RSS
Когда пишешь о наших провинциальных городках... Когда начинаешь рассказывать о каком-нибудь маленьком городке, у которого все было... Когда приезжаешь в город, у которого ничего не было... или было... или будет... Короче говоря, когда не знаешь, с чего начать - хорошо найти какой-нибудь эпиграф, встать на него, как встает ребенок на табуретку, когда ему родители велят рассказать гостям стихотворение, набрать в грудь побольше воздуха, и... Поискал я, поискал и нашел о Зубцове эпиграф из драматурга Островского, который проезжал через город в середине позапрошлого века: "Походил по этому печальному городу. Пыльно и грязь. Волга здесь под прямым углом поворачивает налево, на Вазузе запущенные пристани"... Нет, так еще хуже. Это получается не табуретка, а яма. В ней можно задохнуться. Хорошо Москве или Петербургу или Твери - их из космоса видно, а Зубцов... Если подлетать к Москве с запада на самолете, то минут за десять или пятнадцать до посадки в Шереметьево промелькнет огонек... И то, если будете сидеть в левом ряду, а если справа...
Как ни крути, а в Зубцов лучше въезжать на машине по Новорижскому шоссе1 или даже, чтобы соответствовать масштабу города с населением шесть с половиной тысяч жителей, входить пешком, как это делали в те времена, когда маленький городок в месте слияния Волги и Вазузы был столицей. Тогда городов было мало, и почти каждый был чьей-нибудь столицей. Вот и Зубцову пришлось быть столицей маленького, но гордого удельного княжества. К тому времени, как стал он в начале пятнадцатого века столицей, было ему отроду уже две сотни лет.
Кто основал Зубцов до сих пор точно не установлено. Одни утверждают, что это сделал Всеволод Большое Гнездо, а другие говорят, что Гнездо было не таким уж и большим. Третьи же считают, что поселились в этих местах три брата-новгородца - Зубец, Обряк и Ветран. Так вот Якун-Зубец и основал город. Есть еще и четвертые. У них совсем простая версия - треугольный мыс при слиянии Волги и Вазузы напоминает зубец. Скорее всего, так оно и было, но кому такая скучная правда нужна... Пока Зубцов был молодым и нестоличным городом с тыном из заостренных бревен, он входил в состав Тверского княжества и его поочередно воевали то новгородцы, то Литва, то татары, то снова новгородцы, то опять Литва, то молодая, с длинными и загребущими руками, Москва. Собственно говоря, и в летописях Зубцов появился, как появлялось большинство русских городов, - по случаю разорения его дружиной торопецкого и новгородского князя Мстислава Удалого в 1216 году. У новгородцев имелся большой зуб на Владимиро-Суздальского князя Ярослава Всеволодовича, который хотел поприжать новгородцев, которые, видя такое хотение Ярослава, пригласили княжить к себе Мстислава Удалого, который взял, да и разорил Зубцов, чтобы Ярослав понял, что с новгородцами лучше не связываться. Потом город по мирному соглашению вернули Ярославу. После Удалого, уже без всяких соглашений, в 1237 году, пришли татары и все, включая и новгородцев и Владимиро-Суздальского князя Ярослава, и всех других князей, не говоря о несчастных жителях Зубцова, дома которых снова разграбили и сожгли, поняли, что с татарами лучше не связываться. Через восемь лет после татар пришли литовцы. Их дружину разбил Тверской князь Ярослав, но уже после того, как они взяли и разграбили многострадальный Зубцов, который, к тому времени был уже довольно сильно укреплен. Был насыпан земляной вал, который обнесли деревянным срубом со сторожевыми башнями и бойницами. Эту крепость никто взять не успел - ее смыло волжским паводком.
В четырнадцатом веке рука Москвы стала дотягиваться до Твери и окрестностей. В 1370 году москвичи, под водительством князя Дмитрия Донского осадили Зубцов. Шесть дней зубчане лили кипящую смолу и воду на головы москвичей. Шесть дней кричали им со стен "Чемодан, вокзал, Москва!", но город был взят штурмом и сожжен дотла. Те, кто остались в живых, попросту разбежались, как разбежались мышка, лягушка, зайчик и лисичка после того, как на их теремок сел медведь. Потом война кончилась, и Дмитрий Иванович вернул то, что осталось от Зубцова, после того, как он на него сел, Твери. Тут и зубчане вернулись и стали строить новый теремок.
