Ускользающая красота, или Жизнь прекрасна: Снова Флоренция

RSS Обсудить

О роли Медичи в истории Флоренции

Наверное, во всей европейской истории не найдется другого семейства, сделавшего для своего города или страны столько, сколько сделали для Флоренции, Тосканы и Италии в целом Медичи. В конце концов, они стали великими герцогами Тосканскими и даже породнились с королевскими домами, но вошли в историю они как великие банкиры, политики и меценаты.

Медичи были известны всей Европе как банкирское семейство: в банках семьи брали кредиты на ведение войн за престол или с соседними державами (причем противоборствующие стороны часто брали кредит в одном и том же банке), короли и правящие семьи Европы строили замки и дворцы на деньги Медичи, играли династические свадьбы и задавали роскошные пиры. Отделения банков Медичи были по всей Европе: от Лондона и Парижа до Брюгге, Женевы и Венеции. Именно Медичи считаются изобретателями векселей и аккредитивов (Не отправлять же в порядке взаиморасчетов сундук с золотыми монетами. Непременно попадет в руки разбойников!) Услугами банковских филиалов пользовались, наверное, и богатые путешественники – дорожные чеки банка Медичи принимались к оплате везде.

Во Флоренции Возрождения было на что тратить деньги! Здесь творили величайшие художники, скульпторы, архитекторы, ученые, которым Медичи – от Козимо до его внука Лоренцо Великолепного – покровительствовали, и, как бы сказали сейчас, давали гранты на изыскания и творчество. Уникальное сочетание баснословного богатства, благородных устремлений, меценатства и флорентийских гениев и создало уникальный город, флагман Возрождения – Флоренцию!

"...там были выставлены собранные Лоренцо коллекции камей, монет и медалей, а также произведения всех художников, работавших на семейство Медичи: Гиберти, который некогда победил в конкурсе на двери Баптистерия, объявленном прадедом Лоренцо; Донателло, который был любимцем Козимо Медичи; Беноццо Гоццоли, который поместил на своей фреске "Волхвы на пути в Вифлеем" в часовне Медичи всех членов этого семейства. Тут же была модель собора работы Брунеллески, рисунки святых, сделанные фра Анжелико для церкви Сан Марко, рисунки Мазаччо для церкви дель Кармине…"

/Ирвинг Стоун "Муки и радости"/

Мы жили во Флоренции чрезвычайно удачно – напротив дворца Медичи, и каждый день, проходя мимо, я касалась рукой камня, помнящего, наверное, и Лоренцо Великолепного, и Микеланджело, и простых флорентийцев, что жили здесь в 15 веке… В тяжелые блоки ввинчен ряд железных колец, к которым когда-то посетители дворца привязывали своих лошадей, по углам укреплены массивные бронзовые петли - на ночь в них вставлялись факелы. Вокруг цоколя, по обеим прилегающим улицам, до сих пор тянется высокая каменная скамья, на которой общительные флорентийцы могли вволю поболтать и погреться на солнышке. Сейчас негры раскладывают на ней солнечные очки на картонке и яркие шлепанцы.

"Под фундамент дворца Медичи со стороны Виа де Гори пошла часть второй стены, некогда окружавшей город. Здание это построил архитектор Микелоццо тридцать лет назад для Козимо. Оно было достаточно просторным, чтобы в нем разместилось большое, разветвлявшееся на три поколения, семейство, правительство республики, банкирская контора, отделения которой были раскиданы по всему свету, убежище для художников и ученых, съезжавшихся во Флоренцию; это был одновременно жилой дом и государственное учреждение, лавка и университет, художественная мастерская и музей, театр и библиотека; и все тут носило печать строгой, величавой простоты, свойственной вкусам Медичи.
- В этом дворце нет плохих произведений искусства, - сказал Бертольдо.
Мастерство, с которым был отделан камень, восхищало Микеланджело; любуясь дворцом, он даже задержался на минуту на Виа Ларга. Каждый камень рустованных у основания стен был отделан так, как отделывают драгоценное изваяние; выпуклая поверхность блоков была хитроумно прострочена насечкой, а по их скошенным краям вырезаны тонкие и изящные завитки - большущие каменные глыбы словно бы пели. И не было среди них двух таких" которые бы походили друг на друга в большей степени, чем две разные статуи, изваянные Донателло".

