нужны?". И чиновникам неудобно признаться в общем-то очевидном для всех - да, вы не нужны.
Да вы сами себе не нужны, с чего бы вдруг стали еще кому-то?
Ну что радости что-то делать для вас? Да, дома ветхие и старые, да, ситуация у вас незавидная. Но - ладно дом ветхий, но это ж вы выбросили под ноги мусор. Это ж вы сами захерачили в окно камнем. Это вы сами, живя рядом, воруете у соседа железный патрон для газовой плиты, в то время как сосед скручивает седло с вашего, стоящего в коридоре велосипеда.
Ну переселить вас - а зачем? Чтобы вы и в новом доме так же нагадили? Как там - можно вывести девушку из деревни, но деревню из девушки вывести нельзя. Так и тут - можно уехать из общаги, но общага из человека уже никуда не уедет.
Весь Двор Пролетарки даже расположен как-то уникально - изолированно, при том, что и от центрального городского вокзала недалеко, и Октябрьская железная дорога рядом ("Париж" как на ладони видно из окон поезда на Северную Пальмиру), и остальная Тверь не склонна к изоляционизму.
Ощущение, что жители себя сами как-то огородили, застроили, оторвались. В Двор Пролетарки случайно не зайдешь, несмотря на то, что он огромный - нужно сворачивать с ездовых дорог, вырываться из обыденного облика среднероссийского города.
Двор Пролетарки - уникальнейшее место. Наглядная площадка удивительного социального эксперимента, иллюстрирующего разность жизни людей при разных формах организации жизненного пространства.
Это здание взяли себе какие-то очередные смирные сектанты католического толка, в премудростях которых я не разбираюсь. Не стали разводить бюрократию и стенания в кабинетах чиновников - просто взяли и отреставрировали здание.
Да-да, это здание точно такое же, как и это скажем
Или это. Одногодки, рядом стоящие.
Захотели привести в порядок - сделали спортивный комплекс
Стайки девочек потянулись
Не захотели ничего сделать, кроме как чиновникам стенать - ну и ладно, дело ваше.
Очень наглядно. Жаль лишь то, что наглядность эта никому не интересна. Ну вот есть на свете Северная Корея и Южная Корея. Один и тот же народ, одна история, один язык. Но две формы организации. Ну и что? У нас принято ездить на южнокорейских автомобилях, пользоваться южнокорейской техникой, питаться южнокорейской лапшой, трепаться по южнокорейским телефонам и тыкать в клавиши южнокорейских ноутбуков, но при этом страстно признаваться в любви не к Южной Корее, а к Северной.
Так и тут. Для людей здесь живущих совершенно по человечески не хочется делать добрых дел. Ни одно еще доброе дело не осталось безнаказанным. И напротив - никто не вызывает столь много восторга у народа, как его палач.
Отчего же досада и злость меня грызла, пока я по Двору Пролетарки гулял? Это вы не смотрите, что я улыбаюсь, внутри меня молнии Зевса на самом деле сверкают
А досада за то, что уникальное место пропадает, совершенно точно не заслужившее позорной славы. Пафосно звучит, но за погибающую русскую гордость обидно. За людей, которые вложили себя в уникальный эксперимент, вколотили себя самоотверженно в общее дело. "Судьба экспедиции - провал. За попытку спасибо".
Что вообще с этим гетто можно сделать? А ведь это именно гетто, классическое гетто, столь мало распространенное в нашей многонациональной и внеклассовой привычке бытия. Что вообще делали в мире, чтобы притушить и окультурить гетто, включить его в жизнь и выключить из неизбежного проваливания в зону главенства понятий и криминала?
В опаснейшей, контролируемой наркокартелями Колумбии начали строить сеть общественных бесплатных библиотек, с свободным интернетом и доступом к книгам и дискуссионным залам. И подействовало! Вот уж где, казалось бы, ничего не сделать, вот уж, казалось бы, совершенно безнадежные, смертельно опасные кварталы. А огромная часть неприкаянной доселе молодежи нашла себе мирное занятие, всё больше привыкает к далеким от бандитизма амбициям.
В Вильнюсе малопрестижный, рабочий, заводской, мрачный квартал Ужупис, где испокон веков было городское дно, отдался на откуп художникам, которые устроили веселую Ужуписскую республику, с уличным артом, выставками, мастерскими, авторскими заведениями и волей для всех мастей туристов.
Что можно сделать с Двором Пролетарки? Да наверное невероятное, опыт показывает, можно сделать
Если захотеть.
Да вот только где взять тех, кто хочет? Вы знаете кого-нибудь, в наше время, в наших реалиях, в нашей стране, кто хочет? Хоть чего-нибудь, но хочет?
Эти люди, по моему, ничего не хотят. Окна вековых зданий-дворцов тотально застраиваются силикатным, неблагородным кирпичом. Из мрачных окон над Двором Пролетарки гундосили басы с музоном. Сектор Газа. "Импотент".
23/05/2015
Страницы: 1 2