Все это время Зубцов был городом, как мы бы теперь сказали, федерального подчинения, если понимать под федеральным центром Тверь. Тверские князья не очень-то и хотели отдавать его в удел своим наследникам. Уж очень важное и выгоднное место занимал Зубцов. В Зубцове была пристань и таможня, через которую шли товары, привозимые по Вазузе и верховьям Волги из Польши, Литвы, Новгорода и Смоленска. Количество наследников, однако, росло, и жить с родителями в Твери они не хотели. В 1425 году тверской князь Борис Александрович отдал Зубцов племяннику Ивану Юрьевичу. Последний, в бытность свою князем, ничем себя не проявил. Даже потомства не оставил, но именно при нем, с двадцать пятого по пятьдесят третий год пятнадцатого века, Зубцов и был столицей княжества. Небольшого, но княжества. Со смертью Ивана Юрьевича Зубцов снова перешел в непосредственное подчинение к Твери. Справедливости ради, надо сказать, что были княжества и поменьше Зубцовского. На территории Зубцовского района квартировали, а точнее, снимали углы, Фоминское и Холмское княжества, которые, конечно, были больше дачных участков, но ненамного. Продержись Тверь независимой еще лет сто и удельные тверские княжества стали бы умещаться на шести сотках, но Москва этого сделать Твери не позволила и в 1486 году присоединила Тверь со всеми ее землями к себе. Оно и к лучшему, иначе все эти мелкие и очень мелкие тверские князьки перегрызлись бы окончательно. На сто с лишним лет, до самого Смутного времени, Зубцов был избавлен от войн. Не то, чтобы он бурно расцвел, но все же смог накопить столько добра, чтобы восставшим крестьянам Ивана Болотникова2, а за ними подельникам Тушинского вора, а за тушинцами полякам под началом пана Лисовского было чем поживиться. И так они поживились, что город и уезд вымерли. Посад Новое Городище, расположенный в двух десятках верст от Зубцова, разоряли и сжигали столько раз, что стал он с тех самых пор называться Погорелым Городищем3. Если до прихода поляков в посаде Зубцова насчитывалось несколько сотен дворов, то после их вынужденного ухода всего шестнадцать. И это при том, что зубчане целовали крест Болотникову, который по документам проходил, как царевич Дмитрий Иванович, целовали крест второму Самозванцу, который по другим документам был видом сбоку такого же Дмитрия Ивановича. За присягу первому Дмитрию Ивановичу царь Василий Шуйский велел "Всяких людей воевать и в полон имать и живот их грабить, за их измену, за воровство, что они воровали против Москвовского государства и царя Василия людей побивали". За присягу второму Дмитрию Ивановичу зубчан грабили и тушинцы, которым они присягали, и поляки, и литовцы, и все, кто занимался разбоем на большой дороге.
Кстати, о большой дороге. Как раз на ней, по пути из Москвы по направлению к тогдашней литовской границе, которая в те времена проходила близко от Зубцова, стояла, да и сейчас стоит, деревня Корчмитово. От нее до Зубцова рукой подать. Зубцовский краевед С.Е. Кутейников выяснил, что это та самая деревня, в которой стояла та самая корчма, которая описана в "Борисе Годунове" под видом корчмы на литовской границе. То есть, там, конечно, бабушка надвое или даже натрое сказала, но попробуем пойти вслед за С.Е. Кутейниковым... В 1826 году в этих местах был проездом Пушкин4 и, если сравнить приметы местности, указанные Александром Сергеевичем в пьесе, с приметами местности вокруг Корчмитово, то окажется, что чернец Григорий бежал по дороге к Луёвым горам на литовской границе аккурат из этой самой деревни. Есть и ручей, и болото найдется, и часовня когда-то была. Нет только Луёвых гор. Вообще гор нет никаких. Есть холмики наперсточной высоты под названием "Кошкины горки", есть "Игуменная гора", есть речка Горянка, а Луёвых гор нет. Краевед С.Е. Кутейников выдвинул гипотезу, в которой... Впрочем, тут будет лучше смотреться цитата из его книги "Неизвестные знаменитости": "Название "Луёвые" среди этих "гор" не встречается. Этого слова нет ни в словаре Даля, ни в словаре Ожегова. Загадочное получается слово. Оно понимается, если первую букву "Л" заменить на другую. Тогда "Луёвые" не просто название гор, а, скорее, их характеристика, в которой сказывается отношение поэта к тому, что в данной местности называется горами". Вот какие большие огурцы продаются теперь в магазинах какие гипотезы случается выдвигать краеведам.
