В поисках имени

RSS Комментарии на форуме

До определенного момента я считала себя ненормальной. Эта самооценка зародилась вместе с совершенно бредовым планом - дойти до моря. Всякий из вас, друзья мои, скажет: я тоже хочу на море, все хотят. Все хотят. А я захотела так сильно, что на время это стало целью всего моего существования. Просто сесть и поехать на море мне не позволяли финансы, а проехаться частично на автобусах, частично автостопом по России с конечным пунктом путешествия - городом Туапсе, почему-то показалось мне чертовски заманчивым, а главное, реальным. Прекрасно осознавая, что близкие меня не поймут, я не распространялась о своих планах никому, кроме пары подруг - ну не в силах я держать такую важную вещь в тайне! Как не поболтать о ней, как не посплетничать? Караганда. Старт.

"Девушка, с какой Вы планеты?" - остановил меня, шагающую на автовокзал с рюкзаком за спиной и Луи Армстронгом в наушниках, парень в оранжевой ветровке с пачкой книг. Я понимаю, что выгляжу по меньшей мере необычно в своей красной косынке и коричневой шляпе поверх нее среди горожан, привыкших к базарному прет-а-порте. Наигранно удивленно оглядываюсь: "А это разве не Плутон?" Парень распространяет "знание". А попросту - книги о Кришне. Нужно пожертвовать сколько не жалко, а взамен получить красочную книжку, на обложке которой улыбается лысый господин в оранжевых одеждах, озаренный желтым светом. Ну вот, мне есть, что почитать в поезде.

Степь. Закрываю глаза, убаюканная автобусом, открываю через час - степь. Недавно проснулась она, оглядывается заспанными глазками цветков сон-травы, умывается талыми водами, причесывает зеленый непослушный ёжик. У нас со степью одинаковые прически, только мой ёжик каштановый, а ее - изумрудный. Закрываю глаза, с ощущением того, что я - дома. Открываю - бор. Сосновый бор под Костанаем тянется на многие километры. Семипалатинский бор по сравнению с ним кажется неуклюжими лесопосадками. По обе стороны дороги - войска на параде - сосны. Их подтянутые стройные тела в оранжевой униформе замерли как в почетном карауле. Хочется поднять руку и отсалютовать этим героям, стоящим на страже спокойствия города, к которому мы сейчас подъезжаем. Костанайский автовокзал отстоит немного от города, в отличии от ж/д-вокзала, расположенного прямо в центре. Бежевые дорожки аллей, светленькие лавочки, здание, отделанное розовым ракушечником. Вовсю распустившие зеленые листья молодые деревца добавляют юного зеленого цвета в пастельную палитру автовокзала.

Я вышла из автобуса и на меня обрушился поток тепла и света, ослепил и дезориентировал на секунду. Первая остановка - Костанай. Город, где дороги - выше домов.

Надя, этот город для тебя. Светлый, лощеный, "правильный" город. Чистый настолько, что удивляюсь, не слыша скрипа. Цвет здесь не белый, но белоснежный. Здесь люди знают точно, как надо жить и наслаждаются выходным днем - по-особенному, гордо. Наслаждаются осознанно, с ощущением, что этот выходной заработан, заслужен ими. Закрыто всё, что может быть закрыто. Как в спящем организме, пребывающем в покое, работают только жизненно важные системы, так и в отдыхающем Костанае кипит жизнь только на базаре, перегоняя по венам и артериям потоки покупателей. Даже вокзал почти пуст.

В Костанае, действительно, в паре мест дорога оказывается выше городских построек, как некая дамба, сдерживающая различные энергетические потоки. В начале моего пути я увидела в этом определенный символизм: превыше всего - дорога. Интересно наблюдать из окна автобуса за гуляющими "внизу" людьми, испытывая ощущение, будто находишься слегка "над" их мирскими заботами и их же простым человеческим счастьем. "Высокомерие" - вот чувство, зарождающееся от поездок по этим дорогам, и вот слово, определяющее костанайцев. Я как будто поймала эту волну и ненадолго впустила в себя часть этого ощущения, решив попробовать - каково это быть костанайцем. Немного потешила свое высокомерие, а потом на базаре купила раскладной походный нож - увесистый и не на шутку острый. Я взяла его в руки и ощутила не орудие, но оружие, и мысленно помолилась, чтоб мне не пришлось использовать его по прямому назначению. Потом, ночуя на очередном вокзале, я играючи раскладывала и складывала его, с одной стороны вроде приучая свои руки к его металлической силе, а с другой как бы невзначай демонстрируя его наличие мотавшемуся взад-вперед неприкаянному таджику. И всё повторяла-повторяла эту импровизированную молитву: "пусть ты будешь служить лишь в мирных целях". Высокомерие - приятное чувство, но не мое. Костанай слишком правилен для меня, распиздяйки. Мне было бы сложно соответствовать его высоким запросам, и я бегу от него. Скорее в поезд Костанай-Крым, скорее в Оренбург.

