|
VII. Аборигены. Взгляд изнутри
Наш кемпинг близ Турми, на территории которого мы разбили палаточный лагерь, представляет собою рощицу, один край которой окаймляет русло пересохшей речки, другой край – редкий кустарник, за которым виднеются тукули (хижины) хамерской деревни. Для тех, у кого нет своих палаток, в кемпинге предусмотрены два ряда брезентовых тентов. Правда, дыры в них такие, что внутрь запросто залетают даже крупные насекомые. На бетонном полу по ночам вообще происходит "большая миграция", так что лучше всё-таки спать в своей палаточке...
В Турми каждую ночь шёл дождь. Два раза были настоящие бури, и я вспоминал Булатовича, который проходил по этим местам как раз в это время года, весной. Его тент постоянно сносило ветром, и подобная перспектива мне тоже казалась реальностью, когда ветер сминал мою жалкую коническую палатку "Рондо" под несмолкаемую канонаду дождя.
В кемпинге мы намеревались задержаться на несколько дней. Чтобы поближе познакомиться с хамерами и совершить ряд радиальных поездок к другим племенам. Еду нам готовила Мася, поэтому чувствовали мы себя вполне комфортно. По вечерам слушали Гарика Сукачева, "Воскресение" и "Машину времени", и должен сказать, что эти вечера давали какие-то сюрреалистические ощущения. "Под небом Африки моей", под полной африканской луной, светящей в зените сквозь голые ветви акаций, ты внимаешь звукам из твоего детства и юности. За столом сидят люди, которых знаешь много лет, с которыми был то тут, то там, с которыми общаешься постоянно в Москве, а тут – Африка, тысячи миль от дома, но кажется, что как в концовке фильма "Ширли-Мырли" - весь мир – Россия на поверку...
Окрест нас на жили хамеры; мы весьма удачно оказались в самой их гуще. Для общения с этим славным народом можно было выбрать два пути: сходить на рынок и посетить одну из их деревень. Ещё по дороге в Турми тут и там стали встречаться люди с диковинными прическами, часто с автоматами на плечах. То были либо охотники, либо женщины, несущие хворост. Бени и Муле предупредили, что в этих краях лучше на дороге почем зря не тормозить: "Чужих здесь не любят – пристреливают...". Главное, что сразу стало понятно: они здесь и вправду ТАК живут, ТАК ходят по своим делам, ТАК наряжаются, украшаются. Не для туристов всё это. И что бы они потом не делали нам на потребу, в любом случае они это будут делать просто из одолжения. А потом вернутся к своим привычным занятиям и будут так же всё делать в своей реальной жизни, как демонстрировали перед камерой.
Хамеры выделяются какой-то всепоглащающей заботой о своей внешности. Касается это как мужчин, так и женщин. При этом если у первых прически носят скорее комичный характер, то на "изготовление" женской прически нужно потратить несколько часов. Впрочем, здесь никто особенно не торопится... Среди хамеров есть особая группа – башада, которая не отождествляет себя с хамерами, хотя и ничем не отличается от них, кроме того, что башадовская керамика – лучшая во всем регионе.
У хамеров есть обычаи, которые роднят их с бывшми полукочевыми соседями – масаями. Касается это не только пристрастия к коктейлю из молока с кровью. Есть сходства и в танце – парни соревнуются, кто выше прыгнет "солдатиком". Но главное сходство заключается в том, что обряд инициации связан с проявлением действтельной физической силы и ловкости. Мальчик может считаться мужчиной, если он перепрыгнул через восемь коров, стоящих в ряд, три раза подряд. Сложность заключается не столько в самом перепрыгвании, сколько в том, что коровы не всегда стоят на одном месте... Таков же и свадебный (вернее, предсвадебный обряд): жених должен четыре раза перепрыгнуть через коров из семейного стада невесты. Не сумел – не быть женихом до следующего года, когда попытку можно повторить. Хамер сожет иметь четырех жен, и всех их имеет право (и должен!) бить по определенным дням в целях профилактики. Выбор "орудия" зависит от обстоятельств – от прутика до приспособления вроде скалки. Любовные игры тоже заключаются в хлестании парнями девок. Короче, феминистки! Ау! Всё сюда! ВАШИХ бьют!