Логично было бы предположить, что местные власти устроили в деревне Корчмитово самую настоящую корчму для привлечения туристов, развешали по стенам текст пушкинской трагедии, портреты действующих лиц в деревянных рамках и продают там распивочно и на вынос горькую настойку "Самозванец", или сладкую наливку "Марина Мнишек", или... Впрочем, это только предположить логично, а построить и продавать...
Надо сказать, что Пушкин приезжал в эти места не столько с целью проработать маршрут бегства Гришки Отрепьева, сколько ознакомиться с хранящейся в Богоявленском храме Погорелого Городища жалованной грамотой царя Михаила Федоровича, в которой упоминается его предок Гаврила Пушкин. В 1617 году послал его царь в Погорелое Городище разломать и сжечь тамошний острог, чтобы он не достался подходящим к нему полякам. Малочисленный гарнизон вряд ли смог бы выдержать осаду. Гаврила Григорьевич приехал, острог разломал и сжег. Заодно сжег и посад. То есть, он посад жечь не хотел, но так получилось. Крестьяне, конечно, разбежались, но теплые вещи, соль, спички, соленые в огурцы в кадках и столовое дерево вынести не успели, поскольку Пушкин им на сборы не дал и часа. Об этом они написали в челобитной царю, и тот разрешил им по бедности не платить податей пять лет. Зубцову таких льгот не давали, хотя он и был после многолетней войны не в лучшем положении. Мало-помалу Зубцов приходил в себя, а в него приходили разбежавшиеся когда-то посадские жители, бобыли из сожженных окрестных деревень и крестьяне, отпущенные своими владельцами на отхожие промыслы. К началу семнадцатого века город полностью потерял свое военное значение, а других значений приобрести не сумел. То есть, торговое значение у Зубцова конечно было, но после Смуты сильно поросло быльем. Если бы не Петр Первый, который прорубил окно в Европу, построил Вышневолоцкий канал и повелел "По рекам Гжати и Вазузе сделать судовой ход, чтобы судам с пенькою и хлебом и с иными товарами ходить" до самого окна, то захиреть бы Зубцову совсем5.
Зубцов свой шанс не упустил. Через городскую пристань безостановочно шли в Санкт-Петербург барки с кожами, хлебом, мясом, холстом и льном, который выращивали здешние крестьяне. По объему торговли Зубцов был третьим в Тверской губернии, уступая только Твери и Кашину. Во второй половине восемнадцатого века в городе проживало больше тысячи человек6. Из этой тысячи пятая часть была купцами. Кто не был купцом, тот был купеческой женой, купеческим сыном или купеческой дочерью. Торговали все. Даже малые дети, отправляя по весне в плаванье по ручьям и лужам кораблики из дощечек, никогда не пускали их порожними - то укладывали на них хвостик пенькой веревки, то несколько хлебных крошек, а то холстинку оторванную от старых порток. Надо сказать, что город приободрился - завелись в нем пожарная каланча с колоколом и цветными сигнальными шарами, шестигласная дума, городовой магистрат, городничий, уездный, сиротский и словесный суды, уездный казначей с казной, кабацкая контора и богадельня. В 1786 году Екатерина Вторая утвердила новую, регулярную планировку города и герб - в красном поле золотая стена с зубцами. И все, вроде, стало хорошо, но... мешал соседний Ржев. Не то, чтобы Зубцов был в тени Ржева, но... был. Там торговля шла бойчее, там барок с разными товарами отправляли в столицу вдесятеро больше, фабрик и заводов было куда, как больше, чем в Зубцове, в котором их почти и не было. Еще и купцы ржевские были богаче зубцовских. Еще и заносчивее. И вообще позволяли себе говорить о зубчанах обидные вещи. Они, к примеру, любили повторять при всяком удобном и неудобном случае поговорку "Зубцов - семь купцов" в то время, как всякий знал, что их там больше двух сотен. Они утверждали, что зубчане таракана на канате водили поить на Волгу. Правда, зубчане в долгу тоже не оставались. Распускали слухи про то, что ржевитяне кормили пряником козу через забор7. И даже подробно рассказывали, как в Ржеве найти этот забор с козой.
