Мьянма, Бирма

RSS Обсудить

Поездку в Бирму я планировал как экскурсионную, исключив с самого начала отдых на море, для которого неплохо иметь хорошую компанию, которая так и не собралась. А еще исключил поездку на озеро Инле, так как это крюк в сторону, а времени всего две недели. Там чистая этнография, а я как то не очень от этого впечатляюсь. Видел я эти деревни на воде и в Таиланде, и в Камбодже… Так что пусть гребут себе одной ногой без меня, в следующий раз посмотрю, как это им удается. Основной маршрут был Янгон – Мандалай – Паган – Янгон – Баго – Золотой Камень – Янгон.

Да, еще с названиями. Бирма, вообще-то, теперь Мъянма уже лет пятнадцать как. Но, во-первых, меня так в школе учили, а, во-вторых, я никак не могу запомнить, мягкий или твердый знак надо писать. И надо ли писать букву "р" в конце слова, которая не произносится. Пусть будет Бирмой. Еще Рангун, который теперь Янгон. Рангун – звучит как-то приятнее, в духе Киплинга. Хотя, Янгон – исторически правильнее. А Паган теперь Баган. Или наоборот. Нет Баган, правильно. А Мандалай буду писать через "а" на конце, как привилось в русской литературе. Вообще, буду печатать, как пальцы на клавиатуру лягут, не заглядывая в письменные источники.

Писать подобие плохого путеводителя нет смысла. Для страны, куда в год приезжает около пятисот россиян, включая дипкорпус, этого не нужно. Кто хочет ехать, тот и без меня разберется. А исторический экскурс вообще лишний. Я не учебник истории пишу. И не руководство по буддизму. Кто интересуется, в интернете все есть. Так что, пишу в духе: "Ах, милый Ваня, я гуляю по Парижу. И все, что слышу, и все, что вижу, пишу в блокнотик, впечатлениям вдогонку…." Кому интересно, в конце дам техническую информацию с ценами и названиями.

Добрался до Рангуна через Бангкок за часов двадцать, включая ожидание своего рейса на Янгон в течение пяти часов на трансфере в бангкокском аэропорту. На землю Таиланда не выходил. Обратно так же. В бангкокском дьюти фри прикупил пару бутылок джина и виски. Их и попивал по сто грамм утром и вечером каждый день, сведя к этим нехитрым средствам весь комплекс профилактических прививок, плюс блокировку возможной малярии. Сезон сухой, по джунглям мне не лазить, с бирманцами обниматься вроде не планирую…

Сели в Янгоне уже под вечер. Пограничный контроль занял полминуты. Выдали карту Янгона в подарок. Морочится не стал, купил билет на завтра до Мандалая. Зачем-то в последний момент поменял время на послеобеденный рейс, хотя планировал утренний. Поселился в гостиницу около аэропорта. Самая дорогая за всю поездку оказалась. Бассейн был, мне он без надобности, на одну ночь, ведь. Есть хочу, загружаюсь бирманской пищей. Заливаю джином для усвояемости. Жизнь налаживается, вроде.

С утра встал вопрос, что делать полдня. Решаю пойти классическим путем. Пагода Шведагон – восьмое чудо света. Еду на такси. Сняв ботинки и носки, следую внутрь комплекса построек к самой пагоде – ступе. Вот это не слабо. От количества золота глаза лезут на лоб и клинит фотоаппарат. Когда я был в Камбодже в Анкор Вате, мне сказали, что там все было обито золотом, но потом пришли тайцы и все отняли. Когда я был в таиландской Аюттае, они сказали, что да, было такое дело, но потом пришли бирманцы и все золото утащили к себе, заодно спалив сиамскую столицу. И вот я стаю в месте, куда все это золото, судя по всему, свезли. Ступа возвышается надо мной, упираясь шпилем в небо где-то на высоте шестнадцатиэтажного дома. Вся покрыта золотом, абсолютно вся. И, заодно, половина построек вокруг. Пытаюсь через зум фотоаппарата рассмотреть многокаратный алмаз в шпиле, но слишком далеко. Брожу вокруг ступы часа два, проникаясь величием. Когда величие достигает точки насыщения, ухожу прочь. Немного еще брожу в окрестностях пагоды в парке. Пространства огромны в этой части города. Прикидываю пройденный путь по карте и прихожу к выводу, что Янгон не меньше Москвы. Но вне центра он состоит из парков и пустых пространств. Вернусь, поселюсь в колониальной части, в даунтауне.

Такси, гостиница, аэропорт. Все просто и доступно. Почти все понимают по-английски и говорят лучше любого тайца или китайца. А женщины симпатичнее плосколицых таек раза в два – два с половиной. Приятная страна.

Приземлились в Мандалае тоже в темноте. Аэропорт вполне современный и абсолютно пустой. Стойка "информация для туристов" присутствует, но информация отсутствует. Как и сами сотрудники. Карт нет. Остальные пассажиры отстали, дожидаясь багажа, так что продолжаю движение в одиночестве. Из беседы с таксистами узнаю, что ехать до города минут сорок. Еду. Действительно около сорока минут. Опять не соврали. Предоставляю таксисту честь определить, где я буду жить, задав ему район поиска как "центр города, поближе к рынкам". Он заявляет, что знает хороший отель с рестораном рядом, в котором подают европейскую пищу. Сворачиваем с главной улицы и попадаем в … большую лужу, которая по щиколотку покрывает улицу во всю ее ширину от дома до дома и уходит вдаль в темноту. У них, видите ли, три дня дождь шел. Кончился он только перед моим прилетом. Подплываем к отелю. Паркуемся минут пять, так чтобы я не замочив ноги мог перейти из машины на порог отеля. Отель устраивает по всем параметрам. Поселяюсь с надеждой, что лужа либо впитается в почву, либо испарится. В этот вечер сто метров до ресторана преодолевал вброд. Под слегка моросящим дождиком. Вот вам, бабушка, и сухой сезон! Бэкпекеры тоскливо спрашивают на реципшине, когда кончится задолбавший их дождь. Неплохо говорящая по-английски бирманская леди заверяет, что завтра. Ну-ну, посмотрим.

Утро. Дождя нет, хотя все затянуто облаками. Для интенсивной экскурсии по окрестностям погода самая соответствующая. В ожидании своего таксиста (он же гид), с которым я договорился накануне, беседую с подвернувшимся французом. Он тоже хочет осмотреть окрестности, но предпочитает передвигаться более дешевыми способами. Появляется таксист и дарит мне карты Мандалая и Пагана. Молодец, не забыл мою просьбу. Катался с ним целый день. Сам Мандалай оставил на завтра для самостоятельного исследования, а на такси посетил кое-какие достопримечательности в окрестностях, включая около десятка храмов, ступ, пагод; километровый тиковый мост над озером; город, состоящий из, может быть, сотни действующих буддийских монастырей; скальные гроты. Налюбовался буддийскими монахами (первые пятьсот, особенно дети, выглядели прикольно). Поднимался на холмы, осматривал панорамы (в поле зрения каждый раз попадало не менее пятидесяти ступ при взгляде в любую сторону, из них половина в золотой краске) И, конечно, незаконченную пагоду Мингун колоссальных размеров. Ее не достроили в связи с финансовыми трудностями, возникшими у заказчика. Так и стоит в незавершенке последнюю тысячу лет. Размах впечатлил. Только задние части львов, которые скромно должны были сидеть у входа, больше двухэтажного дома. Других частей от львов не сохранилось. На пагоду можно залезть и заглянуть в гигантские трещины, расчленившие ее сверху до низу.

У Мингуна опять повстречал француза. Теперь он ноет, что лимитирован расписанием катера, на котором приплыл из Мандалая, и ему не хватает времени, чтобы насладиться величием развалин. Сам виноват, пожалел пятнадцать долларов. Делаю вид, что не понимаю его намеков на мое такси. Занудный он.