/Ирвинг Стоун "Муки и радости"/

Медичи изменили Флоренцию до неузнаваемости: сначала дальновидный Козимо повелел разрушить все башни, из которых обстреливали друг друга враждовавшие соседи. Нечего, дескать, лить друг на дружку кипяток и смолу, и кидаться тяжелыми каменными ядрами, пора жить по-добрососедски, развивать искусство и науку. Граждане вняли призыву могущественного банкира, и башни порушили.

Правда, не все – если присмотреться, довольно много домов как бы включают в себя нижние части башен – видимо, башни лишь укоротили, чтобы они не были выше существующих зданий и в глаза не бросались. По ту сторону моста Понте-Веккьо сохранились почти полностью аж три башни 12-13 веков! Самая известная из сохранившихся башен Флоренции – та, в которой сейчас расположился отель "Брунеллески". Говорят, в его подвале можно увидеть стены и улицы древнего римского форума – чем постояльцы и развлекаются. Поедем во Флоренцию в следующий раз – поселимся там, будем завтракать с видом на античную кладку, а по вечерам любоваться на развалины форума и думать о вечности…

А вот полукруглый дом на "кривой" улочке — виа Торта — может увидеть каждый. Своей оригинальной формой он обязан трибуне римского театра, которую строители еще во времена Возрождения, не долго думая, использовали в качестве фундамента. Самый же яркий пример рачительного использования римского амфитеатра мы увидели в Лукке, когда средневековая площадь выстроена прямо внутри луккского Колизея.

Немногочисленные средневековые башни Флоренции высятся сегодня посреди ренессансных дворцов и домов, скрываются в узких переулках, словно одинокие рыцари в стане Возрождения. Они напоминают нам о тех суровых временах, когда город терзали бесконечные войны и политические интриги. Трудно поверить, что на этих таинственных улочках когда-то без счета умирали от голода, чумы и вендетты, в водах реки отражались зарева частых пожаров, баррикадировались в своих средневековых домах-башнях кипевшие смертельной враждой гвельфы и гибеллины.

Вот интересно: общая враждебность людей, живших в непростое и суровое время, обусловила постройку таких зданий, как башни, или сами башни выпестовали особый склад характера, когда всех соседей воспринимаешь как врагов? Поживи-ка в такой башне, да побегай вверх-вниз, да посмотри через узенькие окошки-бойницы на белый свет – возненавидишь всех, и рука сама потянется соседа заколбасить? С другой стороны, все зависит от соседей: когда мои соседи слишком громко слушают попсу или поют среди ночи караоке, так и тянет почувствовать себя флорентийцем времен Медичи…

Кстати, Брунеллески, автор великолепного купола Дуомо, занимавшийся перепланировкой городских пространств, предлагал расширить площадь перед храмом Сан-Лоренцо, а поскольку в окружающих домах "живут люди недостойные и неподходящие для этого места... все здания, какие бы они ни были и чьи бы они ни были, должны быть разрушены и сровнены с землей". Синьория уже дала распоряжение, и снос начался, но вмешался Козимо Медичи. Выставим плюс просвещенному самодержавию. Или - минус?

Главный флорентийский рынок сейчас - множество лавочек, палаток, лотков и прилавков под легкими навесами. Церковь Сан-Лоренцо словно затеряна внутри этого безобразного торгового храма. Только к вечеру, когда торгующие самоизгоняются, возможно разглядеть великую базилику семейства Медичи. Восторжествуй Брунеллески - и любоваться собором можно было бы с утра до ночи. Но это была бы не Флоренция.

Внук Козимо, Лоренцо, сделал Флоренцию прекраснейшим городом Италии, щедро отпуская деньги на строительство дворцов и вилл, и, пожалуй, именно ему мы обязаны тому, что местный паренек по имени Микеланджело Буонаротти стал гордостью… да что там Флоренции – всей Италии! Медичи решил создать во Флоренции новое поколение скульпторов. Микеланджело стал первым и самым известным из них.

