Travel.ru / Обмен опытом и советы / Отзывы туристов / Марокко
    лучшее письмо месяца

    Марокко в Рамадан

    сентябрь 2009

    Марокко. Блеск нищеты или горечь берберского чая.

    Часть 1. Туманность Касабланки

    Ярко-синие двери и красные стены, сладость медовых фиников и терпко-горький мятный чай, "каменное солнце Эссуэйры" и сердце Маракеша - громкоголосая Джема -Эль-Фна, бурлящий океан и розовый шелк Атласских гор, касбы, ущелья, пустыня - все это и даже больше - Марокко.

    Без границ, без начала и конца, абсолютно разное, иррациональное, хаотичное, агрессивно-напористое, пугающее и завораживающее.

    ...3 часа ночи. Я открываю глаза. Нежная тихая музыка льется из динамиков аэропорта.

    Кафе и офисы закрыты, полицейские куда-то ушли, зато появились уборщики, расплескали воду повсюду, и надраивают мраморные полы. Десяток сонных пассажиров ждут свой рейс. Мы ждем начало движения электрички, которая отвезет нас прямо из аэропорта к вокзалу "Касса-Вояджерс". Ждать осталось 2,5 часа. Подхожу к дверям аэропорта. Клубы тумана окутывают высокие пальмы и фонари. Тишина и теплый воздух.

    Мы в Марокко. Туманность Касабланки прекрасна. Туман врывается в здание, прячется в углах, за чемоданами, под сиденьями, но зоркие уборщики выгребают каждый клочок сизо-рыхлого воздуха, и аэропорт благоухает моющими средствами. Штабели спящих военных - три на два, итого - пять марокканских летчиков просыпаются не спеша, и с удивлением оглядываются по сторонам. Дружной гурьбой спускаемся вниз, наконец-то!

    Чемоданы загружены, билеты прокомпостированы, поезд мчит вперед. Туман продолжает скрывать окрестности от любопытного взгляда туриста. В холодном пустом вагоне только мы с мужем и трое военных. В сером окне прорисовываются окраины, не блещущие чистотой и порядком: груды мусора, мини-свалочки и свалки, опять мусор... Верните туман на место! Конечно, это не Касабланка. Во всей красе она предстанет перед нами в день отъезда, выплывет из марева жары и разочарует обыденностью индустриальных кварталов, наглым рвачеством таксистов, поразит давящей громадою - мечетью Хасана 2-го... Образ ее так и остался - в белом тумане, с белыми стенами, с капельками-брызгами

    океана в самую жару и гортанно-радостными криками резвящихся парней - они прыгали в волны, крича и танцуя. И на их крики сходились туристы с фотоаппаратами и камерами.

    Они пробегали мимо мечети, восхищенно замирая на миг фотосессии, и бежали дальше.

    Но все это будет в конце - как прощальный взгляд, тоскливый, с хрусталиком слезы в углу глаза. А сейчас, когда туман рассеялся, мы оглядываемся по сторонам на перроне

    Касса-Вояджерс, подходит мужчина, спрашивает, чем помочь, объясняет, куда бежать, его мама все внимательно слушает, молчит, и лишь в догонку желает удачи.

    Она нам пригодилась.

    Часть 2. Фес на развес

    Шаг за шагом, взгляд за взглядом "ощупываю" Марокко.

    Первый день дикой усталости от перелетов-ожиданий и дороги. Еще ничего не понятно. Еще все странно и удивительно. Толпы туристов, жара и любопытные взгляды местных. И, конечно же, главный управляющий страной - великий Рамадан.

    Часть Феса (совсем его маленькую часть), мы увидели в первый день. Смыв дорожную пыль, поехали в старую медину города. За ее главными воротами Баб-бу-Джелуд

    находятся 9400 улочек и переулков. Было страшно потеряться, и мы шли прямо, никуда не сворачивая, попутно хватаемые за руки торговцами: "мадам, месье, зайдите только посмотреть!" Сначала, по незнанию, заходили. С пришедшим опытом и потерянным временем, научились широко улыбаться и идти дальше. Но за руки нас все равно продолжали хватать. Торговля за две керамические тарелки закончилась, по всей видимости, не в пользу мужа. Т.к. хозяин лавки улыбался, а не рыдал. А я тем временем бухтела, на кой мы их купили, если ездить еще по стране 2 недели...

    Воскресенье. 8 утра. Рамадан. Фес спал сном младенца. Тишина и пустошь.

    Закрыты все кафе и магазины. Таксисты тоже еще спят. На обычном автобусе добрались до медины и только собрались заплутать в узких улочках, вдруг откуда ни возьмись, появился так называемый - гид. (В Марокко каждый второй человек - гид, каждый третий - торгаш. Или наоборот..) Худой, прилично одетый усатый мужичонка лет 50-ти с газетой в руке(прям интеллигенция из народа) всего за 1 тысячу рублей(нашими) настойчиво предлагал экскурсию по самым извилистым закоулкам Феса. Мое строгое и даже суровое лицо "русо-туристо - облико-морале" ничуть не спугнуло "помогайлу".

    Он приклеился словно пиявка, стал рассказывать про своих детей(3 штуки), которых ему надо кормить, продемонстрировал их фотографии на своем сотовом, и продолжал волочиться. Он шел, исчезал, снова возникал из-за какого-то угла, потом махнул рукой и сказал: "не хотите за тыщу, давайте, сколько сможете". Почуяв выгодное предложение, в игру включился муж. И мы отправились в путь.

    Внимайте мне, фанатки сериала "Клон"! И трепещите! мы шли дорогой Жади, плутали по тем самым подворотням и улочкам. Иногда казалось, гид ведет туристов на расправу в катакомбы (надо ведь кормить 3-х детей...). Оглядываясь на мое суровое лицо, он убыстрял шаг, иногда для приличия махал рукой на право-лево, обозначая старину и древность. Поворот, проход, еще один закоулок, влево, наверх, и снова вбок. Где мы? Кто мы? И как отсюда выбраться на волю? Эту паутину улиц, эту загадочную сеть медины никогда не познать обычному туристу. Он обречен тратить время, отбиваясь от приставучих торгашей, пугаться обманщиков и воров. Сжимая в руках дорогую камеру, он изредка нажимает спуск затвора. Но кадр смазан.

    Фес не дается, ускользает, захлопывает перед самым носом тяжелую старинную дверь. Его не возьмешь голыми руками. Фес не покупается в дорогих магазинах и забитых сувенирным барахлом лавках. Он сам по себе, сам в себе. Ему плевать на пришлых. Снова щелкает фотоаппарат. На нем - упакованный туристический Фес. Кадр смазан.

    "Поводырь" приводит нас к магазину бронзовых изделий. Никогда не думала, что бронза блестит как золото и звенит мелодичным отзвуком.

    Огромная лавка увешана, забита, переполнена потрясающе красивыми(и потрясающе дорогими) подносами, кувшинами, тарелками и т.д. и т.п. Здесь же сидит мастер, выбивает узор на очередном блюде. Выходит пузатый хозяин в джелябе и на 3-х языках рассказывает вызубренный за долгие годы торговли текст.

    " Мастер, которого вы видите, из поколения чеканщиков на бронзе. Еще его пра-пра-пра- дед делал ворота королевского дворца". Тут же висят демонстрационные фотографии: пресловутых ворот, династии мастеров за работой, газетные вырезки, старинные черно-белые карточки.

