Мое второе пришествие в Кению

RSS Обсудить

В жизни любого нормального человека наступает период, когда он понимает, что вчера было еще рано, а завтра будет уже поздно. Я говорю об отпуске. Мы подошли к той критической массе усталости, когда КПД работы упорно начинает стремиться к нулю, и смысл такой работы уже эфемерен. Поэтому назрела насущная потребность отдохнуть, повидать зверей и искупаться в теплом Индийском океане. Решили совместить приятное с полезным, и отправиться в один из популярных недорогих групповых туров в Кению. Заодно посмотреть глазами наших туристов на наши же туры. Как всегда перед самым отправлением возникла огромная масса неотложных дел, поэтому сборы проходили в ускоренном темпе, благо хоть вылет был в субботу во второй половине дня. Так вот, после небольшой перестыковки в Каире, прилетаем мы на рассвете в столицу республики Кения славный город-герой Найроби.

Для непосвященных скажу, что июль – самый холодный месяц в Кении, а поскольку Найроби находится на высокогорье, то вид служащих аэропорта в свитерах, кожаных куртках и лыжных шапках был очень умильным. Встретил нас водитель фирмы и привез в офис компании, в которой есть гостевой ланж, где можно и помыться и перекусить перед выездом на сафари, либо перед вылетом. Часа через полтора, когда мы уже чистые и сытые сидели перед телевизором, привезли из аэропорта наших попутчиков - пару английских молодоженов. Надо сказать, что из всех вынужденных сопроводителей мы предпочитаем англичан, потому что они больше всех "гринписы", им всегда интересны и животные и птицы, да и вообще они очень воспитанные и всем восхищаются. Забегая вперед, хочу сказать, что они нас не подвели, и мы чудно провели вместе время.

Итак, оставляем чемодан с вещами, предназначенными для пляжа в камере хранения компании, знакомимся с попутчиками и водителем и грузимся в микроавтобус. Наших попутчиков зовут Джордж и Джейн, водителя Уильям, мы по бесспорному праву первых занимаем места впереди, англичане сзади и наша экспедиция трогается. Наш путь лежит в национальный парк Амбосели. Поскольку сегодня воскресенье, движение в Найроби небольшое и наш микроавтобус быстренько покидает столицу.

Хочу сразу сказать, что ощущение похожести Кении и России конца девяностых не покидало меня на протяжении всей поездки, буду перечислять их по ходу повествования. Первая похожесть – это непрерывный перманентный ремонт дорог, вторая – вся страна сплошной рынок. Продают всё и везде – вдоль дорог, на самих дорогах, на самостийных рынках, в палатках, с натянутой тряпкой вместо крыши, в каких-то будках и т.п.

Хорошая асфальтированная дорога кончается внезапно, но хорошо, что не навсегда. Вдруг возникает подобное объявление и наш полноприводный автобус ныряет в пучину бездорожья. Бездорожье в Кении настоящее бездорожное, пыль стоит столбом, впереди идущая машина скрывается из глаз и Уильям резко тормозит, чтобы не случилось чего. Полчаса едем фактически по танковому полигону, вдоль которого бредут масаи, гонят скот, идут ослики, но … о чудо, вдруг снова начинается асфальт, и мы можем немного передохнуть. Вскоре и первая остановка, естественно туалет и сувениры. Водители всегда везут туристов в места, где они получают откаты (сам видел, как торговец сунул водителю, привезшему группу японцев купивших сувениры), и в этом еще одна похожесть.

Выходим размять ноги, покупать ничего не хочется, хотя ж кто откажется поглазеть. Немного надоедливым продавцам объясняем, что будем покупать сувениры на обратной дороге, чтобы не тащить их в парк. Прямо на выезде со стоянки стоит красивое высокое дерево, все усыпанное цветами. Спрашиваем водителя - какая дорога ждет нас впереди, получаем честный ответ, что не очень, но насколько не очень, понимаем минут через десять, когда микроавтобус запрыгал на дороге типа "терка". Уильям, держащий руль, или держащийся за него, трясется как человек схватившийся за оголенный электрический провод. Вначале это воспринимается как небольшое приключение, но спустя какое-то время хочется крикнуть: "Стоп, выходим! Пойдем зададим пару вопросов ответственному за дороги товарищу, и поглядим ему в глаза пристально!" Но результат это будет иметь такой же как и у нас, и в этом следующая похожесть. К сожалению, другой дороги до Амбосели нет, мы трясемся уже около часа (хочется верить, что туристы оценят такой подвиг туроператоров), наши англичане совсем скисли и закатывают глаза совсем по-взрослому.

Джейн первый раз в Африке, долго сомневалась, а стоит ли ехать, её уговорил Джордж. Теперь же он имеет бледный вид и от тряски, и от чувства ответственности за любимую. Но, как всегда, когда кажется, что все, наступил предел возможного, вдруг открывается второе дыхание, и ты понимаешь, что жизнь продолжается, … правда вместе с тряской. Наконец-то мы подъезжаем к воротам в парк, короткая остановка, демонстрация сувениров, туалет, все формальности завершены, мы в Амбосели! Парки в Кении ничем не огорожены, ворота стоят только на дорогах, поэтому животные могут свободно перемещаться практически по всей территории страны. Мы видели множество зебр, газелей Томпсона, гну, жирафов и других животных, свободно пасущихся прямо вдоль дорог. Уильям сказал, что наш отель "Amboseli Sopa Lodge" находится вне парка на другой стороне, поэтому мы можем выбрать, делать ли сафари сейчас, а вечером отдохнуть, либо ехать сейчас в отель, размещаться, а вечером в 16-00 ехать на сафари. Убежден, что только всосанная с молоком матери политкорректность не позволила Джорджу и Джейн закричать во весь голос: "Сейчас сафари, а вечером – отдыхать!". Они умоляюще посмотрели на нас, и мы не стали спорить.

Поначалу казалось, что Амбосели выглядит как полупустыня, пейзаж в основном представляет собой безжизненное ровное марево, на горизонте которого безжизненно висит мираж озера. Животных было совсем немного, располагались они далеко, а поскольку съезжать с дороги в Амбосели запрещено, то настроение, итак изрядно подорванное дорогой-теркой, резко пошло вниз. Уильям успокаивал нас, говоря, что это самая окраина парка, сейчас проедем вглубь к озеру, и картина изменится. Верилось в это с трудом, тем более, что только что прошел сезон дождей, а пейзаж был ну очень уж не дождливый. По земле то и дело пробегала поземка и столбы и столбики маленьких смерчей все время ввинчивались в небо.

Эти смерчи по масайски звучат как "амбосели", вот отсюда и пошло название парка. По безжизненной зеле брел куда-то одинокий страус, зебра с детенышем медленно продвигалась неподалеку от неподвижно стоящего гну. Но по мере продвижения вглубь парка животных становилось все больше и больше, пейзаж понемногу менялся к лучшему, соответственно ему и настроение тоже улучшалось.

Вот уже то тут, то там весело проглядывает зеленая травка, изящные антилопы Томпсона пугливо косятся на нас своими большими влажными глазами, вот парочка орлов сидит неподалеку с двумя маленькими пичужками, стайка египетских гусей плескается в небольшой лужице. Зебры попадаются все чаще, антилопы гну лежат прямо на солнце, переваривая обед, слоны зашли по брюхо в болото и наслаждаются прохладой. Огромный одинокий буйвол недовольно смотрит, как мы проезжаем мимо, стоя по колено в воде, а маленький слоненок с наслаждением припал к соскам матери. Все травоядные мирно сосуществуют вместе – слоны пасутся вперемешку с зебрами, гну и страусами, демонстрируя идиллическую картину травоядного мира.

Мимо нас важно шествует крупная длинноногая птица – птица-секретарь, смешно переставляя ноги и внимательно всматриваясь в землю, выискивая на ней змей, ящериц и мелких грызунов – её излюбленную пищу. Для первого раза достаточно решаем мы, и Уильям поворачивает в сторону лоджа. Проезжаем выездные ворота и едем прочь от парка, но сафари продолжается, дорогу то и дело переходят антилопы, жирафы выглядывают из-за деревьев, попадаются разбросанные то тут, то там небольшие масайские деревушки.

Наконец наш лодж, встречают нас очень радушно, предлагают холодные салфетки, протереть лицо и руки после долгой дороги, и стаканчики вкусного фруктового сока. Формальности быстро улаживаются, нам выдают ключи и улыбчивый чернокожий паренек весело катит наши скромные пожитки к номеру. Номер представляет собой шале под традиционной африканской крышей, крытой высохшими листьями пальм. Почему в Африке повсеместно распространен именно такой вариант крыши? Из-за доступности материала, и соответственно дешевизны, подумаете вы, и будете правы только наполовину. На самом деле такая крыша обладает одним колоссальным по африканским меркам преимуществам – она практически не нагревается на солнце, позволяя тем самым не ставить в номерах кондиционеры, а обходиться только вентиляторами, что в условиях тотального дефицита электроэнергии в национальных парках, весьма существенно.

