"А по Волге вниз теплоход, а по Волге вверх теплоход..."

RSS Обсудить

Сходили на теплоходе "Василий Чапаев" по Волге. В Углич - Мышкин - Калязин и обратно. На жаргоне речников - "КВД", то есть круиз выходного дня. Кто работает - удобно: выход из Москвы в полдень пятницы, возвращение утром понедельника. Взять за свой счёт нужно только один день.

Мы помним тот Химкинский порт...

...То есть Северный речной вокзал, конечно. Знаменитый шедевр сталинского ампира. Он крепко обветшал, если не сказать больше. Сроки объявленного ремонта постепенно отодвинуты куда-то ближе к моменту тепловой смерти Вселенной. Но хочется надеяться, что сделают: уж больно примечательное здание, и своей архитектурой, и как памятный знак невесёлой истории постройки канала Москва - Волга.

Посадка на теплоход начинается за два часа - есть время самым спокойным и вдумчивым образом осмотреть судно снаружи и изнутри.

А на причалах при посадке придётся пройти досмотр, хотя и не такой строгий, как в аэропортах. Лично я до этого момента как-то совершенно не задумывался, что на водном транспорте тоже существует официальный перечень предметов и вещей, запрещённых для перевозки. Казалось: река - она и есть река, какие ещё тут могут быть запреты?! А они есть. Так что содержимое ваших чемоданов и сумок лучше внимательно обдумать и лишнего - вроде какой-нибудь пиротехники или любимого своего штык-ножа - не брать.

Поехали!

Мост на Ленинградке. До понедельника, душная столица!

"Чапай"

Сам я, грешник, люблю всю эту корабельную старомодную красно-бархатно-бронзово-дубовую отделку, недорогой "советский шик". Напоминает о детстве. Впервые попав на Волгу, я стоял у речного вокзала города Куйбышева и заворожённо глазел на эти плавучие дома, казавшиеся невозможно огромными, заглядывал внутрь. У нас, в диких степях Забайкалья, таких не было. Глазел и мечтал хоть один денёк, хоть одной ногой побыть там, на борту. Мечте было суждено сбыться через сорок лет. Да-да, сбылась мечта идиота.

Лестница с главной (посадочной) палубы на среднюю.

Средняя палуба: здесь самая роскошь. Первый класс, можно сказать. Ультра-прима-люкс. Здесь и сам капитан обитает.

Коридор средней палубы.

Скоро здесь будут музыка и танцы до упаду.

"Василий Чапаев", хоть и пишут про него, что прошёл полную модернизацию, всё же старый. Конструктивно. Полвека назад стандарты были другими. Узкие коридоры и тесные каюты не расширишь, как ни модернизируй. Можно, если ломать переборки и соединять помещения, но ведь это снижение пассажировместимости, а значит, прибыли. Такое у нас не в правилах.

Но это нисколько не значит - "плохо". Это такой особый стиль - в пику огромным современным четырёхпалубным махинам.

Обратно на главную палубу.

Здесь публика попроще - и дерево уже чуть-чуть не то, и не тот лоск...

Зато есть вот такой чрезвычайно полезный раздаточный узел.

Противопожарные двери - по всему судну. С их помощью оно разбивается на изолированные отсеки.

Вышибная филёнка - пожалуй, тоже по части безопасности. Хотя... кто знает? Может быть, за ней, прикованный цепями к стене, весь заросший бородой, томится долгие годы какой-нибудь пленник "Чапаева"? Или вовсе привидение?

"...Холодные, мрачные трюмы..."

Нижняя палуба. Никакие не холодные и не мрачные, конечно. Просто трюм. Где-то совсем близко за стенкой стучит машина и громко переругиваются кочегары.

На нижней палубе тоже каюты. Самые простые - трёх- и четырёхместные двухярусные. Говорят, в них надо только спать, а всё прочее время лучше проводить снаружи, на воздухе. Но, как недорогой вариант, эти места тоже пользуются спросом.

Наша каюта была лучшая. На "Чапаеве" такая только одна - напротив личного капитанского апартамента.

