|
[Начало]
Подошли к первым круглым эфиопским хижинам. Стены их из веток, крыша на бамбуковом каркасе крыта тростником. Окон нет - света достаточно проникает сквозь щели, через эти же щели выходит наружу дым от очага. По утрам дома в эфиопской деревне похожи на вулканы - все конусообразные крыши медленно курятся тяжелым белым дымом. У входа в одну из хижин стоит автомат Калашникова, значит здесь - "погранзастава". Англо-говорящие пограничники не проявляют интереса к нашим паспортам, но интересуются рюкзаками:
- Не везете ли вы что запрещенного?
- Нет, что вы! Только личные вещи.
- Откройте этот рюкзак. Так... ага, ладно. Остальные можете не открывать.
- Поставьте нам, пожалуйста, въездные штампы Эфиопии.
- Нет. У нас здесь нет даже штампов. Проедете по этой дороге 46 километров... кстати, где ваши машины?
- Машин нет. Мы путешествуем на попутном транспорте...
- Ага, так через 46 километров будет деревня Шенди. Там нужно найти специальный офис, где вам поставят штампы.
- Спасибо за информацию. А если мы не успеем сегодня добраться до Шенди, машин то, наверное, немного...
- Это не беда. Поставите завтра, а может, через несколько дней. У нас машины не каждый день едут, да и чиновника может не быть на месте...
Вот так система! Въездной штамп ставят не на границе, а в какой-то деревне. Несколько дней можно жить в стране с неоткрытой визой! Чем дальше на юг - тем больше удивляешься. Поселок Метема оказался больше по населению, чем его суданский сосед Галабат. Посреди грязной и кривой улицы стоял допотопный грузовик "FIAT", судя по траве под колесами, никуда не ездивший уже несколько недель. Из-под грузовика в двери ближайшего дома прошмыгнули несколько куриц - значит, голод еще не наступил! Дома высотой в полтора метра были сделаны из кривых веток растущего в округе колючего кустарника. Фасады, выходящие на улицу, обмазаны глиной, остальные стены и крыши полны щелей. Нет никаких следов электричества или водопровода. Стекол на окнах тоже нет, двери, в лучшем случае, из раскатанной жестяной бочки. В центре поселка несколько домов-магазинов и трактиров. Один лавочник говорил по-английски и охотно обменял нам несколько долларов по 7,2 эфиопских быра. На деньгах, так же как и на магазинах, надписи были продублированы на английском и амхарском языках. Амхарская письменность очень похожа на грузинскую.
Ассортимент продуктов в магазинах развеял страхи о голоде: сахар по полдоллара, булки - килограмм на доллар, макароны, чечевица, горох, фасоль, растительное масло. Из промышленных товаров - батарейки к фонарикам, мыло, железная миска, синтетическая веревка, нож, топор. Все в весьма скромных количествах - покупательский спрос невелик. Жители Эфиопии отличаются от суданцев цветом кожи, манерами и одеждой. Нас сразу обступила толпа эфиопов, все жители деревни, до 16-ти лет включительно, тянули к нам руку, в надежде получить денежку. Остальные просто глазели на нас, как на бесплатный аттракцион. Толпа все росла, из хижин-трактиров вышли тетушки в фартуках и стали, на всякий случай, раздувать угли под кастрюлями - иностранцы могут быть голодными. Возле одного трактира с брезентовой крышей мы узрели на углях высокий алюминиевый кувшин, в котором, обыкновенно, в арабских странах варят фасолевую кашу "фуль". Мы ткнули пальцем в кувшин и спросили "Фуль"? Хозяйка кивнула. Так же, жестами, выяснили цену - два быра за тарелку фуля и 0,25 быра за кружку чая. Позабыв о языковом барьере, все вшестером уселись за столы, чтобы отпраздновать проникновение в новую страну и окончательное исчезновение "призрака голода". Часть любопытных эфиопов тоже попыталась сесть за наш стол, но те, кто ничего не заказывал, были изгнаны на улицу. Пока мы кушали, слух о нашем появлении все больше будоражил деревню и на улице собралась толпа в несколько сотен человек. Интересно, будет ли от них какая-нибудь практическая польза?
После еды решили двигаться на южный выезд из деревни. Улица была одна, на ней нас и поджидали. Я уже не знаю, с какого такого учения, но все эфиопские дети поголовно почему то уверенны, что лучший способ выпросить у иностранца денежку, это подбежать ему под ноги, протянуть сложенную лодочкой ладошку и громко крикнуть звук "Ю!". Если иностранец не понимает, что от него хотят, то можно повторить более громко и настойчиво "Ю-ю-ю-ю!" Все твои уверения "ноу мани", равно как и на других языках, не имеют абсолютно никакого эффекта.