Тут же рядом, в другом храме-пагоде, выставлен, вернее подвешен очередной самый большой колокол в мире. Тут же табличка, вещающая, что самый большой, конечно, в Москве, но он расколот и не звучит. А тут, мол, самый большой звучащий. Визуально, колокол в Пекине будет побольше, но у этого стенки толще. Может он самый тяжелый из звучащих? Заметив, что край колокола висит в сантиметрах пятидесяти от пола, пролезаю вовнутрь. В этот момент кто-то начинает бить в колокол специальной колотушкой – мероприятие бесплатное и каждому доступное. Остаюсь внутри еще некоторое время. Когда еще придется сидеть внутри звучащего колокола.

Время от времени начинает накрапывать дождь. Дождь пустяковый, и я не одеваю накидку. Мой гид каждый раз хватается за зонтик и держит его над моей головой. Интересно, если бы была жара, он бы махал опахалом? Чувствую себя белым господином. Впрочем, я пытался объяснить ему ненужность зонтика, но потом сообразил, что мне так удобнее фотографировать и оставил его в покое. Если нравится, пусть носит. Он явно чувствовал необходимость оберегать меня от воды. Кстати, абсолютно бескорыстно. Из чувства долга, которое, надо полагать, привили этому народу британцы за годы колонизации. Сходимся на том, что он оберегает от дождя мою фотокамеру.

Осматриваем гроты. Я забыл фонарик в номере, и гид зажигает небольшую свечку. Света как раз, чтобы не врубиться в стену. Обувь, как положено, осталась у входа. Закончив описание истории гротов, гид не меняя интонации продолжает:

- А еще тут могут водиться зверюшки. (он сказал “pets” , что означает домашнего любимца)
- Ага, здорово. А какие зверюшки?
- Да так, змеи, иногда ядовитые.

Гляжу под ноги, но в темноте ног не вижу. Место самое подходящее. Был бы змеей, сам бы тут жил.

Срочно отступаю к выходу. Чувства юмора у моего гида замечено до сих пор не было, так что я думаю, что он мне это выдал просто в порядке информации о гротах. Черт, буду носить с собой фонарик.

В храмах замечаю, что на стенах, рядом с древними буддами (которые иногда из золота) висят самые обычные электронные настенные часы со стрелками. Иногда две – три штуки в храме. Показывают все разное время, чаще вообще не ходят. Выглядит это как дикобраз на собачьей выставке. Увидев около пяти часов в одном зале, пытаюсь выяснить, зачем. И почему не ходят. Гид не знает. Пытаю подвернувшегося монаха. Тоже не знает. Они же честные. Если не знают, то так и говорят. Пытаюсь пошутить, и говорю что знаю сам. В смысле, почему не ходят. Монах заинтересованно спрашивает, почему. Потому что Будде нет дела до Времени. Монах приходит в восторг, и подтверждает, что так и есть. В подтверждение начинает загружать в меня спец информацию для служебнобуддийского пользования. Ретируюсь. Не готов я к философским беседам. Не буду больше шутить с монахами.

День прошел плодотворно. Во первых, я много осмотрел. Во вторых, додумался до нескольких мудрых мыслей. Я не сумею посетить каждую пагоду и увидеть каждого будду в этой жизни, даже если буду посещать только древние пагоды и смотреть только на золотых будд двадцать четыре часа в сутки. Если я попытаюсь это сделать, то на сотой пагоде я перестану их различать, так как для меня они выглядят одинаково. А посему, смотреть здесь в Бирме надо только самое самое из наиболее известного. А в остальное время просто глазеть на страну, жителей и т.д. Придя к этому нехитрому выводу, я завершил экскурсию и предался чревоугодию в ресторане, до которого сумел в этот раз дойти не замочив ноги, так как дорога высохла наполовину.

На следующий день отправился шляться по Мандалаю. Дороги высохли совсем. Дождя больше не было до конца поездки, по крайней мере днем. Права была леди из отеля. Ее бы в Гидрометцентр.

Гуляя по улицам и смотря под ноги, замечаю на асфальте очень характерные пятна. Когда из носа кровь, как раз такие появляются. Беда в том, что здесь они встречаются через каждые два шага. Но драк не вижу. Может они по ночам побоища устраивают? Соображаю, что это все таки что-то другое. Доходит не сразу. Вспоминаю про бетель. Вот оно что. Некая дрянь растительного происхождения кровавого цвета, если ее жевать. Жуют почти все. И сплевывают на дорогу. А дрянь это потому, что от нее десны кровоточат, а зубы синеют и гниют. Вид ужасный. Хорошо, что молодое поколение постепенно отказывается от этой традиции.

Еще о традициях. Пожилые бирманки частенько курят огромную самодельную сигару из листьев. Выглядит со стороны солидно.

В остальном, народ очень чистоплотен. Никто не выбрасывает помои на улицу, вокруг чисто, люди тоже вымыты, вычищены и отглажены, несмотря на общую бедность. Кстати, мужская половина населения щеголяет в специальных юбках, по длине до щиколоток, завязывающихся спереди неким хитрым узлом. Сверху это дополняется, в подавляющем большинстве случаев, отглаженной классической рубашкой с короткими рукавами, часто белой. Как они умудряются в этом климате каждый день надевать чистую рубаху – для меня загадка. Леди наносят на щеки и, иногда, на лоб желтую краску, приготовленную из растертой древесины. Изначально это подразумевалась как защита от солнца, но теперь, скорее, средство себя украсить. Напоминает классические русские румяна, когда их рисуют кругами на щеках.

Народа много, но никто не толкается. Очень вежливое поведение. Прямо дипломатический прием у английской королевы. Пропускают друг друга, ждут. Никто не возмущается. Да, это вам не Китай. Велорикши есть, по конфигурации, как мотоцикл с коляской.

Натыкаюсь на улицу, вдоль которой расположились продавцы рубинов и монет. В рубинах я разбираюсь как свинья в апельсинах. Могу сказать, что они огранены, но не оправлены. Лежат на прилавках горстями, играющими в лучах солнца всеми цветами. Для человека, не избалованного созерцанием рубинов, насыпанных горочками, вид завораживающий. Монеты мне интереснее. Начинаю их исследовать, ожидая увидеть знакомую картину – груду подделок и копий. Неожиданно для самого себя убеждаюсь, что монеты оригинальные. Есть серебряные индийские рупии девятнадцатого века. Просят деньги раз в пять меньше, чем их стоимость у нас. Но качество плохое. Явно, никто не имеет ни малейшего представления, как надо хранить монеты. Некоторые почищены наждачкой. Беда. Не нахожу ничего достойного, но беру на заметку.

Продолжение улицы занято продавцами касок. Зачем им столько касок, понять не могу. Может они в них на велосипедах ездят? Не видел. Каски, конечно, бутафорские. На многих свастика и орлы. Очевидно, населению нравится сочетание реальной истории с древней буддийской символикой. Впрочем, каски в раскраске других армий мира тоже присутствуют.

Привлекает внимание какое-то столпотворение на противоположной стороне улицы. Стоит незаконченный дом высотой уже этажа в четыре. Весь фасад заставлен приставными лестницами. По ним вверх карабкаются человек пятьдесят. Столько же спускается вниз, и еще столько же суетятся внизу. Все с тазами на головах. Всматриваюсь в процесс и опознаю в нем строительство дома методом заливки. Внизу замешивают бетон, перекладывают его в тазы и на головах тащат вверх. Со стороны напоминает муравейник. Из орудий механизации – лопаты и тазы. Если заменить лопаты на деревянные мешалки, а тазы на корзины, то получится реальная картина строительства вавилонской башни, как это могло бы происходить тысячи лет назад. Впечатляет.