    Хозяин демонстрирует товар лицом, ударяет пальцем о поднос и раздается нежный, глубокий, долгий звон. "Это звук солнца! Вот так поет настоящая бронза. А то, что продают туристам в Маракеше - жестянка". (О, как же он был прав... о, мой не купленный поднос... где ты теперь... в чьем доме - американском, испанском, английском... кто знает, чью душу радует твой блеск и звон...). Не увидев покупательской заинтересованности на наших лицах, хозяин тоже теряет интерес к разговорам. Ослепленные, выползаем из магазина. Веди нас, Сусанин, и будь, что будет. Ныряем в очередную подворотню. А гид знает свое дело: если в самом начале медины туристов - не протолкнуться, то здесь, куда он нас завел, встречаются только местные. Улочки все обшарпанней, очень узкие. Еле разошлись меж собой повозка, запряженная осликом и паренк, что катит тележку с овощами. Возле низенькой дверки машет метлой обычный подросток в джинсах, согнувшись в три погибели, он заходит в дом. Там, за чуть приоткрытой дверью - лестница выложенная мозаикой, взгляд скользит вверх, по ступенькам, в обычный марокканский дом, коих тысячи на этих бесчисленных обычных и загадочных улицах... Гид привел нас к магазину кожаных изделий. На встречу уже "летит" радостный хозяин. Делаю лицо "кирпичом" и грозно провозглашаю: " No shopping"!

    Хозяин ласково приглашает зайти, обещая потрясающее зрелище. Заманив нас на крышу и вручив пучки с мятой, подводит к ограде и словно распахивает занавес: Ап!

    Перед глазами возникают знаменитые дубильни и красильни Шуара. Громадные каменные чаши с красителями и дубильными веществами, мужчины за работой- топчатся в этих чанах, не обращая внимания на туристов. Уткнувшись носом в мяту(хотя запах терпимый, в российских лифтах и похлеще воняет) слушаем рассказ о производстве кожаных изделий. Как дубят, вымачивают, красят кожу, и все только естественным путем, без химикатов. Спокойно спуститься вниз не дали. Сначала нежно запихнули в комнату сумок. Следующая - пуфы и обувь, третья - куртки и плащи. "Померяйте, мадам, вам очень пойдет". Я смотрю на предложенную желтую куртку, которая "очень пойдет"(в связи с чем? С цветом лица?), потом на продавца, и он все понимает. Не будет шопинга. Не будет. Не тех баранов привел друг-гид, кормилец троих детей. Не впихнешь им, что попало, да подороже. Уже на выходе, с надеждой глядя на мужа, он показывает кошельки и пояса. Но ни рубля, ни дирхама в тот день поборникам капитализма не досталось.

    Медина манит все глубже, все дальше. Не остается сил на фото. Не хватает дыхания. Короткой рысцой пробегаем мимо народной арабской бани (хаммама). В узком коридорчике ждут своих мужей обычные марокканки. Следующий поворот - рынок гончаров. После - рынок кузнецов. Гуляя 4 часа, мы выбредаем к самому началу пути - Медресе бу Инанья. Больше ходить нет сил. Отдаем 400 рублей поводырю( укоризненный взгляд: " у меня ведь трое детей...")и скрываемся за воротами медресе. На следующий день осматривали королевский дворец Дар-Махзен( 14 век). Только начали восхищаться красотой и величием, как подъехало 5 туристических автобусов. Разноязычная толпа фотографировалась 10 минут на фоне друг друга( потому как дворца не было видно за туристами), а мы спокойно отдыхали в тени апельсиновых деревьев. Стройным стадом всех загрузили обратно. Восхищаться можно было дальше.

    Потом просто бродили по улицам, терялись и находились. Надеялись посидеть в кафе, но увы и ах! Все приличные местные кафе были закрыты до вечера.

    А вечером, когда все наелись, город бурлит и общается. За стаканчиком мятного чая, сидя в плетеном кресле, можно бесконечно наблюдать обычную повседневность фесян, погружаясь в нирвану и абсолютный покой.(ну разве что временами отмахиваясь от нищих).

    Фес огромен. Его невозможно объехать, оббежать за пару дней. Зубчатые стены старой и новой медины, современный город - все они живут своей жизнью, особым ритмом.

    Когда тучи затянули небо, и ветер стал сбрасывать финики с длинноствольных пальм, мы поехали в усыпальницу Меринидов. В связи с Рамаданом, усыпальница работала по особому графику и была закрыта. Рядом располагалась смотровая площадка, откуда Фес был виден во всей красе. Но даже на последок он не позволил себя разглядеть...разгадать..

    Накрывшись серым хиджабом туч, он спрятал свое лицо от назойливых туристов.

    Часть 3. Рамадан-карим (щедрый)

    Святой месяц - рамадан, мусульмане встречают с радостью и терпением. Пост их отличается от православного тем, что правоверным мусульманам с рассвета(5 утра) и до заката(6.30 - 7 вечера) нельзя ничего есть и пить.

    В Марокко в сентябре 35-тиградусная жара. Сами представляете - как тяжело людям. Все кафе, частные магазины, рестораны закрыты целый день. Есть рестораны для туристов, но еда там - не та...У кого хватает сил, работают. Представьте, каково это официанту в Макдо? Все вялые, голодные, нервные...Но часов с пяти вечера начинается суета-сует. Возле каждой точки пищеблока расставляют столы и стулья, с часов шести рассаживаются люди(кто-то решил покушать и пообщаться, другие не успел доехать домой). Все болтаю, разглядывают туристов и ждут.

    Последний час перед ифтаром (вечерним ужином) люди не спускают глаз с часов.

    В Фесе мы вышли на улицу в 18.20 и застряли в потоке людей и машин. Все торопятся на ифтар, шумят, бегут. И вот, пошел отсчет на минуты.

    18.30 - на столы расставляют бутылки с водой и финиками.
    18.40 - таксисты и водители автобусов отказываются везти пассажиров(ну разве только за двойной тариф).
    18.45 - кто не успел домой, достают из своих сумок все ту же воду, хлеб, и, что кому Бог послал.
    18.50 - Первый глоток воды и...и... тишина... Сногсшибательная тишина во всем городе, во всей стране. Брошены машины и магазины. Слышен только стук ложек и тишина...

    Рамадан-карим! Щедрый месяц добрых поступков. Не скупись. Будь щедрым душой и тебе воздастся - главный постулат поста. Мы сидим в обычном местном кафе. Все столы здесь заняты марокканцами. Рядом с нами расположилась семья: отец в джелябе, мама в хиджабе и две дочки. Стол уставлен едой.

    Мимо кафе проходит нищий, поглядывая, что осталось за пустыми столами.Глава семейства передает ему тарелку супа, лепешки. Старик на ходу выпивает суп. Старшая девочка складывает на поднос еще какую-то еду (не огрызки!) и передает нуждающемуся.

    Через некоторое время в кафе заходит африканец, показывая жестом, что хочет есть. Ему заказывает еду еще один посетитель. Рамадан-карим. И так каждый день...

    После ужина многие идут молиться в мечеть, а после начинается "броуновское" движение до самого утра.

    Рамадан - это именно праздник. Реклама, передачи, фильмы, все телевидение посвящено посту в радостном, добром ключе. Вот на экране шумный вечер перед ифтаром. Молодой парень спешит к себе домой, видит плачущего потерявшегося ребенка. Раздается глас муэдзина с мечети, площадь пустеет, парень угощает мальчика лепешками, а на встречу уже бегут счастливые родители. Не стоит благодарности - смущается герой. Рамадан - карим... Это праздник покаяния, щедрости и любви. И ничего не изменилось, спустя сотни лет. Если богатая семья режет барана на праздник, они обязательно отдадут половину своим бедным соседям. Это закон совести, не принудиловка и показуха. Следует отметить, что работа всех государственных и частных учреждений меняется в этот месяц. Однажды, поезд, который должен был везти нас как раз в 19.00, опоздал на час. Но никто не нервничал. Пассажиры на перроне угощали друг друга финиками, печеньем и шоколадом и никто не возмущался опозданию. Можно войти в положение голодных машинистов. Это рамадан!

