RSS
"Волонтерский туризм" - новое направление стремительно набирает обороты по популярности среди самостоятельных путешественников, бороздящих экзотические страны с рюкзаками наперевес. Принять участие в строительстве школы, поучить детей английскому или помочь с фундрайзингом детскому дому... Как и зачем можно оказаться в стенах непальского сиротского приюта, на что похожи волонтерские будни и как протекала будничная в Непале незадолго до землетрясения - подробный рассказ из первых уст.
Вы когда-нибудь думали о том, что вас могут называть "братом" или "сестрой" с десяток детей с другим цветом кожей и культурой? Я - точно не думала. И, тем не менее... "Good morning, sister!" - встретил меня перезвон голосов, когда я в первое утро своей новой роли вышла во двор непальского детского приюта.
Я прибыла сюда накануне ночью. Возле умилительно простого кирпичного аэропорта Катманду меня встретил Суджан - мужчина, державший в руках табличку NHCPS (Nepalese Helpless Children Prosperity Society). С Суджаном, в свою очередь, я списывалась парой недель ранее через портал Workaway, дающий возможность присоединяться к всевозможным проектам по всему миру - как коммерческим, так и благотворительным - и, таким образом, путешествовать по миру максимально бюджетно.
Ну а присоединиться к благотворительности меня вынудили три вещи: мечта, стремление и нужда. Мечта - потому что я давно уже заочно была влюблена в Гималаии, буддистские храмы и ароматы восточных специй на солнечных улицах. Стремление - потому что в поисках самореализации я не раз задумывалась о помощи детям-сиротам, причем непременно в какой-нибудь из стран третьего мира. А нужда - потому что посреди моего затяжного путешествия по Азии у меня преждевременно начали подходить к концу финансы (хвала российскому кризису и обесценившемуся рублю!). Так что передо мной встал выбор: раньше задуманного возвращаться в промозглую мартовскую Москву, или же урезать расходы по максимуму, разместив себя на койке в волонтерской комнате и питаясь рисом с овощами из общего котла. Выбирала я недолго.
Приют, в который я отправила волонтерскую заявку, не был детским домом в привычном смысле этого слова. Небольшой благотворительный проект, призванный поддерживать восемь-десять детей одновременно, Суджан и его жена Анита основали чуть более года назад. Работа в Саудовской Аравии позволила Суджану накопить средства на старт проекта, идею которого он вместе с женой вынашивал уже не первый год. Денег хватило на членство в официальной непальской благотворительной организации, на аренду жилплощади, на оплату учебы в школе и на создание веб-сайта.
Благодаря информации, которую Суджан разместил о себе в сети, на него начали выходить муниципальные власти из отдаленных регионов Непала. Детей отправляли к нему под опеку по определенной схеме. Областные чиновники составляли официальные документы, подтверждающие, что тот или иной ребенок живет без средств к существованию. И, пользуясь предоставленными данными, Суджан и Анита начали принимать к себе детей, одни из которых были круглыми сиротами, другие - выходцами из неполных семей, с трудом перебивающихся с риса на воду, третьи - оставшиеся без родительского присмотра.
Под свой приют Суджан арендует трехкомнатную квартиру в двухэтажном доме в Лалитпуре - относительно чистом пригороде загазованного Катманду. Две комнаты отведены воспитанникам приюта, а в третьей живет сам Суджан, Анита и их собственные двое детей. Здесь же в углу стоит маленький телевизор, который дети смотрят по вечерам, даря своим покровителям недолгий отдых от своих звонких голосов.
А во дворе дома стоит небольшая пристройка без электричества и водопровода: она отведена для размещения волонтеров, помощь и взносы которых на настоящий момент для приюта являются основными источниками средств существования...
Я прибыла в Катманду в начале марта, еще до старта туристического сезона, так что скромную комнатушку с тремя койками и восковой свечкой на подоконнике я заняла в одиночку. Как я уже рассказывала ранее, на место я прибыла ночью, после долгой дороги, и в течение часа после приезда уже уснула, завернувшись в два спальных мешка: по ночам долину Катманду окутывал леденящий холод.
