Крит

Крит. Дороги, которые мы выбираем

Если вы едете по Криту за рулем, не верьте дорожным знакам, а еще больше их отсутствию. Ни вы, ни кто-то другой не поедет положеные 30 км/ч, согласно знаку, а погонит все 70, но будет назван зеноновой черепахой или иначе обматерен местным старичком, изучившим своим видавшим лучшие времена джипом каждую выбоину на этой дороге, и непринужденно обходящим вашу спортивную машину прямо перед закрытым поворотом. На Крите все повороты закрытые и опасные, к гадалке не ходить и на знаки не смотреть. Крит позволяет россиянину ощутить гордость за отечественный автопром - небывалой популярностью у критского населения пользуются "Лады" и "Нивы", правда, джипы с открытым кузовом все-таки любимы больше, ибо в такой кузов помещается не только стадо горных коз, но и ближайшие родственники в перемешку с сельхозинвентарем.

Но мы отвлеклись от дорог, а на Крите от дороги отвлекаться ни в коем случае нельзя - опасные, повторяю, повороты. А отвлекаться страсть как хочется, ибо красотища вокруг такая, что дух захватывает, челюсть падает, а у кого-то наверняка даже выпадает. И штурман глазеет по сторонам, вздыхает и охает, отвлекшись от карты, а водитель, лихо закладывая очередной вираж по краю обрыва, скрыпит зубами и сообщает, что мы только что проехали Сифаки и ему, как водителю, страшно интересно, должен ли быть таковой населенный пункт на нашем пути. Тут штурман обращается к карте и начинает судорожно искать Сифаки, но попадаются ему на глаза всё больше Василики, Сикии, Чудетси, Тефели и даже одно Пискокефало, а когда он наконец находит Сифаки, то радостно сообщает, что где-то был пропущен поворот (не иначе как в Апостоли, а может в Епископи или даже в Архонтиках), и машина движется в прямо противоположном от ожидаемого направлении.

Картам, кстати, на Крите тоже верить нельзя. Особенно той маленькой, которую выдают всем туристам (ее, между прочим, 6 лет назад составили, а с тех пор многие тропки на Крите обратились в шоссе, а шоссе поросли бурьяном). Но даже после покупки большой и подробной карты ваша радость будет преждевременной. Вы думаете, что толстая красная линия на этой большой карте означает новое скоростное национальное шоссе, оранжевые линии - хорошие дороги, тонкие красные - плохие, но всё же асфальтированные, а белые - страшную грунтовку. Да, они именно это и означают, но это не гарантирует ничего в реальном движении, и потрескавшийся асфальт может смениться свежим гудроном с еще не подсохшей разметкой... на целых 500 метров, а широченное в две полосы шоссе, вообще не обозначенное на карте, через пару километров вашей нежданной радости за поворотом да еще и на подъеме оборвется пыльной грунтовкой, так что придется на арендованой машине с низкой посадкой либо пятиться от этой грунтовки назад два километра, с таким кайфом и ветерком преодоленные, либо разворачиваться над обрывом, молясь, чтобы сзади из-за поворота не вынырнул на полном ходу такой же заблудший турист.

Еще на Крите нельзя верить указателям, сулящим достопримечательности. Мы на протяжении всего путешествия страдали когнитивным, извините за выражение, диссонансом от экзистенциального, тьфуты, несоответствия между путеводителем, картой, указателями и окружающей действительностью. Там, где за поворотом путеводитель сулил нам фрески 8-го века в церкви, построенной в 14-м, не было не только указателя на церковь, но и поворота. Огромный указатель манил нас свернуть налево, где нас ожидает минойское поселение, но путеводитель упорно обходил молчанием такое знаменательное место, зато долго распинался о каком-то монастыре, памятнике борьбе критского народа против турецкого ига, где прятались 30 повстанцев и 500 женщин, стариков и детей. Повстанцы взорвали бомбу, из-за чего погибло "много турков", повстанцы и все мирные жители. Там, где на карте нарисована венецианская крепость, скорее всего не будет указателя и вообще нормальной дороги, но крепость будет, самая настоящая и очень даже внушительная, хоть и заколоченная и совершенно не обустроенная для затаптывания туристами.