Что тут сказать? На снимках всё видно. Поверьте: в таком путешествии наличие собственного душа и, пардон, клозета - великое благо, товарищи.

Кое-какие припасы в дорогу...

Внутренняя телефонная связь!

Где-то посреди Клязьминского водохранилища провели общекорабельные учения по спасению на водах.

...И дальше уж пошло одно только сплошное наслаждение красотами.

Кстати, о провианте.

Главное: кормили хорошо. Мы, честно говоря, ждали худшего - чего-то вроде пресловутых слипшихся макарон в компании пары сарделек.

Но пища, на удивление, оказалась вполне ресторанной. Кухня на борту работает в поте лица. Директор ресторана Галина Юрьевна Дроздова, повара, официантки достойны всяческих похвал - как по качеству, так и по организации питания.

Система заказная - сегодня заказываешь на завтра. Выбор всегда есть. И язвенники, и трезвенники всегда подберут себе что-нибудь подходящее.

Горячительное к столу доставляется сверху, из бара на средней палубе, каковой будет нами показан.

Завтраки - более чем обильные, по системе "буфет", он же "шведский стол".

Тут вам и кашки, и омлеты, и социсочки, и блинцы.

Словом, мрачные ожидания не оправдались, и бегать во время остановок по магазинам в поисках колбасы и тушёнки, дабы унять голод, не пришлось.

Не забываем: мы не на суше!

Тот самый бар. Выбор напитков широк.

Бармены Таня и Володя вздыхали: скучно! Выручки нет! И то правда: народ подобрался в основном пенсионного возраста, с внуками и взрослыми детьми. Кофе-мороженое, мохито-маргарито ещё как-то шли, а вот вещи более солидные, вроде уиски Jameson, томились в забвении. Правда, неустанная борьба на этом фронте, по слухам, шла за закрытыми дверями кают, но только на собственном топливе пассажиров, и на выручке бара это никак не сказывалось.

Служба информации на борту поставлена на недосягаемую высоту. Тут вам и стенды, и судовое радио, и своя пресса.

Прекрасная Людмила Анатольевна Зуева - невидимый, но часто и хорошо слышимый добрый дух теплохода. Кто она? - Экскурсовод? Ведущий? Комментатор? Диктор? Всё вместе. Из своей небольшой рубки на верхней палубе она терпеливо, голосом учительницы начальных классов сообщала по внутренней радиосети обо всём сколько-нибудь значительном, проносящемся мимо, о том, что уже увидено, и о том, что ещё только предстоит увидеть, перемежая рассказы тонко дозированными цифрами и историческими экскурсами. Желала доброго утра, приглашала к обедам, экскурсиям, ужинам, концертам и викторинам, а в конце дня и к ночному отдыху.

Чувствовалось: Людмила Анатольевна отлично знакома с правилами методической науки: изложение нового материала - закрепление новых знаний - применение их на практике. Объявления ненавязчиво повторялись на разные лады по нескольку раз, оставляя неизгладимый след даже в самых легкомысленных умах.

И если какому путешественнику случалось накануне загулять допоздна в баре, отчего весь следующий день бедная его голова то и дело полнилась тревожными вопросами - "Где я? Куда это мы? Зачем?", то заботливая хозяйка радиоузла отвечала разом на все:

- Говорит радиоузел теплохода "Василий Чапаев". До отправления теплохода остаётся десять минут. Через десять минут теплоход "Василий Чапаев" отправится в рейс.

Тут всё становилось ясно: какой именно теплоход, когда и куда он отправится. Не ошибёшься.

И ещё один штрих доброго консерватизма - ежедневная судовая двухполосная газета, персональный номер которой ежевечерне доставлялся в каждую каюту. В газете печатались: судовой распорядок завтрашнего дня, кто к какой экскурсии причислен (покаютно), объявления о скидках в баре, а на второй полосе - исторические справки о городах и весях, что предстояло посетить или просто пройти. Всё это прекрасно: записался на экскурсию - забыл, но вечером тебе об этом напомнят через газету. Утром, так сказать, в куплете, вечером - в газете.

