Про Элладу

RSS Обсудить

Перед самым отлетом в Грецию мне прислал на почту стихотворение мой друг, хороший владимирский поэт Сергей Миляев.

"Где ты, красавец-эллин, с лирой своей, стихами?
В моде тату и пирсинг, а не твоя Эллада"

Вопрос прозвучал как команда "Шерш!". Я тут же встал в стойку.

Увы! Все свелось к поэтической метафоре. Славных сынов Эллады Сергей вспомнил, чтобы изящно восславить в двух последних строчках своего творения бессмысленный подвиг российского существования. А я-то повелся, стал интенсивно шевелить заскорузлым мозгом - как стану эллинов от нападок защищать, доказывать, что народ, придумавший гекзаметр и демократию, по определению не может быть всего лишь искусственной подкладкой к тонким вербальным изысканиям.

В общем, полетели мы рейсом "Москва-Салоники" умиротворенные, никому ничем не обязанные. Это же так здорово, когда никого не надо защищать, а особенно целый народ. Летим и радуемся - наконец-то в отпуск! И впереди - одиннадцать дней, безоблачных и синих...

Море, мифы, пряное вино, воздух и горы. Балканы хоть давно и манили, но как-то неэнергично. Да и неспокойно там. Так что мы про Грецию думали, скажем так, не в первую очередь. Конечно, где-то на заднем плане отмечали, что можно бы и посетить... Но - не обязательно.

- Я думаю, именно сейчас пришло время потоптать ступеньки афинского акрополя, - вдруг определилась жена. - Достроить виртуальный треугольник - пирамиды, Колизей, Парфенон.
- Запросто. Что нам стоит, взять и достроить? - я легко сдал остальные варианты, возникавшие спонтанно, вычурно; Франция, например, почему бы и не рвануть во Францию, или Таиланд - там хорошо... Потому что еще мысль возникла вдруг. - Это мы даже сможем на сэкономленные средства тебе шубенку какую не то прикупить. Люди в Грецию специально за шубами едут, а тут такая оказия!
- Ты сдурел? Я же вступила в общество защиты диких животных!

Во всем, что не касается диких животных, моя жена вполне здравомыслящий человек. Гораздо более здравомыслящий, чем я. Ездить с ней по миру - одно удовольствие. Не хнычет, не стонет, не требует эксклюзивных ресторанов и пятизвездочных апартаментов.
- А толку? - как-то ответила она на мой прямой вопрос. - Я лучше поскандалю по более продуктивному поводу.

До отпуска - меньше месяца, а я банально заленился... Стало вдруг в лом суетиться и нервничать. Захотелось неги и покоя. Правда, не до такой степени, чтобы давить египетский песок в Хургаде под бойкий клекот местных арабов. А так - чтобы хоть какая-то размеренность и ясность. Взяли - положили. Довезли - обустроили. Накормили, рассказали... Вот так, начинается с туристического двурушничества, а потом и вовсе превращаешься в среднестатистического российского путешественника - безвольного и податливого, как кот, развалившийся на майском солнцепеке.

Жена даже глазом не моргнула: "Все в жизни надо испытать. Пусть, в виде исключения, на сей раз будет экскурсионный тур. Не парься, дорогой, все отлично".

Аэропорт Салоник "Македония". Курить запрещено. Штраф - 500 евро. Нас никто не ждет - будки пограничников пусты. Впрочем, появившиеся недовольные (а какие они еще бывают, эти пограничники?) мужики в форме, тем не менее, работают шустро. А таможне до нас вообще дела нет. Пятнадцать минут - вся прилетевшая толпа рассосалась по автобусам. Поехали. Началось. Едем по полуострову Халкидики - апрель, тепло, дороги хорошие... Драйвер наш, Филипп, сразу - быка за рога.

- Автобус, - медленно и внятно объясняет тупорылым русским Филипп в громкоговоритель, - существо очень ранимое, как французская женщина. И потом - в течение пятнадцати минут - на нашем, но вполне литературном языке объясняет - чего ни в коем случае нельзя в автобусе делать. После этого его "господа" начинает звучать зловеще...