    Часть 4. Блеск-бурлеск сирых и убогих

    Фес-Рабат-Маракеш

    В Рабат приехали неожиданно быстро и проехали свою остановку. Молодая девушка в хиджабе привела нас буквально за руку к кассам, объяснила, как лучше добраться до центра города и на последок посоветовала: "Не бойтесь спрашивать. Люди вам помогут. Если поймут..."

    В столице Марокко мы были проездом. Но упустить шанс глянуть на город хотя бы мельком - не могли. Ловим такси и едем в королевскую резиденцию. Размеры дворца и близлежащей территории впечатляют.

    Вот куда идут народные деньги. В каждом крупном городе у короля по дворцу. Среднестатистические марокканцы живут куда скромнее.(мягко говоря).

    Такого количества нищих, как в этой стране, давно я не видела. Они по всюду.

    Сначала пугаешься, поражаешься. После - привыкаешь. Хотя, моя пионерская душа отказывалась привыкать к виду нищей, сидящей на земле и кормящей грудью у всех на виду(даже тряпицей не прикрывшись). Акупированные парки, лавочки, тенек под пальмами - кажется, мы застали сходку всех сирых и убогих страны.

    Как рассказал очередной попутчик(юрист из Феса), практически 40% населения - безработные. Те, кто работают, получают мизер, и многие сразу после работы идут приставать к туристам - побочный заработок.

    За спиной то и дело змеиный шепот-свист: " Месье, псс, эй, месссссье..." Вспоминая Кису Воробъянинова, хотелось добавить "Женима паж сис жур! Подайте бывшему предводителю дворянства!"

    Сядешь в кафе чаю выпить, отдохнуть после дня хождений по городу, и начинается бесконечное паломничество вокруг столиков. Дети, продающие салфетки, мужчины с горой пиджаков, с кулями ремней и солнечных очков от самого Дольче и Габаны, бродячие музыканты-танцоры и просто попрашайки. И ведь не просто пришли-ушли. Они тыкают в нос свой товар, на твое "нет" сбрасывают цену и продолжают стоять над душой.

    Иногда ловишь себя на мысли, что вся эта бесславная "гвардия" - все они играют в специальном спектакле для туристов. Закончится день, они смоют свой грим, снимут сценическое рубище и пойдут в кафешку ужинать и обсуждать последние новости. Еще один вид попрашаек - помошники-вымогателеи, которых не просишь о помощи. Они сами на тебя кидаются.

    В Маракеше запутались в лабиринте улиц, никак не могли найти нужный поворот к нашему риаду. Мимо на велосипеде проезжал 15-летний подросток, с плеером в ушах, который схватил нас за руки и очень активно стал объяснять, куда, собственно, надо свернуть. Мы его вообще не трогали, стояли себе, разговаривали, а тут: "Май френдс! Ай хелп ю!".

    Вот это френд вел нас 2 минуты, на "спасибо" сказал: "Гив ми мани." Муж напрягся, честно сказал, что денег нет, сами мы не местные. Возмущению вьюноши не было предела. "Как это нет! Вон у тебя в пакете сок, хлеб, сыр! А мне денег на сыр не хочешь дать? А ведь рамадан! Хаарам!"

    " Лопату в руки и работать!", - сказала я по русски. В итоге нас обругали на американском-матерном, почерпнутым из американских же боевиков, и отпустили с миром.

    Иногда язык не ворочался, каждому попрошайке что-то отвечать. Подбежал ко мне однажды добрый молодец, увидав камеру. Пойдем, говорит, покажу тебе места красивые для фотографий, не пожалеешь. Я молчу на его трель соловьиную. Только головой мотаю, нема как рыба. Ну он мужу и сказал, что это за психически ненормальная баба с тобой ходит, да еще и с таким дорогим фотоаппаратом. Ох, пришлось мужа сдерживать, а парню убегать.

    В каждом городе помимо нищих на туристов набрасываются торговцы. В расширенном зрачке читается одна мысль: "Купииии!" В Эссуэйре гуляли по медине, 2 шустрых продавца затянули в свою лавку как обычно "только посмотреть". - Вы из богатой страны? Ваш президент помогает бедным?, не успели ответить, как ребята сами за нас резюмировали, - Вот и вы помогите бедным, как ваш президент,купите у нас что-нибудь!

    В Марокко приезжает много африканцев-гастарбайтеров из Мавритании. В Фесе такая группа кучковалась в недостроенном доме, мимо которого вечерами мы шли в отель. Гастарбайтеры, сливаясь в ночи с темным небом, раскладывали на земле кровати- картонки...

    В Рабате большого скопления нищих не успели заметить, после осмотра дворца, поехали в Шеллах. Рабат очень красивый, зеленый и уютный. Жаль, что мало увидели, предстояла изнурительная дорога в Маракеш. Прибыв в город уже под вечер, нашли дешевый отель и отправились на площадь Джема- Эль-Фна. И не побоявшись пищевого отравления, отведали тажин и кус-кус, запили все мятным чайком и пошли ночевать в отель с таракашками. Утром нас ждал автобус в Варзазат.

    Часть 5. Касбы. Замки из песка призрачного королевства

    Это была утомительная, но прекрасная дорога. Автобус компании СТМ. Полупустой и чистый. 5 француженок сзади, впереди десяток иностранцев, легко и непренужденно покидаем Маракеш(в который обещали вернуться позже). Звонок мамы на сотовый(с которого улетели последние деньги )разбудил дремлющих пассажиров. Но главное, мама успокоилась, что дочь ее не продана в гарем за пару верблюдов. И начался горный серпантин. Мы ехали между изумительными горами Высокого атласа. Дорога петляла страшно. Испанка на костылях (европейцы даже в каталках едут в путешествие) снимала на камеру через окно красоты Марокко. Я металась в поисках таблетки, но левым ухом бдила ситуацию.
    - Откуда вы?
    - Из Лондона.
    - Куда направляетесь?
    - Skoura.
    -Там нечего делать. Поверьте. Мы с братом возим туристов по самым разным достопримечательностям. Поехали с нами. Покажем вам касбы, ксары, ущелье, пустыню...

    Пой, ласточка, пой, ухмылялась я сквозь сон. На остановке выйдя подышать горным воздухом и выпить чашку кофе, разглядывала очередного помошника, который предлагал свои услуги англичанам.

    Радостный муж принес визитку приличного, недорогого отеля(ночевка нам была обеспечена) и убежал общаться с ... тем самым гидом... А вот тут я напряглась. Обманут, ограбят, зарежут. Верить никому нельзя. Мой наивный доверчивый муж попал в лапы врагов.(интернет-отчеты по Марокко были вызубрены на зубок).

    До (Уарзазата) Варзазата оставалось 40 километров, автобус остановился, муж взял рюкзак и скомандовал - на выход. За его спиной маячило радостное лицо подозрительного субъекта. Из автобуса вышли только мы. Пассажиры удивленно смотрели в окно. Братья Али и Наим работают гидами 4 года - возят туристов на своем джипе, куда душа пожелает. Погрузились в машину к двум незнакомым мужикам, и поехали в неизвестность. От страха скукожило меня в непонятный иероглиф. Трасса пустая. Вот нет ни автобусов, ни машин. Муж ребятам объясняет, что я нормальная, просто боюсь. Они улыбаются: "Мат хафи!".Обещают, что в целости и сохранности доставят в отель, а потом повезут в знаменитые касбы. Напряглась еще сильнее. Это ж сколько они денег сдерут? Ехали долго. Не засекала. Но долго. Запугала своим гробовым молчанием не только мужа(обычно, я ору), но и парней. И наконец-то показался Варзазат!

    Милый розоватый городок - кузен Маракеша(по цвету) понравился своим уютом и покоем. В его окрестностях находится павильон киностудии, где снимали множество фильмов. Среди которых самые известные: "Гладиатор" и "Вавилон".