Сурма тоже бьют своих девок, причем всем семейством. Чтобы крепче была. Таковы они, нравы Южной Эфиопии. А чем они хуже наших? У них там всё регламентировано: день, время, инструмент. А у нас без этого регламента обходятся. Раз в глаз, и дело с концом! Помню, учился с одной в институте; постоянно в черных очках ходила. То под одним главом фингал, то под другим. Россия! "Бьет, значит любит!". И наши чернокожие собратья так считают. Оттого наши женщины и мягче становятся. Это же понятно. Помните немок-надзирательниц в концлагерях? Или мужланистых американок, измывающихся над бедными иракскими военнопленными? Нет, у нас и у хамеров таких женщин быть не может!
В оставшееся после избиения время женщины-хамер занимаются прическами. Свою густую шевелюру они разбивают на множество косичек(так называемые "гоща"), а потом густо намазывают их жидкой смесьюглины, охры и воды. Потом прическа затвердевает. Чтобы сохранить свои прически хамеры используют в качестве подушек некое подобие деревянных стульчиков, которые часто носят с собой. Жорж пошутил, что если у хамеров есть деревянные подушки, то должны быть деревянные одеяла и деревянные спальные мешки. Но это уже граничит с черным юмором, который так любит Доктор Смерть... На самом деле, в качестве одеял женщины-хамер, по крайней мере, используют свои накидки-"передники" из козьей кожи. Из украшений они предпочитаютбусы, в том числе из ракушек каури (привет с Индийского океана!).
Из Турми мы ездили в местечко Оморате на берегу реки Омо. Бени предупредил ещё с вечера, что нужно всем взять с собой паспорта: зона пограничная и беспаспортных туда не пускают. Естественно, наутро в дороге уже обнаружилось, что кто-то все-таки паспорт забыл. Одна машина вернулась в лагерь, а потом нас догоняла. Потом Сергей Пахомов по дороге посеял шляпу (сдуло ветром), но не придал этому особого значения. По прибытию на пограничный пункт по каравану прокатился слух, что беспаспортный у нас всё таки есть – это Александр Редько, иначе Доктор Смерть. Стали решать, что делать с Доктором. Как ни жалко было его оставлять на дороге, но выхода у нас не было. Неожиданно машина с Пахомовым сорвалась с места и понеслась в обратном направлении. Как оказалось, у Доктора паспорт всё-таки был, он у него всегда висит в кожаной сумочке на груди, и он даже моется с ним в душе. А вот у Пахомова паспорт оказался в шляпе, которую сорвало. По возращении выяснилось, что с паспортом у Пахомова всё нормально, что шляпа к нему не имеет никакого отношения. Этот инцидент показывает, как ложные слухи и домыслы могут дестабилизировать ситуацию даже в таком маленьком коллективе, как наш...
Свои документы я носил в планшете 1955 года выпуска, доставшемся мне от деда. Если кто подумает, что я просто пижонил почем зря, то ошибается. Вещь эта надежная – не разрежешь и с ходу не сорвешь. У прошлой группы "Их нравов", которая была в этих краях в октябре 2003 года, местные хлопцы всё время пытались срезать ремешок видеокамеры. Начинаешь возмущаться – дуло автомата суют в живот. Потом выяснилось, что им "веревка" нужна была. Потому планшет зарекомендовал себя хорошо. Даже в воде Омо искупался. Мы переправлялись через реку на лодках-долбленках, и тут я планшетом желтой водички омской и зачерпнул. Узкая была лодочка; только тело моё ленивое внутрь засунуть сумел, а всё, что с этого тела свисало, болталось по бортам судна. Как лодка не перевернулась, как я камеру со штативом не утопил – не знаю. А что? Было бы красиво: командор русской экспедиции 2005 года гибнет в реке, нанесенной на карту русскими же путешественниками и несущей свои воды у подножия гор Императора Николая II. Как писал в своей книге "7000 км по Африке" Доктор Смерть, "лучше погибнуть в экстриме, чем жить в пошлости и скуке!". С другой стороны, гибель в экстриме должна быть красивой, а не такой – в перевернутой лохани попой кверху...