Город, где люди гордятся друг другом.

Оренбург. Может оттого, что приехала я в него в День Победы, и всё было пропитано торжественностью, важностью момента, я влюбилась в это чувство глубокого уважения к истории, к заслугам прошлых поколений, витавшее в воздухе. До глубины души тронула одна деталь. С парада возвращались ветераны, подростки и дети помладше, идущие на встречу, подходили и поздравляли их с праздником. С днем Победы.

Старая часть города просто великолепна. Исторические памятники - на каждом шагу. Парки, утопающие в зелени. А главное - давший отдохнуть моему глазу рекламщика, Стиль. Стиль с большой буквы - в противовес аляповатой безвкусице вывесок и баннеров Казахстана (даже столицы, даже Алматы). Уют, мир, камерность, ностальгия. В парке на аллее героев - доска почета. Мраморный стенд "Лучшие люди города" с портретами "Людей года". Финансист года, юрист года, спортсмен, педагог, работник культуры и искусства, журналист года и "перспектива года". Ежегодно по результатам конкурса доска почета обновляется. Неподалеку от стенда стела, увенчанная скульптурой ангела, держащего в руках голубя. Солнечные лучи отражаются от крыльев ангела, разливаясь золотым светом вокруг. Монумент называется "Золотой ангел мира". Деловая часть города - чиновник в строгом сером костюме с серьезным выражением лица. Серые здания сдержанных форм, строгие линии, редкие вывески золотом по черному - как запонки на сорочке клерка. Никакой суеты, всё строго по регламенту.

Ночевала я на вокзале с тем, чтобы наутро уехать в Самару, а оттуда - в Саратов. Ночь на вокзале в Оренбурге - особая ночь. Столько всего узнать о жизни, просто наблюдая за ожидающими и такими же как я "временными поселенцами", мне пришлось впервые. Чего стоили таджики-гастарбайтеры, для которых оренбургский вокзал был транзитной точкой между их родиной и Москвой. Люди, которые добровольно продавали себя в рабство, и для которых эта кабала - лучший способ прокормить свою семью, чем законная работа у себя на родине. И чего стоили холеные "столичные штучки", свысока глядящие на этих обитателей вокзала. Я видела, как торгуют людьми и наркотиками. Это стоило того, чтобы проделать весь этот путь. Этот город - по мне. Может оттого, что мощное дыхание истории дает ощущение корней, которых мне, смятенной душе, так не хватает. А может оттого, что в диалоге со мной Оренбург поведал, что сколько бы зла, грязи, суетных метаний ни наполняло жизнь, время унесет их прочь, а незыблемой останется память только о светлом, сильном, высоком. В приподнятом настроении я ехала в Самару. И не знаю, что случилось со мной на пути туда. Я вдруг поняла, что проект "море" - провальный. "Поняла" - не то слово. Панически испугалась продолжать путь. Поняла вдруг, что проблемы с пребыванием на территории РФ иностранного гражданина начнутся буквально через день, ведь зарегистрировать меня негде и некому. Поняла, что психологически "не потяну" нелегальное положение. Поняла и долго-долго говорила сама с собой, спрашивая, чего же я боюсь, чего хочу, чего стыжусь. Отвечала себе со всей искренностью, на которую была способна - впервые отвечала себе искренне. Слёзы текли по моим щекам, а спереди через щель между сидениями на меня изумленно смотрела девочка лет семи... Самара. Семск - по-русски.

Базар-вокзал. Много-много-много грязи, пыли, просторов, аляповатости, торгашества, наглости. Грязи и еще раз грязи. Если Оренбург современный, пережив революцию, советский союз и постперестроечный развал, взяв отовсюду самое нужное, не утратил свою историю, сохранил дореволюционный облик, Самара так и не выросла до конца из совка. Им сквозит всё кругом - от архитектуры до хамоватости персонала. Рада, что не задержалась в ней больше чем на час. В автобус и прочь, назад в Казахстан, домой-домой. Ловушка для путешественников.