Отдаем нашему провожатому 50 кенийских шиллингов, и расстаемся вполне довольные друг другом. Чтобы оценить величину принесенной нами жертвы необходимо пояснить, что 1 доллар равен примерно 65-ти кенийским шиллингам, а сумма чаевых в 50-100 шиллингов весьма существенна для обслуживающего персонала, настолько, что носильщики терпеливо будут сидеть на корточках и ждать вашего выезда уже часов с шести утра. Я сам был немало изумлен, когда перед выездом из лоджа случайно выглянул в окно в шесть утра, и увидел несколько терпеливых фигурок на корточках неподалеку от наших шале. Я так полагаю, что второстепенный обслуживающий персонал вообще не получает денег, а существует только на чаевые, но при этом они по настоящему дружелюбны, и никогда эти чаевые не вымогают. Проблема состоит еще и в том, что в карманах не всегда находится необходимое количество такой мелочи, но на ресепшн вам всегда с удовольствием её разменяют. Мы, уже наученные этому, потом всегда старались иметь достаточное количество мелких купюр, чтобы поделиться ими с понравившимся барменом, носильщиком, или проводником. Наш номер оказался очень просторным, отделанным в африканском стиле и в традиционных африканских пастельных тонах – песочном и оранжевом, с двумя огромными кроватями.

Приняв душ и переодевшись, мы почувствовали себя вполне готовыми к дальнейшему наслаждению Африкой, и смело шагнули за порог нашего жилища. До ужина было еще долго, поэтому мы решили посвятить время изучению лоджа. Территория у лоджа была большой, очень зеленой, с несколькими барами, бассейном, который имел свой собственный бар, магазином, и магазином сувениров, где масайские женщины продавали свои поделки.

Но эта безмятежная картина была весьма и весьма обманчивой. На территории отеля действовали по меньшей мере три опасные банды. Первой были проживавшие в изобилии домашние, но весьма дикие кошки. Вторая представляла собой как бы единый многоликий организм, похожий на жидкую ртуть, то дробящийся на отдельных членов, то сливающийся вместе, постоянно гомонящий, попискивающий, не остающийся на месте ни секунды. Это была стая мангустов. Третьей, стоящей в буквальном и переносном смысле на вершине, была банда-стая мартышек верветок, терроризировавших служащих лоджа, и особенно работников ресторана, поскольку они имели доступ к самому главному вожделению банды – к пище!

Все три банды действовали на территории, но имели совершенно разный статус у людей. Кошки пользовались хотя и слабой, но все же поддержкой персонала, мангусты твердо могли рассчитывать на нейтралитет, и только мартышкам ничего хорошего не приходилось ждать от людей (я говорю об обслуживающем персонале). И они и не рассчитывали, сидя на ветках в полной безопасности, они зорко следили за обстановкой, и не пропускали ни одну беспризорную булочку, ни один оставленный хотя бы на секунду без внимания банан. При этом они совершенно четко понимали, что гости не представляют для них никакой угрозы, а наоборот могут стать как добровольным источником пищи (пока ни на кого не намекаю), так и ротозейским. Нет, гостей мартышки решительно не боялись. Территория лоджа представляла для них интерес не только в смысле пропитания, но и, конечно, безопасности. Мирно засыпая на ветках деревьев прямо посередине территории, под лампами освещения, они почти со стопроцентной уверенностью могли рассчитывать на отсутствие сколько-нибудь опасных хищников. Вся эта сложная система иерархии открылась нам далеко не сразу, а стала итогом тщательных и беспристрастных наблюдений.

Один из проводников, которые помогают туристам дойти до номера в сумерках после ужина, рассказал нам, что на поляне возле одного из баров под романтическим названием "Хемингуэй", каждый вечер кладут приманку, и к ней приходит очень редкая полосатая гиена. Я думаю не надо упоминать, что после ужина, мы в полном составе, то есть я, Инга и наш верный фотоаппарат, заняли самое удобное место для наблюдения. Честности ради надо сказать, что мы оказались единственными, кто променял просмотр финала европейского чемпионата по футболу в баре, на весьма эфемерную возможность увидеть вживую это редкое животное. Сидя на каменном валуне и слегка стуча зубами от холода (все-таки июль месяц) мы самоотверженно ждем появления гиены.

Приманка в виде каких-то объедков находится на большом валуне, который лежит посреди небольшой поляны. Это место подсвечивается маленьким прожектором, и в его свете отчетливо видно, что господствующее положение и на камне и возле него заняла одна из банд, а именно банда №1 – кошки! Они расположились как в непосредственной близости от приманки, так и на самом валуне, и нагло отбивают попытки членов банды №2 – мангустов приблизиться к добыче. Это выглядит по меньшей мере удивительно, ведь мангуст в полтора раза крупнее, да и все-таки это дикий зверь. Но, как говорится, наглость – второе счастье, и кошки злобным шипеньем и своими когтистыми лапами успешно отбивают робкие попытки мангустов получить свой кусок объедочного пирога. К нам подходит проводник и предупреждает, что сейчас погаснет свет минут на десять-пятнадцать, в лодже будет переход на резервный генератор. Надеюсь всем понятно, что полосатая гиена пришла именно в это время. В темноте в кустах внезапно зажглись два глаза, и животное гораздо крупнее мангустов и кошек осторожно вышло на опушку. Гиена была размером со среднюю собаку, а скорее всего волка, на которого она больше всего и похожа. Поводив головой из стороны в сторону, она понюхала воздух, и медленно направилась к камню. Кошки повернули головы в её сторону, но даже и не подумали (о наглость!) слезть с него. Гиена сделала пару заходов, и, убедившись, что нет никакого подвоха, решительно прыгнула на валун, кошки прыснули в разные стороны, но далеко не убегали, а отскочили на заранее подготовленные позиции. Все шло по известному сценарию, все действующие лица давно и хорошо знали друг друга, и вполне представляли, как будут развиваться дальнейшие события. Гиена схватила кусок побольше, спрыгнула и скрылась в ближайших кустах, а кошки вновь вернулись на верхушку валуна. Снимок получился не очень четким, так как расстояние было большим, а вспышка не добивала. Поняв, что больше ничего интересного уже не произойдет, мы направились спать в наш номер в сопровождении все того же проводника с фонариком. Завтра с утра нас ждет Амбосели!

Амбосели

Когда нас будят на утреннее сафари, мы уже практически не спим. Утреннее щебетание птиц прямо скажем, не очень тихое, а открытые окна способствуют ощущению твоего личного участия в пернатой жизни Африки. По мере продвижения завтрака от яичницы и сосисок к кофе и бутерброду с маслом, солнце тоже не теряет времени даром. Погода сегодня отличная, небо чистое, и первые лучи солнца уже освещают вершину величественной горы Килиманджаро. Её верный жрец, он же по совместительству прогоняльщик мартышек, он же местный масай, уже тут как тут! Работы у него невпроворот – то туристы фотографируют на фоне Килиманджаро, то мартышки совсем осмелеют и надо власть (в смысле палку) показать, да мало ли чего еще.

А вид на Кили, как ласково зовут гору местные, сегодня и впрямь отменный. И хоть вершина уже не так белеет снежной шапкой (потепление однако), вид на розовую утреннюю Килиманджаро очень впечатляет. Сама гора находится на территории Танзании, а вот вид на её почти 6000 метров, как ни странно лучше со стороны Кении, в парке Амбосели, да и только при условии отсутствия облачности. По этому случаю приходится прервать завтрак и сделать несколько снимков.

Небольшой переполох вносит стая мартышек: пока одна отвлекает служащего, вторая совершает молниеносный набег на ближайшие столы, хватая все подряд – булочки, бананы, и т п. Возвращение бдительного масая быстро восстанавливает утраченное было статус кво. Когда я вижу, что некоторые знакомые туристки берут с собой бананы, лично у меня не возникает никаких сомнений в их коварных замыслах. И, хотя везде висят таблички, недвусмысленно объясняющие, что нельзя подкармливать мартышек, видимо не все умеют читать по-английски, когда им надо. А далее происходит наглядный урок, почему это не надо делать. В армии старшина неоднократно талдычил, что устав "написан кровью", но разве ж нам, молодым балбесам, тогда возможно было его понять? Так сейчас вижу как будто наяву, как табличка с предупреждающей надписью начинает сочиться кровью неразумных туристок. Моя добрая любительница всего живого выходит, видит смотрящую на неё с надеждой мартышку, и её сердце, конечно, не выдерживает. Одна рука с бананом протягивается вперед, а вторая (со вторым бананом) наоборот убирается за спину. Ну и скажите, куда направлено внимание дающего? Правильно, на вытянутую с бананом руку, тем более, что мартышка уже тут как тут, и готова принять подаяние.

Но десятки других алчных глаз уже углядели, что коварная туристка хочет совершить святотатство и спрятать запасной банан! Ну, это ей даром не пройдет! Запечатливаю я это подношение, как вдруг слышу: "Подожди ты, я сама хочу дать второй банан". Опускаю фотоаппарат и вижу, что пара мартышек разжимает пальчики моей Инги, а она-то думает, что это я! Кричу: "Осторожно, это не я!" Тут она поворачивается и в изумлении теряет дар речи от такой неблагодарности, осознавая, что сейчас лишится второго банана. Короткая схватка…, и побеждает матушка природа! Второй банан безвозвратно утерян, и надо зализывать (в буквальном смысле) поцарапанный в пылу битвы палец. Впечатление от благотворительности смазано таким беспардонным и коварным нападением из-за спины. А все почему? Да потому, что нам свойственно "очеловечивать" животных, особенно обезьян, вследствие их похожести на нас. А они совсем другие, ими движут только инстинкты, которые и диктуют им то или иное поведение. Вот законопослушным англичанам и в голову не придет совершать крамольные действия, если есть запрещающая табличка.