Сама народность дасанеч (десанеч, десамач) ничем особенно не поразила. После красавцев-хамеров их соседи кажутся какими-то замарашками. То же касается и малочисленного племени каро, к которым мы ездили в один из дней. Отличается оно своей крайней приставучестью и каким-то презрительно-насмешливым отношением к своим белым гостям. Чуть что не так – в спину летят дразнилки и смешки. Хотя пейзаж, среди которого они живут, чуден: внизу – излучина Омо, бескрайняя зелень буша, а в перспективе – горы, горы, горы...
Из всех племен долины Омо самой необычной внешностью отличаются мурси, или, как мы их ласково прозвали, "мурзилки". Правда, нрав их не столь добродушный, как у Мурзлки нашего детства. Эти люди живут очень замкнуто. Для того, чтобы посетить их, нам пришлось ехать почти весь день в Джинку – городок недалеко от национального парка Маго. А тот, кто поедет по правому берегу Омо, должен будет ещё совершать пешие переходы до их селений: мурси (сурма) – "народ холмов", как они сами себя обозначают. В селения мурси можно попасть только в сопровождении вооруженных ашкеров (охранников, проводников). Иначе, как сами ашкеры пугают, "будут проблемы".
Мы поднялись в горы, и там, в условленном месте, к нам в джипы залезли автоматчики. Проехав ещё с десяток километров мы заметили группу юношей с полосатыми членами. Это были мурси. Именно ЭТА форма украшения своего тела у мурзилок приводит в восторг западных туристок. У женщин главное украшение – во рту, вернее, в нижней губе. В детском возрасте она прокалывается, туда вставляется палочка. Потом чурбачок потолще. Потом туда всталяют маленький диск – деби. Чем больше диск – тем богаче невеста, тем больше за неё дадут приданого в виде крупного и мелкого рогатого скота. Очень разумно – сразу определить, чего девушка стоит. С поцелуями, дела обстоят, конечно, не очень. Но зато у мурси и их родственников сурмичей мужики в ритуальных целях лупят не только женщин, но и друг друга. Осенью (в октябре-ноябре) устраивается "донга" - массовый турнир, у котором сражение происходит на длинных палках. Иногда, впрочем, и "Калашниковы" в ход идут. У сурма-мурси довольно развитая и красочная мифология. Согласно ей, долина Омо
– Райский сад, в который верховный бог Тамму спустил первую пару созданных им людей верхом на орле Тути. Эта пара явилась основателями народа дидинга – предка всех сурма. А расселение сурма по земле и разделение на племена произошло из-за семейной ссоры ("Легенда о супе ориби")... Но я больше скажу. Есть вещи поважнее какого-то супа. Вот почему у мурси такие уши? В смысле, вытянутые? Зачем они уши вытягивают? Ясно же, как Божий день: мурси – это или деградировавшие потомки эльфов, или же их прежние соседи, входившие с ними в тесный контакт (и перенявшие кое-что из их внешнего облика). Уши трудно вытянуть вверх, но их можно оттянуть вниз! Результат получается схожий. Разумеется, изложенная мной научная гипотеза нуждается в подтверждении, поэтому необходимо будет в ближайшее время организовать ещё одну комплексную международную экспедицию для всестороннего изучения мурси на предмет возможной принадлежности к эльфам.