Горы и долины, ущелья и оливковые рощи, вершины и впадины, небо и облака. Выбирайте дороги на Крите, а лучше не выбирайте их вовсе, езжайте вперед, подальше от туристских маршрутов и Нового Национального Шоссе, и вы увидите удивительный красоты остров, выпьете наикрепчайший обжигающий кофе в забегаловке "для местных", где никогда не видели туристов, а потому масла в греческий салат вам плеснут от души, как для себя и для своих, не пожалеют. Но об этом в следующий раз.

Крит и его обитатели

Мы вглядывались в их загорелые лица и гадали, считает ли кто-то из них себя прямым потомком древних минойцев - строителей знаменитых дворцов, создателей изящной керамики? или эллинов? или венецианских купцов? Позабавила параллель: в Историческом музее Ираклиона мы надолго зависли в последнем зале, посвященном немецкой оккупации Крита в мае 1941 года (смотрительница взирала на нас с неподдельным интересом, с недоумением следила за нашими неспешными перемещениями по залу, почти с ужасом вслушивалась в наши обсуждения увиденного. Видать, сюда заходят разве что школьники и то не по своей воле), так вот - газеты тех дней пестрят плакатами, изображающими Афину Палладу, ведущую солдат в бой против нацистских оккупантов, Зевса Громовержца, разящего врага молниями... Ничего не напоминает? Да-да, в минуту роковую обращение к корням, к истокам: Александр Невский, Суворов, Кутузов и вообще Родина-Мать зовет.

Коренные жители острова в это время года расслаблены и никуда не торопяться. Кажется, что все критяне, не занятые в туристической индустрии, целыми днями бьют баклуши, сидят в тени, потягивая кофе, и чешут языки или глазеют по сторонам. Один раз, когда мы пили кофе в таком "местечке для своих", мы подслушали интереснейший разговор. Очень увлекательно пытаться понять по мимике и отдельным словам, о речь идет речь. Представьте, семеро мужчин и три пожилые женщины сидят в тени дерев и, как нам показалось, обсуждают последнюю проповедь. Вернее, одна из женщин вещает, остальные внимательно слушают. За исключением одного саркастически настроенного дедка, который явно имеет свое мнение и периодически его высказывает, но женщина -признанный авторитет в вопросах теологии- забивает его контраргументами.

Каждый житель Крита на вопрос Do you speak English? немедленно ответит Yes! чем в подавляющем большинстве случаев исчерпает свой словарный запас на этой языке ровно наполовину. Даже официанты в кафе часто знают английский только в пределах меню. На вопрос А. о значащемся в меню местном пиве dark оно или light парень-официант не мог ответить, а лишь беспомощно хмурил лобик и только после переформулировки What color? неуверенно ответил yellow. А если присовокупить к тому природное дружелюбие, открытость натуры и искренне желание помочь заплутавшему туристу, то результат оказывается забавным.

Но ежели вы слышите неплохой английский, то можете не сомневаться - это европеец. Да, их полным-полно на Крите: голландцы, немцы, англичане, бельгийцы и французы с удовольствием переселяются на Крит, работают официантами или гидами и не хотят возвращаться на родину. Главный и всё оправдывающий аргумент: климат. "Тут так теплоооо!" блаженно закатывают глаза они, а мы, русские, прячась в тенёк от палящего солнца, недоуменно пожимаем плечами "по нам так слишком, к тому же скучно, небось, зимой". С ноября по февраль весь остров занимается сбором и обработкой оливок, зарабатывая себе на жизнь до следующего сезона. А хитрые европейцы продолжают держать открытыми кафе и ресторации, ибо не туристом единым жив Крит, сами островитяне тоже не дураки посетить и погудеть.