Все дороги мира ведут в Рим. Все дороги Поволжья - в Уральск. А из него - тоже только в Поволжье. И никуда больше. По Казахстану - только в Атырау и Актюбинск. Налицо какой-то тайный сговор перевозчиков Поволжья и Западного Казахстана. Для себя я окрестила Уральск злым братом-близнецом города Караганды. Ночной Уральск походит на освещенную фонарями и световыми коробами Караганду как две капли воды. Тот же стиль оформления вывесок, те же архитектурные решения, та же умильная восточная безграмотность, на которую хочется махнуть рукой, тот же "среднеазиатский адвертайзинг", пестрящий не менее умильными лозунгами. Из-за этого меня не покидало ощущение, что я в Караганде, просто в каком-то незнакомом районе. Мы въехали в город в начале двенадцатого ночи, водитель остановил автобус где-то посреди слабо освещенной улицы, высадил немногочисленных сонных пассажиров и уехал прочь. Хорошенькое начало, подумалось мне. Но раз город так похож на милую моему сердцу Караганду, то и действовать в нем нужно соответственно. Следуя этому принципу, я без труда нашла стоянку такси и сговорилась с водителем о цене. Оказалось, что это был лишь первый хрюк свиней, подкладываемых путешественнику Уральском. Автовокзал встретил пьяными охранниками, которые на свой вопрос "куда?", получив ответ "туда", удовлетворенно кивнули друг другу и продолжили лизать горлышки пивных бутылок. В окошке "справочное бюро" героически бодрствовала женщина. "Как можно добраться до Астаны?" - спрашиваю. "Вон все направления, там смотрите". Перевожу глаза туда, куда она кивает. На половинке листочка А4, прожившего долгую, нелегкую жизнь, всего несколько географических названий. Причем к Казахстану относятся всего два - Актобе и Атырау. "И всё?" - недоумеваю я. "Всё". "А как же добираются люди в столицу нашей родины?" - спрашиваю. "Не знаю", - отвечает справочное бюро и продолжает бодрствовать.

Таксисты в Уральске берут как тенге так и рубли, причем по довольно забавному курсу. От автовокзала до ж/д 700 тенге либо 150 рублей (что на тот момент по курсу 1:5,2 составляло 780 тенге). Все люди служб внешне доброжелательные и разговорчивые, но за этим чувствуется желание "нагреть", нажиться хоть чуть-чуть на исполнении своих служебных обязанностей. Может из нежелание потакать этому я не повелась на предложении поехать купейным билетом до Кызылорды за совершенно неадекватно большую стоимость, а уж оттуда до Астаны - тоже по ломовым ценам. Может из-за этого и продолжилось мое путешествие по городам Казахстана. И не смотря на то, что хитрость и наглость жителей города на Урале подпортила мне впечатление от города, именно здесь я встретилась с интересными людьми и попробовала самые вкусные в моей жизни манты. Ночь я скоротала на вокзале, общаясь с одной девушкой, коренной уральчанкой, с которой мы смеялись так, как будто вся жизнь была сборником "золотых" анекдотов, говорили на одном языке, говоря при этом на всех языках сразу, словом, поймали одну волну и пронеслись на ней сквозь ночь так стремительно, что было даже слегка жаль, что где-то вдалеке застучали колеса ее поезда. Как ни странно, я не запомнила ее имени. Но образ ее врезался мне глубже чем в память, ведь она подарила мне слово. Одно единственное слово, определяющее меня, объясняющее ПОЧЕМУ я такая, какая есть.

А утро мне скрасил приятный в общении парнишка-казах, встречающий сестру. И тоже говорили обо всём и ни о чем, и время куда-то девалось, и существовало ли оно вообще... На площади перед вокзалом - памятник Чапаеву. Вечерами включают танцующий фонтан, выстреливающий разноцветными струями под звуки классической музыки. И кажется, будто герой с шашкой наголо скачет по волнам на своем скакуне, недоступный врагам и смерти самой.

Наутро еду в Актобе, чтоб там попытаться сесть на что-нибудь в сторону столицы.

