|
Звонок с предложением съездить в Малайзию свалился на меня неожиданно, и если бы не обстоятельства, я бы скорее всего отказался. Обстоятельства же весьма благоприятствовали разного рода авантюрам - я сидел в баре, с тоской разглядывая четвертую кружку Гиннесса. На следующее утро, увидев отражение в зеркале и припомнив вчерашний разговор, я пришел к выводу, что отпуск будет как нельзя более кстати. К тому же, питерская осень настолько уныла в своей завершающей стадии, что даже в человеке равнодушном к морю и плохо переносящем жару потихоньку возникает интерес ко всякого рода тропической романтике.
Попытка купить приличный путеводитель по Малайзии не дала результата - в магазинах обнаружилось только издание из серии le Petit Fute, но после фразы "на Борнео расположены единственные в мире тропические джунгли" я окончательно потерял способность воспринимать книгу всерьез, утвердившись во мнении, что ее писали обдолбавшиеся студенты. Большинство друзей и родственников, с которыми я поделился своими планами, крутило пальцем у виска - единственным, помимо слогана из CNN'овской рекламы, широко известным фактом о Малайзии оказалось то, что это мусульманская страна. И все же, 5-го ноября я, сам себе удивляясь, сидел в самолете, вылетающем в Ташкент.
Сказать, что путь до Малайзии неблизок, было бы банальностью, однако тот факт, что проделать этот путь нам предстояло с помощью Узбекских Авиалиний придает этой банальности некоторые пикантные нюансы. Борьба старенького, скрипучего и громыхающего Ил-62 с силами гравитации выглядела настолько отчаянной, что в голову невольно лезли ужасно неполиткорректные мысли про узбекскую авиацию. Большинству моих спутников удавалось сохранять самообладание только за счет хорошей подготовки к перелету, которую они провели в баре Шереметьево и в прилагающем к нему duty free. Хотя, по меткому наблюдению Дугласа Адамса, и нет ничего случайного в том, что ни один из языков на Земле не породил выражение "прекрасен как аэропорт", Ташкентский аэропорт отвратителен особенно, даже в сравнении с Пулково и Шереметьево. Досадную необходимость провести в нем четыре часа в обществе индусов и арабов, ожидая рейса на Куала-Лумпур, можно смело считать самым неприятным моментам всей поездки.
Оказавшись, наконец, после семичасового перелета в Куала-Лумпур, утомленные длинной дорогой и окончательно выбитые из колеи разницей во времени, разглядывая окружающие нас тропические ландшафты сквозь слипающиеся глаза, мы вполне согласились признать их за землю обетованную, невзирая на мелькающую повсюду рекламу финского производителя покрышек и мобильных телефонов, столь привычную дома. В наследство от Британской Империи, последнего и самого основательного колонизатора Малайзии, аборигенам досталась не только политическая система и неплохое знание английского языка, но и левостороннее движение. Последний факт делал идею rent-a-car'а менее привлекательной, чем обычно, но, впрочем, в данный момент в этом все равно не было смысла - в аэропорту нас ждал автобус, и даже с русскоязычным гидом.
Русский оказался для индуса Балу одним из восьми языков, на котором он говорил, и, мягко говоря, далеко не первым. Бывший моряк (боцман, как предположили мы позже, ознакомившись с его манерами), Балу выучил русский в Клайпеде, куда частенько заходил его корабль и где у него была подруга, которую Балу содержал продавая местным фарцовщикам невероятную по тем временам библиографическую редкость - журналы Playboy, скупленные по-дешевке у матросов. Речь Балу не была осложнена особыми изысками и витиеватостями, вроде падежей, склонений и предлогов, и от этого простые и прямолинейные мысли бывшего моряка обретали какую-то особенную четкость и звонкость: "Жена, - вещал Балу, - говорить мы делать три детей. Но я говорить, они подрасти, будут др-др (вертит рукой воображаемый акселератор на мотоцикле), разобьются - три мало, надо пять". Надо отметить, что описанный Балу трагический сценарий показался нам не таким уж и надуманным - Малайзия, как мы уже успели заметить к этому моменту, заняла промежуточное место между двумя доминирующими на Земле цивилизациями, автомобильной и велосипедной - большинство населения передвигается на мопедах, благо климат позволяет. К числу прочих жизненных ценностей, по словам Балу, местное население относит "порядок" и работу, что в определенной степени позволило премьер-министру, находящемуся у власти с середины семидесятых и безумно популярному в народе, вывести страну на вполне достойный экономический уровень, а местной нефтяной компании отгрохать в столице самые высокие в мире (из оставшихся) небоскребы-близнецы. Нынешнее благосостояние Малайзии сделало ее весьма привлекательной для рабочих из заметно менее развитых соседних стран (в первую очередь - Индонезии), и местное население, стремясь избежать конкуренции со стороны дешевой рабочей силы иммигрантов, осваивает разные высокотехнологичные профессии. Тот же Балу, к примеру, учит своих детей четырем языкам сразу, утверждая, что без этого им приличной работы не найти.
