Алханай

RSS Обсудить

Мой напарник лежал на земле. У него была рвота. Я сидел рядом. Дрожали руки. Слабость. Вдали выли волки. Было холодно, темно. Я трогал свои разбитые ноги. Но все это было потом. Сначала мы приехали для непродолжительного похода в Национальный парк Алханай.

Гора Алханай - самая высокая в Агинском округе (1663 метра). Этот палеовулкан признан буддистами одним из 24-ех "чистейших мест планеты". Сам парк расположен в 250 километрах ниже Читы, захватывает часть Могойтуйского хребта.

На гору от юрточного лагеря ведет удобная тропка - по такой восхождение за три-четыре часа совершают и дети, и старики. Мы с Ваней, моим напарником, решили подняться на вершину с противоположной стороны - там ходят реже.

Для начала преодолели невысокий кряж, спустились до грота "Чрево Матери", потом - до "Ворот" (скального останца). Здесь уже отдыхали три туристические группы, поэтому для стоянки мы ушли на несколько километров в лес.

Ночь случилась беспокойной. В тамбуре палатки шебуршали рыжие воришки - полевые мыши. Мы стучали по стенке, кричали. Суета стихала. Потом мыши поняли, что в таких угрозах беды для них нет, и продолжили рыскать в вещах, игнорируя нашу ругань. Вылезать из спальника не хотелось - слишком тяжелой была сонливость. Продукты мы упаковали надежно; до них грызуны не добрались. Однако они зачем-то перегрызли на Ванином рюкзаке крепления, изорвали мою панаму.

Проснулись мы на рассвете. Нас ждал долгий, но, как нам казалось, несложный подъем на Алханай. Рюкзаки и собранную палатку мы спрятали в одной из расселин - забросали их ветками, присыпали землей. Я сохранил в навигаторе координаты нашего тайника, и мы вышли в путь.

Горы и холмы здесь были уложены курумами из крепких валунов, вековой тайгой из желтеющих к осени лиственниц, кедра, ели и густого подлеска. Иногда на склоне высокими зубьями торчали скалы. Пользуясь карабинами и веревкой, мы взбирались на них. Распорки едва держались между шатких пластов. Ветер был до того шквалистым, что даже стоя в 10 метрах друг от друга - на двух разъединенных провалом вершинах, у нас не получалось перекрикиваться; ветер срывал с губ едва произнесенные слова и уносил их в далекие, тянущиеся изволоком леса.

Обед мы устроили на одной из скал. Для того у нас была горелка. Сидели на взятых с собой маленьких рюкзачках. Лишь к трем часам мы, наконец, направились к Алханаю. Подъем был удобным, а потому не утомлял. Взойдя на первое же плато, мы оказались в горном лесу. Поначалу шли траверсом, огибая бурелом, затем свернули в чащу, где вышли на тропу. В пути нам встретились заброшенные шалаши ягодников, землянки. В подлеске вскрикивали мыши-пищухи. На одной из прогалин Ваня нашел колотун - прибитую к стволу молодого дерева чурку - им ударяли по веткам кедра, стряхивали с них шишки. Тут же была ржавая молотилка с толстыми зубьями - для выдавливания орешков.

Троп оказалось много. Мы плутали. В конце концов, решили идти по навигатору и картам. Помощи в этом не было. Приходилось то вприсядку, то ползком пробираться сквозь рясно росшие деревья. Иногда мы выходили к малым урочищам, где не было ни кустов, ни лиственниц - только широкие, заросшие мхом каменные глыбы. Обходили малые болотца, поваленные сосны. Седьмой час. Мы признали, что напрасно поутру отвлекались к скалам. Оказаться в таком лесу ночью - неприятно. Нужно было вернуться к тайнику. Однако навигатор утверждал, что до вершины - чуть больше километра, и мы продолжили путь вперед. Поднявшись на выпачканный черными пятнами голец, мы увидели впереди пик Алханай. Судя по плотным зарослям, идти предстояло не менее часа.

- Нужно назад, - промолвил Ваня.

Он был прав. День состарился; ослабшее солнце склонилось к горам. И все же не хотелось сдаваться. Как же так... пройти столько километров, чтобы сейчас на самых подступах к пику, развернуться, уйти? Нет уж... Я пошел вперед. Ваня не возражал.

Часом позже мы уже стояли на вершине - в окружении десятков низких обо (обрядовых горок из поставленных друг на друга камушков). Алханай оказался неровной площадкой, не менее 30 метров в поперечнике. В центре ее высился сколоченный из брусков куб (официальное обозначение пика). Тут же лежала доска для простираний (буддисты стелятся по ней, молясь об освобождении для всех живых существ). Вокруг пика тянулось кольцо из кедрового стланика - ветры заставили эти крепкие деревья расти не вверх, а "ползком" - по земле, отчего казалось, что у них растут только ветки, а ствола нет вовсе. Далее было кольцо из каменных россыпей. Затем начинался лес.

Национальный парк

на вершине

лес

Горизонт напрягся бордовыми оттенками. Закат. Мы понимали, что возвращение будет рискованным, но не торопились. Торопиться, собственно, было уже незачем.

Вскипятили воду; доску для простираний использовали под стол. С чаем доели оставшиеся от обеда печенья и курагу; еще раз оглядели далекие поля и кряжи; молча переглянулись; спустились к лесу.

Несмотря на усталость, шли быстро. Прыгали с валуна на валун. Перелезали через колоды, скользили по плоским глыбам. Оглядывались к солнцу. Деревья темнели снизу. Теперь только макушки были напитаны рыжим цветом. Шорохи шагов, шум собственного дыхания. Для разговоров нет времени.