Чтобы уж закончить со Ржевом в жизни Зубцова, надо рассказать одну местную легенду, которой меня угостил экскурсовод в зубцовском краеведческом музее. Говорят, что еще во времена Ивана Грозного, Зубцов, Ржев и Старица были связаны подземными ходами, и в одном из этих подземных ходов была царем спрятана... да, библиотека. Та самая Либерея, которую все ищут и которая у нас, в России, заменяет собой чашу Святого Грааля. По всему выходит, что спрятана была Либерея возле Зубцова. Это как раз понятно и логично. Грозный очень любил Старицу, часто в нее приезжал и даже жил некоторое время, а в Зубцове то ли был проездом, то ли вовсе не был. Где же ему прятать библиотеку, как не в том месте, где никому не придет в голову ее искать? Ржев отпадает потому, что прятать библиотеку в городе, где издревле кормили пряниками коз через забор... Вот и остается Зубцов. На самом деле в Зубцове довольно много вместительных купеческих погребов и при ремонте разного рода канализационных трасс обнаруживаются ходы в эти самые подземные хранилища, где, по словам зубчан, были огромные винные склады. Один из таких ходов есть в доме одного из самых богатых зубцовских купцов позапрошлого века - Крымова. Теперь в этом доме школа и ее директор приказал наглухо заколотить все даже самые маленькие щели в подвале, чтобы предотвратить утекание любопытных детей в подземелье, которое без сомнения соединено подземными ходами со всеми погребами города. Жаль, что такого хода в подземелье нет под краеведческим музеем, хотя он и расположен рядом со школой, в маленьком одноэтажном здании, которое во времена Крымова было конюшней.
Впрочем, мы уже забежали в девятнадцатый век, хотя еще не все сказали о восемнадцатом. Тут, пожалуй, хватит и одного предложения о драматурге Владиславе Озерове, который родился в 1769 году, в пятнадцати верстах от Зубцова, в имении Борки Зубцовского уезда и там же умер в 1816 году, а в промежутке между этими датами написал несколько трагедий в духе классицизма, имевших бешеный успех на столичной сцене, был одарен бриллиантовым перстнем Александром Первым, упомянут Пушкиным в "Евгении Онегине", обруган критиками, уязвлен пародистами, рассорился с друзьями, обиделся, ожесточился, оставил Петербург, где служил начальником Лесного департамента, уехал сначала в свое имение под Казанью, написал еще одну трагедию, провалившуюся в Петербурге, сжег рукописи, был забран отцом в Борки, лишился рассудка при известии о взятии французами Москвы, пил горькую, играл в домино со своим камердинером, перестал разговаривать и отдал Богу душу сорока шести лет отроду. "Чувствительность его сразила..." писал Жуковский в своей эпитафии... Впрочем, это уже второе предложение.
Теперь о французах, раз уж мы о них вспомнили. До Зубцова они, к счастью, не дошли, но все же след от лягушатников в Зубцове и уезде остался. Даже два следа. Во-первых, овраг у села Никифоровского, где местные крестьяне закопали перебитых французских мародеров, с той поры называется "Французским", а во-вторых, одна из улиц в Зубцове стала "Парижской" после того, как зубцовские ополченцы прошлись по Елисейским полям в пешем и конном строю. Правда, большевики "Парижскую" переименовали в улицу "Парижской Коммуны", но это название прижилось только в штампах о прописке - для своих она как была, так и осталась "Парижской".
И еще. В Зубцове проездом к действующей армии останавливался переночевать не кто-нибудь, а сам Кутузов. К сожалению, на том месте, где стояла изба, в которой ночевал великий полководец и национальный герой, теперь нет пятизвездочного отеля "Фельдмаршал" и на местном рынке не торгуют комплектами постельного белья, на наволочках которого вышито гладью "Спи глазок, спи левый". Да уж какие там наволочки... Даже черных повязок на правый глаз с красным кантом и золотым фельдмаршальским шитьем в Зубцове днем с огнем не найти.