Позовите меню

Крутясь по дорогам в поисках достопримечательностей, мы забрались в какую-то глухомань, миновали тюрьму (как раз было время обеда и заключенным раздавали во дворе еду, а забор проволочный, так что мы подсмотрели), выбрались на берег и поняли, что налево дороги нет, вернее такая, как на Лысую Гору, а направо какое-то время есть, в дальше развилка четырех дорог и все без асфальта и щебнем завалены. Вгрустнув, мы решили перекусить для поддержания сил.

В этом нетуристическом приморском городке, похоже, никогда не видели иностранцев. В единственном кафе на огромной веранде был аншлаг, всего пара свободных столиков, а остальные занятыми местными. Мы тихонько сели в уголок и начали ловить глаза официантов и хозяина, но на нас не обращали внимания. Мы с Ученым Мужем - жуткие скромняги, гаркнуть во всю глотку "Эй, человек!" и щелкнуть пальцами не можем. "Доктор, меня все игнорируют!" - "Следующий". Вот так и нас игнорировали. Мы поглядывали вокруг и понимали, что мы здесь нежданные, а значит и не слишком желанные гости. Странные странники со стороны. Мы решили, что если к нам не подойдут до того, как мы докурим, то поедем искать перекус в другом месте. Не успели мы затушить бычки, как к нам приблизился хозяин-грек и посмотрел вопросительно, мол, чего надо. Меню на столах не было и мы спросили, может ли он нам его принести. В ответ грек хитро, а скорее насмешливо, улыбнулся, жестом показал, типа щас всё будет, и удалился. Через минуту к нам подошла девочка лет 16-ти и на ужасном английском начала перечислять, чем они могут нас угостить. Она и была меню! Мы просили принести меню, а он его позвал! Англоязычное говорящее меню! Ну не кайф? Да и правильно, зачем в этой забегаловке меню, ведь чужие здесь не ходят, а свои и так в курсе.

Таким образом мы получили вкуснющий греческий салат (домашний, а не туристический вариант!) и прекрасный кофе, в котором тоже ничего не пожалели. К тому же имели удовольствие наблюдать забавную сцену: приехали вояки пообедать, им сразу же подали большие порции и по бутылке пива. Похоже, хозяин их ждал. Наверное, это охранники из той тюрьмы, которую мы по дороге видели. Сидят суровые, вооруженные, поглощают молча белки и углеводы. А за соседним столиком совершенно пьяный старикашка. И так уж ему скучно, что начал он к воякам приставать с разговорами, а они на него ноль внимания: ни голов не поворачивают, ни словом не отвечают. Старик отчаиваться не стал, подал знак хозяину, и тот принес воякам еще по бутылке пива и показал - это подарок от старика. После такого подношения молодые люди в форме не могли не завязать с ним беседу. Верный способ.

Lost in Translation

Перекусив, мы вернулись на развилку из страшных дорог и осторожненько поползли по самой левой. Она немедленно завела нас в бухту. А там никого, только огромная компания критян за столом в тени чего-то празднует. Выбралась я из машины и к ним побрела. Мне навстречу поднимается огромный чёрный грек. Обращаюсь к нему уважительно и по-аглицки. Он, исполненный молчаливого достоинства, делает знак кому-то за столом и передо мной возникает девушка (как оказалось, она единственная в этой компании владеет иностранными языками, причем, французским лучше, чем английским, ибо учится во Франции, студентка, на каникулы домой приехала). Я размахиваю картой и спрашиваю, как мне проехать в Kali Limenes. Прежде чем ответить на мой вопрос, хозяин подает знак безусому юноше и сей чудный отрок, просто-таки Ганимед, наливает и преподносит мне рюмку водки. Я вежливо отказываюсь, ибо не употребляю. Тогда отрок подает мне кисточку винограда, которую я с благодарностью принимаю и тут же начинаю поедать, не иначе как от смущения. Девушка переводит мой вопрос главному греку и тот говорит. Долго. Минут пять он размахивает руками и говорит, говорит. Наконец, он многозначительно умолкает, и я слышу перевод:
- Вам надо ехать вдоль берега в ту сторону и следить за тем, чтобы море всегда было слева.
- Это всё, что он сказал? - спрашиваю я, чувствуя себя героем Билла Мюрея, но, к счастью, не из "Дня Сурка".
- Ну да.
- Угу. Но это и так ясно. А по какой дороге туда можно проехать?