Ладно, едем на настоящее сафари в парк. Надо сказать, что на сафари в Кении вы редко будете в одиночестве. По началу машины лоджей разъезжаются в разные стороны. Но водители всегда обмениваются информацией, правда на своем языке, который называется "африканос". По неписаному правилу, ваш рейнджер всегда сообщит другим рейнджерам, если вы нападете на что-то интересное, и наоборот. Кого-то это может поначалу раздражать, но это оправданно тем, что туристы пребывают в парке весьма не долго, и, естественно, хотят увидеть максимум интересного, а это возможно только при условии коллективного поиска. Поэтому, зачастую, вы прибываете далеко не первым ко львам с добычей, отдыхающим гепардам и т.д. И, здесь необходимо сказать еще об одной важной особенности животных в Кении – они совершенно не боятся машин, особенно такие крупные как слон, буйвол и, конечно львы. Животные в парках привыкли к виду автомобилей, привыкли к тому, что за ними наблюдают, и ведут себя спокойно. Именно это и дает возможность такого "легкого" наблюдения за ними. Но не стоит испытывать никаких иллюзий на эту тему – это не зоопарк под открытым небом, это абсолютно дикие неприрученные животные, которые живут и умирают по своим звериным законам, давая нам уникальную возможность увидеть все это в естественных условиях!

Сегодняшнее сафари начинается прямо таки слоновьим парадом. Несколько слоновьих стад с совсем еще маленькими детенышами перемещаются прямо перед нами. Слонихи всегда стараются загородить малышей, оттирая их в середину стада, поэтому сфотографировать свободно идущего слоненка большая удача. Едем дальше, вдруг Уильям останавливается и показывает рукой вправо, дружно поворачиваем головы, и видим нескольких львиц, лениво развалившихся прямо на солнце. Как вдруг одна замечает молодого гну, беспечно прилегшего неподалеку. Прочь отдых, начинаем охоту. Выглядит это так: три львицы по очереди начинают подкрадываться к антилопе, одна делает несколько крадущихся шагов и замирает, потом ложится. Следующая повторяет маневр и так далее. Гну лежит очень далеко, охота может продлиться не один час, поэтому мы вынуждены ехать дальше. Тут же натыкаемся на вечную спутницу африканских кошек – пятнистую гиену, рыскающую неподалеку в надежде дармовой поживы. Её спугивает огромный слон-одиночка с отломанным правым бивнем. Одинокий бородавочник, нимало не смущаясь, преклонил колени для более удобного кормления прямо посреди стада зебр. А они, выстроившись во фрунт, разглядывают вышедшего из кустов гиппопотама. Не могу удержаться, и вновь фотографирую проходящих мимо зебр на фоне Килиманджаро.

Вдалеке пасется самая крупная антилопа Африки – иланд. На всех перекрестках в Амбосели установлены вот такие указатели, показывающие расстояния до тех или иных мест парка. Немного погодя вновь видим стадо слонов с совсем крошечным слоненком, Уильям говорит, что ему не больше двух недель. Пропускаем еще одно стадо, которое переходит дорогу прямо в пятидесяти метрах впереди.

Слоновье сафари, честно говоря, начинает слегка надоедать, как вдруг (о счастье!) замечаем впереди одну из больших африканских кошек – гепарда! Пятнистый красавец идет прямо наперерез нашему курсу, притормаживаем, пропускаем его впереди себя и любуемся. Какая грация, какая легкость в шаге, не говоря уж о беге. Для него у гепарда приспособлено все: и маленькая легкая голова, и длинные, очень подвижные лапы, и длинный хвост, который служит для лучшей балансировки на поворотах. Совершенная кошачья борзая – самый быстрый зверь на земле!

Но и он не обходится без сопровождения, невдалеке замечена пара шакалов – самец и самка. Мало кто знает, что шакалы, несмотря на распространенное "ругательное" употребление этого слова, верные супруги и заботливые родители. Шакалы образуют пары на всю жизнь, которые распадаются только после гибели одного из супругов, они очень заботливо выращивают своих щенков, самоотверженно защищая их от других хищников, даже ценой своей жизни. Но это ничуть не мешает им таскать куски добычи гепарда. В Африке очень часто заслуженная добыча одного – это долгожданный обед другого. Никто из хищников не упустит возможности отнять добычу более слабого. Лев отнимает у всех, гиена отнимает у леопарда и гепарда, леопард при случае с удовольствием оставит голодным гепарда. Вот такой круговорот пищи среди хищников Африки! Поэтому, бедный гепард вынужден есть очень быстро и много, опасаясь, что останется без обеда.

И вот наконец-то встреча с самим царем зверей, повелителем здешних мест – львом! Прямо у дороги, возле большого валуна, лежит старый самец со своей возлюбленной. Уильям говорит, что это заслуженный ветеран, впрочем еще не ушедший из "большого секса". Его огромная морда вся испещрена боевыми шрамами, он слегка устал от жизни и смотрит на нас философским взглядом, повидавшим на своем веку многих и многих туристов. На время спаривания лев и львица покидают прайд , чтобы никто не мешал им в таком важном деле. Спаривание у львов происходит три-четыре дня, но зато по тридцать-сорок раз на день, правда весьма не продолжительно. Львица, разморенная солнцем, зевает. Это вызывает цепную реакцию у самца, и мы можем полюбоваться его огромными клыками. Но вот, момент настал, львица встает, потягивается, и уводит самца подальше от нас, за кустики, и уже та … все и происходит.

Но львиная любовь зрелище не для слабонервных, во время спаривания лев "прихватывает" самку за шею, иногда весьма чувствительно, затем рык, львица показывает клыки, лев тоже, и быстренько соскакивает. Оба валятся на землю и отдыхают, набираясь сил для следующего раута. Немного повалявшись, самка встает и переходит за куст, лев тоже встает, идет за ней, он не может позволить себе упустить её из виду в такой важный момент, как продолжение своего рода-племени. Силы его на исходе, поэтому он не обходит куст, проламывается сквозь него, останавливается, смотрит на нас (будто спрашивает – ну что, все видели) и плюхается рядом. Да, мы видели во всей красе, этот трудный, и не побоюсь этого слова, опасный, процесс.

Поэтому мы, вполне удовлетворенные (вот чудеса) оставляем в покое нашу парочку и едем дальше. Вспугнутая нашим микроавтобусом зебра, перебегает через небольшое болотце, нарушая в свою очередь охоту большой белой цапле. Пугливая антилопа пуку пасется неподалеку. Наш путь лежит на большой холм, где расположена обзорная площадка, откуда можно полюбоваться панорамой Амбосели. Оставляем позади небольшое стадо бородавочников, роющихся в пыли, обгоняем самку страуса, и прибываем к месту назначения. Небольшой пологий подъем на вершину, и мы у смотровой площадки - Амбосели у наших ног. Пейзаж весьма разнообразный, от засушливо-желтого на равнине, до изумрудно-зеленого в районе озера и болота. Делаю несколько снимков, как вдруг замечаю одинокого буйвола, счастливо развалившегося в бескрайней зелени болота. Спускаемся к поджидающему нас водителю, следующим у нас по плану - посещение масайской деревни. Их довольно много здесь в округе, как на территории парка, так и вне его.

Уильям везет нас к ему одному известной, по причине, я думаю, личной заинтересованности деревне. Стоит этот этнический экскурс 2000 кенийских шиллингов с человека (приблизительно 30 долларов), сумму отката не уточнял, да Уильям и не сказал бы. По дороге встречаем пастушка в яркой одежде, который радостно приветствует нас, размахивая руками. Хочу сказать, что практически все встреченные нами на просторах Кении детишки, всегда охотно и радостно машут проезжающим мимо автомобилям. У меня есть лишь одно объяснение этому феномену – скорее всего это едва ли не единственное развлечение в здешних местах, хотя надо признать, что африканцы вообще очень дружелюбны. Подъехали к деревне, вышел мальчик (сколько лет не поймешь), который более или менее сносно говорил по-английски. Уильям при нас честно отсчитал ему наши деньги, и мы выслушали инструктаж.

Вначале все племя вышло, построилось в ряд и мы поприветствовали друг друга, затем они вяло что-то пропели, и занялись своим любимым делом, то есть стали высоко подпрыгивать вверх. Надо сказать, получается это у них здорово, весят они около 50-60 килограмм, при росте 180-190 см, чего не прыгать-то? Ты попробуй, сигани, когда ты уже отягощен жизнью килограммов так под 100, вот тогда я посмотрю. Правда чуть позже мы познакомились с нашими туристами, один из которых прыгнул таки себе на беду, и… порвал ахиллово сухожилие (выяснилось это уже в клинике в Момбасе, где ему сделали операцию).

Следующим номером марлезонского балета идет осмотр деревни изнутри. Масайские деревни представляют собой хижины, построенные из веток и обмазанные пометом, смешанным с глиной (видимо для ароматерапии), поставленные впритык по замкнутому кругу. Снаружи по всему периметру деревня обнесена кустами колючего-преколючего кустарника. Внутри тоже есть такой же круг с проходом, внутрь которого на ночь заводят скот – коров зебу и коз с овцами.

Скот – основное достояние масаев, они не едят растительную пищу, а только мясо. И еще пьют кровь своих же коров, смешанную с молоком. Поэтому безопасности скотины и придается такое важное значение. Утром проход отваливают, и скотина пошла пастись по бескрайним просторам Кении, правда под присмотрам пастухов. После рассказа обо всем этом, нас заводят внутрь хижины, и показывают убранство, которое весьма скромно.

По обеим сторонам есть полати, покрытые шкурами все тех же коров, где спят муж с женой и их дети. Если у масая несколько жен, то у каждой своя хижина, а он ночует в них попеременно (красота, а не жизнь). Посередине небольшой очаг с угольками, поэтому вверху есть отверстие, по бокам тоже небольшие оконца, в общем, просторно и светло (аж глаза выколи). Мой естественный вопрос, где у них телевизор, масай ответом не удосужил. Вышли на белый свет и порадовались. Далее был цирк с разжиганием огня и наступило свободное время, которое можно было потратить на свое усмотрение.