Господа в ответ что-то невнятно мычат. Едем.

- Господа, - берет слово гид Василий, ответственный за прием русских. Опять это странное слово. - У нас тут забастовки...

Все съеживаются. Однако. А ведь была мысль - в Таиланд.

Но Василий заканчивает как-то по-домашнему, легко. И всем становится понятно, что забастовки нас вообще не касаются. Не наша это забота. Все будет хорошо. Не волнуйтесь.

Ну что ж, ура?!

Главное мы усвоили - под страхом смерти не капать мороженым на ковролин. И не жрать в автобусе. И тогда все будет хорошо. А от манифестантов и забастовщиков, даст бог, отобьемся...

Море!.. Это есть дас ист фантастиш! Сразу признаюсь, не под пытками, а совершенно искренне - будь у меня две жизни, одну я провел бы на берегу Эгейского моря. Первое утро. Мы проснулись рано. Раздвинули шторы, глянули в окно. До моря было метров двадцать. Двадцать метров до счастья.

Слабосоленое, как грамотно заваренный огуречный рассол, бирюзовое, идеально чистое - мечта отпускника. Я сказал только одно: "Вау!"

В русском языке нет цензурных аналогов этого емкого английского восклицания. Ну, не "ура" же мне орать, в самом деле... Как бы я ни любил родную речь, но только "вау!" скажет все, что я испытал, когда снял сланцы и побрел вдоль берега, цепляя пальцами босых ног наползающую волну.

Первое впечатление - бессознательное ощущение восторга.

Второе ощущение - бессознательное ощущение Эллады.

Эллины упорно свою страну зовут никакая не Греция, а Эллада, или Эллинская республика.

Наш основной гид, Алексей Элпиадис, который принял нас назавтра после моря и провез по историческим местам Эллады, об этом рассказал в первую очередь. И все дни, что он нас пестовал, словно малых детей, уча уму-разуму, он не переставал втолковывать нам, что эллины - народ правильный. Одна проблема - за время жития в составе Евросоюза очень сильно привыкли к халяве... А сейчас, когда пришла пора платить по счетам, очень удивлены и разочарованы.

Очень на нас похожи. Мы тоже, когда миску отодвигают, очень обижаемся...

Эллины, как и всякий серьезный народ, любят только себя и американцев. Потому что как их не любить - этих наивных детей? Они слушают полчаса лекцию о Парфеноне, стоя в двух шагах от него, а потом спрашивают - где это? Или строят свой Парфенон в Нэшвилле, штат Тенесси и уверяют всех своих, что их вариант значительно лучше оригинала - более полный потому что. И свои верят. А едут в Элладу сравнить и потом сказать, что да, в Тенесси Парфенон значительно лучше.

А остальных эллины политкорректно терпят. Так относится жена к мужу, с которым прожила тридцать лет и от которого не ждет неожиданностей. Немцев терпят и уважают, потому что немцы дают деньги. Итальянцы похожи, их терпят за похожесть, за то, что культуру эллинскую в полном объеме адаптировали в латино. Русские - они ж православные, терпят за это. Всех терпят, не любят только турков. Ну, тут века страшной оккупации сказываются. Да и чувства взаимны. Странное отношение к болгарам. Эти соседи ездят на Эгейское море на выходные искупаться и позагорать, привозят валюту. Эллины это ценят. Но старики никак не могут забыть, как болгары во время второй мировой войны, получив в управление часть нынешней Эллады по прозванию Македония (не путать с европейской страной), заселяли эту землю, планомерно вырезая всех местных жителей, включая малых детей. Тогда Греция была разделена на три оккупационные зоны - итальянскую, немецкую, болгарскую. Болгарское иго, как оказалось, было самым жутким.

В Салониках к нам с женой подошел нищий. На ломаном русском языке сказал, что - болгарин. Что местные его не любят, что сам он не любит местных. Попросил помочь - чем можно. Я вспомнил про болгарскую оккупацию во время войны, но брату-славянину денег дал.