Мы вышли на тропу. Тропа, изогнувшись, повернула вспять. Пришлось сойти с нее, вновь продираться сквозь чащу. Ветки хлестали по лицу, по выставленным рукам. Под ботинками ломались молоденькие деревца, кусты. На ветках прыгали белки. Во флягах закончилась вода.

Смеркалось. В темноте из леса не выбраться. Мы решили пробираться к горному склону.

Несколько раз я падал, цеплялся за поваленные и подгнившие деревья. Дважды мы пересекали тропы. Я надорвал лямку рюкзачка. Горелку пришлось переложить Ване.

Вырвавшись из лесной гущи, мы, наконец, вышли к каменистому склону. Дальше шли про траверсу - надеясь обогнуть гору и так выйти к "Воротам". Мы не знали, что гора здесь расходится несколькими ответвлениями; поняли это слишком поздно. С каждой минутой мы отдалялись от тайника. Теперь затея с оставленными рюкзаками не казалась такой удачной. Пришлось остановиться и думать. Одежда была мокрой от пота. Ветер. Сумерки. Мы сразу же замерзли. Нельзя стоять. Нужно двигаться.

Навигатор указывал, что до тайника - семь километров. Но указывал он на юго-восток, а значит для прямого хода нужно было бы вновь подниматься в тайгу.

Решено было спуститься в ущелье. Судя по карте, там текла река - по ней можно было, не теряясь во мраке, выйти к холмам, за которыми лежали рюкзаки.

Стемнело. Спускались по курумам. Валуны вздрагивали под нами, скрипели; вниз срывались камни. В тихом свете звезд все преобразилось. Поросший на булыжниках лишайник казался светлым мягким песочком. Гора чудилась барханом. Кусты рябины или бузины представали малыми пещерами. В этом были красота и опасность. Не удавалось разглядеть щелей между валунами. Приходилось уточнять каждый шаг.

Спуск занял не меньше часа. Внизу, цепляясь за многорукие кусты, мы по очереди одолели сыпучий обрыв и - скатились к реке. Вода шумела, вскипала быстрым ходом, в ее голосах теперь не были слышны ни наша поступь, ни наше дыхание. Мы пили. Пили долго и много. Знали, что нельзя столько пить, и все же пили...

Нужно было идти дальше.

Берег зарос кустарниками, травой, деревцами. Продираемся вперед, сквозь темноту. Фонарей у нас не было - не ожидали мы такой прогулки...

Все чаще останавливались для отдыха. Сидя под соснами, дрожали. Холод. Пили воду. Та была вкусной, но легкой, пустой - не удавалось утолить жажду.

Навигатор указывал все те же семь километров. Я утомился; ноги казались большими, резиновыми. Я предложил заночевать возле реки. Ваня, усмехнувшись, поднялся; пошел вперед. Я не возражал.

Луна и звезды на широком небе. Мы глохли от непрестанного шороха кустов и травы. Забредали в затоны или обмельчавшие старицы. Вымочили ноги. Два часа ночи. Мрак в зарослях. Шум воды. Холод. Нет ничего, кроме движения вперед.

Вышли к поляне. Я узнал это место. Здесь мы были сегодня утром; то есть, вчера утром. Радость, улыбки. Смеясь, повалились на землю. Отсюда до тайника - меньше десяти минут. Все закончилось. Мы лежали под далеким, усыпанным светящимися камушками небом. Ваня пил из фляги. Я дышал.

В расщелине погрешность навигатора была пятнадцатиметровой. Поначалу я не придал этому значения. Мы искали рюкзаки. Смотрели на крохотный желтый экран навигатора. Он указывал: "Вперед, 25 метров". Потом: "15 метров". Потом: "5 метров". И вдруг: "Назад, 28 метров". И так - постоянно. Мы то поднимались, то спускались по холму, но ничего не находили. Потом решили искать самостоятельно, при свете зажигалки. И всякий раз нам казалось, что тайник найден, но... Замаскирован он был надежно. Вновь пытались идти по навигатору. Вверх и вниз по одной расщелине; по другой. Потом нашли нашу утреннюю стоянку, костровище. Но рюкзаков найти не могли.

Надоело. Устали. Я снова и снова плелся по стрелке навигатора. Ваня упал на колени. Его рвало. Я видел, что рвало его чистой речной водой. Сел на землю. Вдали завыли волки. Я трогал разбитые на курумах ноги.

Ваня теперь лежал на земле. Дрожит. Я оставил его. Нашел рюкзаки. Без навигатора. В очередной раз побрел наугад и сразу же наткнулся на них. Они были рядом. Слабыми руками стащил ветки. По одному вынес рюкзаки к стоянке. Вернулся к Ване. Он спал. Разбудил. Пробовал тащить его за руки. Ваня дернулся, обругал меня; поднялся и, шатаясь, сам зашагал за мной. Я поставил палатку. Небо начало медленно высветляться денницей.

Ваня трижды засыпал, пока вытаскивал из мешка свой спальник.

Мы лежали. В тепле, в покое. Ноги гудели.

- Вот черт, - только и промолвил я; мы рассмеялись. Смеялись тихо, устало. Ваня, все еще улыбаясь, уснул.

В закрытых глазах - мельтешение деревьев, валунов, далекое небо. Я засыпал, и мне казалось, что я все еще иду.

На следующий день мы покинули Алханайский парк. Впереди нас ждал Сохондинский заповедник.

RSS Обсудить