|
Возвращаясь к теме культурного наследия, хочу сказать, что в Катаре вопрос с его явной нехваткой (бедуинская материальная культура крайне бедна) решается своеобразно и радикально. Помимо интенсивных, но по большей части бесплодных изысканий археологов, в ход идут и другие способы "окультуривания" нации. Правящий шейх Хамад Бин Халифа Аль Тани просто одержим этой идеей. В 2006 году на искусственном острове будет открыт Музей Исламского Искусства, а сейчас его коллекция ютится в нескольких залах хранилища, расположенного недалеко от нашего отеля. Совсем рядом с нами находится и Национальный музей, но он сейчас закрыт на реконструкцию. Журналистсткий статус позволил нам познакомиться с коллекцией будущего "островного" музея за три года до его открытия. И должен сказать, что увиденное впечатлило... Коллекция формируется из предметов, которые на деньги шейха покупаются на аукционах Сотбис и Кристи. Хранитель коллекции – англичанин Оливер Уотсон, бывший до этого одним из ведущих специалистов музея Виктории и Альберта в Лондоне. Любой историк или искусствовед должен мечтать о том, чтобы у него был такой "спонсор", как арабский шейх, ибо это открывает неограниченные возможности для научной деятельности, при этом – на сытый желудок. На деньги шейха приобретаются такие экспонаты, которым уже завидует Британский Музей. Произведения искусства VII-XVIII веков из Сирии, Египта, Хиджаза, Индии, Турции, Персии подобраны со знанием дела, благо что здесь чувствуется рука специалиста высочайшего уровня. Не исключено, что через три года Катар станет "музейной" столицей всего Персидского (Арабского!) залива.
Наша гостиница выходит фасадом на Корниш – подковообразную набережную, окаймляющую глубокий залив, на котором раскинулась Доха. Я пишу "раскинулась" и не преувеличиваю. Места здесь для строительства более чем достаточно, а потому оно ведётся с размахом. В общем и целом, Доха имеет облик процветающей столицы преуспевающего нефтяного эмирата. Широченные проспекты, набережные, засаженные пальмами, искусственные острова, суперсовременные дома с зеркальными окнами, скульптурные композиции (в качестве тем преобладают кофейники, жемчужины в раскрытых раковинах, кувшины с водой, корабли-доу). В общем, всё как у людей. Только алкогольные напитки здесь можно купить, заплатив депозит в 1000 риалов и получив специальный пропуск в "Qatar Distribution" – местный аналог нашей "Берёзки", только для алкоголиков. Но это – если ты местный житель. А неместным наливают в крутых гостиничных барах. Скажете, что иностранцем в этом отношении приходится легче? Отнюдь. За малейшее правонарушение у катарца "пропуск" в мир наслаждений отбирают, и он навеки остаётся с горящими трубами. А иностранец при крайней нужде уедет к себе на родину, и будет ему водка с огурцами или виски со льдом в прежних нелимитированных количествах.
Никакой "ночной жизни" в Катаре нет. По телевизору смотрел концерт полупопулярной и полуфольклорной музыки. Аналог нашей "Песни года". Выступают одни мужчины. И в зале радостно танцуют тоже одни мужики. Причем даже парно. Ну просто какой-то бар "Голубая устрица", в самом деле. Я спросил у катарцев, где это можно посмотреть и даже заснять. Не потому что я гей, а так, просто для интереса. "Нет,-сказали, - это не в Катаре снимали, наверное. У нас в Катаре мужчины танцуют либо на свадьбах, либо собираются в меджлисах, кальян курят. А женщины дома развлекаются".
Впрочем, у Дохи есть одна особенность. Пустынный остров посреди бухты, огибаемой набережной Корниш, засадили пальмами и стал он, соответсвенно, "Пальмовым островом". По сути он является городским пляжем и "развлекательным центром" одновременно. Платишь 20 риалов (1 USD = 3,65 QR) – получаешь проезд на катере туда и обратно плюс кое-какие прохладительные напитки "в подарок". Платишь 35 – ещё и обедом покормят.
Доха – город очень молодой: был заложен "аль-танийцами" в 1867 году, в тот период, когда они смогли окончательно закрепиться на восточном побережье Катара и начать борьбу с бахрейнской Аль-Зубарой. Поэтому каких-либо выдающихся памятников средневековой арабской архитектуры в ней не найдешь. Стилизация под старину есть, это точно. Есть свой "старый город". Но он не представляет собою чего-то цельного; классической арабской "медины" здесь уже давно нет. Старый город – это пара десятков небольших улочек, выходящих на широкие проспекты. Улочки эти заполнены магазинами разной специализации, но хочу сразу разочаровать ищущих "большого шопинга": Доха – не Дубай, это не торговый рай. Можно, конечно, из политкорректности добавить "пока", но зачем гадать, что будет лет через пять, десять? Поживём – увидим.