    Не успели скинуть рюкзаки в номер, Али уже сигналит - пора ехать. Наспех умывшись, переодевшись и причесавшись, словно Афродита восстала я из пены морской на улице, чем поразила наших гидов. "Ужель та самая Татьяна..." - читалось немое удивление на лицах. А мужа рядом не было.

    "Вэриз май хазбанд!" - грозным рыком разнеслось по Варзазату. "та самая..." - грустно подумали братья и пошли вместе со мной искать хазбанда, который мирно менял евро на дирхамы.

    Касба, касба, я увижу касбу... ну сейчас, еще чуть-чуть, да когда же мы приедем... От нетерпения лихорадило и.... Ait-Benhaddou не обманул мои надежды.

    Казбах(Касба) - это потрясающий образец берберской архитектуры южного Марокко, внесенный в список объектов всемирного наследия ЮНЕСКО в 1987 году. Казбах имеет прямоугольную форму. Стены снабжены мощными сторожевыми башнями по углам и центральным входом. В древние времена башни использовались как зернохранилища или как арсеналы. По мере разрастания города новые жилища строили снаружи и возводили новые стены с башнями, не подвергая разрушению старые.

    Глинобитные стены. Зубчатые башни. Гроздья золоченых фиников свисают с пальм, и тишина. Рамадан. Местные спят, в ожидании вечера. От вида захватывает дух. Как руки человеческие могли сотворить такое? Ажурные резцы на фоне синевы небес, и солнце протыкает насквозь замок из песка, застревая в глубинах земных. А мы застряли у входа. В какую дверь идти, по какой лестнице и куда... Дедуля у ворот махнул рукой на лево, и снова заснул, ослик меланхолично жевал остатки соломы, игнорируя наши поиски.

    Мы зашли в какую-то дверь и просто поднялись по ступенькам. Еще по ступенькам, и еще...

    Сквозь красно-песчаную иногда гладкую, часто с трещинами стену видны соломенные искорки. Глина, вода и солома. Ни гвоздя, ни проволочки. Стены, вылепленные руками.

    Хаотично разбросанные закоулки, двери, щербатые ступени. В самом низу берберы выставили на продажу нехитрые сувениры. Кто-то из продавцов, разморенный жарой, спит возле своей торговой точки, накрывшись тряпкой с ног до головы. Но услышав шаги туристов, тут же просыпается и начинается обычный разговор: "Джаст лук! Гуд прайс!"

    Особенно умиляют камни, выкопанные из здешней земли, отмытые и разложенные аккуратной горкой по корзинкам.

    - Неужели камни тоже покупают? - спрашиваю у продавца тарелок и магнитиков.
    - О! Еще как! Американиз и итальяно покупают всегда! - отвечает он с гордостью.
    (за правду и ненавязчивость купили у него сувениры (не камни)).
    Медленно, медленно, по рассыпающимся ступеням поднимаемся на крышу. Медленный вдох вместе с ветром и выдох - счастья. Мы успели. Все осмотрели до приезда туристов. Вот и они - тучные американцы, пожилые немцы в коротких шортах и панамках, сутулые англичане - весь этот галдящий туристик-микс сразу же атакован, проснувшимися берберами-торговцами. Нас заждался Али. Доблестный водитель сидел в машине 3,5 часа. Везет теперь нас в касбу Таурирт, которая после массива Ait-Benhaddou не сильно впечатлила. Но все равно - красиво.

    На часах 6 вечера. Солнце сядет через 45 минут. Все в предвкушении. Али торопится отвезти нас в гостиницу. За весь день, который он нас возил, ждал, показывал, не взял ни копейки.

    Выхожу на балкон, когда с главной мечети доносится радостный и в то же время торжественный "возглас" об окончании воздержания на сегодняшний день. Улицы пусты.

    Идем в ближайшее кафе и ждем, когда официанты покушают. К нам подсаживается Ахмад - молодой колоритный бербер, который здесь работает(кафе его дяди), угощает финиками и... кальяном. Ахмад легко говорит на 3-х языках, лингвист-самоучка. Рассказывает, что снимался каскадером в каком-то американском фильме, расспрашивает о России, коронный вопрос про водку и зимний холод. Мы едим тажин и любуемся вечерним Варзазатом.

    Немного есть мест в мире, которые я люблю. Ait-Benhaddou - теперь из их числа. И этот замок, и тишина, и спящие берберы, и даже палящее солнце - навсегда останутся в копилке воспоминаний. Я закрываю глаза и снова слышу шелест финиковых пальм. Вижу соломенные искорки в ржаво-глинянной стене, похожие на веснушки. И башни... чьи острые зубцы зацепились о мое жесткое сердце..

    Часть 6. Грезы Сахары

    Хотела пустыню?
    Будет тебе пустыня!     Такой новостью огорошил меня муж. Оказывается, он уже договорился с братьями.

    С 4 тысяч дирхам(которые запросили за вояж) он сбил цену до 1,5 тысячи. (Эх, вот умеют же люди торговаться!).

    Ребята обязались нас отвезти в Сахару, сдать в руки берберам, далее - ночевка в палатке, ужин, встреча рассвета, завтрак и ребята же нас привозят обратно, сажают на автобус до Агадира.

    Ночью пошел дождь. Накрылась пустыня... молча взывала к совести небес, мозолила глазами потолок. Утро встретило ярким солнцем и неприятностью. потерялась карта памяти из сотового телефона. Каким-то образом малюсенькая карточка, на которой хранилась куча фотографий и видеозаписей, музыки и всякой прочей драгоценной информации выпала из телефона. Плакала все утро. Там было столько видео нашего сына, когда он был малышом... Конечно, есть фотки и записи на камеру...

    Главная память - в сердце, твердила я себе, спуская по лестнице отеля. И снова плакала.

    Сердце никогда не забудет. Вспомни, как тысячу фотографий из Иордании, Петры и Сирии стер брат мужа. Случайно ли... специально... неизвестно. Просто, вместо фотографий, которые он записывал на диски, оказалась - пустота. Ты ведь пережила это, переживешь и все остальное.

    Увидев мою опухшую физиономию, ребята совсем притихли.

    Погрузившись в джип, заезжаем в другой отель, забираем еще 2-х туристок из Бельгии, которых надо отвезти в горы. Али съезжает с трассы и мы попадаем в деревушку Skoura.

    Подпрыгивая на колдобинах каждые 2 минуты, стараюсь снимать на камеру развалины древности - оказывается, здесь живут люди. Кругом огороды, финиковые и оливковые плантации. Ни магазинов, ни театров, ни детских площадок. - Где больница?
    - Здесь нет. Надо ехать далеко, - отвечает Наим.
    - А как женщины рожают?
    - Дома, - невозмутимость гид приводит в восторг.

    Долина Дадес встречает марсианскими красивейшими пейзажами, горным серпантином, сказочными деревушкам и ощущением "пути". Когда кажется, что едешь всю жизнь, и уже сроднился с дорогой. Нет ни прошлого, ни будущего. Есть "сейчас". И это - путь. Нежданно-негаданно в нашем маршруте обозначилось ущелье Тодра, да и долину Дадес не планировали посещать. Ребята постоянно останавливались на мои вопли: "Можно сфотографировать?" и специально завезли на смотровую площадку, откуда горный серпантин между красными скалами выглядел, словно игрушечный трек.

    Рассказывать про горы - гиблое дело. Эту красоту и великолепие надо рассматривать в живую, широко распахнутыми глазами. Доставив туристок в отель, двинулись в пустыню. Двигаемся уже 5 часов. И впереди еще часа 4. Это на карте расстояния между городами маленькие. На самом деле... первые дни нашего путешествия меня просто шокировали. Какая оказывается большая страна - Марокко.

    И ведь предупреждали о тяжести долгих переездов. А я не верила.