Попутно нахожу, наконец, крем от загара. Не мазаться же традиционными красками. Крем тайский, на тюбике осталась цена в батах. Продают за ту же цену в чатах, если пересчитать через курс доллара. Кстати, на момент моей поездки за доллар давали ровно тысячу чат на черном рынке. Официальный курс – чуть больше шести чат за доллар. Разница круче, чем при социализме за рубль. Поменять доллары очень легко. Посылаю всех уличных менял индусов, которые пристают каждые пятьсот метров, и меняю на рынке у бирманцев. Там не обманут.

Вижу в продаже большое количество раструбов для усиления звука, наподобие граммофонных, но подлиннее. Куда им столько? Всеобщую мобилизацию объявлять, что ли? Вечером они мне показали, куда. У них праздник случился. Так они через эти самые усилители до двенадцати ночи так свою музыку усиляли, что у меня в номере стены музыку излучать начали. Это похлеще, чем сидеть внутри колокола было. А номер у меня на другую сторону от ближайшего источника музыки был, между прочим. Вышел на улицу, глянул на источник шума. Огни горят, едят чего-то, радуются. Там некое подобие дворца пионеров или кружка рисования было. Несколько ребятишек прилежно рисуют. Подошел поближе, рассматриваю. Не вру, ей богу. Они рисовали сто долларовые купюры в слегка увеличенном масштабе. И развешивали на стенках для оформления праздника.

Потом я еще одно применение граммофонных усилителей видел. Едешь по дороге, по бокам навесы. Когда машина приближается, из-под навеса выходят нарядные девочки с тарелками и просят деньги. А громкоговорители начинают крутить музыку и объяснять, на какие нужды идет сбор. Обычно, так собирают деньги на строительство школы. В сельской местности, естественно, все это происходит.

Мандалайский дворец, занимающий территорию в несколько квадратных километров, осматривать ленюсь. Он не оригинальный. Тот спалили японцы во время войны. Кроме того, он сам по себе мало интересен. Огромное пространство, застроенное традиционными зданиями-павильонами. Теперь все это занято военными. Окружено рвом шириной метров пятьдесят с несколькими мостами по каждой стороне огромного прямоугольника. Некоторые мосты так и не восстановили, но зачем-то повесили дорожные знаки, обозначающие поворот на них с улицы. Вот кто-нибудь в темноте свернет, смеху то будет.

Добираюсь на рикше до Мандалайского холма и раздумываю, лезть или нет вверх, чтобы увидеть "чарующую панораму города в лучах закатного солнца". Облачность сплошная и низкая, на закатное солнце надежды никакой, панораму я видел с крыши отеля. Осматриваю храм у подножья, знаменитый своими записями на небольших ступах. Это называют самой огромной книгой в мире. Даже когда все записи скопировали в обычный формат, по объему получилось больше, чем британская энциклопедия.

Принципиально, в Мандалае делать больше нечего. Покупаю билет на корабль до Пагана. Весь следующий день буду плыть по Иривади.

"В реке Иривади можно спокойно купаться" - читал я на нескольких сайтах наших турфирм. Интересно, какой идиот это писал? Купаться, конечно, можно везде. Но мысль искупаться в Иривади может прийти в голову только ненормальному. Вода там представляет собой взвесь коричневого ила нулевой прозрачности. За целый день путешествия по реке я видел купающимися только пару местных жителей. И непонятно, как они собираются смывать всю ту грязь, которая на них налипла. Может быть, они используют ее как защиту от солнца. Тогда, конечно, купайтесь на здоровье.

Плаванье скучное, но нет необходимости платить кучу денег за самолет или отбивать задницу в такси на бирманских дорожных ухабах. Кроме того, разнообразие, все-таки. Пару раз пристаем к берегу с непонятными целями. Один раз кого-то высадили, другой раз забрали в чистом поле несколько пятидесятилитровых пустых канистр. Каждый раз на берегу появляются ребятишки, которые обращаются к европейцам на борту с характерным жестом, которым мы просим официанта принести счет. Назначение этого жеста в данном случае мне поясняет подвернувшийся немец. Они просят подарить им ручку или карандаш. При общей бедности, это большая ценность для них. Дарю, у меня еще одна есть.

Приходим в Паган еще засветло. После быстрой уплаты разового сбора за осмотр достопримечательностей беру повозку и отправляюсь искать гостиницу. В нескольких не было дешевых комнат, пару я забраковал. Постепенно смещаясь к югу, добираемся до Нового Багана, где я и останавливаюсь. Паган сам по себе одноэтажный, а Новый Паган – деревня из нескольких гест хаусов, ресторанов, гостиниц к югу от основного археологического комплекса. Гостиница - отдельные коттеджи выходящие на общую аллею. Гостиницу мне возница присоветовал. Там, говорит, не так шумно, как на центральной улице. Я потом уяснил себе, что такое шумно по-багански. Это когда за вечер три машины проезжают. Зато в моей гостинице звуки отсутствовали вообще. Уже стемнело, и я отправляюсь ужинать.

Выйдя из номера тут же на что-то наступаю. Нелепо дергаюсь пытаясь на раздавить до конца то, что под моей ногой. В темноте вижу уползающую ошарашенную лягушку. И еще множество лягушек вокруг. Менеджер отеля видит и тревожно спрашивает, что случилось.

- Я, кажется, только что раздавил одну из Ваших лягушек.
- О сэр, я очень сожалею.

О лягушке? Менеджер кого-то зовет, и оставшийся путь до реципшена я преодолеваю с мальчиком, который собирает лягушек на моем пути. Очень достойно.

- Где у вас тут можно поужинать?
- Направо по улице есть несколько китайских ресторанов. Лучше всего поесть там. Налево есть мъянмарский ресторан с танцами, но, наверное, мъянмарская пища не буде хороша для Вас. Нашу пищу начинают готовить рано утром, и к вечеру она уже не совсем свежая.

Совет дельный. Уже усвоил, что бирманцы не врут. Выхожу на улицу и решаю вначале пройтись до самого конца (метров пятьсот), а потом определиться, в каком из увиденных ресторанчиков я хочу поужинать. В конце улицы меня догоняет запыхавшийся менеджер гостиницы с другим боем.

- Мистер, Вы заблудились и не нашли ресторан?
- Да нет, я просто осматриваюсь… что случилось?
- Мы подумали, что вам нужна помощь.

Оказывается, менеджер послал мальчика, чтобы тот проследил, сумел ли я найти, где поесть. Когда я прошел все ресторанчики, мальчик побежал назад и сказал, что я, судя по всему, не сумел ничего найти. И они прибежали вдвоем, чтобы мне помочь! Забота трогает.

Выбираю ресторанчик. Он пустой, как и все вокруг. Полтора туриста на всю улицу. Хозяйка ресторана – полная бирманка радушно угощает меня китайскими блюдами. Я так и питался в этом ресторане следующие три дня.

Попутно пытаюсь вспомнить приметы по поводу раздавленной лягушки. По-моему, к дождю. Небо ясное, ветра нет, звезды. Врут приметы, думаю я, и отправляюсь спать. Просыпаюсь от ужасного шума, происхождение которого определить не могу. На улице дождь, но это не шум дождя. Спросонья мысли начинают течь в неправильном направлении, и я прихожу к выводу, что подобный шум должно издавать стадо свиней, пожирающее отруби в непосредственной близости от моей кровати. В свете фонаря свиней не обнаруживаю, затыкаю уши берушами и засыпаю. Утром исследую вопрос. Под тыльным окном моей комнаты, в которое я накануне не выглядывал, я обнаруживаю свалку пластиковых бутылок, на которые ночью стекал дождь с крыши. Шум соответствующий. Свиньи обнаружены. Прошу менеджера убрать мусор.

- Какой мусор?
- Кучу бутылок у меня под окном.

Объясняю ситуацию. А то примут меня за европейского зануду, которому десяток пустых бутылок жить не дает.

- О сэр, пожалуйста, простите нас. Это не мусор. Мои люди собирают пустые бутылки. Это для них ценный предмет.

Вот тебе раз. А я – мусор, мол. С этого момента я стал следить, выкидывая бутылку из-под воды, чтобы завинчивающаяся крышка была на месте. Для кого-то это ценно.