"Впервые в жизни Микеланджело увидел вблизи человека, который, не занимая никакого поста и не нося никакого титула, правил Флоренцией и сделал ее могущественной республикой, где процветали не только ремесло и торговля, но и искусство, литература, наука.
Он был также знатоком классических языков, жадным читателем греческих и латинских манускриптов, поэтом, которого Платоновская академия сравнивала с Петраркой и Данте, создателем первой в Европе публичной библиотеки, для которой он собрал десять тысяч рукописных и печатных книг, - подобной библиотеки не было нигде со времен Александрии. Лоренцо был признан "величайшим покровителем литературы и искусства из всех владетельных принцев, которые когда-либо существовали"; его коллекция скульптуры, живописи, рисунков, резных гемм была открыта для всех художников, для каждого, кто хотел изучить ее и почерпнуть в ней вдохновение. Для ученых, стекавшихся во Флоренцию, чтобы сделать ее научным центром Европы, он предоставил виллы на склонах Фьезоле: там Пико делла Мирандола, Анджело Полициано, Марсилио Фичино и Кристофоро Ландино переводили недавно найденные греческие и древнееврейские рукописи, писали стихи, философские и богословские сочинения, способствуя тому, что Лоренцо называл "революцией гуманизма".
Платоновская академия слыла интеллектуальным центром Европы, университетом и печатней, источником всей литературы, исследовательницей мира - она поставила своей целью превратить Флоренцию во вторые Афины".

/Ирвинг Стоун "Муки и радости"/

Первый тосканский герцог из рода Медичи, Козимо I, тоже имел придворного архитектора, живописца и писателя, имя ему было – Джорджо Вазари. Это ему принадлежит авторство палаццо Питти, галереи Уффици во Флоренции, пьяцца Деи Кавальери в Пизе, оформление пьяцца Гранде в Ареццо… Но самая большая заслуга его перед потомством заключается в его книге "Le Vite de'piu eccelenti Pittori, Scultori e Architetti" (Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих), которая была окончена в 1550 г., а вторым дополненным изданием с приложением портретов знаменитых художников вышла в 1568 г. В этом сочинении хотя и нет строгой критики, тем не менее, заключается столько драгоценных для нашего временя сведений, что, если бы она не существовала, то в истории итальянского искусства был бы большой пробел.

У подножия фамильной усыпальницы Медичи в Сан-Лоренцо, скрытая в дневное время разноцветными палатками с кожей, и нежно белеющая в стремительно надвигающихся сумерках, вас встретит памятник даме с аристократическим профилем и высокой прической. Это Анна-Мария-Луиза Медичи, про которую не написано ни в одном путеводителе, но именем которой назван один из центральных проспектов Флоренции – это, пожалуй, самое малое, что могли сделать горожане для этой великой женщины… Итак…

В 1723-1737 гг. Флоренцией правил последний великий тосканский герцог из рода Медичи - Джап-Гастоне. Он был не способен ни к управлению государством, ни к обзаведению потомством (вот они, сложные династические кровосмесительные браки!), и после его смерти начались сложные международные торги, в результате которых тосканский престол перешел к Францу-Иосифу Лотарингскому, супругу австрийской императрицы Марии-Терезии.

Подвиг Анны-Марии-Луизы Медичи, последней из рода Медичи, сестры последнего великого герцога, заключается в том, что она передала трон правителей Флоренции Габсбургам, при этом поставив одно условие: все коллекции рода должны перейти городу. Все - это галерея Уффици, дворец Питти, вилла Медичи в Риме, все библиотеки семьи, этрусская и египетская коллекции. Благодаря этому пакту картины и скульптуры, за которыми нынешние туристы едут во Флоренцию, остались в Италии, а не переехали в Вену или даже Чехию (ведь эрцгерцог Франц-Фердинанд, да-да, тот самый, из-за убийства которого в Сараево началась Первая мировая война, вывез практически все из Тиволи в замок Конопиште). Стоял бы Давид сейчас где-нибудь в парке Шенбрунна…

***

Мировоззрение юного Леонардо да Винчи тоже формировалось и шлифовалось во Флоренции, в доме знаменитого математика, астронома и философа Тосканелли. Именно по его трудам учился и сверстник Леонардо - Христофор Колумб. В классе почтенного Паоло Тосканелли одновременно с Леонардо учились Лука Пачоли, основатель математической модели современного бухгалтерского учёта, и Америго Веспуччи.