Вечерняя прогулка по Куала-Лумпур оставила крайне приятное впечатление о его обитателях. Весьма позитивные, радушные и, вместе с тем, довольно расслабленные малазийцы явились разительным контрастом с мрачным образом азиатов вообще и мусульман в частности, который волей-неволей составляет современный обыватель, проводящий слишком много времени перед телевизором. Красочно описанное путеводителями и гидами, кровавое прошлое страны, состоявшее по большей части из ожесточенной борьбы японских, китайских и индийских банд, португальских и английских колонизаторов и местных кланов за богатую оловом землю, внезапно обрывается в 50-х годах 20-го века. Создается ощущение, что с изобретением кондиционера местное население самых разных национальностей и конфессий вдруг стало гораздо терпимее, прониклось идеями мирного сосуществования и вообще потеряло интерес к истреблению друг друга. Индусы, китайцы и малайцы дружно живут по-соседству, бодро говорят на языках друг друга и, как мы успели заметить, охотно посещают даже чужие религиозные праздники, лишний раз подтверждая тезис о том, что идея пожрать нахаляву обладает огромной объединяющей силой и способна собрать вместе представителей самых разных конфессий. Религиозные традиции весьма мило уживаются с современным образом жизни - женщины в белых платках и платьях до пят ездят на мопедах, треплются по мобильникам и даже работают пограничниками в аэропорту, а немолодой уже премьер министр посещает мероприятия на вроде презентации электронной версии Корана для iPAQ.
Последующий день практически пропал зря, потому как я не догадался вовремя испариться с автобусной экскурсии, и в то время как мои более сообразительные товарищи предавались тайскому массажу и прочими способами единились с местным населением, я вынужден был терпеть как принимающая сторона нудно хвасталась нам разного рода туристическими аттракционами на европейский манер - диснейлендами, аквапарками и даже настоящей трассой Формулы-1, снабженной уменьшенной копией для гонок на картах. Однако худшее было еще впереди - ближе к вечеру нас отвезли в место, фигурировавшее в программе под безобидным названием "Genting Highland Resort". После часового петляния по горному серпантину, автобус высадил нас у станции фуникулера, на котором нам предстояло проделать последний отрезок пути. К слову сказать, фуникулер оказался самым длинным в Азии, что, вкупе с предъявленными нам ранее "самыми высокими twin towers" и "самым длинным подвесным мостом", заставило призадуматься: откуда вдруг в миниатюрных, в большинстве своем, малазийцах, взялась такая гигантомания. Подвесная линия фуникулера то ныряла в ложбинки между холмов, то забиралась на возвышенности, и тогда в темноте где-то наверху проступал сам Гентинг, погруженный в клубы пара и желтоватое зарево, как нельзя лучше соответствующее его инфернальной сути. Построенный в семидесятых полоумным китайцем, Гентинг оказался вовсе не высокогорным курортом наподобие Давоса, куда люди приезжают отдохнуть на природе и подышать свежим горным воздухом, а огромным казино, построенным вдали от цивилизации, видимо, в соответствии с принципом "куда ж ты денешься с подводной лодки". "Ресторан" BBQ, в котором нам предложили отужинать, находился на территории казино, и, несмотря на то, что заведение по своему оформлению и качеству еды соответствовало статусу шашлычницы при павильоне "777" у метро, нас попросили соблюдать dress code. Последующая экскурсия по казино и созерцание полоумных гемблеров, уставившихся помутненными глазами в дисплеи слот-машин вызвало во мне жестокие приступы мизантропии, а в мозгу стали всплывать сцены из Fear & Loathing in Las Vegas, где обожравшийся вместе со своим другом-адвокатом самых разнообразных наркотиков, Хантер Томпсон разносит, одно за другим, ласвегасовские казино. Предельная строгость малазийских законов относительно ввоза и продажи наркотиков не оставляла нам ни малейшей надежды на повторение подвига отца-основателя современной американской журналистики, поэтому остаток вечера мы безвылазно провели в обшарпанном и неуютном отеле, пестрящим строгими надписями, адресованными, по всей видимости, китайцам, составляющим основной контингент посетителей Гентинга и, судя по стилю посланий, практикующим, в свободное от азартных игр время, все доступные способы "опускания" отеля. Впрочем, вечер проведенный за бутылочкой виски, в созерцании по телевизору медитативной японской передачи в духе "умелые руки", лишний раз напомнил мне, что даже в совершенно безнадежном месте можно неплохо провести время, была бы компания приятная.
Андрей Косяков
09/05/2002
Страницы:
1 2
|
|