Кстати, утром я проснулся от того, что кто-то звонит в дверь. Я даже встать и выругаться успел, прежде чем сообразил, что я не в Москве. А звонит не мой московский дверной звонок, а орет самая настоящая птица, с которой мелодию этого самого звонка содрали. Звонок этот очень распространен у нас, но я не знал, что у его мелодии есть живой прототип.

Появляется гид на бричке. С ним я договорился накануне на пристани. Во-первых, мне понравился сам гид, который проявил обширную эрудицию, но в меру. Кроме того, в первый день лучше взять повозку и гида, чтобы потом лучше ориентироваться в пространстве. Представьте себе территорию внутри Садового кольца Москвы заросшую небольшими деревцами и трехметровыми кактусами. На этой территории в произвольном порядке разбросано около двух – трех тысяч храмов, ступ, пагод. Из них, по крайней мере, сотня высотой с пятиэтажный дом, а то и выше. Двадцать семь ступ покрыты золотом. Соединены между собой тропинками шириной с телегу. Три основных асфальтированных полутора рядных дороги. На карте дороги и тропинки указаны, но не все.

Целый день осматриваю пагоды. Все это хозяйство возрастом от тысячи до полутора тысяч лет. Вид, скорее, заброшенно – древний, чем современно – помпезный, как храмы Мандалая. На некоторые ступы можно подняться, в некоторые храмы можно войти. Будды, много будд. Замечательное место, чтобы от души полазать по древностям. Кое-где живут гекконы и летучие мыши. У наиболее посещаемых пагод приютились продавцы сувениров. Все они имею т лицензии археологического департамента на продажу конкретной продукции у конкретной пагоды. Сувениров много, и они дешевы. Бронзовые фигуры, резьба по дереву, рисунки на ткани, лакированные изделия.

На последние не обращал внимания, пока не узнал и не увидел, как их делают. Сначала плетется плотный каркас из щепочек бамбука, толщиной с соломинку. Получается макет, скажем, стакана. Потом его начинают покрывать слоями лака. Вручную, естественно. Слое на пятнадцатом, девочки начинают наносить тонкую резьбу, которая потом превратится в рисунок. Бороздки заливают краской, и снова слои лака. Конечный результат – невесомое изделие черного цвета, покрытое тончайшей резьбой – цветным рисунком. Стакан можно сдавить в руке, и он распрямиться обратно, как пластиковый. Лак не треснет. Для изготовления по всем правилам изделия размерами со стакан нужно около полугода. Крупное изделие готовят годами.

Закат в Пагане принято проводить на вершине какой-нибудь пагоды. Путеводитель LP рекомендует одну из них, в результате чего на пагоде к закату собирается около сотни человек. Гид отвозит меня к другой, где ту же картину можно наблюдать в абсолютном одиночестве. Со стороны поглядываю на муравейник из последователей LP в пятистах метрах от моей точки и поражаюсь, в очередной раз, какие они тупые, эти ребята. Порой мне кажется, что если у них отнять LP, то они сядут на землю и начнут плакать, пока их кто-нибудь не выведет за ручку в сторону аэропорта. Это я так пишу, потому что не смог себе LP найти, и катаюсь так. Была только одна редакция по Бирме лет несколько назад, и в Москве ее нет. Думал в БКК аэропорту приобрести, но там только общие по Юго-Восточной Азии, очень толстые. Нашел я там, все-таки, один по Бирме, но на французском, юзаный и за пятьдесят долларов. А форинеры, кстати, не все LP пользовались. У немцев, почти у всех, какой-то другой путеводитель был, на немецком.

Возвращаемся в темноте в отель. По пути меняем подкову. Точнее, возница отдирает подкову и доставляет меня так, на трех подковах. Прямо как колесо поменяли. В номере у меня два квартиранта – небольшие гекконы. Васька и Петька. Петька – тормоз, сидит обездвиженный в углу комнаты на потолке. Васька – молодец, прополз к лампе и залез вовнутрь. Наверное, мошек лопает. На следующий день рассказал о них кому-то из местных. Они страшно заволновались и просили сообщить менеджеру отеля. У них, оказывается, есть поверье, что ночью геккон спускается на грудь спящего и забирает его дыхание. Прямо, фильм ужасов. Впрочем, через день гекконы куда-то делись. Может, их заметили при уборке.

Решаю взять велосипед на пару дней. Гид мне не нужен больше, нанимать бричку с возницей хлопотно. Обращаюсь на реципшен.

- Мне нужен велосипед на один или два дня, где взять?
- Мы Вам завтра его доставим.
- Это будет хороший велосипед с тормозами?
- Это будет новая машина.
- Я сумею забрать его завтра утром у реципшена?
- Вы найдете велосипед утром у Ваших дверей.

Сказано – сделано. Так тут все время. Пообещали – сделали. Сняли свои комиссионные. Пятьдесят центов (я знал цену на велосипед, если самому дойти до проката). Я доволен. А бирманец на пятьдесят центов может поужинать всей семьей. Велосипед китайского производства, напоминает Салют, что был у меня в детстве. Мне регулируют велосипед по высоте сидения, и я отправляюсь крутить педали.

От моей гостиницы (южная точка Пагана) до пагоды Швезигон (северо восток) добираюсь за сорок минут, в точности, как мне сказали. Швезигон – покрытая золотом ступа с семиэтажный дом с храмовым комплексом вокруг. Бросаю велосипед снаружи. Никто не возьмет, как мне объяснили, но надо запереть на вмонтированный замок на заднее колесо. Цепь не нужна, пристегивать машину не надо. Люди здесь не вороватые.

Внутри провел около часа. Как уже выяснилось в Рангуне, автофокус моего пентакса глючит при попытке навести фотоаппарат на огромную поверхность из золота, играющую в лучах солнца. Надо думать, во всей Японии не нашлось нужного количества золота для тестирования фототехники. Навожу вручную.

Меня окликает монах. Как обычно, откуда я? Беседуем. Монах прекрасно говорит по-английски, хотя сроду никуда не ездил. Узнав, что из России, монах оживляется и извлекает из своей сумки … атлас мира. Находит Россию, сообщает мне, что столица у нас - Москва, президент - Путин, а валюта - рубль. Потом помечает в атласе, что Россия теперь тоже охвачена кругом его знакомых. Вижу, что помечены у него уже основные страны Европы. Потом монах задумывается и спрашивает у меня, в какой части света, все-таки находится Россия. Объясняю. Монах проникается, и ставит еще одну галочку на азиатской части страны. Потом, неожиданно, просит прислать ему открытку из Москвы и записывает адрес. Янгон, храм такой-то, такому-то. Меня терзают сомнения по поводу точности адреса, но он достает из сумки пачку открыток и писем со всей Европы. Ладно, пришлю.

Кручу педалями дальше. Время от времени предлагают рубины, но не очень навязчиво. Становится жарко, и я заезжаю попить пивка. Официант тревожно меня спрашивает, все ли у меня в порядке. Смотрю в зеркало. Вид соответствует человеку, который катается на велосипеде по тридцати пятиградусной жаре. Это в тени, а я все время на солнце. Отдыхаю капитально, параллельно с пивом кормлю бирманских кошек остатками курятины.

А еще у них землетрясение было сильное. Лет тридцать назад. Много чего рухнуло, но теперь уже все восстановлено. Только две пагоды, включая шпиль знаменитого храма Ананды, все еще в бамбуковых лесах. Мне показывают на верхушку другой пагоды (массивная, метров семь высотой) и говорят, мол, отвалилась она тогда совсем, на земле лежала. Тут я лопухнулся.

- А как ставили на место, вертолетов зацепляли, наверное?

Смотрят они на меня задумчиво так, и доходит до них не сразу, что это я имею в виду. А потом смеяться начинают. Переводят меня для англо непонимающих и еще больше смеются.