Многих Флоренция воспитала или вдохновила. Здесь чтят Мазаччо и Липпи, любят Джотто, Боттичелли и Рафаэля, но поклоняются только Микеланджело. А как же Леонардо да Винчи? "Но он же родом из Винчи!" Не простили флорентийцы мессеру Леонардо его отъезд в Милан. Да и "Мона Лиза", выполненная с дочери флорентийского банкира Франческо делле Джоконда, тоже прописалась за границей…

Другого гения, Данте, Флоренция изгнала в 1302 году. Правда, причина была банальной – гвельфы и гибеллины в очередной раз не поделили власть, а Данте за год до этих печальных событий был выбран в члены городского совета, за что и поплатился.

В честь Данте в церкви Санта-Кроче установлен кенотаф. На кенотафе надпись: "Onorate l' Altissimo poeta" (Почтите высочайшего поэта). Национальная гордость Италии - Данте Алигьери, который создал не только "Божественную комедию", но на базе именно флорентийского диалекта и язык для нее, умер в изгнании, в Равенне, там и похоронен…

Cиндром Флоренции

Во Флоренции имеются некие "точки", посетив которые даже мельком и бегом, турист чувствует: программа-минимум выполнена, и можно спокойно бежать по магазинам, есть домашнее мороженое, присесть в уютном ресторанчике, поглощая пасту или равиоли, запивая вином. Это площадь Синьории с копией Давида, мост Понте-Веккьо, площадь Дуомо. Оставим в покое галерею Уффици, куда все хотят попасть, но не у всех получается. Строго по моему скромному разумению, если у вас во Флоренции всего 1 день, то не тратьте его на стояние в очереди в галерею Уффици! Лучше погуляйте по городу. Неземной радости от посещения галереи и лицезрения шедевров после многочасового стояния в очереди вы не получите, ну разве что покинете музей с чувством выполненного долга. Зато, выйдя оттуда, будете грустно смотреть, как магазины и церкви закрываются один за другим, а вы туда не попали…

Тем не менее, процентов 80 прочитавших эти строки подумают примерно так: "Что ты понимаешь в настоящем искусстве!" и обязательно пойдут в Уффици (кстати, название галереи пишется так, и никак иначе!). Что ж, приветствую. Сразу выбросьте из головы мифы, которые вам рассказывают в туркомпаниях, о том, что билеты туда нужно бронировать за полгода – это неправда! А как попасть в галерею самостоятельно, написано в заключительной части, которая традиционно носит название "Полезное".

Но для вдумчивого путешественника не оставит труда даже в затоптанных туристами местах найти что-то особенное, когда кажется, что бы обладаешь неким сокровенным знанием… Например, Дуомо, куда толпятся очереди, опоясывающие собор, внутри вызывает сложные чувства, сравнимые (из последнего посещенного) разве что с базиликой Сакр-Кер в Брюсселе – снаружи ах, а внутри смотреть особо нечего. Справа – бюсты строителей собора, Джотто и Брунеллески, которые похоронены тут же, в соборе. Слева заслуживает внимания портрет Данте. Ну и фрески купола работы Вазари и Дзуккари, которые толпа туристов пытается заснять прямо снизу. Особо упорные ползут для этого под самый купол.

Зато если отвлечься от толпы, насмотреться на изумительной красоты и архитектуры купол и фасады собора и Баптистерия, посмотрите на соседнее здание. Там сидят двое мужчин в средневековой одежде – это Арнольфо ди Камбио, первый архитектор, заложивший первый камень собора в 1296 году, и Брунеллески, создатель Купола Дуомо – символа Флоренции. Про эти скульптуры тоже не сказано ни в одном путеводителе? Создал их Луиджи Памполоне, в нишах стены галереи Уффици можно увидеть статую Леонардо да Винчи его работы.

На площади Синьории привлекают внимание: 1. Давид, 2. Персей работы Бенвенуто Челлини (между прочим, оригинал), 3. палаццо Веккьо с зубчатым краем и яркими гербами. Но если подойти ближе к древним камням палаццо и бросить взгляд за уродливую статую "Геркулес и Какус", что стоит справа от входа, то там вы увидите камень с выцарапанным профилем. Красивая легенда гласит, что нахулиганил тут Микеланджело, который поспорил, что сможет изобразить преступника, стоя к нему спиной. Насколько похоже получилось – судить не нам?