Актобе. Я так и не придумала слоган для него. Город, который похож сразу на все города, видимые мной, и ни на один из них в точности. Дикое, но между тем наиболее точное сравнение - смесь Алматы и Новой Бухтармы. Центр города очерчен кольцом, диаметр которого определяется расстоянием от вокзала до центрального рынка. Небольшие мирные улочки вокруг, небольшой фонтанчик и небольшой памятничек с пушечкой. Аллейка, по которой как по алматинскому "Арбату" гуляет молодежь, кинотеатрик, площадка перед ним, тоже полная молодежи, мирно коротающей тёплый вечерок за бутылочкой энергетика. Наверняка, это впечатление "камерности" обманчиво, город куда больше этого пяточка, но неоднократно проезжая через него то на такси,то на автобусе, я видела всего несколько новостроек-многоэтажек. Основной же массив застроек - частные дома - развалюхи и особняки, дворцы и хижины. Как ни странно, слыша от многих только лестные отзывы об этом городе и в принципе склоняясь согласиться с ними, только здесь за весь период моего путешествия я впервые почувствовала инстинктивно угрозу своей безопасности. Внезапно появилось древнее, животное чувство опасности, при том, что видимой угрозы в поле зрения не было. "Как у вас с криминогенной обстановкой?", - спрашиваю я у таксиста. "Да всё в порядке, криминала особого нет, - отвечает он, - только вы на ночь не останавливайтесь в съемной квартире, которые предлагают тётки на вокзале. Лучше переплатите немного и заночуйте в вокзальной гостинице - мало ли чего". И на мой вопрос, почему, повторяет: "Мало ли чего. Оставят голой-босой - считайте легко отделались." Вот и нормальная криминогенная обстановка. Девушка, с которой я познакомилась в вокзальной гостинице, рассказала, что рядом с кинотеатром ее приняли за проститутку, причем полицейский, к которому она обратилась за помощью, посмеялся, сказав: "Так на этих скамеечках же продажные женщины сидят!" Возмущения моей новой знакомой не было предела. Моя новая подруга, Асель (Аселя, как ласкательно звучит это имя в быту) - будущая журналистка, любопытный и любопытствующий человечек родом из Атырау - нефтяной столицы Казахстана.

"Мне так понравилась Ваша шляпа!", сказала она, "Я думала, Вы - иностранка. Вы кто по профессии?". "Дизайнер," - отвечаю. "Сразу заметно, что творческая личность!". Всего за пару часов мы с Аселей обсудили всё-всё на свете, узнали друг от друга про города и страны, в которых не бывали, и будто побывали там. Асель держит путь в Актау, на Каспий. Имя "Асель" арабского происхождения и обозначает "мёд", но вот жизнь у нее совсем не так сладка, как мечтали ее родители, давая ей это имя. Если бы мне пришлось придумать памятник всему человечеству, он имел бы облик Асель. Почему? Нет, ничего героического эта девушка не совершила. У Асель церебральный паралич. В поисках медицинской помощи она объездила несколько стран, была в Астане, Москве, Китае. И она благодарна своей болезни за то, что этот тяжелый недуг "помог" ей повидать мир, места, в которых, будь она здоровой, никогда б не побывала. "Шляпа, говоришь, понравилась? Померь. А тебе идет! Забирай!"

Пусть я не увидела моря, но моя шляпа его увидит. И может еще много чего повидает. Жаль, что шляпы не умеют писать писем...

Чтобы попасть в Хромтау, нужно выехать из Хромтау.

Чёрная туча показавшаяся еще в Актюбинске, гналась за нашим автобусом, расплескивая по дороге свое живительное содержимое и нагнала на самом подходе к хромовой горе. Хромтау - гора из хрома. Гор таких по Казахстану... Темиртау, Никельтау, Хромтау. Примечательно, что все эти "горы" находятся в степи, горизонт которой будто выравнивали по натянутой нитке. В этимологии этих топонимов, наверняка, слово "тау" означает всего лишь "много" (в русском языке тоже есть такое значение у слова "гора". Мы говорим "золотые горы", "горы счастья", "горы денег"), и просто подчеркивает огромность залежей руды, богатство недр. Но мне хочется считать, что эти выровненные по нивелиру степи полны гор, просто перевернутых, устремленных своими вершинами к центру Земли.