- Ага, вертолетом. Двумя вертолетами и краном. Опомнись, турист. Какие вертолеты, какие краны! Вон, видишь, леса на соседней пагоде сплетены? (напоминает корзину из бамбука с пятиэтажный дом, которую перевернули и на пагоду сверху надели) Вот такая штука плетется вокруг пагоды, а потом, по кирпичику, все что нужно доставляется наверх на головах.

Вспоминаю строительство дома в Мандалае. Ну да, они что угодно на головах куда угодно доставят. Забегая вперед, обрисую картинку восхождения к Золотому Камню. Топаю я вверх по дороге под углом градусов 30. Язык на плече, потому что тороплюсь. А багажа у меня – рюкзачок с фотоаппаратом, штативчиком и бутылка воды, килограмма три будет. А параллельно мне топают бирманские леди с чемоданами европейских джентльменов. Чемоданы на головах, и они их даже не придерживают. Я, сперва, решил, что чемоданы пустые, и они все это специально для меня устроили, чтобы показать, как традиционно переносятся грузы в этой стране. Уж больно леди ненапряженными выглядят. Но потом увидел европейских джентльменов, которым эти чемоданы перед гостиницей выдали, и они, согнувшись пополам, их прут по номерам. Чемоданы то килограмм по десять – пятнадцать тянули.

Ближе к закату выдвигаюсь в сторону вчерашней пагоды, но сворачиваю не на ту тропинку. Пагода рядом, но пробраться напрямик через кактусы и колючки возможности нет. Теряю время. Чтобы не прозевать закат, приходится присоединиться к последователям LP на другой пагоде. Залезаю наверх. Верхний ярус уже забит народом, останавливаюсь на предпоследнем. Он тоже постепенно заполняется. Все сидят в ряд, смотря в сторону солнца, медленно опускающегося за линию горизонта. Немцы галдят, от сидящего рядом француза несет антикомариным спреем. Впечатление не то. Вдруг, какой-то европейский урод садится на край, прямо перед французом. Француз его окликает. Мосье, мол, Вы мне обзор перекрыли. Урод отвечает, что если француз хочет, то может тоже сесть на край (то есть, закрыть вид кому-нибудь другому). А так, место свободно, и каждый занимает то, которое хочет. Надо сказать, что урод единственный. Остальные, кому не хватило места на моем ярусе, просто сели на предыдущем, двумя метрами ниже. Француз беспомощно разводит руками и выражает свое возмущение словами, что Вы, дескать, очень плохой человек. Плохой человек игнорирует француза и отворачивается в сторону заката. За французом сидит немецкая парочка, которой обзор тоже частично закрыт. Они беспомощно переглядываются с французом, но ничего не делают. Да что они там в своей Европе, совсем расслабились, что ли? Мне урод не мешает, но француза жалко. Обращаюсь к французу, но громко.

- Мосье, вы очевидно, из Франции?
- Да, сэр.
- А вы, господа, из Германии будете?
- Да.

- Господа, я поражен, какие вежливые люди живут в Европе. (Урод слушает спиной) Я приехал из России. И сейчас я покажу вам, как в подобных случаях поступают у нас. (Урод ерзает) Если через десять секунд этот ублюдок не уберется, я возьму его за задницу и спущу его вниз по частям безо всяких колебаний.

Урод тревожно оборачивается и смотрит на меня. Я смотрю на стрелку часов. Все вокруг замолкают и ждут продолжение. Я в полтора раза тяжелее урода. Моя небритая морда, покрасневшая от солнца, и акцент не вызывают сомнения в принадлежности к варварским племенам. Через десять секунд я начинаю подниматься. Я, честно говоря, собирался только взять урода за ухо и вывести в сторону. Но урод решает судьбу не испытывать и быстро уходит. Не успев подняться, сажусь обратно. Немцы хихикают, вежливый француз благодарит. Смех да и только. Закат проходит "на ура", но слишком много народа. Не пойду я больше на эту пагоду.

Вернувшись в гостиницу, прошу дополнить минибар кока-колой. Проблема, собственные запасы в гостинице подошли к концу. Кто-то из персонала прыгает на мотороллер, и через пять минут мне доставляют колу из магазина. По той же цене. Приятно.

На следующий день предпринимается экскурсия на недалеко стоящую гору Попа. Езды на такси около часа. На этот раз кооперируюсь с двумя австриячками из гостиницы. Для наиболее оптимального использования свободных мест в такси. По пути заказываю билет на самолет до Янгона. Паганские агентства не имеют прямой связи с авиакомпанией. Им сначала размещают заявку, а они в течение полудня проверяют наличие свободных мест и могут выписать билет потом.

Гора Попа знаменита не только своим названием. На ней находятся святилища – храмы натов, местных божеств в человеческом облике, действующие параллельно Будде. Да и сама гора выглядит необычно, с геологической точки зрения. По пути заезжаем к местной семье, занимающейся традиционными ремеслами. Они выращивают всякие бобовые и делают из них соки и халву. А еще собирают сок пальм и делают спиртные напитки. Дегустируем. Вкус самогона. "О шнапс!" – австриячки тоже опознали знакомый напиток.

Кстати, живет население в домах, стены из травяной плетенки, крыша из травы тоже. У некоторых стен нет, а строение шалаш напоминает. Основа – бамбуковый каркас. Утверждают, что меняют травяную крышу не чаще раза в пять лет. Верю с трудом. Окна иногда пленкой затянуты, а чаще просто дырки. Это в провинции, конечно. В Янгоне и окрестностях все культурно, по-человечески. Впрочем, австриячки предполагают, что если на эти плетенки водрузить железную крышу, то жилище превратиться в духовку. В чем-то они правы.

Лестница на гору населена обезьянами. Все предупреждали нас, чтобы мы их опасались. Обезьянам до нас нет дела. Возмущенный наплевательским отношением обезьян, я касаюсь ремнем от камеры головы одной из них. Обезьяна подпрыгивает от неожиданности и возмущенно орет, скаля зубы. Зубы солидные. Оставляю обезьян в покое. Мальчики машут перед ногами метелками и просят деньги за уборку ступенек. Гору и святилища осматриваем часа за два и, поев, двигаем обратно.

Заезжаем на почту. Австриячки хотят отправить домой по открытке. Облом. Чтобы отправить письмо в Европу, нужно наклеить марок на тридцать чат. А на почте марки только по одному и два чата. Нужное количество марок физически не влезает на открытку. Наклеить марки внахлест почему-то не догадываемся. Зато посмотрел на коллекционные наборы марок, начиная с колониальных времен.

По возвращению отправляюсь смотреть закат, как положено. До вчерашней или позавчерашней пагод добираться далеко и лениво. Выбираю пагоду поближе, но на которую тоже можно подняться. У пагоды продавцы сувениров. Вспоминаю, что обещал здесь два дня назад вернуться и что-нибудь купить. Девочки – продавцы узнают меня и радуются. Покупаю безделушки, все равно собирался, а им приятно. Тут же художник продает свои рисунки. Это традиционные мотивы, скопированные со стен храмов. Объясняю, что не могу купить рисунки, так как ткань помнется у меня в рюкзаке. Художник не настаивает, но просит разрешения пообщаться со мной, так как ценит возможность попрактиковаться в английском. Приглашаю его с собой наверх. Смотрим на закат и беседуем. Расспрашиваю его о стране. Его ответы про Паган, естественно.

- Откуда ты знаешь английский?
- Меня учили итальянцы, которые открыли маленькую школу для детей.
- Школа для детей бесплатно?
- Нет, нужно покупать учебники, форму, давать завтраки. Очень дорого. Около двадцати долларов в год.
- Сколько стоит хорошая лошадь?
- Очень хорошая около 900 долларов. Корова сейчас стоит 200, но в прошлом году было 50.
- Как идет твой бизнес?
- Плохо. Сегодня ты пятый посетитель этой пагоды. Никто ничего не купил. Мало людей. Я собираюсь продать лицензию. Займусь чем-нибудь еще.
- Как вы питаетесь?
- Ужин бывает не всегда.
- Что едите на ужин?
- Рис.
- А мясо?
- Мясо дорогое. Иногда покупаем и едим.
- Почему нет комаров? А в сезон дождей?
- В сезон дождей их очень много.
- Когда дождь, наверное, проехать к пагодам невозможно?
- Вода заливает всю равнину. Только на повозке.