Естественно мой гринписовец и здесь проявил себя во всем блеске, то есть спросил разрешения и стал играть с двумя маленькими козлятами, которые на беду подвернулись тут же. А у масаев были на нас совсем другие виды, они хотели, чтобы мы что-то купили на их самостийном рынке. Причем повели нас с англичанами с разных сторон, чтобы мы, так сказать не мешали друг другу делать покупки (масайский маркетинг однако). Пройдя для приличия вдоль рынка, и сделав несколько снимков, я заинтересовался мокасинами сопровождающего нас масая и сделал снимки сандалий, изготовленных из отслуживших своё покрышек. Потом мой интерес привлекла дверь с навесным замочком, её тоже снял специально для Артема. Уже на выходе сделал снимок Инги с одним местным мачо, причем, когда он заметил, что я и его снимаю крупно, то моментально опустил глаза вниз. На прощание ребята попытались нас немного развести и попросили денег на обустройство школы, но мы, наученные уже Уильямом, не поддались на провокацию, и покинули приют этих детей природы.

По дороге в лодж нам попалось небольшое стадо жирафов, которое добывало себе пропитание рядом с выездными воротами. И даже после выезда жирафы преследовали нас, пришлось делать еще один снимок. Вот так и прошло это сафари: начавшееся как слоновье, продолжившееся гепардовым и львиным, а закончившееся жирафьим! По приезду в лодж, мы уже только отдыхали, купались в бассейне, кормили мартышек (ну, как без этого), и готовились к завтрашнему переезду на озеро Найваши.

Найваши

Следующим утром нас ждал переезд на озеро Найваша. Но сначала мы должны были снова проехать через Амбосели и попрощаться с ним. На прощанье Амбосели решил преподнести нам поистине "царский" подарок – встречу с гепардами, да не просто встречу, а возможность увидеть гепардов на … дереве, что бывает очень не часто. Ведь у гепарда, так же как и у собак, когти не втягиваются, и поэтому они не могут лазать по деревьям. Хотя они очень любят забираться на всякие возвышенности, холмы, пологие ветки деревьев, даже автомобили, для изучения обстановки. Посмотреть, где добыча, да и разведать насчет других хищников. Вот наш Уильям и углядел именно такой случай, нам на радость. Два гепарда залезли на нижние пологие ветви большой акации, которая росла вдалеке от дороги. До них было не близко, крупного плана не получилось, но все равно это большая удача!

Едем дальше, на земле сидит небольшой египетский орел, а его атакуют маленькие пичужки, победа за ними, орел бежал с поля боя. Уже на выезде замечаем огромную цаплю Голиафа, стоящую прямо у дороги в небольшой лужице, а сразу за поворотом натыкаемся на парочку шакалов, провожающих нас внимательным взглядом. Наш водитель решил проехать другой дорогой, видимо рассудив, что хуже той, по которой мы приехали сюда, уже не будет. Частично он оказался прав, она не была хуже. Но лучше она не была тоже! Как только мы выехали из парка, так начались наши приключения. Из вполне похвального желания Уильяма сократить дорогу ничего не вышло, да такой явной "терки" не было, но мы помчались по таким ухабам, что чуть было не застряли в песке на нашем полно приводном микроавтобусе. Кроме того, приходилось проезжать сквозь поселения масаев, где нас пытались задержать под разными предлогами. И, как апофеоз новой дороги, въезжаем в полосу такой невыносимо красной и мелкой пыли, что она клубами поперла снизу через все щели, мнгновенно заполнив собой все пространство машины. Все мы стали индейцами не по своей воле, а Уильям стал первым "чернокожим" индейцем! Наконец, наши мытарства закончились, и мы подъехали к уже знакомой остановке на туалет и магазин.

Смыв с себя хоть немного пыль времен, двигаемся дальше, снисходительно глядя глазами "бывалых" на чистенькую группу несчастных и счастливых одновременно, японских туристов, собирающихся ехать на встречу с Амбосели. Путь наш лежит через Найроби, где нас кормят вкусным обедом в ресторане отеля "Мара Серена". В самой Найроби становимся свидетелями еще очередной похожести на Россию – дорожным пробкам. Движение в столице Кении прямо скажем интенсивное (по кенийским меркам), они тоже видимо не рассчитывают прирост транспорта, и по будням в Найроби в центре города километровые пробки. Причиной тому отсутствие эстакад и наличие огромного количества перекрестков с круговым движением, которое регулируют полицейские. Центр Найроби выглядит вполне по-западному - много высотных зданий из стекла и бетона.

Наконец, вырываемся из тесного кольца пробок и устремляемся прочь по автостраде, как вдруг нас останавливает группа дорожных полицейских в голубых рубашках. Это полицейская облава, они останавливают всех подряд – и грузовики и легковушки и такие же микроавтобусы как наш. Уильям выходит, предъявляет документы, полицейский просит показать багажник микроавтобуса, и чуть позже мне становится ясным этот иезуитский маневр. Настоящей целью полицейского является увод Уильяма прочь с наших посторонних глаз. Немного пошептавшись, они расстаются вполне по-дружески, обнимаясь и похлопывая друг друга по плечам, только при этом Уильям незаметно засовывает полицейскому в карман денежную купюру (ну чем не сценка из нашей жизни). Строгим голосом спрашиваю водителя: "Сколько, сколько?" Уильям смеется и делает вид, что не понимает вопроса.

По дороге на озеро Найваши делаем небольшую остановку, чтобы полюбоваться самой большой земной трещиной – Великой Рифтовой Долиной, или Большим Африканским Разломом. Когда-то миллионы лет назад тектонические плиты сдвинулись, и образовалась эта трещина. Она проходит почти через всю Африку от Иордании на севере, до Мозамбика на юге. Шириной она от тридцати до ста километров, по её краям поднимаются невысокие горы от 600 до 800 метров. Делаю три снимка в надежде склеить их потом в один панорамный. Спускаемся в долину и едем к озеру Найваша. Создается впечатление, что сельское хозяйство Кении сосредоточено исключительно в области разлома: по краям дороги поля и огороды тянутся непрерывной чередой. Сворачиваем с автострады налево, на грунтовку непосредственно к озеру.

Мало кто знает, что Кения славится своими огромными плантациями по выращиванию роз, они тянутся по обеим сторонам дороги на озеро Найваша. Прибываем в отель под названием Lake Naivasha Sopa Lodge. Территория у отеля просто огромная, одной стороной выходящая прямо на озеро. Номера очень просторные. На первом этаже есть большая застекленная веранда, на втором – балкон. Но самая изюминка не в этом, а в том, что отель имеет своё персональное жирафье стадо. То есть жирафы живут непосредственно на территории отеля. Ну, смогли ли мы пройти мимо и не сделать небольшую фото сессию? Интересно было наблюдать, как большой самец подмял под себя куст и чесался об него, пока не… сломал.

Вечером, когда мы не спеша потягивали аперитив перед ужином, услышали громкий щелкающий звук. Поинтересовались, что за птица его издает, и услышали в ответ, что это пение самца лягушки, призывающей самку. Воистину Африка самый удивительный континент, где лягушки поют как птицы, скалистые даманы скрипят как лягушки, и, услышав какой-нибудь звук, никогда не можешь быть уверен, какое живое существо его издает!

Утром, собрав вещи, идем на завтрак, после которого нас ждет водное сафари по озеру Найваша. Надеваем спасательные бронежилеты (которые помимо своей основной функции, еще и спасают нас от утренней прохлады), и залезаем в довольно утлую лодчонку (помятуя, что придется встретиться с одним из самых опасных животных Африки – бегемотом). Может кто-то и не знает, что такой "милый и безобидный" с виду бегемот является лидером по количеству нападений на людей в Африке. Виной всему его чрезвычайно выраженная территориальность, огромный вес и чудовищные клыки, которыми он может без труда перекусить пополам даже крокодила. Выплываем по узкой протоке на озерную ширь и направляемся прямо к огромному стаду бегемотов, которое лежит неподалеку. Проводник объясняет, что это на озере есть несколько стад бегемотов, которые поделили озеро на удельные княжества и строго охраняют границы. Бегемоты недовольны нашим появлением и недвусмысленно дают нам это понять громким фырканьем. Проводник не приближается близко, тем более, что озеро мелкое и винт то и дело запутывается в траве и иле, и приходится его очищать. От стада отделяется огромный самец и медленно направляется в нашу сторону, мы мудро расцениваем это как сигнал закругляться, и направляемся дальше в сторону поджидающей нас стаи пеликанов.

Пеликан – крупная, весьма неуклюжая птица, напоминающая мне самолет-амфибию, или летающую лодку, особенно при взлете и посадке. При нашем приближении, они громко хлопают крыльями, разбегаются по воде, смешно переваливаясь, медленно и нехотя взлетают, при первой же возможности тяжело плюхаясь обратно в воду. А за нашей лодкой, как шлейф за невестой, тянется вереница озерных чаек. Вначале вызывает недоумение такое повышенное внимание к нам этих крикливых птиц, а затем причина такого поведения становится понятной. Она весьма прозаична, наш винт поднимает со дна перебаламученную илистую грязь, в которой чайки и находят мелкую живность для пропитания. Направляемся к двум небольшим островкам, между ними есть небольшая протока, через которую перебирается большое стадо водяных козлов, возглавляемое красавцем с рыжей шерстью и большими рогами, наличие которых неудивительно, при такой величине его гарема (поди-ка уследи за всеми). Я-то эту проблему уже решил, перейдя на работу к супруге, теперь мы вместе практически 24 часа в сутки, и она все время под моим пристальным наблюдением, единственным недостатком является то, что и я под таким же наблюдением, в общем, оба под одним колпаком.