На море, метрах в ста пятидесяти от берега, тоскливо болталась на якоре лодка с прицепленным мотором.

- А как они до нее добираются? - жена была явно заинтригована. - Вплавь? Или пешком?
- Живет в местной деревушке какой-нибудь местный Христос. Распространенное, между прочим, здесь имя. И надо ему, скажи, плавать? Пешком же удобней.
- Ух ты! Вот бы посмотреть!

Увы... Нет чудес даже в этой чудесной стране, где плещутся мифы в бирюзовой волне. Рыбаки добираются до заинтересовавшей нас лодки с помощью второй лодки, которую потом вытягивают на берег канатом посредством архимедова рычага, как две тысячи лет назад. А возле механизма привязывают злого пса. Псу жарко, он брешет на отдыхающих.

Бесхитростная естественность - жизненное кредо большинства эллинов. Так же и в местных ресторанах готовят - просто, зато вкусно и всегда из свежих продуктов. И гастрономических понтов не то чтобы не признают, а просто не понимают.

Перед отъездом читали Интернет. О Греции народ отзывался бойко. Страна и море - гуд, греки в плане секса - вери гуд, а сервис - ... Мы сразу поняли, к чему нужно готовиться. Поскольку оба ехали со своим самоваром, про секс умолчу. А сервис, что сервис... Точно не хуже, чем в России.

Метеоры - это такие отвесные скалы. С монастырями наверху. Было много действующих, осталось шесть. Монахи терпят туристов, хотя те мешают им жить. Когда туристы вторгаются на территорию служителей культа поахать по поводу дивной природы, открывающейся глазу, монахи прячутся. Метеоры - это "парящие". Интересно, метеоризм - это париться, парить или все-таки? Задумался над тем, что 57300 греческих слов разошлись на заимствования...

Эпидавр - древний санаторий на Пелопонессе, в тридцати километрах от Нафплиона. Сейчас здесь только маленькая рыбацкая деревушка и туристический искус. А был настоящий комплекс со стадионом, палестрой, катаготием (гостиница), театром и святилищем Асклепия. Место древние выбрали для своего оздоровления исключительно грамотное. Горы, лес, воздух, энергетика.

У Жанны Агузаровой есть песенка: "Недавно гостила в чудесной стране... Ну, и так далее. Строчка "в тенистых садах там застыли века" - про Эпидавр. Это здесь - самый поразительный театр в мире.

- Что касается акустики Эпидавра, - Леша, наш гид, покурил, подождал отставших. - Акустика здесь - феноменальная. Она архитектурно объяснима, но! Степень акустики необъяснима. Пытались построить то же самое в других местах - не получилось. Акустика - идеальная. Она балансирующая. Лучшая акустика, когда театр полный. Человек дышит - мы это слышим. А когда он поет, у людей не лопаются уши. Если современный микрофон настроить так, чтобы на последнем этаже вздох был слышен, а потом сильно крикнуть, он аналогично увеличит звук. А здесь театр слабый звук усиливает, сильный звук - уменьшает. Это такое долби стерео античности. Театр действующий, здесь проводится фестиваль "Эпидавр". Приезжают, Софокла, Эсхила и Эврипида ставят. Великие режиссеры. И поют теноры. Как-то так решили, что только теноров сюда можно пускать. Те, кому за сто килограмм, пели здесь. Был такой случай, когда сюда приехала Мария Калласс, знаменитая певица. Она была в Греции и приехала сюда спеть. Народ повалил сюда в Эпидавр послушать Калласс, что раз в жизни бывает. Так их три миллиона и приехало. Здесь четырнадцать тысяч зрителей может поместиться, поэтому поставили полицейский кордон. Во время представления группа студентов прорвала полицейский кордон и села в проходах. Надо было их убивать, чтобы оттаскивать, это было бы шумно. Каллас продолжила петь. И вдруг верхним рядам стало ничего не слышно. И все поняли, что вот эти длинные проходы служат не только для перемещения людей, а выполняют роль звуковых отводов. И когда вот эти звуковые трубы были перекрыты, качество акустики наверху резко упало.