Мост Понте-Веккьо оккупирован туристами, рассматривающими ювелирные лавочки. Строго имхо, ювелирные витрины на старинном мосту – одна большая приманка, рассчитанная на туристов. Выглядят это примерно как в Стамбуле – драгоценности сверкают и переливаются, привлекая взгляды, но по-настоящему хороших, стильных вещей там маловато, нужно долго и упорно ходить и смотреть. К тому же на мосту, как и на любом другом шумном туристском месте, крутятся воришки-карманники. Походите вокруг – на "земле", а не на мосту, расположено много достойных ювелирных магазинов.

Смотреть на мост нужно с набережной, ибо полюбоваться в толпе на него изнутри и не быть при этом сбитым с ног или, по крайней мере, затолканным, практически невозможно. А со стороны мост виден целиком, он отражается в реке Арно, и плавно перетекает в здания набережной… Неудивительно, что у немцев, взорвавших всю набережную и мосты, рука на такую красоту не поднялась. И только со стороны видно, как изящно Вазари построил над мостом коридор, который сейчас является самым дорогим музеем Флоренции…

***

К укромным местечкам Флоренции относится, например, и дворик монастыря Скальци по адресу ул. Кавур, 69. Часы работы 8.15-13.50, закрыто в августе. Внимание! Внутри категорически запрещено есть и пить, ибо хрупкие фрески, покрывающие стены дворика, могут пострадать от влажности или запахов.

К сожалению, маленький дворик, весь покрытый как будто перламутровой и мерцающей серо-бежевой росписью "Житие Иоанна Крестителя" работы Андреа дель Сарто, единственное, что осталось от монастыря, который разрушили

Тем не менее, его посещение – тоже в своем роде аттракцион: нас в неприметных дверях встретила развеселая тетка, которая тут же сообщила нам, что у него после вчерашнего жутко болит голова, но она работает, чтобы мы могли посмотреть фрески, и что сегодня у нее последний день перед отпуском, который у нее в августе, а поскольку работать больше некому, то дворик будет закрыт (о том, что дворик будет закрыт в августе, гласила и бумажка на итальянском на двери, написанная от руки). Внутри, кроме нас и еще одного задумчивого туриста никого не было, стояли несколько сидушек, похожих на стульчики художников.

Неподалеку расположен монастырь Санта-Аполлония (вход со стороны улицы 27 апреля). У входа вас встречают яркие картины-жития святых, а чуть дальше – настоящая трапезная – с гулкими высокими сводами, мраморным полом и "Тайной вечерей" на просторной стене. Остальные фрески находятся на реставрации уже несколько лет. Замечательные сидушки имеются и здесь! Уселся поудобнее и сиди – любуйся.

***

Особое место – еврейский квартал Флоренции. Как будто перенесся в пространстве и во времени: внезапно все вывески сами собой переводятся на иврит, а по улицам бродят пожилые евреи в кипах и с пейсами. Молодежь, почему-то испуганно оглядываясь, спешит в синагогу. Она построена в мавританском стиле и таки ее купол третий по величине в городе, после Дуомо и Сан-Лоренцо – это отчетливо видно с пьяццале Микеланджело. Денег, судя по размерам здания и богатой отделке, не пожалели, стройка была закончена в рекордные сроки - с 1872 по 1874 годы. Архитекторы Тревес, Фальчини и Микели на средства Давида Леви обильно украсили синагогу позолотой, фресковыми орнаментами, витражами и мозаикой. Пол выложен мрамором. Правда, во время Второй мировой нацисты разместили здесь склад, гараж и конюшни, а при отступлении синагогу разграбили и заминировали. Американские саперы несколько зарядов проглядели, и взрыв был, но все быстро восстановили.

***

Рынок перед палаццо Медичи-Рикарди – особый мир. С раннего утра продавцы раскладывают на лотках всякую всячину, пьют кофе из пластиковых стаканчиков, перешучиваются и обмениваются новостями. Чуть позже появляются первые туристы, и торговцы оживляются: как-то сложится сегодняшний день? Есть мнение, что сувениры во Флоренции нужно покупать именно здесь: кожаные ремни и браслеты, поддельные фирменные сумки, яркие куртки и плащи, блокноты в кожаной обложке, открытки, бижутерию, футболки, керамику, вьетнамки, солнечные очки, сарафаны, полотенца с изображением карты Италии и пр. Тут же бродят негры, черные как уголь, на их картонных прилавках, которые складываются вместе с товаром, как только приближаются полиция, лежат солнечные очки и часы. Все довольно дешево, но, на мой взгляд, ничего там покупать не нужно. Лучший сувенир, по моему мнению – записная книжка из флорентийской бумаги в кожаной обложке. Рынок шумит и бурлит до наступления первых сумерек, а потом туристы разбегаются по своим автобусам (кстати, теперь в Италии стало много не только японцев, но и корейцев), и продавцы неспешно собирают прилавки, складывают товар, и разбредаются по домашним ресторанчикам, откуда вкусно пахнет выпечкой. На ступенях Сан-Лоренцо к вечеру остаются негры (уж не знаю, те же самые, что днем занимаются тут торговлей, или другие), и мне было очень интересно – понимают ли они, какие шедевры их окружают? Или для них это всего лишь очередные дома очередной приютившей их страны?