На десерт нашего сафари нам был подан белоголовый красавец орел-рыболов, который поджидал нас неподалеку от нашей протоки и группа русских туристов, радостно приветствующая нас из проезжающей мимо лодки. С удовольствием выбравшись на твердую землю, сдаем спасательные жилеты и продолжаем наш путь, который лежит, наверное в самый известный парк Кении, а возможно и всей Африки – Масаи Мара. Вдоль дороги тянутся зеленые поля, засеянные рожью и пшеницей, удивление вызывает лишь то, как бережно относятся кенийцы к своей природе: посреди поля стоят акации, никому и в голову не приходит срубить их для удобства комбайнера. Хорошая дорога быстро кончается, как впрочем и все хорошее, и мы сворачиваем на припарковую грунтовку. Перед самым лоджем заезжаем в компанию, которая предлагает экскурсию на воздушном шаре. Джордж решил сделать Джейн приятное (как выяснилось за 900 евро), и прокатить её следующим утром на воздушном шаре.

Уладив формальности, через пятнадцать минут прибываем в наш Mara Simba Lodge, который находится на самой границе парка. Лодж довольно большой, двухэтажные коттеджи тянутся в обе стороны от ресепшн, вдоль небольшой речушки под названием Талек. Наш номер просторный, с верандой, выходящей прямо на реку. Ресторан тоже расположен на открытой веранде, по этой причине мне не суждено как следует пообедать: то крокодил начинает охоту на местных сомов, то стадо бабуинов проходит на дальнем берегу, то банда мангустов с рычаньем и визгом делит подачки туристов прямо под нами. Симба переводится с суахили как лев, поэтому на вечернем сафари мы преисполнены самыми радужными надеждами и ожиданиями. Но, как известно, не всем ожиданиям суждено сбываться так скоро.

Наше вечернее сафари с треском проваливается, мы практически никого не увидели, ни зебр, ни антилоп, ни тем более львов. Не ожидая такой подлянки от лучшего парка Кении, списываем все на неудачное расположение лоджа, на невезение и еще на черт знает что. Уильям пытается ободрить нас, говоря, что завтра утром все будет по-другому, всех увидим и т.д. и т.п., но мы мрачно молчим, преисполненные самых тяжелых предчувствий. Настроение не может поднять даже вполне приличный ужин и возня поднятая мартышками. Завтра утреннее сафари пройдет без Джорджа и Джейн, которых рано-рано утром Уильям отвезет на площадку для запуска воздушного шара, и они встретят рассвет в воздухе. Затем он вернется за нами, и горе ему несчастному, если утреннее сафари будет продолжением вечернего!

Масаи Мара

Наше первое утро в Масаи Мара было тревожным. С одной стороны мы очень хотели на сафари, с другой, опасались очередного разочарования. Но, мужественно взяв себя в руки, смело двинулись на ранний завтрак, который включает чай или кофе с кусочками вкусного печенья или без оного. Основной завтрак наступает уже после сафари. Беспечный Уильям вполне дружески поприветствовал нас, оживленно беседуя со своими собратьями гидами, даже не подозревая, как близко находится он к гуманитарной катастрофе (отсутствию чаевых).

Наконец все идут к машинам, усаживаются, и наше первое утреннее сафари в Масаи Мара начинается! Для порядка фотографируем рассвет. Затем дорогу нам перебегает маленький шакал, ну, думаю, началось! Вдалеке показывается воздушный шар, спрашиваем, не наши ли это англичане так красиво плывут по небесной Масаи Мара? Оказывается нет, наши должны плыть в другой стороне, надеемся, что у них тоже все в порядке. Душа уже предчувствует что-то знаменательное, и … оно таки случается! Замечаем впереди в траве отдыхающую львицу, … но она является только предвестником всего прайда. Поодаль вторая львица напряженно всматривается вдаль, где нарезает круги пятнистая гиена – заклятый враг и вечный спутник.

Спускаемся чуть ниже к излучине и видим его величество – царя зверей, занятого поеданием убитого накануне буйвола. От буйвола осталось весьма не много, отсюда мы заключаем, что эта счастливая охота (для львов, конечно) была, скорее всего не этой ночью, а предыдущей. Большой самец лениво грызет ребро, искоса поглядывая на нас, словно говоря: "Ну, что, вам тоже небось хочется?" Затем он прекращает грызть и начинает лизать уже попахивающую тушу. Это было бы удивительно для нас, если бы мы не знали, почему львы вылизывают и только что убитую добычу и уже наполовину съеденную. Все дело здесь в том, что у хищников очень шершавый язык, и свежую добычу они лижут, чтобы очистить шкуру от шерсти, а ребра – для того, чтобы снять с них мясо.

Прайд довольно небольшой, и весьма специфический. Насколько я могу судить, он состоит из четырех львов и двух львиц, что очень необычно. Один самец лежит в траве совсем рядом, двое других почти не видны из-за высокой травы и веток деревьев, куда они залегли, спасаясь от наступающего зноя. Как правило в прайде львов один, два взрослых льва и несколько львиц, количество которых может доходить до десятка. Объяснение этому может быть следующее: львы являются братьями, и, поскольку они весьма молоды, то просто еще не успели обзавестись большим количеством самок, или же одна, две львицы вывели детенышей и прячутся с ними где-то неподалеку.

К нам подъезжают еще несколько машин, фотоаппараты щелкают почти непрерывно, как вдруг Уильям трогается и начинает отъезжать прочь. Моему негодованию нет предела, я возмущенно спрашиваю (через переводчика естественно) в чем дело, и получаю невозмутимый ответ Уильяма, который сводится к тому, что в Масаи Мара разрешается ненадолго съезжать с дороги, чтобы подъехать к животному поближе, но … нельзя стоять около него больше двадцати-тридцати секунд. Объясняется это тем, что нельзя мешать животным вести их обычную жизнь, и слишком вторгаться в их дикое естественное существование. Но тому, кто занимался съемкой животных, будет вполне понятно и мое благородное негодование – ведь для того, чтобы "поймать" интересный кадр, надо постоять, изловчиться и не пропустить момент движения зверя, а это ох как не просто. Громогласно указываю Уильяму на его друга-водителя, с которым он так мило беседовал утром, и который стоит возле львов, хотя мы уже уехали достаточно далеко, и получаю убийственный философский ответ, который заставляет меня если не покраснеть, то, по крайней мере, признать правоту этого чернокожего Аристотеля: "Если один человек поступает не правильно, это еще не повод другому поступать так же!" Ну, как вам? Мне так стало немного стыдно, после того, как я хотя бы немного успокоился.

Но судьбе было угодно, чтобы Уильям полностью реабилитировался перед нами в это утро! Едем уже по направлению к лоджу, как вдруг Уильям негромко говорит, что видит льва далеко впереди. Сколько не всматриваюсь, ничего не вижу, впереди бескрайнее желтое поле, но Уильям стоит на своем, и достаточно быстро везет нас вперед. Подъезжаем к тому месту, где якобы наш философ видел льва, никого, сворачиваем с дороги, и осторожно движемся вглубь желтого безбрежья. Стоя впереди, напряженно всматриваюсь в траву, … как вдруг прямо по ходу в пяти метрах из желтой травы возникает огромная грива, возбужденно кричу Уильяму: "Стой, стой!" Он, оказывается, прекрасно понимает по-русски, поэтому наши слаженные действия и имеют такой успех. Вот оно – наше масайское счастье, невозмутимо лежит буквально в двух шагах от нас в густой желтой траве.

Поражает насколько совершенна защитная окраска этого громадного хищника: ведь если бы он не приподнял свою массивную голову, украшенную более темной гривой, то мы могли бы проехать буквально в двух шагах, и не заметить его. Наше счастье, что мы ехали точно на него, и он вынужден был поднять свою голову вместо светофора, чтобы не быть раздавленным нашим микроавтобусом. Когда лев поворачивает голову в профиль, принюхиваясь к чему-то только ему известному, то его силуэт немного более отчетливо виден сквозь стебли травы. Наконец, ему надоедает быть объектом столь пристального внимания, он встает, и немного прихрамывая на заднюю лапу, царственно проходит буквально в трех метрах от нашего автомобиля, что позволяет сделать мне мой самый любимый снимок за всю эту поездку. Как же красиво смотрится он, спокойно идущий по своим владениям, вполне осознающий свою мощь, гордый и свободный зверь! Никакие, даже самые распрекрасные условия в зоопарке, не смогут обеспечить дикому животному такого чувства собственного достоинства, как ощущение свободы! Спасибо твоим зорким глазам философ Уильям, они позволили нам насладиться таким восхитительным зрелищем!

Едем уже домой на завтрак, наполненные чувством почти абсолютного счастья. По дороге встречаем стадо коровьих антилоп, спокойно пасущихся неподалеку. Издалека их можно принять за антилопу топи, они действительно очень похожи, только коровья немного светлее и рога у нее не загибаются назад, а разведены немного в стороны. Словно для демонстрации отличия и топи тут как тут. Уже практически возле самого лоджа встречаем огромного черного быка – африканского буйвола. Он совершенно один, крупные самцы могут позволить себе бродить в одиночестве, хотя учитывая большое количество прайдов львов и то, что мы совсем недавно видели собственными глазами, я бы поостерегся на его месте. Буйволы являются излюбленной добычей львов, ведь взрослый буйвол может весить целую тонну, и эта тонна весьма и весьма сильна, агрессивна и вооружена огромными рогами, на которые она с легкостью может поддеть и львицу, да и самого царя зверей. Как правило при охоте на такую крупную добычу, хозяин прайда помогает своим львицам, он приходит в последний момент и завершает охоту своей мощью. Но охота на такого опасного зверя всегда сопряжена с большой опасностью, зато в случае успеха прайд обеспечен пищей на несколько дней, и может позволить себе немного побездельничать.