И так, ранним утром следующего дня, наконец-то, состоялось мое знакомство с десятью детьми, которые плотно вплелись в мою жизнь на последующие две недели.
"Good morning, sister!" - встретили меня дети. Я, конечно, была не первым пришельцем в их обители: они уже привыкли знакомиться (а после - прощаться навсегда) с молодыми представителями самых разных национальностей, которых приводили сюда самые разные мотивы. Тем не менее, появление на территории приюта молодой тети с белой кожей не могло пройти без повышенного интереса со стороны маленьких домочадцев. Дети обступили меня со всех сторон, трогая за одежду (а те, кто вскарабкался на высокое крыльцо - и за волосы, непривычно мягкие по сравнению с жесткими черными волосами непальцев). На первые несколько минут я оказалась смущена: слишком много внимания и слишком много информации вылилось на меня в одночасье - чего стоило только запомнить имена, многие из которых звучали совсем непривычно для западного уха. Но после я быстро привыкла не только получать внимание от этой толпы смуглых, худощавых ребятишек в поношенных кофтах, но и отдавать его взамен. К тому же, общаться с непальскими сиротами оказалось куда проще, чем я того опасалась: все они сносно говорили по-английски, чему способствовало и интенсивное обучение в школе, и языковая практика с моими предшественниками-волонтерами.
Познакомившись, дети потащили меня на кухню, где на столе уже стояла пара котлов с густым варевом. Слипшийся белый рис, чечевица, совсем немного шпината и картошки - этим неизменным блюдом мне предстояло питаться наравне с детьми дважды в день на протяжении последующих двух недель. Других яств на столе приюта не появляется почти никогда по той же причине, по которой здесь отсутствуют обои на стенах, хорошие игрушки, витамины и прочие атрибуты привычной на западе жизни: на это нет средств.
"Нет средств", - таков ответ на многочисленные вопросы, которые я задавала бы в приюте, не будь их причина столь очевидна.
Когда я прошла на кухню, сквозь толстые шерстяные носки на ногах я почувствовала ледяной холод, исходивший от каменного пола. Сидеть за обеденным столом я смогла, лишь подогнув под себя ноги. Меж тем, дети ступали по паркету прямо босыми ногами, как ни в чем не бывало. Казалось бы, почему бы не снабдить их носками или же тапочками? Все просто: нет средств. "Сейчас уже хорошо - тепло", - радостно делится со мной Суджан. "Вот зимой - зимой было туго. Дети спали по двое в одной кровати, чтобы не замерзнуть. Было очень, очень холодно!". Возможно, многим жителям морозной России покажется странной мысль, что в стране, не знающей, что такое "минус", можно замерзнуть куда сильнее, чем в какой-нибудь Москве в разгар зимы. Так вы поместите себя мысленно в коробку с тонкими каменными стенками, со щелями между оконными ставнями и полным отсутствием какого-либо намека на отопление и даже на печь. Добавьте сюда ледяную воду из под крана - горячая дома в обычных жилых домах Непала отсутствует как факт. Представили?..
...Вскоре после моего первого приютского завтрака я в обществе Нирумайи - молодой помощницы по хозяйству, приехавшей на заработки из далекой деревни - отправилась сопровождать детей в школу. Путь к дворцу детских знаний лежал вдоль узкого тротуара, вплотную к которому с ревом проносились полуразвалившиеся автобусы, мотоциклы и немногочисленные автомобили. Уступать детям дорогу или хотя бы возле них замедлять ход в Непале явно не обучают, так что в дальнейшем путь до школы и обратно стал самой стрессовой частью моих волонтерских обязанностей.
На протяжении двух недель я вспоминала школьные уроки английской грамматики, проверяя за детьми их домашнюю работу. Заменяла кардио-нагрузки в спортзале играми в салочки и вышибалы (роль мяча исполнял плотный моток резинок). Драила доисторическую сантехнику, обросшую загрубевшими пятнами. Промывала рис в тазу. Училась стирать в холодной воде хозяйственным мылом. Молилась за свой айфон, который дети то и дело вырывали друг у друга из рук, игра в Angry birds или рассматривая фотографии из моих путешествий. Учила детей рубиться в "ладушки", в "съедобное-несъедобное" и в другие игры, которое я вспоминала из собственного детства. Ну а в свободное время, пока дети грызли гранит науки в школьных стенах, я осматривала дворцы, ступы и площади суетного Катманду, тренировалась торговаться на продавцах кашемировых шалей или же просто подолгу любовалась белыми шапками Гималаев, прорисовывающимися на далеком горизонте...