И еще много много вопросов и ответов. Он тоже интересуется Россией. Народ очень любознательный и образованный.

- Я люблю книжки всякие читать. Про старину и путешествия.

Говорит и извлекает заткнутую за пояс потертую книгу. Титульный лист по-английски. Рассматриваю. Это "Копи царя Соломона" Хаггарда. Вот тебе и провинция слаборазвитой страны.

- А проститутки у вас здесь есть?
- (Задумывается) Есть вроде бы одна. Если тебе нужна, мы можем сейчас пойти поискать, я точно не знаю где ее можно застать.

Да нет, спасибо, это я в порядке общей информации поинтересовался. Одна на весь город, ха. И это в туристическом центре. Ладно, пора закругляться. Солнце село. Темно. Дарю ему на прощание маленький калькулятор. Художник счастлив. Велосипедю обратно в гостиницу. Утром самолет в Янгон.

Прибываю в аэропорт. Оформляюсь и жду в накопителе. В Бирме целых три авиакомпании, оперирующие на внутренних линиях. Примечаю группу китайцев с моего рейса, выстраивающуюся в очередь у одного из выходов. Интересно, как они определили, что посадка будет отсюда? Информации никакой, но аэропорт небольшой, так что промахнуться трудно. К тому же всем пассажирам наклеили стикер на грудь, что помогает понять, кто на какой рейс. Сажусь под кондиционер и жду. Два рейса на Янгон другой компании уходят, а мой задерживается. Поглядываю на китайцев. Стоят в очереди, созданной ими самими. Кстати, это тайваньские китайцы. Проходит час. Ждем, китайцы упорно стоят в очереди. Беру рюкзак и выхожу на поле через другие двери. Хоть позагораю. Подтягиваются остальные пассажиры европейцы. Садимся на землю снаружи. Все лучше, чем внутри. Китайцы стоят в очереди перед своей запертой дверью. Еще через полчаса замечаю, что китайцы сломались и разбрелись по залу ожидания. Хана, думаю, если даже китайцы отчаялись, вообще не улетим. Еще через пятнадцать минут появляется сотрудник аэропорта и, посмотрев на наши нагрудные стикеры, машет нам рукой в сторону самолетов. Мол, чешите на посадку. Что мы и делаем. По пути нас со свистом обгоняют китайцы, которым наконец-то открыли вожделенную дверь. Еще бы, обидно. Простоять полтора часа в боевой готовности и попасть на самолет последними. Впрочем, мест всем хватило, как обычно.

Взлетаем и через полчаса садимся. Это что угодно, но не Янгон, думаю. Читаю надпись. Аэропорт Мандалай, блин. На всякий случай смотрю в билет. Нет, все правильно, мне до Янгона. Доходит, что на прямой рейс не было билетов, и меня отправили круговым. Могли бы предупредить. Кому до Янгона, ждем в самолете. Разглядываю заходящие на посадку четыре военные восьмерки. Приятно видеть наши Ми 8, что-то родное хоть. Останавливаются далеко, пилотов не рассмотрел. Тоже, может быть, наши. Долетаем до Янгона. Селюсь, на сей раз, в самом центре, хотя на следующий день планирую двухдневную поездку на Золотой Камень. Ставлю эксперимент и селюсь в номере за пять долларов. Жить можно, но отсутствие кондиционера не заменят два вентилятора. На реципшине объясняют, где купить билеты на междугородний автобус. Отправляюсь покупать, и на рынок. Рынок огромен и интересен сувенирами. Отмечаю наличие рупий в хорошем состоянии. Брожу, ничего не покупая. На обратном пути натыкаюсь на мерседес российского посольства. С флажком на капоте. Ясное дело, это самая навороченная машина, из всех, что я видел в Бирме. Скромность – отличительная черта российских дипработников. Есть с чем сравнивать, так как рядом машины других стран. Наверное, какая-нибудь встреча в гостинице проводилась.

Дорога к Золотому Камню занимает часов шесть. Первые два часа проходят по основной трассе на Мандалай, и дорога в прекрасном состоянии. Потом сворачиваем направо и часа три едем по дороге, которую можно сравнить только с полигоном для испытания бронетанковой техники. Ямы не заделывали, наверное, со времен японских бомбардировок во время второй мировой. Впрочем, кое-где ремонт ведется. На месте ям делают горки, засыпая ямы камнями и заливая гудроном. Да, Баго еще по пути было. Самая большая пагода, построенная в 1957, вроде, и самый большой сидящий Будда. Ничего особенного, кроме размера. Прибыв на место, селюсь у подножия горы в гест-хаусе. Бунгало на сваях. Тиковый пол.

Два слова, что такое Золотой Камень. Сам он находится на вершине горы, и о нем позже. У подножия горы поселок с несколькими дешевыми гест-хаусами. Отсюда стартуют грузовики, которые по однорядному серпантину, крутому (под углом градусов в тридцать – сорок, иногда) и извилистому, сорок пять минут везут вверх до промежуточной базы. Там, помимо сувенирных лавок и ресторанчиков, находится ровно один отель, дорогой и весь забронированный в высокий сезон. Отсюда пешкодралом еще сорок пять минут вверх по хорошо асфальтированной дороге. Сам Камень – буддийская святыня. Вокруг него построили комплекс монастырей. Все вокруг цивилизовано и отлажено для доставки паломников.

Поселившись в гест-хаусе, решаю тут же смотаться к Камню, чтобы пофотографировать его в лучах заката. Сажусь в грузовик. У бирманцев есть одно правило транспортного средства. В любой транспорт можно впихнуть народу столько, сколько пришло на остановку. Это аксиома. В автобусах народ свисает гроздями из каждой двери. В легковушках нормально можно сидеть в багажнике, если это универсал. Причем, сразу вчетвером. Ну а наш грузовик… Представьте, что в московском метро в час пик дали команду всем сесть на корточки. Вот это будет моделью, что устроили из кузова грузовика. Еще двоих поместили на крышу кабины, а с десяток развесили везде снаружи, где была возможность на что-то встать или зацепиться. Десять рядов по шесть человек плюс наружная подвеска. Итого семьдесят человек в одном кузове, который меньше по размеру кузова 131го Зила. Впрочем, бирманцы занимают мало места. Если ехать не торопясь, можно и доехать.

Успокоил себя этой мыслью и попытался пошевелить хоть чем-нибудь. Удалось только большим пальцем левой ноги. Ко всем остальным частям тела прижаты бирманцы. Слева монах, со спины три девчонки, спереди на моих коленях кто-то тоже сел, справа еще одна бирманская леди. Трогаемся и… с сумасшедшей скоростью устремляемся вверх по серпантину. На поворотах скорость только слегка снижается. Иногда дорога, почему-то, идет вниз, и тогда чувствуешь невесомость. Все орут и хохочут. Бирманка справа предлагает мне какие-то орешки. Пардон, не могу. Руками пытаюсь держаться за лавку. Утешаюсь другой мыслью. Если грохнемся, то обложенному бирманцами со всех сторон, мне ничего не будет. К тому же лететь нам вниз всего минуты две будет. Однако, доехали. Уже стало нравится. Похлеще американских горок будет. Проверив наличие рук, ног и сумки, трогаюсь вверх по такому же серпантину.