По прибытии в лодж, считаю своим долгом поблагодарить Уильяма и за прекрасное сафари и за его урок правильного отношения к своему делу и любви к животным, при этом он выглядит очень довольным и важным. Такое ответственное мероприятие как завтрак в лодже всегда проходит под пристальным вниманием зеленых верветок. Они никогда не упустят шанса воспользоваться любой, пусть даже самой маленькой оплошностью туриста или обслуги. Поэтому в лодже есть пара специальных людей в униформе, которые помогают держать оборону, они спускаются вниз под обеденную веранду и гоняют мартышек. Впрочем это имеет мало успеха, так как мартышки весьма сообразительны и точно различают служителей от добрых туристов, всегда готовых подать какую-нибудь малость этим прожорливым созданиям. Не оставляют своим вниманием прием пищи туристами и мангусты. Большая стая этих забавных созданий живет неподалеку, на другом берегу речки, и мы имеем возможность наблюдать, как они переходят через реку каждый раз строго в обеденное время. Отношение к ним не такое ортодоксальное, как к мартышкам, их с удовольствием подкармливает как персонал, так и туристы. Объяснение этому очень простое: мангусты поедают мелких грызунов и змей, тем самым способствуя большей безопасности продуктов лоджа. Зверьки устраивают под верандой целый бедлам, бросаясь на куски брошенной пищи, с визгом и писком пытаясь завладеть добычей. Наблюдать за ними можно часами, у них вечно что-то происходит, они ни на секунду не остаются без движения, озабоченно рыская по земле в поисках пропитания и постоянно общаясь между собой. Несколько крупных аистов марабу расположились неподалеку, рассевшись на ветках деревьев, окружающих лодж со всех сторон. А на отмели лежат два больших крокодила, греясь в лучах солнца, получая такую необходимую им для ночной активности энергию. После завтрака отправляемся в номер отдыхать и готовиться к вечернему сафари, надеясь, что оно будет таким же захватывающим.

После обеда встречаем наших англичан, и спрашиваем, как им полет на воздушном шаре. Они в полном восторге. Джейн цветет и пахнет, ведь это ради неё спокойный и уравновешенный в нормальном состоянии Джордж выбросил целую уйму денег. А женщины это страсть как любят. На самом деле полет на воздушном шаре – это целое представление, которое разыгрывают для туристов. Они прибывают на площадку рано – часов в пять утра, и участвуют в надувании шара горячим воздухом. Затем погрузка, взлет, встреча рассвета в воздухе, все очень красиво и романтично! Потом собственно само сафари, полет над саванной, зверями, деревьями и холмами, на достаточно низкой высоте, которая зависит от мастерства пилота. Пилоты, к слову сказать, почти сплошь англичане, настоящие энтузиасты и профессионалы своего дела. А затем самый экстрим – приземление с непременным вываливанием из корзины, остановкой шара и обязательным распиванием холодного шампанского. Ну, и скажите, может это не понравиться? Глаза Джейн восторженно-счастливо смотрят на Джорджа, он немного смущен, и я понимаю, что счастливчик наверняка получил благодарности после приезда сполна.

Ну, а после такого эмоционального рассказа наступает время для моего триумфа. Немного небрежно расчехляю фотоаппарат и показываю Джорджу фотографии утреннего сафари. Он в восторге щелкает языком, восхищенно крутит головой, и передает Джейн фотоаппарат, чтобы и она могла убедиться, что мы тоже время даром не теряли. Потом они переглядываются, и я понимаю, что они думают: "А не продешевили ли мы?" Тем более, что это их последнее сафари в Масаи Мара, завтра они уезжают в Найроби, а оттуда на пляж в Момбасу, а мы-то остаемся еще на сутки, и у нас будет еще целый день сафари завтра на машине лоджа. Бодро говорю, мол ничего, сейчас сафари будет не хуже, и ведь оказываюсь прав на все 100%.

Кругом уже полно зебр, они первыми пришли в Масаи Мара из Сенгети и растеклись по её просторам. Антилопы гну тоже уже пошли, и их первые представители немного разбавляют своими темными телами полосатые силуэты зебр, но основная их масса еще в пути, на переходе. Было бы здорово съездить и посмотреть, но это далеко от нашего лоджа, сафари займет почти весь день. В высокой траве почти по колено стоит птица секретарь, мы их уже видели много, это радует, значит все в порядке и с мелкими грызунами, ящерицами и змеями, хотя лично мы за все пребывание не видели не одной змеи.

Внимательный Джордж замечает в ложбине неподалеку слониху буквально с двухнедельным слоненком. Она торопится увести своего малыша подальше от нас. Большое стадо антилоп импала пасется неподалеку, наполовину скрытое в кустах. Теперь уже я замечаю огромное стадо буйволов, голов наверное в триста, которое заняло все пространство на другом берегу протоки. Но, оказывается, не все буйволы держатся вместе. Два матерых самца отбились от стада и преспокойно пасутся у нас на пути, причем один из них стоит прямо у нас на дороге, и абсолютно не расположен уступать нам её. Немного стоим, любуемся его мощью, надеясь, вдруг он сменит гнев на милость, но не тут-то было, и нам приходится объехать его по целине.

Снова замечаем гиену, предтечу больших кошек, и они не заставляют себя долго ждать. Умный философ Уильям привез нас к нашему знакомому прайду, справедливо полагая, что львы никуда не уйдут, пока не доедят остатки буйвола под чистую. Вначале подъезжаем к молодому самцу, лежащему прямо на дороге. Боже, какие же у него огромные лапы! Глядя на них, хорошо понимаешь выражение "попасть кому-то в лапы". Второй самец прайда лениво зевает во всю пасть, стоя в траве неподалеку. Затем он подходит к брату, они приветствуют друг друга и ложатся рядом. Львы живут прайдами-семьями, поэтому отношения внутри прайда всегда дружеские (если речь не идет о пище), даже когда члены прайда расстаются ненадолго, они всегда тепло приветствуют друг друга при встрече. Приветствие в основном, заключается не в подаче друг другу лапы, а в потирании друг о друга головами, это выказывание дружбы и расположения. Львицы прайда практически все родственницы: сестры, тетки, внучки, племянницы и т.д., ведь они достаются в качестве приза либо одному самцу, либо двум, трем, а в нашем случае, даже четырем, которые часто тоже оказываются братьями, но только между собой.

Львы в прайде периодически меняются, старых и дряхлых выгоняют более молодые и сильные. Причем, если в завоеванном прайде есть львята, то их ждет неминуемая и скорая смерть от зубов новых повелителей. Это очень жестоко, но именно потеря потомства и заставляет самок заводить новое, а передача своих генов и есть то самое главное, ради чего молодые самцы и завоевали прайд в драке со старым королем, или без оной. Среди зверей очень редка безрассудно-ненужная смелость, если старый лев чувствует, что ему не справиться с молодым соперником, он покидает поле боя без драки. Судьба его безрадостна, охотиться сам он уже не может, и вынужден питаться падалью, отбирая добычу у более слабых хищников. Как правило, долго так он не протягивает, погибая либо от истощения, либо кончая свою жизнь в пастях своих извечных врагов - свирепых гиен. Но, в нашем прайде пока далеко до этого. Все самцы молоды, полны сил и здоровы, что доказывает их успешная охота на такого опасного зверя, каким несомненно является буйвол. И один жадный лев никак не может расстаться с его останками. Подъезжаем поближе, как вдруг, ветер меняет направление и дует прямо на нас. Запах такой, как если бы мы заехали на помойку в жаркий полдень. Уильям лукаво прищуривает глаз и ехидно осведомляется: "Может, постоим немного?" Мы дружно машем на него руками, не в силах сделать вдох для ответа, и он, смилостивившись, отъезжает к нашему всеобщему облегчению.

Одна из львиц спит тут же на дороге, ничуть не обеспокоенная появлением нескольких машин с туристами. Её товарка широко зевает и подходит к ней. Поскольку они не виделись по львиным меркам уже давно (минут двадцать-тридцать), то ритуал приветствия проводится по полной программе. Эстафету по зеванию принимает лев, он приоткрывает пасть, высовывает язык, а затем и широко распахивает её, словно для того, чтобы мы могли полюбоваться его огромными, слегка желтоватыми зубами. А затем два брата безмятежно продолжают демонстрировать нам свое полное пренебрежение и безразличие. А коварная гиена таки урвала себе кусок кости, и весьма довольная собой, ушла в укромное местечко доедать свой трофей. Пятнистая гиена недаром слывет мусорщиком саванны – она может съесть антилопу целиком, с костями и потрохами, её луженый желудок переварит все, за исключением разве только рогов и копыт. Наши англичане выглядят очень довольными, а мы и подавно, пора возвращаться в лодж, тем более, что вечером у нас должен быть торжественный ужин, посвященный моему дню рождения. Оно прошло хорошо, то есть мирно и спокойно. Последнее время я совсем без фанатизма отношусь к этому дню, по большому счету ничем не отличающемуся от остальных, приближающих нас ко встрече с тем, в кого каждый верит сообразно своему пониманию жизни и смерти. Мы распили две бутылочки нашего любимого красного шираза с нашими англичанами, поговорили.