Еще я училась терпеть хронический голод, вызванный практически полным отсутствием белка в моем рационе. За обедом перебарывала растущую ненависть к разваренному рису и эмоции, которые у меня вызывала непальская манера принимать пищу: дети загребали рисово-чечевичную массу прямо руками и утрамбовывали еду в рот обеими пятернями.
Отдельным событием становилось, когда на столе появлялось что-нибудь новое: например, котелок масалы-чая на молоке, стопка лепешек-чапати или фрукты, которые я сама время от времени покупала на ближайшем рынке.
Минималистические условия, в которые я была помещена на две недели, смущали меня мало: свою раннюю юность я провезла в походах с палатками и посиделками у костра, а в более зрелом возрасте много путешествовала с рюкзаком за плечами, останавливаясь в хостелах и дешевых гест-хаузах. Но ведь то были лишь временные вылазки из зоны комфорта, за которыми всегда следовало возвращение к горячей ванне, нормальному унитазу, удобной постели и стиральной машине. Чего нельзя сказать об этих детях, для которых ледяной паркет, бесконечный рис с чечевицей, теснота и мытье головы не чаще раза в неделю уже являются зоной комфорта... Они, казалось, не испытывали чувства голода (может быть, их организмы приноровились извлекать из риса максимальную пользу?..). Мерзли они - во всяком случае, подавали вид - лишь во время мытья, смывая друг с друга мыльную пену из бочки во дворе.
Они легко шли на контакт, вовлекая меня в подвижные игры, изучая мою одежду и украшения, заплетая косички у меня на волосах, выпрашивая айфон и рассказывая о событиях дня. А еще они без напоминаний мыли за собой посуду, очень тщательно натирали школьную форму хозяйственным мылом во время стирки, подолгу сидели за учебниками и бодро, без капризов, просыпались в шесть часов утра. Жизнь без излишков с рождения лишила их возможностей капризничать и лениться. А по тому, как редко они ссорились, как бодро приветствовали друг друга по утрам и как весело играли в подвижные игры на свежем воздухе, мне навязывались выводы, что они даже почти что абсолютно счастливы. Не самое ожидаемое место для обретения гармонии, не правда ли?
Круглые сироты. Отпрыски межкастовых браков, отвергнутые родителями. Дети тюремных заключенных. Да и просто лишние рты в нищенствующих многодетных семьях. Нуждающихся детей в Непале много - тому способствует и повальная безработица, и продолжительная гражданская война, завершившаяся лишь в 2006 году, и многие другие факторы, столь типичные для стран Третьего мира. И, хотя число государственных программ по гуманитарной помощи детям в Непале растет год от года, без помощи из-за рубежа здесь смогут обходиться очень нескоро. Волонтёрский туризм в бедных странах Азии набирает обороты по популярности, породив неологизм в английском языке - "voluntourism". Увы, это не могло не принести свои горькие плоды: туристические точки Непала, Камбоджи, Индонезии постепенно зарастают детскими домами исключительно коммерческой направленности. Энтузиасты с горящими глазами и рюкзаками за спинами стекаются в страны Третьего мира, готовы провести многие дни и даже месяцы из своих путешествий в стенах благотворительных организаций. Одни верят, что могут изменить мир к лучшему. Другие тянутся к общению с детьми. Третьи - как я - ищут нового опыта. "Детские дома" вырастают в туристических точках Непала подобно отелям. Наберите в поисковике что-нибудь вроде "volunteer Nepalese orphanage" - и окно выдаст вам десятки страниц, на которых вас будут зазывать поработать учителями английского среди непальских сирот. И все равно, если у вас нет педагогических навыков - вам выдадут все инструкции. Только учтите: за экзотический опыт и очищение кармы придется платить - как правило, не меньше сотни долларов в неделю. А вот пойдут ли эти деньги на пользу детям - уже большой вопрос...