***

Ранним утром мы идем по левому берегу Арно мимо незаслуженно обойденного путеводителями памятника Николаю Демидову – правнуку Никиты, выдвиженца Петра I. Демидовы отсюда успешно управляли своими уральскими заводами, соблюдая фамильную традицию: каждый сын, а сыновей бывало много, должен получить в наследство не меньше, чем получил отец. При этом они были заядлыми филантропами. Николай построил на свои деньги фрегат, снарядил целый полк в 1812 году, передал церковке в Нижнем Тагиле дароносицу стоимостью 45 тысяч рублей. Во Флоренции содержал школу, где на полном обеспечении обучались 160 подростков из беднейших семей. Герб Демидовых – горняцкое кайло и нежный ирис Флоренции - красуется у входа в собор Санта Мария дель Фиоре (Дуомо). Деньги на роскошный неоготический фасад тоже дали Демидовы.

С этим городом связано немало великих русских имен: Бутурлины, Чайковский, Тарковский. Елизавета Ксаверьевна Воронцова останавливалась здесь во время свадебного путешествия. Отсюда родом и другая одесская муза невыездного Пушкина – Амалия Ризнич. Та самая: "Под небом голубым страны своей родной...".

Сан-Миниато-аль-Монте

Самый щадящий путь на лучшие смотровые площадки Флоренции лежит через мост Грацие, по улице Сан-Никколо и через ворота Сан-Миниато вверх. Виды отсюда – потрясающие! Город изящно обрамлен стеной и фонарями и кажется, что смотришь на постер – настолько все это нереально!

Медленно поднимаемся по каменным ступеням, ведущим от древних ворот Флоренции на холм к собору Сан-Миниато аль Монте. Древняя "лестница Данте". Именно здесь, на этой лестнице, в начале которой высечены на камне слова из "Божественной комедии", с особой благодарностью вспоминаешь бессмертные строки. 12 металлических крестов вдоль лестницы символизируют 12 остановок на пути Христа на пути к Голгофе. Достигаешь очередной ступеньки - останавливаешься и невольно оглядываешься назад. Именно здесь сделаны наши любимые и самые вдохновенные фотографии Флоренции…

"Там сели мы оба, обратившись лицом к Востоку,
в ту сторону, откуда поднялись, — ибо всякий
с удовольствием смотрит на пройденный путь!"

Путь неожиданно заканчивается ларьком с мороженым и соками. Вверх и влево – пьяццале Микеланджело, главная смотровая площадка города, где фотографируются несколько свадеб. Поразительно красивы увиденные сегодня итальянские невесты – высокие, стройные, загорелые, в платьях цвета слоновой кости, с длинной фатой. Они небрежно позируют на фоне изумительной, раскинувшейся внизу Флоренции, а туристы на некоторое время отвлекаются от созерцания копий работ Микеланджело и бесконечной съемки "на фоне" и не сводят глаз с этих волшебных созданий…

Негры тут же поджидают вас с зонтами, постерами, цветами – в зависимости от погоды, времени суток и густоты туристической толпы. Даже если прийти рано утром, от них сбежать не удастся, зато можно сфотографировать Флоренцию без носов, локтей или ног случайно забредших в кадр.

Длинная лестница, окруженная зеленью, ведет к церкви Сан-Сальваторе-аль-Монте, осмотрев которую, мы движемся по саду и снова оказываемся перед лестницей, еще более крутой и длинной. Зато на вершине ее виднеется удивительный фасад - Сан-Миниато-аль-Монте. Когда папские войска угрожали Флоренции, Микеланджело сделал из этой церквушки неприступную церковь – ведь если бы враг взял перевал, перед ним внизу оказался бы беззащитный город.