VIII. Приключения обратной дороги
На обратном пути с нами стали происходить приключения.Сначала мы спасали от смерти двух белых дам на джипе, которые везли с собою парня и девицу мурси. Их машина застряла на размокшей после дождя горной дороге. Одна из дам была из Канады, другая из Англии. Мурси они везли с собой, очевидно, чтобы заниматься их исследованиями. Вытаскиванием антропологов из грязи занимались вплоть до сумерек, однако, как многим из нас показалось, они не особо переживали бы, если и остались бы под звездным небом. Как никак, а уже год здесь живут в племени мурси.
На другой день мы сбили козла на дороге, и наш джип взяли в вплен местные жители, которые хотели, чтобы мы за козла ответили. Хотели за него получить 1000 бырр, что хватило бы, очевидно, всей деревне на год беззаботной жизни. Дело обошлось тремястами быррами. Потом наша повариха Мася наглоталась стекла: она ехала в машине-кухне, на переднем сиденье, когда из под колеса обгонявшего кухню джипа вылетел камень и разбил лобовое стекло. По словам свидетеля происшествия Дмитрия Сокольского (Киллера) "наша повар ехала с открытым ртом, по старой эфиопской привычке, и когда стекло рассыпалось, она заглотнула осколки". Доктор Смерть предположил, что осколки попали в трахею и собрался проводить вскрытие, но поскольку Мася была еще жива, то решили операцию не проводить. К вечеру пострадавшая полностью оклемалась.
Поскольку с дорогами здесь не очень хорошо, то нам пришлось возвращаться в Арба-Мынч, а потом через Содо ехать к мосту над рекой Омо. В Содо в банке я изнутри понаблюдал, как работает эфиопская банковская система. Кстати, учтите, что доллары выпуска 1996 года в Эфиопии, почему-то, к обмену не принимают! Мне удалось сбагрить несколько купюр в гостиницах, но такая удача может постигнуть не всегда... Дальше, за мостом и глубоким омским ущельем, открывалась страна Каффа, родина кофе и когда-то самое закрытое африканское государство в эпоху. Первым европейцем, которому удалось проникнуть в его пределы, был Александр наш Булатович. До него каждого, кто осмеливался пересечь границы этой страны, ждала смертная казнь. А страна красивейшая, надо признать. Недаром Каффу называют Африканским Тибетом. Она даже красивее, чем Тибет. Горы покрыты сочной, зеленой растительностью. Жители приветливы и почему-то совсем не приставучи. Здесь есть своя Лхаса – Джимма, где находится резиденция Давай-Ламы, отправляющего культ верховному божеству эфиопов Ван Бырру (шутка). До Аддис-Абебы отсюда – два дня пути. Там уже будет всё другое: пшеничные поля, пустынные плато. Большой шумный город с широкими проспектами и рокотом тысяч машин. Дворец Энтото, в котором Менелик II принимал Булатовича. Вполне европейский собор Святой Троицы, в котором Менелик похоронен...
Между берегом буйного Красного Моря
И Суданским таинственным лесом видна,
Разметавшись среди четырех плоскогорий,
С отдыхающей львицею схожа, страна.
То Николай Гумилев писал. А буквально вчера, решив что-нибудь почитать художественно-литературное, открыл "Ранние годы" Паустовского (большую часть времени я живу с семьей в том же городке на Оке, где он последние годы провел; потому и читаю его – интересно же про соседей побольше узнать). Оказалось, что родной дядя писателя тоже служил в Абиссинии примерно в одно время с Булатовичем и получил от Менелика награду – золотой орден, похожий на дворницкую бляху. Рассказы этого дяди-авантюриста пробудили у будущего классика советской литературы страсть к путешествям, которая вообще очень часто пробуждает тягу и к литературному творчеству.
Вот как в жизни всё перемешано. Прямо суп ориби какой-то...
Николай Баландинский
11/04/2005
Страницы:
1 2 3
|
|