    Проезжая маленькие деревушки, поражает отсутствие цивилизации. Глинобитные домишки-коробки, оазисы пальм, горы, скалы... На пустой дороге встретится пара женщин с осликом, нагруженным тюком травы. А чаще - женщина сама этот тюк тащит. Двери домов закрыты. Улицы пусты. Многочисленные групки парней сидят возле дороги, разглядывая проезжающие машины. Вот оно, мужское общение "за жисть", клубы по- интересам. И зачем нам цивилизация. И так клево: на дороге, глотая клубы дыма... Детвора радостно бежит следом и машет руками.

    - Это школа, - показывает Али.
    - Где, где?

    Школа: без окон, без дверей полна горница детей. Глиняная коробочка, в окнах стекол нет, толпа деток, без портфелей и учебников, взрослых не видно.

    Чем ближе пустыня, тем меньше деревень и людей. Нас останавливают местные полицейские. Проверяют у Али все документы и предупреждают, что из-за дождя река может выйти из берегов, и затопить мост, и навряд ли мы успеем проскочить в пустыню. Где дождь? Какой дождь? весь день солнце жарит страшно. Я засыпаю под монотонные напевы певицы из Мали. Просыпаюсь от шума дождя. Льет как из ведра. Машина останавливается. В двух шагах от пустыни... нет! Небеса не могут так издеваться! Водитель пошел на разведку, мы слушаем дождь и разглядываем местных велосипедистов, меланхолично крутящих педали под проливным ливнем.

    Возвращается Али, промокший до нитки, но молчаливо довольный. Мост не затоплен.

    Прорвались!

    Каменная пустошь, свинцовое небо, наперегонки мчится 4 джипа. Все дороги ведут не в Рим, у вас устарелые сведения. Все дороги - в Сахару!

    - Вот она, - Али показывает рукой на оранжевый кусочек, едва виднеющийся среди ярко-желтых просторов, - а как по-русски будет "пустыня"?

    Маленький отельчик в местечке Erg Chebbi полупустой, десяток верблюдов поджидают туристов. Не успев отдышаться, нас уже принимает в свои объятья бедуин Хасан.

    Знакомит с 3-мя студентками из Лондона, которые вместе с нами будут ночевать в пустыне, сажает на верблюдов и в путь.

    Сказать, что я испугалась, разглядывая с высоты 3-х метров землю - ничего не сказать. Я превратилась в ледяной монолит. Вцепившись в железную ручку-держалку всем телом и даже зубами, постоянно сползая вправо, и норовя упасть при каждом спуске верблюда с бархана, я испытывала нечеловеческий ужас и тоску. 2 часа таких мук точно не выдержу. Верблюд постоянно фыркает и хрипит. Не понравилась я животному. Не любит он ежиков на горбу таскать.

    Зато как веселился муж! Он оборачивался, и хохотал в голос!

    "Дай камеру, сниму тебя для истории, если бы ты видела свое лицо..." Девчонки тоже счастливы на верблюдах, орут во все горло, руками-платками машут : "Я Лоуренс Аравийский! Я пленница пустыни", короче, одна я кряхтела, как старая шарманка. Но спустя 10 минут, как-то приноровилась, и смогла оглянуться вокруг.

    А вокруг... Солнечный ласкающий луч разукрашивает пески во все оттенки оранжевого, красного и золотого. Легкий прохладный ветерок гладит лицо. И тишина. Лишь фырканье верблюдов. Лишь скрип песка под их копытами. Игра света и теней делает пустыню сказочно красивой. Это не реальность. Сахара - это вымысел. Мираж. Такой же, как замок из облаков, появившийся в предзакатном поднебесье. Солнце садится постепенно, не спеша, давая время насладится, пропитаться красотой пустыни. 2 часа по барханам - вверх, вниз, сгибаясь, зажмуриваясь от страха, когда верблюд словно падает на колени, скатываясь с песчаной горы. Еще один такой спуск, и я точно перелечу через голову животного, сделав в воздухе прощальное сальто. Поджимая ноги, чтобы верблюд их не сгрыз, чуть не вывернула колено. И заднее место получило порцию массажа на год вперед. Прощайте, зачатки целлюлита, вы пришли не по адресу.

    Наш проводник - дедуля лет 70-ти, сухой, как пергамент, все эти 2 часа идет пешком, босиком, легко и не принужденно, словно парит над Сахарой.

    Наконец-то сползаем с верблюдов, и в раскоряку шлепаем к месту ночевки.

    Какая в пустыне тишина. Прямо ухо режет. А наверх бархана взбираться ооочень трудно.

    Высунув языки, мы все-таки доползли на верх, проводить вечернее солнце. Я доползала на четвереньках... Девочки затихли и молча вздыхают, глядя на закат. Побродили по барханам еще какое-то время, а потом как побежали с горы: ветер в ушах свистит, дух захватывает, тапки в разные стороны разлетаются, на встречу - наш дед. Чай берберский несет, в кастрюле что-то варит.

    Мы, съевшие за весь день пачку печенья(и англичанки так же питались) от вида еды впали в коматозное блаженство. Огромный тажин с дымящимся соусом, лепешки, и дыня на десерт - счастье есть. Оно не может не есть!

    "Фатима, Хадижа, Аиша!", - стал вдруг кричать бербер. Испугавшись резкого помешательства проводника, мы с мужем оглядывались по сторонам, в поисках следов, по которым придется искать дорогу обратно.

    Девчонки хохочут-заливаются. Оказывается, эти прозвища дали им бедуины, т.к. не могли запомнить европейские имена.
    - Вэриз туалет, мистер? - спрашивает Фатима, она же - Луиза.
    - Что? - не понял бербер.
    - Туалет...
    - А... вон туалет.
    - Где, - прищуривает глаза девочка, пытаясь в темноте увидеть блага цивилизации.
    - Сахара - туалет!- изрекает гордый сын пустыни.

    Так незаметно спустилась ночь. И все стало черным вокруг. Я лежала на матрасе под звездами, слушая разговоры и смех девушек, доносившийся из палатки. А потом бербер принес гитару, и сказал: "Играйте". Девочки играть не умели, но что-то бренчали на струнах, и пели английские народные песни. Муж стал практиковаться в английском языке, расспрашивая о количестве братьев-сестер в европейских семьях, а также, что молодые студентки-медички знают о Ливане, и какими судьбами их занесло в Марокко.

    Беседа получилась замечательная, я иногда вставляла (выкрикивала) слово, которое забыл муж...

    Мы "отрубились" на матрасах как бомжики, проснулись от кряхтенья дедули, который застелил нам постели чистыми простынками, положил одеяла и подушки в наволочках. Перебрались на человеческие постели и лежали, слушая Сахару. Вы знаете, какие там звезды? Огромные! Яркие и низкие. Млечный путь с поволокой, Большая медведица ухмыляется, а еще там была моя звезда, самая лучезарная - звезда мечты. Я смотрела на нее, пока глаза не слиплись и что-то загадывала... Я в пустыне. Свершилось.

    Звуки Сахары: шорох, шепот, ночь.

    Шуршит кошка в палатке - ловит скорпионов, ее держат здесь специально. Шепчут юные искательницы приключений - молятся о любви.

    Ночь звучит тишиной. Ночь с пустыней подруги по одиночеству.

    Проснулись все сразу и резко, потому что пошел дождь. Закралась мысль, что это звезды сыпятся с небес - нет, капли. Похватали свои простынки-подушки и в палатку, где мирно спал мудрый бедуин. Он занес наши оставшиеся вещи, опять перестелил постели, выдал сухие одеяла и мы затихли под шелест дождя. А утром я пробудилась самая первая.

