|
На прагматичном севере Италии убеждены, что все южане бездельники и мафиози, и только и знают, что прожигать жизнь в жарком любовном безумии. В чем-то северяне правы, пылкое сердце страны находится на юге, в Неаполе, где влюбленные встречаются на улицах гораздо чаще карабинеров и пресловутых итальянских мафиози.
Сапожный экспресс
Мне не давал покоя один единственный вопрос. Почему Неаполь, этот пестрый цыганский табор у подошвы Везувия считается всеитальянским центром испепеляющей страсти? И почему вся Италия самозабвенно поет неаполитанские песни, приторно сладкие, словно засахарившееся варенье? Еще в Москве этот вопрос засел в моем мозгу, точно длиннющая заноза, не подлежащая добровольному извлечению. Лед тронулся, когда я все же сел на поезд Рим - Неаполь, и экспресс Eurostar стремительный и длинный, словно итальянская макаронина, начал спуск по щегольскому сапогу Апеннинского полуострова где-то в районе высокой кампанской голени. За окнами мелькали горы и золотистые пшеничные поля, бликовало синее с белыми барашками море, а слева и справа от меня щебетали о чем-то своем южные корейцы и подозрительно похожие на них жители острова Тайвань.
И тут в вагон вплыл живой итальянский контролер. Экстремально горбоносый, с лицом мятым, словно залежалая помидорина, да еще с левой рукой в три слоя замотанной белоснежными бинтами. Первым делом, контролер изучил наши проездные документы, а затем потребовал, чтобы все азиаты (ну и я заодно) доплатили ему по двадцать с лишним тысяч лир с носа. С какой радости? А потому, что нас вез в Неаполь суперсовременный Eurostar, а не какая-нибудь захудалая итальянская электричка! Английским, при этом, контролер не владел и объяснялся, как глухонемой диктор, гримасами и популярными жестами.
Итальянцы вообще нечасто пользуются другими языками. Поэтому, мне иногда казалось, что те из них, кто хотел изучить, к примеру, английский, давным-давно перебрался в Штаты, позабыв на родине всех лингвистических патриотов.
Словом, собрав наши денежки и выдав взамен какие-то подозрительные бумажки, контролер удалился. Корейцы с китайцами снова вернулись к безмятежному коллективному щебету, а я с удивлением обнаружил, что проверка билетов закончилась буквально на пороге Неаполя, самого жуликоватого, пестрого и любвеобильного города Италии. Вскоре поезд и вовсе остановился, и я выскочил на перрон, бережно придерживая казенную фотокамеру.
Мафия бессмертна!
В Италии торгуют уже три тысячи лет и делают это очень хорошо. Коренные жители моментально учат нехитрому уличному маркетингу приезжих. Как мирных, так и завоевателей. Те, в свою очередь, увлекаются коммерцией со всем пылом и страстью новообращенных. Поэтому, я не особенно удивился, когда на выходе из вокзала, меня встретили ряды рослых эбонитовых эритрейцев, выходцев из бывших итальянских колоний. На их лотках было все, от сингапурских батареек до карнавальных масок Венеции. И все это было мне не нужно. Мне хотелось другого и в совсем иных пропорциях. К примеру, аквамариновой параболы Неаполитанского залива с изумрудно-пепельной лысиной Везувия, смущенно отвернувшегося от зеркала индиговых вод. И элегантно белых яхт мафиозо на рейде. И катеров, до отказа набитых туристической селедкой, отплывающей на горький остров Капри. И рыбаков, латающих сети под носом у притаившихся до поры-времени глиссеров налоговой полиции. И смотреть в глаза прекрасной итальянки, растворяясь в них, словно соль в морской пучине. И, конечно же, я нашел все это. Но не сразу…
А сначала у меня только срезали кошелек. Вернее, поясную сумочку, в которой я хранил деньги. Да так ловко, что я даже не заметил, где и как это произошло. По привычке полез за мелочью, чтобы купить билет в Castel Nuovo, средневековый замок жестокого короля Карла I Анжуйского, и наткнулся на пустоту. Нет, как раз деньги остались целы; заранее предупрежденный о высоком профессионализме неаполитанских уличных воришек, я переложил лиры в карман брюк (слишком тесный для посторонних изысканий). А вот сумочку снять забыл! Но ничего. Меня-то неаполитанские карманники не разочаровали, а вот мой кошелек их явно не порадовал.
Посетителей в Castel Nuovo было меньше, чем карабинеров. Виной тому – политика. В роскошном Зале баронов (Sala dei Baroni) заседал Муниципальный совет Неаполя. Серьезные дяди в пиджаках, галстуках и при дорогих часах отдуваясь, радели о благе родного города. Туристы любопытствовали у входа. Карабинеры охраняли тех и других от мафии. Последняя скрывалась где-то от полиции и жары и была, как водится, бессмертна.
А потом я и думать забыл о таких несущественных мелочах, как политика, криминал и наличные деньги. Под древними стенами Castel Nuovo одновременно материализовались сразу две свадебные процессии. Выглядели обе вполне одинаково: безостановочно целующиеся жених и невеста, парочка снулых дядек, увешанных фотоаппаратами и видеокамерами и целая толпа расфранченных итальянских родственников. Шум от обеих свадеб стоял вполне катастрофический. Под него я и решил принять посильное участие в шествии, по крайней мере, как фотограф. Но на это мне неожиданно был заявлен решительный протест. Итальянская свадьба – дело частное, семейное, объяснили друзья одного из женихов. И если я хочу сделать пару фото, должен стать ближе к семье, то есть без стеснения… раскошелиться! Это предложение вернуло меня с блистающих матримониальных небес к приземленным мыслям об итальянском взгляде на приезжих и торговлю, и я уныло поплелся к стоянке такси.
Леонид Белага
09/01/2003
Страницы:
1 2 3
|