Пойдем, однако, дальше. До отмены крепостного права город жил обычной пыльной и сонной жизнью уездного города. Вот разве только за три года до объявления воли поразила уезд загадочная болезнь - трезвенничество. Крестьяне разбивали винные лавки, прилюдно давали обязательства не покупать спиртные напитки и..., года не прошло, как успокоились.
Прогресс подкрался к Зубцову незаметно. Вернее, он просто обошел его стороной. Железная дорога прошла мимо города. Все то, что раньше грузили на барки и тащили водным путем в столицу, теперь ехало мимо Зубцова в вагонах и не останавливалось. Пристани, через которые раньше... Нечего и говорить о пристанях. В этот самый момент, когда все было плохо и мало-помалу, становилось еще хуже, в город приехал Александр Николаевич Островский и записал в своем дневнике то, что и повторять не хочется. Сколько-нибудь серьезной промышленности в Зубцове так и не образовалось. Работали в городе и уезде разные мелко-кустарные маслобойки, шерстечесалки, крупорушки, винокурни, бондарни, кузницы и мельницы. Была, правда, у помещика Головина крупная суконная фабрика по выработке шинельного солдатского сукна... Короче говоря, если сукно, которое производили на фабрике за год, сложить с шерстью из шерстечесалок, маслом из маслобоек, крупой из крупорушек и прибавить к этой куче гвозди и подковы из кузниц, муку из мельниц, то продать все это богатство можно было никак не дороже полутора сотен тысяч рублей8.
При всех этих унылых шерстедавилках и маслочесалках был в зубцовском уезде промысел, заслуживающий того, чтобы о нем рассказали отдельно. В середине позапрошлого века в зубцовском уезде, в посаде Погорелое Городище расцвела торговля медицинскими пиявками. Так расцвела, что в одном только 1863 году их было вывезено и продано в Тверь, Ржев, Петербург и даже заграницу более миллиона двухсот тысяч. Погорелогородищенские пиявки так понижали давление, так помогали при лечении геморроя и варикозе, что на международной медицинской выставке в Париже их наградили большой золотой медалью. Мало кто знает, что А.Н. Толстой именно жителей Погорелого Городища, купца второй гильдии Егора Дурасова и мещанина, аптекаря Захара Мартьянова сделал прототипами своего Дуремара, соединив их фамилии в одну9.
Вторая половина девятнадцатого века в Зубцове напоминала первую. Торговля, хоть и не в прежних масштабах, но все же шла и в городе ежегодно устраивалось семнадцать ярмарок. Зубчане, тем не менее, понемногу расходились и разъезжались в другие города на заработки. Богатый лесоторговец Крымов устроил в Зубцове спичечную фабрику. Несколько небольших спичечных фабрик было в Погорелом Городище, но это уж были такие мелкие фабрики, что на них каждой спичке присваивали порядковый номер и заносили ее в книгу учета. Думали, поможет, открытая в 1902 году Московско-Виндавская железная дорога, по которой можно было везти местный лен прямо к балтийским портам, но тут опять вылез вперед Ржев со своим льном и со своими перекупщиками. Зубцов вздрогнул от паровозных свистков, перевернулся на другой бок и под стук колес снова уснул. Земли у освобожденных крестьян было мало, и родила она плохо. Недостающий хлеб завозили почти каждый год десятками тысяч пудов. Рождаемость, правда, в противовес урожайности, была высокой. К началу века в уезде проживало более ста тысяч человек. Свободных рабочих рук было много, но местная промышленность занять их была не в состоянии... Другими словами, к появлению первых большевистских агитаторов все было готово. И они не замедлили появиться.
Уже осенью девятьсот пятого года крестьяне начали самовольно рубить лес на участках купца Крымова. Потом стали громить усадьбы и устраивать поджоги помещичьих хозяйств. Железнодорожные рабочие в Погорелом Городище устроили забастовку, требуя повышения заработной платы и сокращения рабочего дня. На какое-то время все успокоилось, но тут подлила масла в огонь столыпинская реформа. Крестьяне стали нападать на землемеров, выделяющих наделы односельчанам из общинных земель. Время уже не шло, но бежало, подгоняемое крестьянскими вилами и солдатскими штыками.