Государство, хоть и не слишком активно, но все же борется с "поддельными" приютами. Владельцы частных детских домов - и Суджан в их числе - обязаны составлять ежеквартальные отчеты по расходам, а за движениями на банковском счете неотрывно следят, чтобы пожертвования не утекли не в ту сторону. Каждые три месяца подопечные Суджана проходят медицинское обследование на общее состояние здоровья, а в любой момент в дом может нагрянуть полиция - проверить условия.
Только прибыв к Суджану, я пересмотрела огромную стопку документов и помеченных государственными печатями сертификатов, чтобы снять подозрения и успокоить совесть. Мне повезло: этот детский дом был легальным, а владелец его - честным. Вот только угроза закрытия из-за нехватки средств растет здесь день ото дня...
Когда я читала в книге отзывов впечатления, оставленные другими волонтерами, я неоднократно встречала упоминания о необыкновенном свете, которым лучились глаза Суджана.
...Да, скорее всего, в начале существования своего проекта Суджан действительно излучал свет - было бы странно предположить иное о человеке, положившего всю свою жизнь и все свои средства на помощь обездоленным детям. Первые мысли о благотворительности Суджан начал вынашивать еще в 15 лет, проживая в далекой непальской деревне. Стремление это являлось наследственным: отец Суджана был социальным работником. Затем Суджан переехал в Катманду - учиться сценическому искусству. В студенческие годы, подрабатывая на городских концертах, он и начал вносить первые средства в благотворительность.
Три года назад Суджан трудился на нефтяных вышках то в Катаре, то в Саудовской Аравии, то в Арабских Эмиратах, получая сказочную для непальца зарплату в размере пятисот-шестисот долларов в месяц. Скопленных средств хватало на запуск и первые месяцы работы приюта - в более далекое будущее он не заглядывал. Сейчас Суджан работает курьером в службе по найму. День ото дня он огибает суетные и непредсказуемые пробки Катманду, развозя документы. За полный рабочий день он получает около двухсот долларов в месяц: такова типичная средняя зарплата в столице Непала.
Теперь тепло и свет в глазах Суджана заместила растерянность. Излишков, которые он мог бы жертвовать на проект своей жизни, у него не осталось. Необходимого у него тоже почти что и нет. Бремя, которое он некогда с гордой улыбкой взвалил на свои плечи, оказалось явно тяжелее, чем он того ожидал. Аренда жилплощади - сто долларов в месяц. Новые учебники и школьная форма при переходе детей в другой класс - около пятидесяти долларов на ребенка. Еда на толпу человек - еще сотни долларов.
Фандрайзинг у Суджана продвигается слабо - мешает и нехватка практических знаний, и высокая конкуренция. Всего за время существования приюта на его счет поступило около шестисот долларов - они пошли на покупку ковров, которые утеплили каменные полы в детских спальнях, на проплату аренды, на телевизор, который дети смотрят в те часы, когда редкая подача электричества совпадает с показом интересных программ...
Немного спасают волонтерские взносы: за опыт пребывания в стенах детского дома, кров и еду я платила пять долларов ежедневно. Сумма ничтожная, чтобы говорить о существенной прибыли для хозяина, но внушительная по непальским меркам, чтобы покрыть хотя бы малую часть расходов Однако всего этого для нормального функционирования детского дома по-прежнему экстремально мало. Голые стены, босые детские ноги, поношенная одежда и однообразная пища остаются ежедневными реалиями приюта...
...Дети легко расстаются с волонтерами, отъезд которых становится таким же значимым событием, как и появление. По традиции приюта (родоначальниками которой являются сами воспитанники), в последний вечер волонтер непременно готовит на всех что-нибудь вкусное - в моем случае это была паста в томатном соусе с сыром. За неделю узнав о моем предстоящем отъезде, дети начали считать дни до момента, когда череда бесконечного дал-бата (так называется в Непале традиционный обед из риса и чечевицы) прервется, наконец, заморским угощением. Ведро долгожданной пасты накануне отбытия, фото на память, утренние сборы... Дети наперебой спрашивают меня, когда я вернусь. Отвечаю им, что "I don't know", - самый мягкий ответ, когда понимаешь, что судьба уже вряд ли когда-нибудь приведет меня в эту точку на карте. Трогательная свалка из дружных прощальных объятий - и Суджан отвозит меня на автовокзал, где я с ходу прыгаю в забитую маршрутку, следующую до Покхары - в горы...