К моему невероятному удивлению, когда я попросила отвезти меня на вокзал, таксист направил автомобиль не вглубь скопища разномастных плохоньких построек посреди помойки и отходов строительства, которое называлось на карте "г. Хромтау", а вновь на трассу, с которой мы только что свернули на рейсовом автобусе. Вот промелькнула табличка с перечеркнутым названием населенного пункта и глаза мои расширились. "А почему мы выехали из города?" "Вы же на вокзал?" - уточняет таксист. "Да, на вокзал Хромтау" - теперь уже уточняю я. "Вот мы и едем. На вокзал. Хромтау", - и машет рукой куда-то вправо, где я замечаю кусочек мела на зеленом сукне земли. Оказалось, что для того, чтоб попасть на вокзал города, нужно покинуть его пределы. Здание вокзала - белый камень, брошенный неведомой рукой посреди изумрудно-зеленой степи. Окно автомобиля приоткрыто и я вдыхаю-вдыхаю и не могу надышаться ею - мокрой от дождя, коротко стриженной, драгоценной. Внутри вокзальчика - прохлада и покой. Женщина - начальник станции, она же буфетчица и она же кассир - согрела своей радушной улыбкой, абсолютно искренней и абсолютно бескорыстной заботой, отчего светлый снаружи вокзал засветился и изнутри.

Зал ожидания полон желающих уехать в столицу, жизнь начинает кипеть как чайник в буфете, не успевая напоить всех жаждущих растворимым кофе три в одном. Поезд до Астаны стоит на станции Хромтау 10 минут. Всё на станции подчинено этим заветным десяти минутам жизни, после которых вновь наступит безмолвие, течение времени вновь как будто зависнет до следующих "десяти минут".

Столица, этим всё сказано.

Я всегда чувствовала себя в Астане иностранкой. В этот раз - нет. Я въехала в до боли знакомый город и первым делом отметила для себя изменения, произошедшие в нем. Вот перекрыли одну из главных улиц - ремонтные работы, вот магазинчик сменил вывеску, а вон выстроили летнее кафе у бара, рядом с которым Ольга, моя астанинская подруга, обычно кормила голубей. Как они сейчас, эти крылатые астанчане? Жители тоже изменились - убрали дежурную улыбку с лица, искренне хамят в транспорте и неохотно, удивленно даже, помогают найти дорогу на улице - они тоже перестали видеть во мне иностранку и недоумевают, почему я спрашиваю их о вещах, которые должна была бы знать сама. Приятно немного пройтись по весенней Астане. Именно этот короткий отрезок весны в столице прекрасен, когда идешь по улице, а налетевший внезапно теплый ветерок осыпает тебя лепестками цветущих яблонь и окутывает ароматом цветения. Навстречу мне, улыбающейся, идет серьезный мужчина в строгом костюме и таком же выражении лица. Мы встречаемся с ним взглядами и он не в силах сдержать эмоций тоже расплывается в улыбке. Я знаю, что улыбается он не мне, а весне, пролетевшей у него над головой, так же как и меня окутавшей ароматами яблонь, сирени, вишни, а я лишь как будто сказала ему "можно". Как будто показала, что ничего страшного, если немножко проявить свой восторг от соприкосновения с этим маленьким чудом, которое бывает всего лишь раз в году.

Караганда. Конечная остановка, все выходим.

Мое путешествие к морю закончилось совсем не так, как я мечтала и планировала, но вернулась я не на щите, а со щитом. Несмотря на то разочарование собой, которое я пережила, отступив от своего первоначального плана, повернув назад, вернулась я с чувством победы. Меньше чем за неделю я побывала в семи городах. Я познакомилась с разными, но такими интересными, чудесными людьми, ела самые вкусные в своей жизни манты, увидела столько красоты, что только воспоминаний о ней может хватить на несколько жизней, узнала, на что мне хватает смелости, а на что - нет, смеялась так искренне и неудержимо, как давно не смеялась, столкнулась с собственным страхом лицом к лицу и с собственной слабостью, говорила с собой так честно, как никогда не говорила. А самое главное - я попробовала. "Табло", горящее у меня во лбу с надписью "ХОЧУ ЕЩЕ", раздосадовало мою подругу, у которой я живу. Надя, опять о тебе речь. Ты сказала, Наденька, что никогда б не ушла, а если бы ушла, то не вернулась бы. Вчера я не нашлась, что ответить тебе на это, а сегодня у меня есть ответ: а я и не вернулась. Уезжал из Караганды один человек, а приехал кто-то другой.

А суть всего узнанного мной в путешествии можно уместить в одну единственную фразу:

Чтобы попасть в Хромтау, нужно выехать из Хромтау.

Я с удовольствием умещаю, улыбаюсь и подписываю: sarvamangalam.

P.S.: Да, к слову о слове, которое меня определяет. Это слово не "бомж", не "бродяга", не так полюбившаяся мне "смятенная душа". Это слово "КОЧЕВНИК".

RSS Комментарии на форуме