Опять следует перевод вопроса, долгое размахивание руками и краткий обратный перевод: по самой левой.
- Хм. Там вот перекресток и несколько дорог, так нам надо выбрать самую левую?
- Да. И ехать и следить, чтобы море всегда было слева.
- А как там качество дороги? Проехать можно?
- Ну мы же сюда приехали!
- Да, но у нас машина - вон стоит - очень низкая.
- А у нас - вон стоит - разве выше?

Этот аргумент меня немного успокаивает. Я сердечно благодарю девушку-толмача, хозяина грека и, прижимая руку к груди, улыбаюсь всем прочим сидящим за столом. После чего получаю от Ганимеда еще одну, на этот раз здоровенную, гроздь винограда (ту я, оказывается, уже задумчиво подъела), начиная отпираться, мол, спасибо, и так уже, да куда, не надо, но девушка прерывает меня: "у нас праздник, а это значит, что вы в любой момент можете присоединиться к нам, сесть за наш стол и будете желанным гостем". Я прощаюсь с хозяевами и бегу к машине. На перекрестке мы долго задумчиво разглядываем альтернативные варианты. Самая левая дорога ведет круто вверх и заканчивается во дворе пастушьего домика. Следующая по "левости" исчезает в кустах. Еще одна пугает своей непроходимостью, поcему мы выбираем последнюю, то есть ту, по которой приехали, и возвращаемся мимо острова Буяна тюрьмы еще 20 км назад. Но мы не жалеем о том, что не попали в Kali Limenes, ибо ехать и приехать туда, куда хочешь, легко и без приключений - это не то, что хочется во время отпуска.

Досыта примечательности

Не побоюсь показаться занудой и снобом, ибо таковой и являюсь, и громогласно заявлю: так грустно и противно как при осмотре "развалин" дворца Кноссоса мне не было никогда. Я противник новодела, я терпеть не могу, когда "турки строят муляжи святой Руси за полчаса", я не люблю, когда вместо тонкой и любовной реставрации поверх древних ликов малюют шаблонных уродов, арбатских матрешек, но я и не предполагала, что можно додуматься надстроить тысячелетние развалины и не только додумать, дофантазировать как выглядела настенная живопись, но и недрогнувшей рукой дорисовать! О, удержите меня от обморока. О, мифический Лабиринт! О, Минотавр! О, Минос, Ариадна и Тесей!

Черт бы побрал безумного архи-олуха Эванса и современных получателей грантов на "охрану памятников" от Евросоюза. Они заново выстраивают дворец, не скупясь на бетон. Видимо, есть желание возвести его полностью в соответствие с макетом, тоже являющимся по большей части плодом воображения, дабы привлечь еще большие толпы туристов. Ну да, там даже можно будет устраивать костюмированные представления "из жизни древних минойцев" или сдавать дворец напрокат для свадеб, юбилеев и прочих торжеств. Сразу же вспоминается печальная участь Шереметьевского дворца в Останкино, когда смотрительницы музея со слезами наблюдали, как дамы прохаживаются на шпильках по уникальному паркету из ценных пород деревьев, и безуспешно умоляли их надеть музейные тапочки. Хотя за Кносский дворец волноваться-то нечего, скоро там уже ничего уникального не останется, всё зальют бетоном, закрасят свежей красочкой, и будет туристам щщастье. А мне, снобу и зануде, одно расстройство. Я уж лучше по развалинам дворца в Фестосе или по вилле Агиа Триада поброжу, туда строители со своим бетоном и досками еще только подбираются.