Взять, к примеру, "золотые ряды". В Дубаи это целый квартал, здесь – маленькая улочка. Два десятка магазинчиков, в которых индусы продают увесистые золотые украшения. Пока снимали в одном из них, в магазин вошли две девушки. По глазам сразу стало ясно – наши. И точно! Поздоровались с ними, спросили, какими ветрами занесло их в Катар. Сказали, что туристки. Правда, сказали это они как-то неуверенно, камеры застеснялись, что, в общем-то, нормальмым туристкам не свойственно. Узнав, что снимает НТВ, засмущались ещё больше. По акценту было ясно, что они не из Москвы; одна из них превосходно изъяснялась с продавцом по-английски. Под конец они "раскололись" и поведали, что приехали сюда на работу. "Нести культуру в массы". "Какую именно культуру?" - поинтересовался я. "Мировую!"... Ну что ж, если наши "девочки" появляются в катарских отелях, то скоро дела у нашего турбизнеса пойдут в гору.
Однако должен признать, что относительно их "специализации" я в этом конкретном случае ошибся. Мы встретили одну из наших знакомых два дня спустя в холле "Мёвенпика". Оказалось, что она – профессиональная пианистка, и надо сказать, что в этот вечер в "пьяно-баре" был аншлаг... А что? Не только наши теннисистки, но и пианистки – лучшие в мире.
Других иностранцев в Катаре хоть отбавляй; в основном это американцы. Приехали утром на причал, куда рыбаки привозят улов. Снимали их со всех сторон, но как интервью взять у какого-нибудь индуса-рыбака, так в небе с шумом проносится пара истребителей. "Это американцы, наши друзья", - с гордостью говорит Мамун, наш водитель. Вот оно как... Раньше где-нибудь в "Международной панораме" можно было бы репортаж озаглавить так: "Над Персидским заливом вновь неспокойно" или "Обострение напряженности в Персидском Заливе" и т.д. и т.п. Но нам до политики дела нет. Мы людей приехали снимать.
Правда, нам говорят, что людей на улице снимать нельзя. Не принято здесь так. На женщин объектив камеры наводить нельзя категорически, на мужчин – только с их персонального разрешения. Но ведь невозможно к каждому на улице подходить и разрешения спрашивать. И что же в кадре будет? О улице от прохожего к прохожему бегает человек, что-то у них спрашивает, машет оператору (мол, "этот согласен!") или наоборот, делает руками букву "Х" ("этот не согласен, посылает на ..."). Но наш оператор - Анатолий Чернобривец – человек бывалый, через многие горячие точки прошедший. Он все эти предрассудки в расчёт не принимает. Снимает и всё. И людям, надо сказать, нравится снматься! Улыбаются, руками машут (приветсвуют). Женщины, особенно молодые, тоже охотно бы позировали, но чадру снять не решаются. Но Анатолий особо на том и не настаивает. Так, исподтишка снимет и доволен. Подумаешь, муж прибежит, возмущаться начнёт! Да Анатолий, между прочим, за день до нашей поездки сюда чуть под гусеницей танка не погиб, когда на полигоне снимал сюжет для военной программы! Интересно было бы послушать, как я катарцам бы объяснял, почему мы не приехали: у нас, видите ли, форс-мажор - оператора танком задавило...
Сегодня мы познакомились с удивительным человеком. Можно сказать, "Последним из Могикан". Саид Исмаил – старейший ловец жемчуга в Катаре. Стройный, темнокожий араб, он в своём облике сохранил антропологические черты предков современных арабов (уже таких непохожих), пришедших из горных долин Йемена - "Тибета Аравии". Саид Исмаил – фигура легендарная, живая достопримечательность Катара. После того, как нефть стала приносить нищим катарцам невиданные барыши и сделала их богатейшими людьми на земле, о ловле жемчуга почти забыли. Кочевники и рыбаки переселились в города и живут теперь в особняках, воздух в которых кондиционирован и ароматизирован. А Саид Исмаил остался с морем. Он купил старое доу (одномачтовое или "безмачтовое" деревянное судно с мотором или без оного), отремонтировал его, и стал с двумя иранцами-помощниками уходить в море на несколько месяцев. И надо сказать, что он не прогадал: поскольку он стал фактически монополистом по добыче жемчуга в Катаре, этот промысел стал приносить ему неплохой доход. Про него сейчас газеты пишут, шейхи дружбу водят. За жемчугом Саид ныряет сам. Нам он продемонстрировал погружение "защипом" для носа, так и с аквалангом. Надо сказать, что Саид – прирожденный режиссёр. Он прекрасно знает, как грамотно снять фильм о себе самом. Сначала мы плыли на катере, который буксировал доу с двумя иранскими подручными. Потом мы сами забрались на доу. Потом опять пересели в катер, объехали вокруг доу, снимая поднятие паруса. Потом опять залезли на доу и снимали уже непосредственное погружение Саида Исмаила в пучину морскую с последующим доставанием раковин с её дна. Правда, улов был смехотворным, но он продемонстрировал нам свою коллекцию жемчужин, найденных ранее. Потом фотографии нам показал, где он лежит на гвоздях, битом стекле, на него доска положена, а на ней ещё люди стоят. Одним словом, удивительный человек. Просто самородок!
Николай Баландинский
20/10/2003
Страницы:
1 2 3 4
|
|
