|
В Эль-Гессуре все уже облазили грот, похожий на готический храм. Сфотографирован первый из множества наскальных рисунков - белые и красные жирафы. Впереди - грандиозные каменные кулисы на фоне песков: фантастический Тин Акашакер в знойном мареве - там впервые застревает наша видавшая виды "Toyota"; массив Тагельмамет, в новом для меня ракурсе - выразительный и завершенный как планета маленького принца. На пятый день мы проходим 90 км до скального града Тахаггарт; подступы к нему джипы штурмуют словно танки. Сеанс псаммотерапии: повар Мохаммед закапывает Кристину в горячий песок, сочувствующие шагают с осторожностью и, дивясь говорящей голове, поят ее из бутылки; гонец итальянских туристов, стоящих у западной стены, выписывает на вечер Алатода; даже удалившись, этот неугомонный дух не оставляет нас в покое: далеко за полночь по долине, окруженной частоколом каменных деревьев, мечется упругое эхо импровизированного барабана…
Абора и пространственный переход
Каменистая поверхность словно черепаший панцирь. Остановка. Алатод машет руками: вон, вон, видите, Абора! До горы Аборы, ориентира для редких ныне караванов, отсюда еще километров сорок. Она возникает справа по курсу - огромный гладкий плавник подземной каменной рыбы цвета темного шоколада, не похожая ни на одну из возвышенностей, разбросанных по пустыне на десятки верст вокруг. Если хроники не врут, сюда праздные россияне еще не забредали. Александр, штурман экспедиции, шелестя картами, предвкушает визит к колодцу в вади Иссален. Увы! После ланча в тени акации в штурманском дневнике остается запись: "От колодца осталось поваленное паводком (!) бетонное кольцо с датой 1965". Вода, если копнуть, совсем неглубоко: сняв выгравированного на сером камне круторогого буйвола, я ловлю объективом идущего впереди меня к стоянке Дэла: на плече у него полная 20-литровая канистра. К закату мы добираемся до эрга Килиан - протяженной, но невысокой песчаной гряды. Близ нашего лагеря пасется многочисленное верблюжье стадо. Именно там Володя поймает изысканный и лаконичный кадр: мехари цвета слоновой кости на фоне зависшего над горизонтом бледного солнечного диска …
Тенере на языке тамашек означает "пустыня". Тенере - это пустыня в пустыне, пустыннейшая зона Сахары. На нашем пути - Тенере де Тафассасет. Мы ныряем в нее, как в пространственный туннель, песок и небо сливаются в розоватой дымке, машина летит в никуда, ни кочки, ни былинки, только твердь - и свод небесный. Неземной свет плещется за бортом, Алатод против обыкновения не произносит ни слова, и только кисть его правой руки, поднятая так, чтобы Даха мог ее видеть, слегка движется вправо-влево, корректируя направление. Пространство сгущается в табличку-маркер: все! Не все, просто Даха, похоже, опять увлекся - вокруг нас только желтая планета. Мы ждем, пока из туннеля выпадут две отставшие машины - и взлетаем вновь, чтобы после промежуточной посадки у гор Готье, возникающих средь пустыни будто град Китеж, к вечеру приземлиться у Алидеммы…
Тадрарт
Ландшафт Тадрарта уникален. Предполагалось, что мы двинемся туда сразу из Алидеммы, чтобы затем подняться в Джанет, но введенные недавно правила потребовали предварительного визита в городок-оазис и заполнения уведомлений в бюро национального парка. Волшебный путь был пройден дважды, туда и обратно. Это примерно 350 километровм, холодный ветреный вечер у въезда в массив, четыре ночлега и три дня, проведенные на перекрестье обширных сухих водотоков и в "кулуарах" вади Ин Джарен.
Дюны всех оттенков меда… Мы бродим по ним, увязая в песке, сидим на гребне, скатываемся вниз, прикидываем высоту в "гришах" - Григорий поднимается минут 45, и пока он идет, медленно, но без остановок, с методичностью испытателя экспедиционного снаряжения, решение тригонометрической задачки дает результат 120 метров… Посреди песчаного цирка Уан Зауатен вздымается ввысь диковинный трезубец, пристроившись вечером за кромкой дюны, поет Ахмед; по стенам бродят пятнистые жирафы, пляшущие человечки охотятся и пасут коз, Валентина сидит на полосатом матрасе-шезлонге, опершись на гранитную стену, за ее плечом бежит куда-то веселый ушастый слоненок. Под Гришиной палаткой ловят змею, умертвивший ее Мохаммед, играя извитым древесным корнем, исполняет медитативное танцевальное соло; в гроте с двухкомнатную квартиру бродят по стенам красные коровы размером с мышь, Ваня, самый молодой и самый сдержанный из нас, методично пополняет свой банк фотодокументов.
Мы возвращаемся в оазис по дну реки Ин-Джарен с многометровыми каменными берегами, последние 50 километров до Джанета усталые джипы идут по шоссе, в ночь перед вылетом пустыня пытается удержать нас песчаной бурей. Пробившись сквозь сухую туманную взвесь, мы останавливаемся в вади между городком и аэропортом. Кассета ехала от Москвы. Под музыку, звучащую словно из глубины времен, фары двух джипов синхронно дают свет на самую гениальную из гравюр, которую мне пока довелось увидеть в Сахаре. И по тому, как молчат мои спутники, я понимаю, что все получилось…
Фото: Иван Климычев, Владимир Осьмушин, Ольга Соколовская
Текст: Ольга Соколовская
29/06/2005
Страницы:
1 2
|
|