В феврале семнадцатого года старую администрацию разогнали при участии солдат буквально за несколько дней. Комиссаром уезда стал председатель земской управы, а комитет самоуправления, созданный на основе бывшей городской думы, возглавил непотопляемый Крымов. Как грибы после дождя стали появляться советы рабочих и солдатских депутатов. Весной и летом семнадцатого года крестьяне грабили усадьбы, захватывали помещичьи земли и рубили, где хотели лес. Большевики при этом без устали нашептывали крестьянам, что они грабят награбленное, экспроприируют экспроприаторов, что светлое будущее это совсем не то, что темное прошлое. О том, что начались перебои с продовольствием, что фабрики не работают, что на них нет сырья и рабочим не на что купить хлеба, которого неоткуда и некому завезти, пока разговору не было, поскольку крестьян сложности рабочих интересовали мало.
Осенью грабежи продолжились, а весной уже начался передел земли и имущества бывших экспроприаторов. Новые экспроприаторы начали выяснять отношения между собой так энергично, что не обошлось без применения оружия.
Пока крестьяне грабили и делили награбленное, большевики успели провести два съезда местного совета. Избрали исполком, потом отменили исполком ввиду его многочисленности и бестолковости, потом избрали совет народных комиссаров, потом этот совет отменили из Петрограда приказом совета народных комиссаров республики за подписью самого Ленина. В мае восемнадцатого года провели третий съезд совета, на котором... творилось черт знает что. Большевики схлестнулись с меньшевиками под предводительством директора местной гимназии Поповой и с левыми эсерами, для поддержки которых приехал кто-то из московской партийной верхушки. Дебаты были нешуточные - два раза кто-то из депутатов, израсходовав все слова, стрелял из револьвера. Вряд ли это была директор гимназии Попова. Большевиков поддержали беспартийные депутаты-крестьяне, получившие помещичью землю. Им тогда казалось, что эта земля будет нашей и они не увязнут в борьбе ... И вместо того, чтобы креститься, когда кажется, они поддержали большевиков.
Уже летом восемнадцатого года новая власть образовала комбеды и вдруг выяснилось, что для воюющей Красной армии нужны лошади, телеги, для рабочих нужен хлеб и этот хлеб... Вот этого, голосовавшие за большевиков крестьяне, никак не ожидали и начали громить волостные исполкомы, а заодно и расправляться с большевиками. Осенью в Гжатском уезде Смоленской губернии начался мятеж, и толпы вооруженных крестьян двинулись в сторону Зубцова. Руководили походом белые офицеры и княгиня Голицына. Впереди восставших крестьян шли два священника с крестами в руках. Ситуация стала напоминать фильм "Бумбараш", с той лишь разницей, что стреляли и убивали по-настоящему. Мятеж подавили, княгиню Голицыну вместе с другими организаторами захватили в плен и по приговору военно-революционного совета расстреляли. К концу года комбеды упразднили и восстановили советы. Занавес опустился, и началась советская власть с раскулачиванием, колхозами, совхозами, американскими тракторами "Фордзон", первыми лампочками и репрессиями в двадцатых, кинотеатром, клубом, машинно-тракторными станциями, льнозаводом, драмкружками, струнным оркестром и репрессиями в тридцатых.
Война пришла в Зубцов быстро. В сентябре начались первые бомбежки, а в начале октября немцы уже вошли в город и оставались там почти год, до августа сорок второго. Трупы погибших солдат стали убирать весной сорок третьего, когда взяли Ржев. Запах трупного разложения был такой, что в проезжающих поездах закрывали наглухо все окна.