Джейн куда-то отошла, и я увидел, что она ходит в сувенирном магазинчике. Джордж, вскоре пошел за ней, сказав, что надо спасать свои деньги. Но, как же было приятно, когда они вернулись и подарили мне деревянную статуэтку леопарда (которую у меня тут же отобрала, сама понимаете кто)! Тут зазвучала музыка, человек десять из персонала торжественно внесли торт, украшенный свечками, с песнями про акуну матату и мзури сана, и, конечно, с традиционным хэппи бёсдэй. После ужина мы плавно переместились в барна веранде, где для нас специально зажгли камин (в Африке, в июле месяце), и мы проговорили еще часика два: обсудили международную политику, женщин, мужчин, снова женщин, снова мужчин, потом гибель принцессы Дианы, потом сердечно попрощались и расстались вполне довольные друг другом. Утром наш философ Уильям (получивший накануне свои чаевые) повезет англичан в Найроби, а нас ждет еще полный день сафари на желто-зеленых просторах Масаи Мара.

Масаи Мара

Сегодня утром нас ждет первое сафари на машине лоджа. Это таит в себе большую неопределенность, так как никогда не знаешь с кем попадешь вместе, да и водитель–гид тоже неизвестно хорош или нет. Именно поэтому я больше люблю индивидуальное сафари, сафари, когда мы в машине одни. Тогда есть возможность договориться с рейнджером о предпочтениях, скорости передвижения, и еще о сотне различных мелочей. Когда рейнджер точно понимает, что вы хотите от него и от сафари, то ему проще выполнять ваши просьбы и соответственно заработать свои чаевые. Например, один наш турист, сделавший сафари в парке Крюгера в ЮАР, остался очень недоволен водителем, который несся галопом и замечал только крупных животных – слонов, носорогов, буйволов и т. д., а "мелочь" типа шакалов, птиц просто не замечал. Оказалось, что это был сам управляющий лоджем, он подменял заболевшего рейнджера и уже немного забыл, как делается настоящее сафари. И, поскольку он тоже оказался недоволен туристом, который сделал ему замечание, то нам пришлось потратить немало усилий, чтобы погасить надвигающийся конфликт.

Наш водитель довольно скромный и худощавый (кенийцы вообще редко бывают толстыми) парень приглашает нам садиться в лэндкрузер на задние сидения, что тоже не всегда бывает удобно. Впереди расположилась молодая пара индусов, наверное молодоженов. Но это не индийские индусы, а момбасские, т.е. живущие здесь в Момбасе, на побережье. В Момбасе большая индусская диаспора, это повелось еще со времен колонизации Кении Великобританией. Англичане привозили сюда индусов в качестве прислуги и управляющими, так как они их уже вышколили в Индии. И теперь индусы в Момбасе обучают кенийцев торговле, ремеслам и менеджменту. Трогаемся, у парнишки два фотоаппарата и куча объективов, это хорошо, раз он фотограф, значит, тоже будет рад интересному кадру. Для затравки пара кадров рассвета, они в Африке очень красивые. Затем крупный самец жирафа на пригорке справа. Знаете, как примерно определить возраст жирафа? Очень просто. Надо измерить рост жирафа с точностью до сантиметра, затем сосчитать все пятна на его шкуре, потом разделить одно на другое, и то, что получится и будет возрастом жирафа. Хорошо, что все обладают чувством юмора и догадались, что это шутка. На самом деле понять молодой ли жираф перед вами, или старый довольно не сложно – чем темнее пятна на шкуре жирафа, тем он старше. Таким образом, понимаем, что перед нами взрослый молодой самец.

Пока мы тут занимаемся подсчетом лет жирафа, происходит что-то непонятное. Водитель поговорил по рации, и спешно разворачивает машину в обратную сторону, а поскольку так поступают и две машины, ехавшие за нами, то догадываемся, что проблема не в нашем автомобиле, а в чем-то другом. Как только водитель закончил маневр приступаем к нему с вопросами, он коротко бросает: "Лев".

Не успели мы с молодым индусом привести в боевую готовность свою фототехнику, как видим огромного старого льва, неспешно бредущего прямо по дороге в нашу сторону. Машина, выехавшая немного позже, практически столкнулась со старым матерым властителем этих мест (это уже гид нам рассказал), и сообщила остальным, благодаря чему, мы и можем насладиться этим впечатляющим зрелищем. По огромному количеству шрамов на его морде и плечах видно, что он не даром прожил на этом свете: многих врагов ему удалось одолеть, много добычи завалил он на своих охотах, надежно и отважно защищал он своих львиц, и не один десяток отпрысков благодаря ему появились на просторах Масаи Мара! Теперь он на заслуженном отдыхе, пройдя немного еще вперед, он сворачивает с дороги в густой кустарник, растущий по обеим сторонам, и заваливается как подкошенный отдыхать в тень. Львы на самом деле активны часа четыре-пять в сутки, преимущественно в ночное время. В дневное время они предпочитают спать где-нибудь в тени, ведь, чем больше сохранишь энергии, тем реже надо охотиться, чтобы пополнить её запасы (львиная мудрость).

Оставляем в покое ветерана, и едем дальше, даже не осознавая, что старый лев специально вышел на дорогу, чтобы подготовить нас ко встрече со своими многочисленными потомками. И они оказываются весьма успешными охотниками! Прямо перед нами находится доказательство этого смелого утверждения, в виде недавно убитой зебры. Её с удовольствием поедают сам хозяин прайда с темной косматой гривой и три его львицы, а четвертая, уже вдоволь наевшаяся (или самая умная), предусмотрительно лежит неподалеку. Вдруг, лев делает ужасное открытие, оказывается, что зебры, или вернее того, что от неё осталось совсем немного, и, стало быть, если все продолжат есть такими темпами, то скоро он останется без законной добычи, а это полный беспредел! И он недвусмысленно дает это понять своим любимым (в другое время) женам.

- Ну, слава Богу, одна вроде поняла, а то, что смотрит как-то странно и обиженно, так это ничего, не в первый раз.

Остальные оказываются менее понятливыми, и приходится вновь показать, кто здесь хозяин и властитель.

- Ну, наконец-то поняли, ишь, сколько съели, еле успели отбежать, так и форму недолго потерять, тогда кто же будет для меня охотиться? Придется либо голодать, либо самому, а этого я допустить никак не могу! - так, или примерно так рассуждал мудрый темногривый правитель, железной рукой (в смысле лапой) наводя раз и навсегда установленный порядок в своем гареме. - Вот теперь можно не спеша, с чувством, с толком, с расстановкой и покончить со всей этой требухой! И ведь все сам, только сам, никто и не поможет, им бы только прихорашиваться, да вылизываться! Вон сколько зебр гуляет, нет, им обязательно надо мою, шли бы лучше охотиться! Вот вроде одна-то уже заглядывается на стадо, но нет, маникюр, конечно, дороже!

Оставляем мудрого повелителя наедине со своими женами и со своими мыслями про них, и едем дальше. Но старый лев преподнес нам еще один сюрприз, в виде еще одного прайда своих молодых отпрысков. Совсем неподалеку (видимо дед не разрешает удаляться надолго) по желтому полю идет очень многочисленный, и весьма моложавый прайд. Возможно, львы ведут подросших детенышей к своему прапрадедушке на свидание? Возможно так, а может они просто спешат по своим делам? Нам не дано точно это узнать, да и надо ли нам это? Ведь нам дарована еще одна встреча с этими удивительно спокойными и величавыми властителями здешних мест. Несмотря на большое количество подросших детенышей, львы не выказывают никакого опасения встречей с нами, что лишний раз доказывает эффективность защиты хрупкого дикого мира Масаи Мара. Они спокойно позволяют приблизиться к себе на небольшое расстояние, чтобы сделать несколько снимков. Мы, с моим молодым индийским коллегой смотрим друг на друга, и понимаем, какое удивительное утро подарил нам старый лев, шедший по дороге.

На пути в лодж нам снова попадаются две удивительных птицы секретаря, но на этот раз, одна из них сидит на вершине акации, что не совсем характерно для неё, а вторая идет куда-то от нас, и ветер смешно поднимает перья на её голове. Приехав на стоянку машин, выходим, сердечно прощаемся с молодым раджой (как я его прозвал) и его спутницей, как вдруг слышим знакомую речь. Оказалось, что двое опять таки молодоженов, только уже русских русских, но живущих в Норвегии, вышли из своего микроавтобуса. Знакомимся, узнаем, что ребята путешествуют одни (вот счастливчики!) и собираются ехать днем смотреть миграцию на границу с Танзанией. Смотрим на них умоляющими глазами и просим взять нас с собой, они спрашивают водителя, он, конечно же, не против немного подзаработать, и мы счастливо расходимся договорившись встретиться через пару часов.

После плотного завтрака, а я отношусь к людям, стоящим на незыблимых традициях плотного завтрака (мало ли что может произойти, а мы не готовы?), выходим на стоянку машин, где нас уже поджидают наши молодые коллеги. Садимся, завязывается разговор, нам интересно, как ребята попали в Норвегию. Оказывается, они оба учились в Институте Управления, и там норвежская компания проводила отбор для работы в нефтедобывающей компании. Ребятам повезло, они выиграли гранды, и попали на работу в Норвегию, счастливы до безумия. Сейчас, когда они прошли стажировку и их приняли в штат, они получают зарплату около 10 тыс. евро, и могут себе позволить жить, не тужить, свысока посматривая на своих одногрупников. Но это нисколько не мешает им быть вполне дружелюбными, веселыми, причем Эдик завзятый фотограф, у него куча аппаратуры и сменных объективов. Он дает задание своей молодой жене Наташе, и она с серьезным видом подает ему то одно, то другое, при этом не забывая командовать понемножку, типа Эдик сними дерево, сними зебру, или гну. В общем идет нормальный притирочный процесс.