Запыхавшись, оказываемся перед церковью. Уровнем ниже от церкви на нагретом солнцем за день надгробье лениво развалился черный кот. Отсюда, с площадки перед собором Сан-Миниато аль Монте, смотрели на Флоренцию великие мира сего. Данте и Микеланджело, Боттичелли и Леонардо да Винчи, художники, поэты, путешественники старых и новых времен. Среди них и наши соотечественники — Гоголь, Достоевский, Блок, Муратов.

Человеческое участие в облике Флоренции вообще сомнительно: этот город - явление скорее природное, вросшее в пейзаж, точнее, из окружающего тосканского ландшафта вырастающее. Бело-зеленый флорентийский мрамор, из которого сделан фасад церкви - снег, мох, мел, лес? Полосатая кладка, так называемая византийская, использовалась на фасадах Баптистерия и Сан-Миниато как символ связи средневековых произведений с христианскими святынями востока (например, стены Константинополя 5 века).

При монастыре имеется лавка, где продают продаются книги, постеры, монастырские снадобья и мед, конфеты, керамика, сувениры, за всем этим смотрит молодой монах в белой рясе с капюшоном. В 19.45 дверь магазина закрываются, одновременно захлопывают и двери церкви. Монах из лавки еще некоторое время смиренно беседует с туристкой о вечном, но как только я издали пытаюсь поймать его в объектив, стремительно скрывается. А мы сидим на лавочке еще час, глядя на то, как над городом разливается томный тосканский закат…

***

Сложно, немыслимо сложно писать о городе, где был не раз, и хорошо его знаешь – получается, что ты либо пускаешься в перечисление объектов, которые нужно увидеть, или где был, либо продолжительно слоизвергаешься на тему красот…

Хотели бы мы жить во Флоренции? Наверное, нет – это прекрасный город, но уж больно шумный и затоптанный туристами. Скорее, мы поселились бы где-нибудь в Ареццо… Срочно требуется миллион-другой евро для покупки замка в провинции Кьянти.

Темнеет. Ночной город становится ближе. Дальние горизонты и пламенные закаты не отвлекают. Люди, как местные, так и туристы, ведут себя свободно и раскованно. И фонтан "Нептун" показался совсем домашним, как и сама площадь Синьории. Bellissimo! Павел Муратов писал: "В ее воздухе легче и чище сгорает сердце, счастье любого здесь - благороднее, страдание - прекраснее, разлука - сладостнее..." Ему вторил Дмитрий Мережковский: "Что с нами было бы, если бы не было Флоренции?"

Почему ускользающая красота? Да потому, что это и есть – Тоскана. Удивительные закаты, неземные пейзажи, шедевры мирового значения – все это внезапно сменяется угрюмой темнотой переулков после 9 ч вечера, коробками, банками, обрывками бумаги на площади перед Сан-Лоренцо, когда базарчик закрывается, по улицам начинают шнырять подозрительные эмигранты, а пиццерии и траттории сменяют кебабные и прочий интернациональный фаст-фуд. Глобализация накрывает не только ресторанный, но и традиционный обувной сектор – чешский бренд Bata постепенно вытесняет мелке обувные лавочки, да и индийские, вьетнамские, негритянские лица видишь столь же часто, как и итальянские.

Тихо навстречу нам спускаются сумерки. День ушел и растворился в сиянии без блеска, которое было во всем: светлом эфире неба, серебре садов, мокрых камнях старинных стен… С Тосканой очень трудно расставаться, и невольная мысль о том, что никогда больше не увидишь ее, сжимает при этом сердце…

И закончить свои мысли о Флоренции мне хотелось бы словами Алена де Боттона:
"Когда мы встречаем красоту, нам прежде всего хочется оставить ее при себе – присвоить ее и сделать частью нашей жизни. Нам хочется заявить: "Я тут был, я это видел, и мне это важно". Но красота так и норовит ускользнуть от нас: зачастую она обнаруживается там, куда нам едва ли суждено вернуться, а то и является результатом редкого совпадения времени года, освещения и погоды. Как же нам тогда заполучить ее, как можно стать обладателем летающего поезда, похожих на халву кирпичей или туманной долины?"

RSS Обсудить