Возле зубцовского краеведческого музея стоит небольшое желтое здание. Теперь в нем детская школа искусств, а раньше был райком партии, а еще раньше, во время оккупации, кладбище, на котором немцы хоронили своих. Пять лет назад, к шестидесятипятилетию Победы, делали ремонт в музее и, когда проводили водопровод и канализацию, нашли немецкие черепа и кости. Отличить немецкие черепа от наших легко - у немецких зубы хорошие, пломбированные. Отвозят эти немецкие кости во Ржев - там есть общая могила немецких солдат с одним крестом на всех. Пять лет назад приезжали в Зубцов те, кого не удалось похоронить под райкомом партии. По этому поводу местная газета "Зубцовская жизнь" вышла под заголовком "Немцы в городе". Привели их в музей. Посмотрели они на помятую немецкую фляжку, на немецкую кружку, на немецкую пряжку от немецкого ремня, на проржавевший насквозь штык-нож от немецкого карабина, послушали с каменными лицами рассказ экскурсовода и... уехали. Пять лет назад живых ветеранов-зубчан было двести человек, а теперь - двадцать. Пять лет назад в Зубцове проживало почти семь тысяч человек, а теперь на полтысячи меньше. У них там, конечно, работают и ремонтно-механический и лимонадный заводы, есть телевышка, кинотеатр, микрорайон пятиэтажных домов и даже один или два девятиэтажных дома, там течет Волга и впадает в нее Вазуза, там молодежь... собирается и едет... нет, уезжает на заработки в Москву и в Петербург.
Пять лет назад Зубцову было семьсот девяносто четыре года, а в следующем году будет восемьсот. По этому случаю приедет губернатор из Твери и какой-нибудь московский чиновник из министерства обещаний, приедут мэры городов тверской области и привезут в подарок неподъемные сувенирные ключи из полированной латуни или нержавейки, на которых будет выгравировано "Зубцову в год его 800-летия от Весьегонска или от Старицы, или от Торопца" и кожаные папки с приветственными адресами. Москва, скорее всего, подарит конверт с деньгами, но там окажется совсем не та сумма, на которую рассчитывал юбиляр. Устроят митинг, на котором московский гость расскажет зубчанам про блестящие перспективы, инвестиции, новые дома, высокие зарплаты и космические корабли, бороздящие просторы района. Потом народу устроят концерт из московских артистов, а начальство и делегации соседей, перед тем, как посадить за праздничный стол, повезут осматривать свежевыкрашенные дома, заборы, дороги, с еще дымящимся после вчерашней укладки асфальтом и все, что осматривают в подобных случаях. Среди прочего, завезут и в краеведческий музей, чтобы упокоить там, на заранее приготовленных подушках красного бархата, сувенирные ключи и папки с адресами. Экскурсовод кратко расскажет гостям о славном военном и торговом прошлом Зубцова, о его воинах, купцах и...тут вылезет невесть откуда взявшийся мужичок и брякнет: - Слышал я, что зубчане водили поить на канате таракана на Волгу. У вас, случаем, его чучела не сохранилось? Или хотя бы обрывка того каната...
Все, понятное дело, онемеют от такого вопроса, и только мэр Ржева незаметно для всех усмехнется себе в усы.
1 Я въехал на автомобиле и остановился в придорожном отеле под названием "Boverli Hill". Тот, кто подумает, что хозяева гостиницы допустили в названии ошибку, сам же и ошибется. Первое слово названия представляет собой смесь из фамилий владельцев этого заведения, а буква "о" и вовсе означает "Оксана". Так вот, при гостинице есть ресторан, а в ресторане подают трехмиллиметровой толщины говядину такой жесткости, что, если бы к этой подошве, называемой в меню "Мясом "Гурман", пришить союзку, обсоюзку, носок, задник и все, что пришивают обувные мастера к подошвам, то получились бы ботинки, которым сносу не было бы.
2 Местные краеведы утверждают, что Иван Исаевич Болотников был родом из Зубцовского уезда, из деревни Болотниково или Болотово. Документов на этот счет никаких не сохранилось. Скорее всего, их и не было. Деревня тоже не сохранилась. Впрочем, этими обстоятельствами, краеведов не смутить. Они утверждают, что все это могло быть, поскольку с Зубцовским уездом граничили владения князя Телятевского, у которого Болотников был в долговой кабале. Утверждать, что этого быть не могло, мы тоже не будем. Как бы там ни было, а на всякий случай улица Болотникова в Зубцове имеется. В 1958 году Калининский облсовета депутатов трудящихся даже принял решение изготовить и установить бюст Болотникову в Зубцове стоимостью в три тысячи рублей. Что-то потом пошло не так. Куда-то эти три тысячи рублей... Но улица есть.