В начале пути обращаю внимание на необычного монаха, стоящего на дороге. Он в высокой остроконечной шапке и с бородой. На ногах замысловатые сандалии, в руках посох. Таких я еще не видел. Замечает мой интерес и важно кивает головой. Киваю в ответ и топаю дальше. Иду быстро, так как не знаю, когда солнце сядет за гору. Запыхавшись, поднимаюсь на самый верх. Слышу привычное "хелло". Оборачиваюсь. Тот самый монах сидит и пьет чай. Тупо на него смотрю. Ошибки быть не может, тот самый. Святым духом он сюда вознесся, что ли, раньше меня? Так и в буддизм уверовать недолго. На следующий день я нашел прямую тропинку вниз, но по ней не пошел, больно крутая. Монахи, они народ привычный, вот и обогнал. Я еще билет оформлял. Никакой мистики.

По пути меня носильщики окликают. Мол, если белому джентльмену влом пешком топать, мы его мигом всего за десять грин к самому камню доставим на шикарных бамбуковых носилках ногами вперед. А носильщики такие маленькие, щупленькие. Жалко мне их стало, сам дотопал. Я потом только двоих белых видел, которые на носилки взгромоздились. Со стороны зрелище страшное было. Носильщики тянут ношу и тянут себе, молча. А белый господин пузо к небу выставил, водичку попивает и отдувается, как кит, вынырнувший со стометровой глубины, за всех троих. Тяжело ему, ясное дело. Вернется домой, книгу про альпинизм напишет. Или инструктором станет.

Теперь о Золотом Камне. Была гора. А на горе были глыбы базальта (или еще чего, я не геолог) шарообразной формы. Некоторые величиной с дом дачный двух – трех этажный. Я их видел. Некоторые близко к краю стояли. А одна из них уместилась на самом краю обрыва. Повисла наполовину и собралась вниз скатиться. Но передумала. Покачалась, покачалась да так и осталась. Потом появились питекантропы, а потом буддисты. Буддисты глыбу заприметили и попытались ее вниз спихнуть. А она качается, но не падает. Тогда ее облепили золотом, построили на ее вершине пагоду в которую положили волосы Будды. И заявили, что глыба этими то волосами к небу и привязана. А спихнуть ее до сих пор пытаются из принципа, но она только покачивается. Сам видел. Амплитуда глазу незаметна, но они щепочки вставляют между глыбой и подножьем, и щепочки пружинят, изгибаются. А еще ей можно орехи колоть, по сто штук за раз, но хлопотно это. Вообщем, стоит она себе, обклеенная золотом, покачивается и впечатляет буддистов и заезжих туристов. Ничего подобного не видел я нигде. Булыжников много, но чтобы вот так в золоте… Да еще качается…. Да еще на горе… Здорово это, завораживает.

Посмотрел я на это дело с часик, да и отправился вниз в гостиницу последним грузовиком. А местные всю ночь у Камня проводят и празднуют свой приход в святое место. Обратная езда на грузовике была такая же захватывающая, но уже не блистала новизной. Впрочем, струю новизны внес боец бирманской армии. Он залез в кузов, бросил свой калашников китайского производства и взгромоздился на кабине. Когда мы помчались вниз, автомат упал мне под ноги и стал мешать. Я немного поразмышлял, имею ли я право выкинуть автомат бойца бирманских вооруженных сил в пропасть, но решил воздержаться. Честные бирманцы бы меня обязательно заложили. Просто дал автомату пинок , и он куда-то укатился. Впрочем, боец все равно ничего сделать не смог бы. Стоило ему бы пошевелиться, единственное, чего он мог достигнуть, это навернуться с кабины на дорогу под колеса. До сих пор не пойму как он там держался. Волоса Будды у него не было, это точно, я бы заметил.

Ночью какой-то хомяк пытался прогрызть шестисантиметровую тиковую половую доску и до меня добраться. Не успел. Ночь кончилась. Доберется до кого-нибудь другого.

На следующий день я еще раз к Камню съездил. Теперь мне на этом грузовике проехать было, что два пальца … Я даже инструктаж устроил подвернувшимся европейцам по технике безопасности. Они вначале улыбались и усмехались, но после половины пути меня зауважали, как заслуженного специалиста по езде в бирманском грузовике.

А я, зато, Камень в лучах восходящего солнца посмотрел. Если подниматься не торопясь, то даже и не вспотеешь. А вид совсем другой, чем на закате. По дороге к Камню лавочки всякие. Продают разные разности. Запомнилось две темы. Первое – всевозможное оружие, от револьвера до гранатомета, сделанное из бамбука. Вид очень смешной и необычный. Второе – ряд лавок, продающих снадобья. Корешки, рога и копыта, внутренности кого-то и семена, настойки и травы, кости и шерсть, шкурки. Одних черепов видов двадцать. В том числе обезьян. Человеческих не видел, врать не стану. Наверное, продают их из-под полы, я не спрашивал.

Спустился и обратно в Янгон двинул. По разбомбленной японскими камикадзе дороге. Два слова надо сказать об бирманских автомобилях. Вся история японского автомобилестроения ездит здесь. Включая грузовики и автобусы. Какие-то мазды, как горбатый запорожец, трехколесные драндулеты, тойоты рогатые (зеркала на крыльях) и т.д. Грузовики конфигурацией как Зил157 и автобусы, как древние Пазики, тоже все японские. Европейский антиквариат есть. Фольксвагенов жуков с ручкой на капоте я видел штук сто. Мерседесы с вертикальными продолговатыми фарами и еще более ранние варианты, похожие на Победу, тоже на колесах. Мы потом по Янгону с одной немкой бродили, так она эти мерседесы все фотографировала. Такого, говорит, даже в музее не увидишь. Еще запомнилось большое количество штатовских армейских джипов Виллис. В родной раскраске с многочисленными пометками на английском. Все в гражданском использовании. В общем, зоопарк.

А вот на дорогах они хамят, не слабее, чем у нас. Куда только врожденная вежливость девается? Очевидно, чувство обладания машиной напрочь сносит у бирманцев крышу. Кстати, движение, как и у нас, правостороннее, что не характерно для британской колонии. Наверное, в знак протеста.

Последующие три дня в Янгоне праздно шлялся по городу и впитывал обстановку колониального Рангуна, благо жил в самом центре. Купил полный набор индийских серебряных рупий и кучку сувениров. Еще прикупил кое-какую одежду, стоит она здесь копейки. Посетил зоопарк. Получил представление о том, как жить, когда не хватает электричества. Видел паровой каток.

В гостинице постоянно отрубался свет. Кроме того, эти умники вывели кондиционер и нагреватель воды в ванне на одну линию. А кондиционер без выключателя, работает, когда есть ток в нужном количестве. Отключается общим тумблером, вместе с нагревателем. Попытка включить нагреватель при работающем кондиционере приводит к обесточиванию всего этажа на полчаса. Наступил на эту мину один раз, а потом научился отключать кондиционер не тумблером, а выдирая из него предохранители. Тогда тока хватает на нагреватель. Да, нужны в этой стране хорошие инженеры…

Зоопарк небольшой, но прикольный. Они держат некоторых животных настолько близко к посетителям, что бегемоту можно положить руку в пасть или схватить кобру при желании. А еще животных разрешают кормить. Для этого можно купить нужный корм тут же у клетки. Животные упитанные и прекрасно выглядят. Но стали попрошайками. Особенно интересен попрошайка – бегемот, который вел себя как моя кошка перед холодильником. Хорошо, хоть, на задние лапы не вставал. Кормлю бегемота бананами и выдр селедкой. А еще там есть огромный гималайский медведь – альбинос. С красными глазами и пастью.

Видел местных пионеров, или как их там, марширующих по улице с барабанами и трубами. Кормил черепах в пруду у одной из пагод. Видел черепаху размерами со стол в том же пруду. Черепахи заторможенные, так и не поняли, что их кормят. С пагодой накололи. Рекламируют, что в нее можно войти, но последнюю дверь закрыли и не пускают. Я как знал, за вход не заплатил, так проскользнул.