Узкие участки канала сменялись водохранилищами, а шлюз следовал за шлюзом.

Вся история одной из великих строек коммунизма разворачивалась перед глазами.

Процедура шлюзования неизменно привлекает внимание доброй половины пассажиров.

И ведь со школы знаешь, как устроен шлюз, всё понятно, но вживую эти перепады уровней, эти спуски и подъёмы вместе с огромной массой воды, эти гигантские клепсидры не могут не впечатлять!

Это плавучий рым - к нему швартуются суда во время шлюзования.

Поздравляем: вы спустились ещё на один уровень ближе к Волге!

Каждый найдёт себе заделье по душе.

Яхромский шлюз проходит "Михаил Булгаков", шедший по каналу за нами следом.

Берега канала кое-где населены фигурами.

Они подчас кажутся странноватыми. Что ж: им уже много лет, и время их не щадило.

Вечер спускается. Позади на почтительном отдалении мягко крадётся "Булгаков". В небе где-то над Дмитровом неслышно плывут разноцветные шары-монгольфьеры. В воздухе ещё стойки запахи горячей жёлтой пыли, чёрных раскалённых камней, но уже вовсю наступают прохлада и сырость, уже ползут с берегов, из густых зарослей, терпкие ароматы ночных летних трав.

Участок водного пути от Запрудни до Дубны незатейлив и прямолинеен, как недолгая судьба тысяч "каналоармейцев" - подневольных строителей канала, чьими костями выстлано его дно, до которого каких-нибудь шесть метров мутной воды, и ты проплываешь сейчас над ним, как дирижабль в воздухе, со стаканом в руке. Слышно ли им? Они смотрят вверх? Или вода слишком темна?

Что же ты не весел, когда на корме громыхает "дискотека"? Отчего молча сидишь ты со своим недопитым стаканом? Где твои мысли? Завтра кончится канал, будет Волга, будет день, будут песни. Спать.

Нас утро встречает прохладой,

Нас ветром встречает река.

Кудрявая, что ж ты не рада

Веселому пенью гудка?

Утром мы уже где-то ниже Калязина, где-то в Угличском водохранилище. Прочь, вчерашняя грусть! Мы рождены быть счастливыми!

"Солярий" на верхней палубе.

...И "латино" на средней.

Угличская ГЭС - Углич совсем рядом.

Угличский шлюз.

Здесь мы опускаемся больше чем на десять метров.

Вот и Углич.

"Чапаев" у причала.

Здесь уместно будет рассказать о капитане.

Нет, он не выходил к нам в первый вечер. И вообще не выходил: никакого обезьянничанья всем этим фильмам об огромных круизных лайнерах, где капитаны непременно являются на ужин с пассажирами и пьют с ними шампанское. А особо красивых пассажирок сажают к себе за капитанский стол. Правда, потом лайнер обычно захватывают террористы или опрокидывает огромная волна-цунами, так что уж лучше бы те капитаны сидели в своих рубках.

Зато наш капитан имел собачку. Пассажирам нравится, когда у капитана есть какая-нибудь этакая примета или даже причуда, что-то оригинальное - собачка, попугай, страсть к игре на саксофоне или деревянная нога. Собачка, конечно, лучше, чем нога. Вот даже итальянский дирижаблист Умберто Нобиле имел фокстерьершу Тити́ну, летавшую с ним на дирижаблях в качестве талисмана. Точнее, Нобиле сменил за свою жизнь нескольких собачек, но все они обязательно звались Титинами. Может быть, так он пытался обмануть смерть?

Что за имя было у маленькой собачки нашего капитана, никто из пассажиров не знал. Но с ней он прогуливался на стоянке в Угличе, весь в своей белоснежной шитой золотом форме, и был тогда великолепен. Жаль, что вскоре после этого, в тот же день, он вышел из своей каюты в коридор, одетый чёрт те как - в какую-то жёлтую майку и чёрные штаны неопределённого фасона, к тому же весь заспанный и взъерошенный, как простой слесарь у себя на даче субботним вечером. Это было очень зря - как если бы командир шикарного авиалайнера прошлёпал через весь салон в кальсонах. Или посол явился на дипломатический приём в шортах.