3 Справедливости ради надо все же сказать, что в первый раз Новое Городище назвали Погорелым после того, как его сожгли свои же в 1572 году. Если, конечно, опричников Ивана Грозного можно назвать своими. Зато во времена Смуты Погорелое городище столько раз горело, что название закрепилось окончательно.
4 В этом небольшом рассказе мы не станем пересказывать краткое содержание трех томов исследований пушкинистов и краеведов о том, какой дорогой ехал Александр Сергеевич, сколько раз выходил из коляски размяться, что ел на постоялом дворе в Погорелом Городище и какие слова сказал ему вслед мужик, которому поэт не дал гривенник на водку.
5 Нельзя сказать, чтобы Зубцов сейчас изо всех сил процветал, но, по крайней мере, у него все было. Это для таких маленьких городков, как Зубцов, значит очень много. Прошлое, которое уже никому не отнять, можно вспоминать долгими зимними вечерами. В нем, в конце концов, можно жить, когда настоящее совсем допечет. Сажать на огороде картошку, разводить кроликов и вспоминать...
6 При Екатерине Второй на тысячу горожан приходилось тридцать тысяч жителей уезда. Теперь, в начале двадцать первого века, на шесть с половиной тысяч зубчан приходится семнадцать с половиной тысяч жителей района. До этого прошлого не так-то просто докатиться. К нему еще идти и идти.
7 Все эти поговорки про таракана, козу и пряник были записаны Владимиром Далем и внесены в том "Пословиц русского народа". Это не я их по ходу написания рассказа из головы выдумал.
8 Сам я этих расчетов не проводил, конечно, а выписал из книги Петра Ивановича Антропова "Город Зубцов с древнейших времен и до наших дней", который сам тоже этих расчетов не проводил, а выписал из книги "Описание Тверской губернии в сельскохозяйственном отношении", изданной в 1854 году.
9 Сейчас мне, конечно, укажут на то, что Толстой никогда не бывал в Погорелом Городище и даже не проезжал мимо него. Да, не проезжал, но у него была кухарка родом как раз из деревни Вахново, что рядом с Погорелым Городищем. И опять мне скажут, что Толстой писал свою сказку в Париже и кухаркой у него была француженка из... Да что вы пристали ко мне со своей француженкой?! Можно подумать она вам родственница. Не хотите верить - не верьте. Верьте тем, кто говорит, что прототипом Дуремара был помощник Мейерхольда режиссер Соловьев. Представляйте себе, если сможете, как он приходит на репетиции в зеленом пальто, пахнущем тиной, жестяной банкой для пиявок, сачком и лицом, похожим на вареный сморчок. Представили? То-то и оно...
Мост через Вазузу.
Краеведческий музей в конюшне купца Крымова.
Ворота во двор школы, которая помещается в основном здании крымовского дома. Раньше здесь была красивая арка. Ее сбили по указанию директора школы. Зимой школьный автобус под нее плохо проходил, а чистить дорогу и удалять наледь никто не собирался. Боялись, что арка упадет на автобус. С большим трудом и не за один день ее удалось сбить. Внутри арки проходила железная балка. Ее пришлось срезать автогеном. Гореть в аду этому директору.
Основное здание крымовского дома.
Парашют сбитого нашего летчика. Сбили его в августе сорок второго. Было ему девятнадцать лет, и упал его самолет вместе с ним в болото. Опустился в болото на семь метров в глубину и пролежал там больше полувека. На следующий день, после того, как объявили на всю страну об этой находке, нашлись его родственники.
Пешеходный мостик через Волгу.
Дом детского творчества над немецким кладбищем.
Здесь Волга сливается с Вазузой. Или Вазуза с Волгой. Здесь 800 лет назад начинался Зубцов.
24/07/2016 12:00
Материалы по теме
- Страны: Россия
- Регионы: Тверская область
- Отзыв о поездке: Город, где будущее не наступило, весна 2016
- Отзыв о поездке: Российская придорожная торговля, май 2015
- Отзыв о поездке: Калязин, зима 2016
Отзывы туристов, опубликованные на Travel.ru, могут быть полностью или частично использованы в других изданиях, но с обязательным указанием имени и контактов автора.