|
Пицца на площади Саннаццаро
Мой таксист оказался коренным неаполитанцем и, разумеется, не знал по-английски ни слова. Внешне он необычайно походил на античного Геркулеса; такая же кучерявая шевелюра, мощные плечи и буйволиная основательность движений. Он в единый миг промчался от центра города вдоль вытянувшегося вдоль неаполитанской гавани парка Villa Comunale. Это место – излюбленная эспланада для семейных и молодежных прогулок, а туристов в парк привлекает не только прохладная тень, но и знаменитый морской аквариум.
Затем мы свернули на круглую площадь Della Republika, и с нашим такси поравнялся его белоснежный двойник. Мой водитель указал на коллегу сторону пальцем, густо поросшим кучерявой растительностью, и с ухмылкой произнес: “Shwartzneger!” Я вгляделся – за рулем соседнего такси сидел тип с внешностью молодого А. Шварцнегера и с почти такими же выдающимися мускулами. “Если мой водила – двойник Геркулеса, этот Шварца, третий в их автопарке будет копией Челентано, – решил я. - Не иначе!” Но третий харизматический шофер нам не попался.
Едва такси затормозило, я понял, что Геркулес привез меня прямиком в рай. Местный неаполитанский парадиз носил название Mergellina (Мерджелина) и, если верить карте, являлся самым западным из туристических районов Неаполя. На его набережной царила атмосфера легкой неги и всеобщей влюбленности. На глыбищах мощных волноломов, небрежно, словно на уютном золотистом песке, располагались отдыхающие. Некоторые просто загорали, другие немножко демонстрировали миру искренность своих чувств; целовались и покрывали бронзовые тела друг друга кремом от загара. Под самым моим носом группа тинейджеров прекрасно обходилась без афродизиаков и телячьих нежностей. Ребятишки на ощупь выясняли, чем собственно мальчики отличаются от девочек, а, выяснив, с хохотом швыряли субъектов противоположного пола в набежавшую волну.
Я расчехлил камеру и прошелся из стороны в сторону ищущим объективом. В видоискателе поочередно возникли: вершина Везувия в венчике кучевых облаков, золотисто-коричневая морская твердыня Castel dell’Ovo, холм Posillipo, взбирающийся к самым небесам живописными уступами и точеный профиль хорошенькой итальянки, которая читала pocket book на нагретом солнцем парапете. Ее глаза стрельнули над раскрытыми страницами в моем направлении. Камеру непроизвольно подбросило, и я мельком увидел морских чаек, спорящих белизной с облаками, а изяществом с обводами дрейфующих на рейде Caracciolo яхт.
Неподалеку, у морского терминала Aliscafi, то и дело останавливались автобусы и такси, из которых горохом сыпались обремененные ручной кладью туристы. Кто-то спешил отплыть на Капри, кто-то в Сорренто, но я точно знал, что такого красивого места, как эта набережная не найти в радиусе сотни (и даже более!) километров. Вздохнув поглубже, я решил поинтересоваться мнением на этот счет прекрасной итальянки. Девушка при моем приближении вдруг подозрительно увлеклась своей книжкой, но я решил не отступать.
О, чудо! Ее не только звали диковинным именем Чельсина, но эта интересная синьорита еще и прекрасно говорила по-английски. Виной всему профессия, Чельсина оказалась морячкой, вернее коком на прогулочном лайнере. Снисходительно выслушав мои телячьи восторги по поводу своей фантастической внешности, великолепного английского и романтической професии, Чельсина сказала, что самый захватывающий вид на залив, на самом деле, открывается с вершины холма Posillipo, в парке Della Rimembranca и почему-то пунцово зарделась в ответ на мою почти невинную просьбу показать это местечко.
“Давай, мы лучше вместе пообедаем?” – предложила Чельсина. И, когда я в момент согласился, повела меня прочь от моря..
Очень скоро нам открылась просторная площадь Sannazaro, которая считается самым центром Mergellina. На нее выходят несколько больших улиц и еще широкий тоннель, пробитый прямо под живописным холмом Posillipo. Неаполитанцы на мотороллерах, мокиках и мотоциклах бесследно исчезали в разверзтом зеве этого рукотворного чудовища, но с окрестных улиц им на смену с выруливали все новые и новые отважные седоки в блистающих пластмассовых шлемах. Однако Чельсина прервала мои наблюдения за неаполитанскими “покатушками”, решительно указав на милый ресторанчик под вывеской Al Sarago.
В помещении царил прохладный полумрак, особенно живительный после жаркого южного солнца. У специальной печи для приготовления пиццы, слепленной в виде небольшого скифского курганчика, хлопотал юноша в белом халатике, ловко сажая в печь кокетливо украшенный базиликом “пирог с помидорами”.
“Ты вообще-то знаешь, - спросила Чельсина, - что пиццу изобрели в Неаполе?”
“Знаю! - гордо ответил я, запечетлевая на чувствительную фотопленку молодого повара Паскуале, гордость и надежду заведения Al Sarago. – В этом городе самая лучшая пицца в мире. Мне один почти самый главный производитель российских пиццерий рассказывал!”
“Зато ты точно не знаешь, что лучшую пиццу в Неаполе готовят здесь, на площади Саннаццаро!” - ответственно заявила прекрасный кок.
И нам принесли лучшую в мире пиццу, огромную, как велосипедное колесо, и тоненькую, словно шелковая рубашка; с помидорами, со свежайшей мотзареллой и свернувшимися в трубочку от печного жара листиками базилика. А к ней холодное молодое вино в высоких стеклянных бокалах. И я снова ощутил себя на вершине блаженства. И после второго куска окончательно решил никогда больше не заказывать пиццу в Москве! Потому что ну никакого сравнения...
Леонид Белага
09/01/2003
Страницы:
1 2 3
|