Я, может быть, старомоден и придирчив, но всё равно считаю так: капитан такого серьёзного судна должен показываться на людях только в форме, весь с иголочки. И никакая собачка, саксофон или даже деревянная нога этого не заменят.

Впрочем, самое главное: судно с пассажирами было проведено по маршруту и возвратилось в порт без происшествий. Спасибо, капитан!

В Угличе обязательно покупать рыбу и часы. Да-да, наручные мужские и женские часы местного производства под маркой "Михаил Москвин". Можно также настольные и настенные. При вполне приемлемом качестве цены очень приятно удивляют. Два магазина на главной площади города.

Дальше, вниз по Волге-реке!

А вокруг тут и там - живые сцены народной жизни.

Это ведь совершенно напрасно кажется, что народ - он был когда-то раньше, в кокошниках и армяках, он прял на прялках и косил озимое, но его больше нет. Неправда: тот самый народ есть и сейчас - ездит в выходной на берег, к воде, попивает чай или пиво, читает газету "Спорт-экспресс". Тот же самый народ, только одет по-другому...

Мышкин

Нет, мы ещё не уходим, совсем наоборот - только готовимся швартоваться и слегка маневрируем туда-сюда, чтобы суда, конкурирующие за место у причала, могли согласно выстроиться борт к борту в порядке отплытия обратно.

Если Углич был жарким городом полудня, то Мышкин - благословенная обитель мягкого, ласкового летнего вечера, приглушённого света, полутонов, округлых звуков, вкрадчивых запахов.

Здесь хочется остаться. Бродить допоздна по этим заросшим улочкам, а вечером пить чай из самовара, сидя у реки, у самой воды, и слушать вечный говорок Волги.

Нет, устоять невозможно!

По ряпушке и по стаканчику горьковатого холодного пива, пока ещё есть в запасе полчаса до отхода.

Снова шлюз. В обратный путь.

Угличский шлюз - венецианское палаццо или даже алькасар, пограничная крепость на рубеже двух стран водного мира.

С одной стороны - обжитый углический рейд с освещённой вечерней набережной, где в уютных кафе туристы пьют кофе, зябко ёжатся и кутаются в свои кардиганы, пока их теплоходы спят у причалов. Ветер с реки взвивает пряди женских волос и высекает бешеные шлейфы искр из сигарет у мужчин.

По ту сторону границы - обширные, тёмные сейчас, продуваемые ветром пространства Угличского водохранилища. Именно туда смотрит диспетчер в сумрачной верхней галерее шлюза.

При нём телефонный аппарат из тяжёлого, танково-прочного чёрного карболита, каких давно уже не делают. Цифры на белом кольце диска едва видны: вытерлись от бесчисленных кручений. Диспетчер негромко даёт в трубку команды. Он перекрывает шлюз, впускает в него бурлящий поток и выпускает его. Даёт ход большим и малым судам и останавливает их. Управляет шлюзованием, маневрированием, швартовкой и прочими явлениями, составляющими сложную шлюзовую жизнь и обозначаемыми одним ёмким словом - судопропуск. Всё вокруг подвластно диспетчеру - вся махина шлюза, его тысячетонные ворота и спрятанные под землёй и в башнях механизмы и насосы, миллионы кубометров воды, плавучие рымы, водные светофоры и стоповые огни.

При помощи телефона он связан с диспетчерами других шлюзов на Волге. Вознамерившись явить своё истинное могущество, они могут, однажды созвонившись, открыть все свои шлюзы разом - и тогда волжская вода из всех водохранилищ, проток и заливов, бухт и бухточек унесётся немыслимым гигантским ревущим валом в далёкое Каспийское море, на радость тамошним осетрам. Обнажится дно Москвы-реки, и страшно думать, чтó увидят там беспечные москвичи.