В самом начале договариваемся между собой, а затем и с водителем, чтобы он останавливался по нашей просьбе, либо сам, если увидит что-либо интересное, и наш вояж начинается. Не успеваем отъехать далеко, как замечаем львицу, развалившуюся на пригорке. Неподалеку пасутся изящные газели Томпсона, смешно потрясывая своими маленькими мордочками. Чуть дальше нам попадается пара бородавочников, пасущихся вдоль дороги. Бородавочники часто встают на колени, выкапывая различные коренья из земли. Один недоверчиво уставился на наш микроавтобус, провожая его недовольным взглядом, и его рыжая грива смешно топорщится на спине. А затем к нашим услугам подают … настоящую Африканскую Тройку. Ну, кто бы мог подумать, что посреди саванны мы увидим такое чудо! Зебр уже очень много, они заполоняют своими полосатыми телами все пространство Масаи Мара. Но мы-то едем не за этим, мы едем смотреть миграцию антилоп гну, следующих своим многовековым маршрутом из Серенгети в Масаи Мара. Водитель, следуя полученным инструкциям притормаживает, и мы видим красивую, разноцветную птичку, размерами с нашего скворца, только гораздо более яркую. Наталья и Эдик загораются снять её в полете, для того, чтобы были видны её крылья, изумительно переливающиеся на свету иссиня изумрудным цветом. Теряем минут пятнадцать на эту затею, птичка порхает с места на место очень быстро, словно насмехаясь над безуспешными попытками Эдика, наконец, кадр сделан, и мы трогаемся дальше.

А вот и настоящая удача, везет нам сегодня! Совершенно случайно натыкаемся на загорающего гепарда. Но, оказывается, что он не один, а их трое! Гепарды по большому счету одиночки, как и леопарды. Здесь может быть два варианта: либо это мать с уже подросшими детенышами, либо братья, недавно начавшие самостоятельную жизнь, и пока еще не нашедшие в себе мужества расстаться. Почему-то мне кажется правильным именно второй вариант.

По мере нашего продвижения к границе с Танзанией нам попадается все больше антилоп гну, что неоспоримо свидетельствует о правильности выбранного пути. Наконец подъезжаем непосредственно к границе и воочию можем наблюдать это грандиозное зрелище – Великую Миграцию. Гну идут нескончаемой вереницей – сотни, тысячи, десятки тысяч антилоп следуют друг за другом в этом бесконечном поиске свежей зеленой травы. Вначале, они опустошат передовые рубежи Масаи Мара, а когда трава закончится и здесь, они форсируют реку Мару, являющуюся естественной преградой на пути к более глубинным к запасам заповедника. И у крокодилов наступит долгожданное изобилие. Они терпеливо ждут этого почти весь голодный год. Причем количество убитых ими гну не идет ни в какое сравнение с животными, погибшими от неудачных прыжков, затоптанных детенышей, и просто обессиленных, и потому становящихся легкой добычей любого хищника. Да, Великая Миграция – просто манна небесная для всех плотоядных и Серенгети и Масаи Мара! А уже к сентябрю, это Великое Стадо до последней травинки опустошит равнины парка, и двинется в обратный путь, предварительно удобрив землю для следующего урожая сочной и зеленой травы. Вот так и поддерживается это мудрое равновесие, раскачивая маятник Великой миграции из стороны Серенгети в сторону Масаи Мара и наоборот! Наталья, как истинная молодая женщина, конечно не равнодушна к мужчинам в форме, и с удовольствием фотографируется с бравым танзанийским пограничником, или вооруженным рейнджером. А мы встаем в очередь для фотографирования рядом, нет, на самом пограничном столбе, разделяющим Кению и Танзанию. Люди, приехавшие на машине лоджа, удобно расположились … на крыше и с удовольствием наслаждаются видами на просторы Масаи Мара. Ну, все, пора в обратный путь, в нас проснулась прощальная жадность, мы должны успеть к вечернему сафари, ведь оно последнее не только в Масаи Мара, но и вообще последнее в этот приезд, и мы не можем позволить себе пропустить его. Одинокий самец страуса гордо стоит в окружении зебр и свысока поглядывает на полосатых эмигрантов. По дороге замечаем интересную картину – жирафы выстроились в ряд и напоминают вышки линии электропередач. Вдалеке стоят две самых крупных антилопы в Африке – иланды. Приезжаем в лодж, сердечно прощаемся с молодежью, желаем им успехов в их нелегкой заграничной жизни. Далее наши пути расходятся, ребята летят на Сейшелы, ну а у нас завтра перелет в Найроби, а потом в Момбасу, на пляж, загорать. Приняв душ, выхожу на балкон, и вижу картину, желтоклювый аист, вкупе с черноклювым ибисом патрулируют речку, в надежде разыскать что-либо съестное.

Вечернее сафари было бы весьма заурядным, если бы не одно обстоятельство. На этот раз нам досталось в попутчики целое семейство индусов: усатый папа, мама, приличных габаритов, неугомонная дочка, непрерывно трезвонящая по мобильнику, а весьма аморфный юноша, с удивленным заторможенным лицом. Теперь водитель посадил нас вперед (очень справедливая ротация), а все семейство расположилось сзади. И все бы ничего, только они галдели на протяжении всего сафари, а я этого не переношу. Представьте себе, подъезжаем к прайду львов почти вплотную, а они не замолкают, и фотографируют все происходящее … на мобильник. Сынок просит папу сфотографировать его в машине на фоне львов. Снимок не получается, слишком мало расстояние от объектива до лица. Видя огорчение юноши, предлагаю ему выйти и подойти ко львам поближе, гарантируя отличный кадр (как я добр). На лице индуса отображается вся работа мозга, отчетливо виден весь мыслительный процесс, который заканчивается робкой улыбкой и отказом.

Накануне прошел довольно сильный дождь, поэтому низины заполнены водой, а за большущей лужей, или вернее маленьким озерцом, лежит прямо на дороге молодой, не более четырех лет, лев. И тут-то мы демонстрируем окружающим нас микроавтобусам все преимущество полноприводного внедорожника. Наш водитель осторожно подъезжает к луже, и пересекает её, правда на выезде нас так мотает, что даже неугомонные индусы замолкают, вцепившись в поручни. Но игра стоит свеч: мы подъезжаем к самцу почти вплотную, на расстоянии метра-полутора. Я даже не могу снять его из-под крыши, он виден только наполовину. Смотрю на рейнджера, он молча кивает головой, и я осторожненько приоткрываю сдвижное стекло, причем лев абсолютно не реагирует, потому что индусы галдят так, что его внимание полностью поглощено этими гомонящими непонятными обезьянами. Нацеливаю объектив, а в голове проносятся слова из старого-престарого фильма: "Компанию интересуют только крупные планы!" Но мое предприятие не имеет успеха, так как голова льва безвозвратно повернута назад, в сторону наших индийских друзей.

Тихонько кашляю, привлекая внимание зверя, он поворачивает голову, наши глаза встречаются, и… даже не знаю, какими словами можно описать это состояние. Лев смотрит на меня … абсолютно пустыми, ничего не выражающими холодными глазами многовекового потомственного киллера (помните – ничего личного, только бизнес). За ту пару секунд, которую он смотрел на меня, я понял, что он ни на секунду не упустит своего шанса, если он ему представится. Но будет это не кровожадное убийство маньяка, приходящего в возбуждение от самого вида крови и криков жертвы, а обыденное, рядовое событие, ничем не отличающееся от таких же сотен тысяч убийств по необходимости, а не для славы, ради азарта или еще каких-нибудь человеческих придумок. Дикий зверь убивает жертву только по жестокой необходимости, для пропитания, у него нет иной мотивации, исключение составляет только убийство другого хищника-конкурента. Если зверь сыт, то он ленив, он с удовольствием будет отдыхать где-нибудь в тенечке, не задумываясь о следующей охоте, и только голодный желудок снова поднимет его на новое убийство по необходимости. Ну, а что человек? О, у него найдется такое дикое количество оправданий своих убийств, такие изощренные причины, что любой лев, покажется масайской овечкой в сравнении с главным хищником земли – человеком!

Но, пока я делал такие пространные отступления, лев уже начал поворачивать свою голову в сторону все того же неугомонного семейства индусов. Запоздало щелкнув затвором, понял, что немного не успел, но передал бы снимок то ощущение первобытного страха, скорее даже ужаса, который я испытал за эти несколько мгновений? Не знаю, вряд ли! Очень похожее чувство страха перед этой неумолимой силой машины для убийства я испытал, когда в кромешной темноте африканской ночи в Калахари, лев рычал возле нашего лоджа. Помимо воли липкий ужас обволакивает и заполняет все твое тело, заставляя судорожно прикидывать, куда можно запрыгнуть, забиться, залезть, чтобы не быть съеденным. А сомнений в исходе битвы безоружного человека со львом даже и быть не может! Но тут к нашему начинающему киллеру подошла подруга и увела его от нашего автомобиля. А всю нашу фотосессию безучастно наблюдал с высоты своего положения на ветке ближайшего дерева стервятник - большой африканский гриф.

Ну, вот и все, прощай Масаи Мара, много удивительных и ярких мгновений подарила ты нам в этот раз. Спасибо тебе, бескрайняя желтая равнина за ту щедрость, которую ты проявляешь и к нам и ко всем твоим многочисленным обитателям! Да будет век твой долог, да хватит мудрости у людей сохранить этот по-настоящему дикий и самобытный уголок природы, на радость всем нам!

RSS Обсудить