    И в одиночестве полезла на барханы. После дождя песок стал тяжелым, лезть приходилось, втыкая ноги в песок, как скалолазы втыкают крюки в дырку скалы, взбираясь на вершину. Было 5 утра. Солнце еще спало. Ноги дрожали от усталости, но ощущение небывалой бодрости и радости переполняло душу. Полусонные девочки начали атаковать бархан: с разбегу, на четвереньках, и даже босиком. За ними плелся мой грустный ливанец - на Лоуренса он не тянул.

    И мы встречали рассвет на высоком бархане. Солнце всходило прямо перед нами. Оно рождалось в это утро перед невольными свидетелями, оно смотрело на нас с удивлением и чуть зависло на расстоянии вытянутой руки. Девочки подпрыгивали от восторга. А мы просто стояли и смотрели, даже не могли фотографировать. К чему? Главная память - в сердце.

    "Фатима, Хадижа, Аиша!" - разнеслось среди песков одиночества. Бедуин трубил о походе. Верблюды заждались. Мы сбегаем вниз. Нас ждет сюрприз. Очень важно и глубокомысленно сидит на корточках проводник. Перед ним коврик, на коврике: камни, склянки, пули и кинжал. Все добро нажито непосильным трудом, уважьте дедушку - купите. Англичанки присели рядом, разглядывают, охают-ахают, но не покупают, а я пошла налаживать контакт с верблюдом.

    Прощай, Сахара.

    Так быстро. Так мало. И много... Разве может быть мало звездного неба с россыпью жемчугов и каменьев... И оранжевые пески накрыли эмоциями с головой, закопали полностью, едва оставив щель для восторженного вздоха. Мало солнца, которое веками разукрашивает охрой и позолотой холодный утренний песок.

    И через тысячу лет оно так же взойдет над пустыней, подарив ей надежду: ты не одна.

    Совсем осмелев, отпускаю держалку и шелкаю фотоаппаратом. Верблюд перестал фыркать, мы с ним подружились. Он пахнет так странно, как будто сладко и резко одновременно. Именно пахнет, а не воняет.

    Быстро надеваю крышку на объектив - начинается спуск с бархана. Вжимаю фотоаппарат в грудную клетку, чтобы не разбить, ну... благополучно скатываемся с горы. Еще килограмм ушел вместе со скрежетом зубовным. Пустыня покорена. Нет, мы покорены ею.

    "Где завтрак?" - возмущается хмурый ливанский голодный муж, - Али обещал завтрак!"

    Дорога обратно всегда быстрее. Верблюды ускоряют шаг, они спешат домой. Под пальмы, к воде, отдыхать. Мы заходим в гостиницу, только вчера отправлялись в пустыню, а уже вернулись. Я в поисках туалета, в надежде помыть погрязшие в песке ноги. Али еще спит в номере.

    Нам накрывают на стол - завтрак. Девочки в восторге от омлета и лепешек с маргарином, я смакую берберский чай - горько-сладкий, мутно-зеленый, из свежей мяты.

    Тоска грызет душу - как же теперь возвращаться в реальность. Где не будет оранжевой эйфории, где до солнца не достать рукой, где холодная сибирская зима, и мята не горчит...

    Марокко - а ты перевертыш. Сколько отчетов было прочитано. Ругательных, хвалебных и пресных, как вода. Сколько ног стерто в кровь о твою землю, сколько разочарований и восторгов. Чужих. Я ехала белым листом, ничего не ожидая. Нет, я ехала с кашей в голове. Что посмотреть? куда поехать? И как успеть?

    Сумбур. Хаос. Страх. Беря в расчет Рамадан, зная о букре, я ни на что не надеялась. Просто ехала.

    Ничего подобного не ощущала раньше. Растерянность... мне нравится? Или нет? Не знаю...

    Я искала себя в Марокко и не находила. Неужели это я - обычная рыжая девчонка, зарывшись в пески Сахары, издаю победный клич и бегу с высоченного бархана вниз, теряя шлепки по пути...

    Неужели это я? Еду в простом поезде, переполненном галдящими марокканцами, и, не удержавшись, хватаю за щеку смешную малышку, вызывая восторг у ее папаши.

    Он что-то шепчет ей на ухо, а я уже знаю... Она подбегает, смущаясь, и целует в щеку. Марокканский поцелуй легкий, как будто бабочка пролетела мимо, едва коснувшись бархатистым крылышком лица.

    Я не чувствую тебя. Вижу, но еще не понимаю. Погружаюсь, но боюсь. Где то самое преломление страны? Разворот на две полосы, с яркими картинками и восторженными криками: "Супер!" Неоднозначность - твой главный постулат.

    Часть 7. Эх, дороги...

    Мы снова едем. (не едИм). Возвращаемся той же дорогой. Мчим, опустошенные, высыпая песок Сахары из души. Вчерашняя переправа через реку заполнена автобусами и людьми.

    Пробка километровая. Дождь сделал свое дело - река затопила мост. Все ждут, когда вода сойдет. А мы не можем ждать. Выбиваемся из графика. Но делать нечего. Солнце припекает, вода спадает, через час ожиданий и разглядывания местных зевак и застрявших пассажиров, Али садится за руль и первым проплывает сквозь грязные воды.

    Повезло нам с водителем. Что тут скажешь - профессионал. Забираем по пути бельгиек. Одухотворенные горными вершинами, девушки щебечут всю дорогу и просят показать фотографии из пустыни.

    - Ах, мы тоже хотим. Мы едем в пустыню!

    Наим торжествует, потирая от удовольствия руки.

    Молча завидую девчонкам (особенно поездке на верблюдах).

    Въезжаем в Tinghir, муж активно пеняет ребятам, что они обещали довезти нас до Варзазата. Но братья тогда не успеют в пустыню. Наим бежит искать гранд-такси, оплачивает нам поездку, расстаемся практически родными, роняя скупую слезу. Гранд-такси перевозит людей между городами. Это такой раздолбанный старый мерседес(или другая марка машины, главное, что старье, едва дышащее), в который влезает как можно больше народу.

    Впихнув рюкзак в багажник, мы вдруг увидели, что все места давно оккупированы. Три мавританца сзади(подсмотрела национальность товарищей, когда они паспорта давали водиле), и один - на переднем сидение. На лице моем не удивление. Опупение. А как ехать-то? На коленки к мужичкам взбираться?

    Таксист сгоняет сидящего вереди: "Вэлкам!" Ну что, мы не аристократы, усаживаемся с мужем на кресло(специально расширенное дополнительной дощечкой), водитель заводит машину и назад влезает четвертый пассажир. Он так легко пролез, словно просочился, наверное, машина резиновая, растянулась до нужных размеров.

    Отдельное слово о водителе. Дядька в джелябе 50-ти лет, суровый и молчаливый, за 2 с половиной часа езды не сказал ни слова. Как только слышал мою русскую речь, нервно оглядывался. И чтобы искоренить дух непознанного-непонятого-иностранного, врубил кассету с сурами из Корана.

    Вот так и ехали. Каменистая пустошь, небо свинцовое, из всех щелей дует, мавританцы тоскуют сзади, водитель периодически почесывает свое богатство, ничуть не стесняясь...

    Наконец-то вокзал Варзазата. На встречу бегут представители автобусных фирм с воплями: "Маракеш, Эссуэйра, Агадир!". Не стая коршунов слеталась... Сначала нас хотели запихнуть на завтрашний автобус в Агадир(ну чего там, подождать на вокзале ночку), затем по доброте душевной выписали билет до Маракеша. Пообщавшись со всеми, узнали про ближайший автобус до Агадира, и сели ждать.

    Муж разговаривает с местными, я на лавке прикорнула,( "никого не трогаю, примус починяю") записываю в тетради очередные впечатления, прячась за рюкзак жую местную лепешку. Как обычно, несутся вопли со всех сторон, поднимаю глаза - прямо на меня летит велосипедист. Бамц! Велосипед и парнишка приземляются на мои ноги. Жива я осталась, но от испуга и боли закричала на весь вокзал.