Но угличский диспетчер не делает ничего такого. Он добросовестный работник государственного учреждения, каковым является шлюз. У шлюза есть начальник и даже свой бухгалтер - вот так всё прозаично. Поэтому диспетчер не помышляет о том, чтобы являть своё могущество. Он просто даёт нам добро на выход из шлюзовой камеры, и наш "Чапаев", будто остров, окутанный музыкой и светом, отважно устремляется в ночные воды.

Уходит за корму последний зелёный огонёк. Берега расходятся в стороны всё дальше, и вот уже их не видно, они лишь угадываются. Чувствуется, что пространство раздвинулось, вокруг стало шире и как будто выше. На водохранилище и ночью идёт невидимая жизнь: тут и там огни и тихие гудки судов, земснаряд иллюминирован не хуже праздничной ёлки, а на проносящейся мимо барже в ярко освещённом камбузе жарят картошку.

Снова стакан и сигарета - допоздна, хоть в газете и писали, что подъём будет ранним. Снова ночная речная тоска, разговоры - "...а вот раньше...", разглядывание стремительно выкатывающейся оранжевой луны. Путешествие перевалило за макушку, дальше только к концу, к понедельнику.

Калязин

Сквозь утренний сон понимаешь, что машины давно замолчали: к берегу подошли ещё затемно. Подобрались тихо, чтобы не будить население теплохода, пришвартовались, привязав его канатами к земле, и теперь он походит на проснувшегося Гулливера, нашедшего себя опутанным верёвочками лилипутов, а сами они прячутся сейчас вон за теми деревьями и опасливо переговариваются: порвёт или нет?

На пристани ни души. Торговцы сувенирами знают расписание. Они хорошо знают и то, что спросонок турист не слишком падок на сувениры, и потому придут сюда с товаром позже, когда тот, охваченный неясным смятением близящегося отхода, примется хватать и игрушечные лапоточки, и брелок, и сбор чудодейственных трав, и толстый нелепый карандаш, и аляповатую кружку.

Нет смысла пересказывать историю старого Калязина, затопленного при строительстве волжского каскада ГЭС. Памятью об этом осталась известная на всю страну калязинская плавающая колокольня.

Сейчас город разделён рекой на две части - центр и тихое зелёное Заречье, куда и пришвартовался наш "Чапай".

Здесь есть почта с ящиком, куда можно опустить открытку родным или просто знакомым. "Привет из Калязина" - что может быть нелепей и трогательнее?

А за почтой открывается районная больница, бывшая земская постройки 1867 года, чему свидетельством - наполовину опавшие буквы на башне, придающей зданию сходство и с парижским Нотр-Дам, и с андалузским замком времён халифата.

В Калязине, пока "Чапаев" отдыхает, нам устраивают маленькое плавание в плавании - катают на речном трамвайчике вокруг колокольни, меж двух берегов.

Вот и остались позади непотопляемая колокольня и сонный Калязин. Теперь уже без остановок - на встречу с любимой и ненавистной столицей.

И вот уже Дубна и Иваньковская ГЭС.

Отсюда - в узкое каменное жерло канала, из которого тобой выстрелят, как ядром, целясь прямиком в Москву, порт пяти морей.

Когда-то напротив стоял такой же большой Сталин. Надо ли говорить, что теперь его там нет.

Жутковато глядится в золотистых лучах закатного солнца эта безымянная троица наверху. Парень в галифе - голова как обгорелая спичка, зато карта в руках. Непреклонная девушка, не знавшая женского счастья, навеки привязанная стальной проволокой к башне шлюза. Умирающий каналоармеец с отбойным молотком.

И снова та унылая прямая от Дубны почти до самого Дмитрова.

Воскресенье, но народ всё никак не уймётся!

В заключение отметим в самую лучшую сторону гуманизм и человеколюбие организаторов круиза: утром по прибытии, уже почти на подходе к порту, пассажиров кормят полноценным завтраком! И в этом есть большой смысл: ведь в понедельник кто-то прямо с корабля отправляется не на бал и не на продолжение банкета, но на работу.

Засим всё, товарищи!

Источник: ru-travel.livejournal.com

RSS Обсудить