Бирманцы читать очень любят. Книжных магазинов видел больше, чем в Москве за последний год. Но все книги б/у. Библиотек бирманцы не собирают. Прочитал и обратно в магазин отнес. Много книг первой половины двадцатого века на английском. Наследие колониализма. Научных книг много. Старинных, в том числе.

Сходил еще раз в Шведагон. На этот раз на закате. В темноте впечатление абсолютно другое. Пространство исчезает, и из темноты со всех сторон появляются тысячи Будд, золотых и не очень, искусно подсвеченных.

В Шведагоне с меня попытались содрать три доллара за мой маленький складной любительский штатив.

- С какой стати я должен платить три доллара?
- Такое правило.
- Где это написано? Вот правило. (тыкаю его носом в плакат, где написано – фотоаппарат бесплатно, профессиональная фототехника три доллара) Где тут написано о штативах?
- Это новое правило.
- Где оно находится? Я его не вижу. Пойдем, покажешь.

Ведет к какому-то менеджеру. Диалог повторяется. Кроме плаката с аналогичной информацией нет никаких бумаг. Я вообще то не против, платить за фотосъемку. Но в приличных странах это делается, чтобы подталкивать туристов покупать хорошо отпечатанные фотоальбомы о стране. А здесь ничего нет! Я весь день по книжным смотрел, так ничем не вдохновился. Видел пару альбомов, но потертых. И бестолково составленных. Борюсь дальше.

- Это новое правило, его только что ввели.
- Если его ввели, то оно должно быть где-нибудь записано. Я уплачу три доллара, как только его прочитаю.
- Вы должны нам поверить.
- Я думаю, что Вы ошибаетесь. Три доллара стоит профессиональная фотосъемка. Мой штатив любительский.
- Любой штатив стоит три доллара.

Все просто. Критерий отличия профессиональной аппаратуры от любительской – наличие штатива. Вот и уперлись, как бараны. Можно уплатить и не морочится. Но я проехал пол-Бирмы и первый раз кого-то напряг мой штатив. Не буду платить из принципа. Завершаю дискуссию грубо.

- Я полагаю, что Вы хотите просто забрать мои деньги. Никакого правила насчет штатива Вы мне показать не можете. Я ухожу обратно и продолжаю фотографировать со штативом. Если найдете бумагу, приносите и я уплачу три доллара.

Поворачиваюсь и ухожу обратно. Вслед что-то злобно кричат по-бирмански. Отвечаю по-русски соответственно. Фотографировал еще около получаса, больше никто не возникал. Вообще-то Бирма портится. В столице уже пару раз приставали на улице с привычным разводиловым на тему "я студент, мне бы попрактиковаться в английском, пойдемте в магазин моего родственника" или "давайте я покажу Вам город, я знаю хорошие магазины". Индусы предлагают поменять деньги, меня предупредили, что они могут просто убежать. В Пагане таинственно предлагали "антик", показывая из-под полы куски терракотовой статуэтки. Сувениры надо выбирать тщательно. Они ручного изготовления, и, часто, с дефектами. В целом страна честная и дружелюбная, но уже приходится вспоминать время от времени известную магическую фразу - оберег путешественника : "пошел ты в жопу". Хорошо, что съездил туда до того, как страна окончательно не цивилизовалась.

Кстати о военном режиме. Чепуха все это. Только один раз моя личность заинтересовала полицейского (которых на улице в десять раз меньше, чем у нас). Он обратил внимание, что я уже целую минуту не могу перейти улицу, ожидая разрыва в машинах. Он спросил, куда я иду, и остановил движение, убедившись, что мне действительно надо на ту сторону. Правда, в каждой гостинице и на некоторых культурных объектах переписывают данные туристов. А в любом аэропорту, кроме стойки регистрации, надо проходить стойку иммиграции, даже на внутренних рейсах. Они отслеживают, кто куда когда. Но абсолютно не мешают.

Уезжал с неким сожалением. Опять же, страна чистая. Хорошие люди. Не врут, обещания выполняют. Помогают по мере возможности. Образованные и культурные. Я в последний день опыт поставил. В магазине, купив рубашку, уронил пять долларов и ушел. Западло, конечно, но интересно было. Догнали через двадцать метров и отдали. Нельзя им в цивилизацию, вот так вот сразу. Как жить-то будут?

Ценовая информация по поездке

Время – последняя неделя ноября – первая неделя декабря 2002 года.

Курс доллара – ровно тысячу чат за доллар. В Мандалае и Пагане давали по 1040. В Янгоне 1000 у менял на рынке или 900 в гостинице. Курс официальный меньше семи чат за доллар. Обмен неофициальный широко распространен, но не надо этого делать на глазах у полиции или у индусских менял.

Самое разумное – привезти побольше однодолларовых и пятидолларовых купюр. По прилету просят сразу обменять 200 грин на сертификаты. Потом, если цена проставлена в долларах, то сертификат идет к доллару один к одному. Но обменять его на рынке на чаты – дают на 100 чат меньше, чем за доллар.

Гостиницы (везде цена за двухместный номер на одного с простым завтраком):

Янгон -

Seasons of Yangon Int’l Airport – 30 $ (кондишен, ванна, минибар, ТВ, бассеин, ресторан)
Beauty Land II (в центре) – 10 $ (кондишен, душ с нагревателем); 5 $ (на крыше, вентиляторы)

Мандалай -

Royal City Hotel (в центре) – 16 $ (кондишен, ванна, ТВ)

Паган -

Silver Moon Hotel (Новый Баган) – 15 $ (кондишен, ванна, ТВ, минибар)

Золотой Камень -

Sea Sar guest house (внизу, бунгало) – 13 $ (кондишен, душ с негревателем)

Питание в ресторанах (приличных, где едят европейцы):

Бутылка местного пива – 900 – 1000 чат
Бутылка воды 100-200 чат
Любое ненавороченное блюдо в китайском ресторане – 600 – 1000 чат
Европейское блюдо – 800 – 1500 чат.

Дороже 5000 чат за раз на человека ни разу не выходило, кроме одного раза в дорогом ресторане в Янгуне, где были официантки белые люди. Там 15 $. Обычная цена просто поесть с пивом – 2000 чат.

Самолет Янгон – Мандалай 115 $ на Air Mandalay (билет без скидки, куплен в авиакомпании)
Баган – Янгон 95 $ на Yangon Airways (со скидкой через агенство)
Корабль Мандалай – Баган 16 $
Автобус междугородний до 5 $ практически по любому маршруту.
Такси на день 15-30 $
Гид хороший англоговорящий на день 10 $
Повозка с лошадью на день в Багане 8$
Такси в Янгоне от аэропорта до Суле (из конца в конец) 3$ , до Шведагона 2$, обратно так же.
Такси в Мандалае от аэропорта до города 8$
Такси по городу в Янгоне или Мандалае около доллара.
Велорикша в Янгоне столько же или вполовину, если не далеко. В Мандалае втрое дешевле.
Грузовик на Золотой Камень 350 чат вверх и 300 вниз.

Шорты 6000, рубашка с длин. рукавом 6000-8000, футболка 2500-4000 – качество великолепное.

Деньги за осмотр достопримечательностей (некоторые сборы за обьект, некоторые за зону на несколько дней):

Шведагон – 5 грин разовый.
Мингун + Сагиянг – 3 грин на пять дней.
Баго – 10 грин на четыре дня (самое большое надувательство, нечего там четыре дня делать).
Паган – 10 грин на неделю, вроде.
Золотой Камень – 6 грин на три дня.
Зоопарк в Янгоне – 5 грин разовый.

Многое бесплатно. Иногда кассы были, но не работали. За фотоаппарат несколько раз просили 50-100 чат. Штатив вызвал споры только в Шведагоне.

Самая полезная вещь – фонарик. Нужен, когда лазаешь в храмах-пагодах и чтобы под рукой был вечером в гостинице. Не помешает мелочевка для подарков. Они радуются сувенирам, как дети.

RSS Обсудить