Когда мы взвалили рюкзаки и вышли из кафе, то по ушам нам ударил вопль сотен чернокожих подростков "Ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю! Ю—Ю-Ю-Ю-Ю....-Ю-ю!!!" Казалось, кричали все без исключения люди в деревне. Мы начали движение, из хижин и дворов выбегали все новые дети, даже еще скрытые от нас кустами, они уже заранее кричали свой "боевой вопль" и только расширяли глаза, налетев на шестерых белых с огромными рюкзаками. Следом выходили их мамаши, не отрываясь от кормления грудных младенцев. Казалось, что младенцы отрываю рты от их груди только для того, чтобы присоединиться к общему хору "ю!". Один из нас, чтобы продемонстрировать нежелание одаривать всех попрошаек деньгами, стал хватать ладошки руками и "здороваться". Немедленно все дети захотели подержаться за руку белого человека и у каждого из нас оказалось по ребенку в каждой руке, и по несколько бегущих сзади ожидающих своей очереди. Антон пытался фотографировать это зрелище, но дети висли на руках и не давали поднять аппарат. Показался выезд из деревни, через дорогу был перетянут веревочный "шлагбаум". Из крайнего дома вышел взрослый человек и грозно крикнул на детей, взяв в руки палку. "Ю-юкалы" с криками убежали обратно в деревню, а мы поблагодарили спасителя на арабском и английском языках. Выговорить "спасибо" на амхарском получалось далеко не с первого раза, а еще труднее запомнить "йамесЕ генЕллу!"
Отойдя от деревни на километр, мы сели на рюкзаки, чтобы подождать транспорт и обдумать положение. Вокруг простирались горные склоны, заросшие колючим африканским лесом. На дороге, шириной в одну машину, виднелись следы недавнего дождя. В каждой низине протекал горный ручей, форсируя который, налепляешь на обувь почти килограмм красноватой горной глины. Солнце припекало в зените, сильно парило, роились мухи и бабочки, а значит, ночью ожидались и комары. Через час из деревни показался трактор с прицепом. Жестами объяснив, "сколько по пути" мы попрыгали в прицеп, подстелив коврики поверх мусора. Оказалось, мусор вывозят на небольшую горную речушку, в пяти километрах от деревни. У пересечения воды и дороги стояло огромное дерево-баобаб - площадью кроны с половину школьного спортзала. Под его ветками мы и разожгли костер, ожидая более дальней машины. Вечерело. Сверкали зарницы.
Поставили палатки. До десяти ночи эфиопский лес оглашали звуки шестиструнной гитары ленинградского производства. Ночью было тепло и влажно. Праздновали день рождения Олега Сенова - владельцу гитары, под этим баобабом исполнилось 24 года. Еще в предутреннем сумраке мимо наших палаток проехал грузовик на юг и даже не остановился. В 7-30 все уже собрались-умылись и сидели на рюкзаках в ожидании следующего транспорта. Еще один грузовик проехал в Метму, на север. Только в начале двенадцатого застопился грузовик до нужной нам деревни Шенди. В кузове, среди десятков эфиопских автостопщиков, оказался один англо-говорящий, который и перевел водителю нашу сущность. В Шенди сей человек слез вместе с нами, желая помочь нам найти "эмиграционный офис".
- Извините, но мы не сможем заплатить тебе за твои услуги.
- Ничего, я буду помогать вам бескорыстно.
- Зачем тебе это нужно?
- Во всей этой деревне вы не найдете другого англо-говорящего человека. Без меня вам будет очень тяжело объясняться. Я хочу помогать вам!
- Ладно. Если очень хочешь, - помогай. Но не рассчитывай на денежную благодарность.
Нашли нужный офис - каменный дома за решетчатой оградой. Пока хелпер пошел искать дом нужного чиновника, некоторые из нас сходили по магазинам и пообедали фулем и хлебом. Вместе с начальником офиса пришел "деловой человек", вызвавшийся обменять нам доллары на быры в любом количестве. У меня в потайном кармане затерялась бумажка в 1000 суданских фунтов, но она не вызвала у менялы никакого интереса - суданская купюра "альф гинней" отправилась в московскую коллекцию Кротова. Важный чиновник открыл контору специально ради нас и украсил наши визы въездными штампами. У Олега Сенова дата въезда в Эфиопию совпала с очередным днем рождения. Все поздравили Олега.
Григорий Лапшин (GriL) [gril_avp@mail.ru]
19/12/2002
Страницы:
1 2
|
|