Я наотрез отказался уезжать.

- Здесь буду жить, - закапризничал ваш покорный слуга. - Здесь сосны и воздух... Сесть вот под эту елку и замереть лет на пять. Молчать, наслаждаться тишиной и медитировать. Меня поддержали соседи по автобусу, пожилая интеллигентная пара.

- Как вы правы! Уходить от мира надо здесь. Брать в руки карандаш, медленно и внятно писать этюды о любви. Длинные, в стиле Марселя Пруста. Ого!

Леонидов в автобусе оказалось ровно три штуки. Я сразу загадал, что у Фермопил нас объединю, чтобы под голеньким царем спартанским Леонидом сфотографироваться. Как загадал, так и сделал. Два остальных Леонида оказались мужиками славными, но невнимательными: "Как, вы тоже Леонид? Вот это да!"

А что такого? Гордиться именем смешно, стыдиться его, тоже, вроде как не стоит - имя как имя. Просто в аккурат пришлось - запротоколировать пребывание в этом месте, где совершили подвиг две тысячи феспийцев и фиванцев, а триста спартанцев честно завершили свой жизненный путь. Разница между первыми и вторыми, как между солдатами-срочниками и контрактниками. Скажем так, спартанцев бы не поняли, если бы они вернулись домой живыми. Рожденные, чтобы умереть в бою, они просто не могли вернуться побежденными. Феспийцы - другое дело. Обычные люди, пошедшие в ополчение, получившие от Леонида приказ отступить и оставшиеся.

У них было право выбора. Они выбрали смерть и ад (у древних не существовало понятия "рай"). История, сделав очередной круг, наконец-то зафиксировала их великий поступок. Поздно? Вовремя?

Олимпиада. В 2004 году она прошла в Афинах очень достойно и о ней говорить нечего. А что говорить, если все достойно?

Эллины благодарны Олимпиаде. Сделано очень много. Метро. До 2000 года здесь была только одна ветка - зеленая. Красную и синюю построили к Олимпиаде. Нарыли много очередных руин и артефактов. При станциях открыли археологические музеи. В Элладе вообще везде археологические музеи, так что немудрено. Это органично.

Изменили инфраструктуру Афин. Теперь центр города - местная помойка, путные эллины живут на окраине - в элитных малоэтажных дорогих домах. В высотках центра расселили эмигрантов. Совсем бедные греки тоже живут в центре. Планируется центр совсем переделать - дома снести, вместо них понаделать скверов и парков. Немудрено, что демонстрируют греки в районе площадей Омония и Синтагма - недалеко от места жительства демонстрантов.

В бассейнах и на стадионах, построенных к спортивному празднику, плавают, бегают и кувыркаются юные эллины. Сами видели. Наконец, Новый музей Акрополя тоже должен быть благодарен Олимпиаде-2004. Планировали-то его строить именно к ней. Построили через пять лет, но ведь построили же...

А не всхлипнуть ли мне напоследок? Что бы и не всхлипнуть? Эх, где наша не пропадала! Всхлипну...

Вот стоим мы на берегу Эгейского моря (далеко ушли от людей, километра за три, в совсем нехоженые туристами места - с брошенными сетями, с пустыми пивными банками, с несобранными ракушками) - простые русские баба и мужик. И говорим о высоком и интересном. О красоте мира, о космогонии (тоже, кстати, местное слово), о гекзаметре - странном тягучем поэтическом ритме, столь же естественном здесь, как казахское кюи в степи, о рыбаках местных, о религии... Мы забыли, что завтра уезжать. Это же только завтра. А пока есть - мы, естественный неухоженный кусок дикого пляжа, море и чайки.

- Лариски! - восторженно кричит им жена.

А слова на удивление - красивые, точные. И знаю - впустую. Вылетели из тебя и превратились в тяжеловесную эклектику, безжалостно засоряющую ноосферу. Надо бы молчать, а не могу. Лезет словесная дрянь, отвлекает от единственно прекрасного - от этого моря, от этих чаек...

А ведь, если разобраться, то кроме этого и нет ничего.

RSS Обсудить