    Толпа сочувствующих и жаждущих справедливости окружили нас в одну секунду.

    - Миш мишкли, нет проблем, все нормально - испуганно говорю толпе и мужу.

    Но толпа не желает слушать. Особо нервный мужчина дает подзатыльник несчастному парню и ногой отшвыривает его велосипед. - Халас! - ору во все горло.

    Мужик отстает от велосипедиста, слегка разочарованный... не дали устроить побоище.

    Парень, испуганный не меньше меня, (если б вы видели его глаза), не веря своему счастью, "Точно, все нормально, мадам?", хватает своего двухколесного друга и мчит быстрее лани с вокзала. Растирая ушиб, продолжаю крапать свои заметки, особо любопытствующие интересуются, чем занимаюсь.

    - Журналист я, вот, статью о Марокко строчу.
    - Ооо, тогда мы пошли, а то, как напишешь про нас... - ретируются мужики.

    Наконец, приезжает автобус. На часах: 18. 35. Трубный голос муэдзина объявляет об окончании воздержания на сегодня, и водители убегают кушать.

    Спустя час, подобрав всех пассажиров, переварив съеденное, в кромешной тьме выезжаем из города. Галдеж в автобусе не мешает заснуть, усталость от бесконечной дороги и жизни впроголодь сморила окончательно. Просыпаюсь на какой-то остановке, но выйти на улицу сил нет. А муж убежал отъедаться. Приносит огромный бутерброд с бараниной и оливками. Челюсти хищно жуют настоящую еду. Не печенье. Не орехи. Не лепешки с луком и травой. Мясо и оливки. Ну еще кусок, и оставлю половину мужу. Еще кусочек, совсем чуть-чуть и.. на руке сиротливым укором темнеет горстка косточек и корка хлеба.

    2 часа ночи, привокзальное кафе шумит и дымит мангалами, запах мяты проникает даже в автобус, бьет в нос, и манит на выход. Чай обжигающе сладок, мята обволакивает замерзшую душу, греет и возрождает к жизни. Люблю дорогу. Даже изматывающую, монотонную, долгую, ночную и утреннюю - любую. Муж опять с кем-то познакомился. Сначала подумала, что это здешний официант. Молодой парнишка, лет 18 на вид, зовут Ахмед. Сбегал на кухню, принес мне чай, мужу тарелку с супом, перекрикивается с местными, и очень органично вписывался в придорожное кафе. Как оказалось, он наш сосед по автобусу. Изучает в колледже арабскую историю и культуру. Спокойный, воспитанный и какой-то трогательный юноша. Вышли вместе в Агадире, взяли билеты до Тизнита. Ждем автобус. Привокзальный бомонд за пластиковыми столами режется в карты, музыка играет, тараканы бегают. В магазине покупаем воду и сок, продавец, выслушав пожелания мужа (на ливано-арабском), машет растеряно головой.

    Колд вота, энд джюс, плиз! - налаживаю языковой контакт.

    Продавец протягивает товар. Зря боялась, что марокканцы только по-французски понимают. Мой средненький английский понимали практически все.

    Ночной Агадир не впечатлил, потому что его не было видно. Угощаю Ахмеда "пепси", он скромно отказывается. "Обижусь!", - надувается муж. Наш попутчик рассказывает о марокканских реалиях и традициях, на многое открывает глаза.

    Рассказал о семье, записал все свои имейлы-телефоны-адреса и взял наши.

    На остановках угощал и соком и коктейлем и мороженным, и все время подавал нищим, что меня впечатлило. - Я побеждаю в себе жадность, - объяснил он, и снова дал монетку очередному дедку с протянутой рукой.

    (Вообще-то я не жлоб. Мы подавали нищим. Но не хамью, которое лезло на голову, а тихим и калекам. В Маракеше слепой дедушка тихонько так шел-напевал себе, когда я вложила ему монету в руку, он погладил мою голову, и пожелал нам много доброго и хорошего.)

    В 5 утра мы единственные выгружаемся в Тизните, Ахмед выбежал из автобуса проводить, помог вытащить рюкзак и полез в свою сумку.

    - Это на память, - протягивает мужу 2 фотографии, - приезжайте в гости!

    Почему-то нас высадили не на вокзале. Лихорадочно оглядевшись по сторонам, соображаем куда идти. На помощь спешит дед с калькулятором и гранд-такси на перерез.

    - Вам до Сиди-Ифни? Садитесь. 3000 дирхам.

    Вопли мужа огласили спящие окрестности и слились с утренним призывом на молитву.

    Он высказал, все, что накипело за эти дни по поводу приставал, помощников и бессовестных людей, которые каждую минуту так и пытаются надурить-ободрать-обобрать наивных туристов.

    - Ну ладно, тысяча, - сует калькулятор в нос, присмиревший дед.

    Ловим пти-такси, просим отвезти на автобусную станцию. Водитель выгружает в центре города, через полчаса первый проходящий автобус.

    Почти заснула на лавочке, муж будит свистом вдогонку автобусу, бежим и успеваем.

    Автобус №26 - не туристический. Рабоче-колхозный. Мы слились с пролетариатом Марокко, ехавшим в утренних сумерках на заработки в ближайшие поселения. Железные ободранные сиденья в два ряда, кондуктор выписывает билетики за 30 дирхамов на двоих. Почувствуйте разницу: 3000 и 30!

    Вообще-то, очередной моей главной целью, из-за которой пришлось столько ехать, был Пляж Легзира, находящийся в 10км от Сиди-Ифни. На этом пляже располагалось чудо природы - красивейшая скала-арка с дырой. Случайно увидев в интернете фотографии этой скалы, я просто не могла пройти мимо. Мы планировали найти отель в Ифни, кинуть вещи и поехать на такси на пляж. В пустынном автобусе встречали серый, туманный рассвет. Снова горы. И море. Душа пела на пути к очередному исполнению мечты.

    Одинокие пассажиры выходили, входили, удивленно смотрели на двух приблудившихся иностранцев, и свернувшись калачиком дремали на холодных стульях.

    Автобус дернулся. Очередная остановка. Я выглянула в окно, на обшарпанном квадратном камне красовалась сакраментальная надпись: "Пляж Легзира".

    - Подождите! - завопили мы с мужем.
    - Но! Но! до Ифни еще ехать 30 минут, затягивал нас в автобус кондуктор.

    Мы стояли, ошарашенные неожиданной удачей, и не знали куда идти.

    Позади горы. Впереди - стройка. Ни души, ни звука. Даже птицы еще не проснулись.

    Возле стройки громким лаем встретили собаки. Стало страшно. Показалась человеческая фигура. Муж сигнализировал руками и криками, приглашая к разговору.

    Да, идем правильно, успокоила фигура. Легзира рядом, отели имеются.

    Минут через 5 хотьбы в неизвестность, мы увидели его.

    Нет, сначала мы его услышали.

    Рокот, гром, повеление преклоняться и восторженно застыть на месте. Океан. Два маленьких отельчика прямо на берегу мирно спали и никого не ждали в 7 утра.

    Позвонили, постучали в дверь. Тишина. Спустя какое-то мгновение дверь открылась, и сонный парень впустил нас внутрь. Глядя на мученические лица и грязно-рыжие джинсы, без слов отвел в номер с видом на бушующий океан, и пошел досыпать, не поинтересовавшись о нашей платежеспособности.

    Часть 8. Океан. Скала. И просто счастье.

    Целый день отдыха. Никакой дороги, никакой беготни. Целый день безделья и тишины.

    От общения с любопытными марокканцами устаешь. Я хотела посвятить этот день молчанию.