С момента моего отбытия из Катманду прошел месяц - и мощные подземные толчки оставили без крова тысячи человек по всему Непалу. Я списываюсь с Суджаном: узнаю, что дом цел и что никто не пострадал, но, опасаясь нового землетрясения, все их большое семейство много дней провело под тентом на улице. Проблемы с питьевой водой и горячей едой, невозможность снять пожертвования из неработающих банкоматов... В ближайшие месяцы Суджан едва ли может рассчитывать на прибытие волонтеров и, тем более, на государственную помощь: разрушенной стране не до сирот, условия которых теперь ничем не отличаются от условий зажиточных семей. Землетрясение выгнало на улицы и сытых и голодных, на время положив конец социальному неравенству страны. А на последних фотографиях мои бывшие воспитанники, ютящиеся под полиэтиленовыми стенами тента, все также дурачатся, играют и смеются, как они делали то в помещениях приюта. И я очень надеюсь, что эти улыбки не сойдут с их лиц как можно дольше...
Фактически все предводители благотворительных проектов, призывая на помощь волонтеров, утверждают, что, в первую очередь, детям нужны любовь и тепло. Да, конечно же, это правда. Дети, лишенные родительских объятий, отдельной комнаты и государственной поддержки, нуждаются в любви и жадно впитывают каждую улыбку, подаренную пришельцем из далеких стран, каждый заботливый вопрос вроде "How was your day?" и каждую минуту, проведенную в совместной игре.
Но все же, как бы дико это не звучало, любовь - самое меньшее и самое легкое, что можно дать восьмерым сиротам, ютящимся в двух тесных комнатенках. Любовь генерируют они сами - и в таких количествах, что не всякий взрослый успевает достойно ее отражать.
Дать детям средства - задача более земная, но при этом куда более значимая. Тепло любви, как бы не было важно, плохо согревает зимними ночами: здесь куда важнее толстые одеяла, шерстяные носки и флисовые толстовки. Внимание само по себе не подарит детям билет в будущее: ему на помощь придут учебники, канцелярские принадлежности и школьные взносы. Улыбки и смех не обеспечат детей здоровьем, если их не подкрепить витаминами, сытной белковой едой, хорошими санитарными условиями и набором необходимых лекарств.
Одноразовым взносом решить проблему можно лишь на срок, определенный размером пожертвования. Отказаться навсегда от излишеств, жертвуя все остатки на необходимое детям?.. Суджан и Анита смогли это сделать - но многим ли они обладали изначально?
Да, признаюсь честно: я написала эти 17 тысяч знаков не только для того, чтобы рассказать, как я провожала детей в школу, пила с ними масалу-чай и играла в салочки. Главная цель, ради которой я связывала слова в фразы - это добиться того, чтобы те, кому хватило времени дочитать статью до конца, перешли по ссылке на сайт организации. И да, я прекрасно осознаю, что едва ли кто-нибудь из вас внесет пожертвования по указанным на сайте банковским данным - кто из нас не устал от бесконечных призывах к помощи обездоленным, хосписам, домам престарелых, младенцам с пороками сердца и прочим нуждающимся? Но, возможно, число переходов и ваше внимание поможет привлечь хоть кого-нибудь, у кого достаточно приятных излишков, чтобы начать делиться.
http://www.gofundme.com/NHCPS
http://nhcpsnepal.blogspot.ru/
18/06/2015 13:00
Материалы по теме
- Страны: Непал
- Города: Катманду
- Отзыв о поездке: И еще немного про Непал, весна 2015
- Отзыв о поездке: Непал. Катманду, 2014
Отзывы туристов, опубликованные на Travel.ru, могут быть полностью или частично использованы в других изданиях, но с обязательным указанием имени и контактов автора.