    Мы стянули с себя грязную "проСахаренную" одежду, кое-как умылись холодной водой и сразу уснули под грохот океана. ... даже не нужно закрывать глаза, чтобы вспомнить...

    ... рокот, серая дымка брызг, сила и бескрайний простор. Океан не спал. Его прекрасные серо-голубые глаза свели с ума в одно мгновенье. Я распахнула ставни окна и не могла оторвать взгляд от красоты и величия.

    Горячей воды в гостинице не было, электричества тоже. Спустились на веранду отеля, в поисках кого-нибудь. Тишина. Отель словно вымер. Парень, который нас приютил, потягивался, стряхивая остатки сна. На стенах большой гостиной весели картины марокканских красот, и она - скала с дыркой.

    Ну а дальше медленные шаги по пустынному пляжу, переживания, что батарейка в камере на нуле, и что солнце не хочет выползать из-за туч. И где собственно, скала...

    Издалека показались ее очертания и...разочарование. Что-то не то... какая-то маленькая "пигмейка", на фотографиях обещалось другое.

    "Да вон еще одна скала, их тут две", - увидел долгожданное чудо муж.

    Ринувшись в океан с камерой, чуть там и не осталась, сбитая суровой волной.

    Да, это чудо стоило того, чтобы ехать весь день и всю ночь!

    За нами следом от самого отеля трусила собака, весело виляя хвостом. Вот так втроем мы и обосновались под скалами. Спустя 2 часа покой нарушила парочка пожилых испанцев на квадроцикле, сделав пару снимков, они умчали прочь. Одинокий рыбак прошел мимо, а за ним двое местных парней шли куда-то купаться. Больше людей не было. Весь долгий день этот берег был только наш. И солнце вышло из-за туч, окрасив скалы в красно-кирпичный цвет. И батарейка не села, дав возможность в волю помучать фотоаппарат. Мы купались, бродили, собирали причудливые ракушки, пытаясь вобрать в себя нереальность действительности и абсолютного счастья.

    У всех понятие об этой чудо-птице разное. Но когда она прилетает - ты понимаешь, что оно есть.

    В ожидание счастья... минуты, дни... года..

    И мгновенье, вспышка... чувствуя его покалывание в душе. Счастье решило задержаться рядом с нами на целый день. Счастью понравился пляж Легзира, и, наверное, оно поселилось здесь, навсегда.

    Глаза наполнялись слезами, ну почему так быстро пролетает день. Не хочу никуда ехать.

    Хочу остаться здесь! Тянула время сколько могла, но точку все равно приходится ставить в конце каждого пути. Или многоточие...

    Уходили, оглядываясь. Еще снимок, еще. Роняя слезы, подхватываемые ветром. Они остались в океане, и на песке, под скалой. "Тебе всегда мало", - посмеивался мой не романтичный муж.

    Скалы, камни, океан и простор - еще снимок.

    На песке, не тронутым волной, надпись: "Марио, Антонио, Сержио, были здесь"... Хоть так, не на долго оставить свой след: "Мы здесь были. Мы видели счастье..."

    В отеле кроме нас проживала пара англичан и четверо испанцев.

    "Не сезон, - рассказывал работник отеля Али, - обычно, народу побольше. Но русских мало приезжает, а ливанца так вообще первый раз вижу. В прошлом году из Сибири жили здесь русские. Пять дней."

    Электричества все еще не было. Солнце окунало свои красные бока в бурлящий океан, на пустой веранде в двух шагах от моря мы встречали закат и пили мятный чай. При свечах поужинали, чем Бог послал, и смотрели, смотрели в черноту океанских глаз...

    В 20.00 дали свет. В 22.00 свет забрали. По такой системе живет отель. Ни телевизора, ни интернета - нет. "Зачем?" - удивляется Али, - чтобы узнавать про ужасы, происходящие каждую минуту в мире? Не надо мне такого счастья". Конечно, у него здесь свое собственное "легзирское" счастье, а все остальное - суета сует.

    Засыпали под рокот и рев. Я засунула под кровать наше полотенце. Как бы забыла... Чтобы вернуться... В 5 утра под свет сотового телефона умылись, оделись, попрощались с океаном и тихонько закрыли за собою дверь. Вроде никого не разбудили.

    И пошли они ветром гонимые...

    Так брели мы, снова встречая рассвет, ждать автобус на пустынной дороге.

    Али рассказал, что в 6.30 утра идет первый автобус из Сиди-Ифни до Агадира. Мы сели ждать возле дороги, пытаясь услышать отголоски океана. Но увы, вместо него слушали трель просыпающихся птиц. Океан остался прекрасным сном, сбывшейся, но ускользнувшей мечтой.

    Трасса была пуста. За полчаса ожидания проехала только одна машина. Автобуса видно не было.

    - Так, гранд-такси едет, будем ловить.
    - А если нам не по дороге?
    - Тогда опять будем ждать.

    Старый мерседес резко тормознул, из него вышел молодой водитель, и не спросив, куда нам, сказал: "Поехали!". Переднее сидение (для блатных) уже было занято парнем и девушкой. Ну что ж, где наша не пропадала. К четырем пассажиркам подсаживается мой муж, а я к нему на колени. Романтика... Спустя десять минут поездки две тетеньки вышли, а потом и остальные приехали к своим поселениям, и мы уже сидели как царские особы с комфортом. До Агадира домчали за час. Не успели прийти в себя, нас за белы рученьки подхватывает работник автобусной компании и ведет усаживать на отправляющийся через 5 минут автобус в Эссуэйру.

    По дороге он отбивается (в прямом смысле слова) от конкурентов, которые отбирают у него наш рюкзак и тащат к своему транспорту. Но тщетно. Мужик лягался и махал руками жестко. Мы падаем в кресла, автобус тронулся, я оглядываюсь по сторонам.

    Салон переполнен марокканцами. Из туристов только мы. Сзади пихается какой-то дядька, я пихаюсь в ответ. Выглянув в окно, вижу ногу в носке пихающегося соседа. Слышу запах...

    Дорога из Агадира в Эссуэйру очень тяжелая. На каждом повороте горного серпантина раздаются леденящие душу звуки, шелестят пакеты. Подбираем голосующих пассажиров, в проходе выстраивается очередь. Кто-то сидит на полу. Есть одно скамейко-место, которым завладел упитанный мужчина. Внезапно, "галерка" начинает вопить - упала стоящая бабушка-божий одуванчик. Скамейко-место изымается общественностью, и бабушка садится рядом с нами, прикрывая лицо платком. Сосед сзади (который с ногой у моего окна) бурно обсуждает какие-то проблемы и зевает на весь автобус, щелкая зубами. Я обрызгиваю себя духами, и незаметно наглую ногу в грязном носке. Не помогает...

    Снова остановка - счастливые туристы вваливаются в автобус, ничуть не стремаясь, садятся на пол, и начинают петь песни. "Рыгающий автобус" мчит нас к светлому будущему. Отель "Ибис" ждет. И Эссуэйра тоже. (Это я так медитировала).

    "Галерка" опять бушует, требуя остановки. Пол автобуса выскочило на улицу, не утерпел и любопытный мой муж. А я накрыла грудью пустое место, на которое покушается стоящий в проходе народ, косит лиловым глазом и уже собирается пристроить там свое тело. Водитель с напарником орут друг на друга что есть силы. Оказывается, дверь багажного отделения каким-то образом открылась прямо на ходу, и половина чемоданов улетела в неизвестном направлении. Я продолжаю медитировать: "Камера и фотик со мной, паспорта и деньги тоже. А если наш рюкзак потерялся - не страшно. Ну останутся все без сувениров. Ну трусы-кофты будут по марокканским прериям летать. Разве это проблема".

    Пока собирали чемоданы, чинили палками и клеили на скотч багажную дверь, пока дрались и мирились водитель с напарником, прошел час. Туристы загрустили и песен больше не пели. Все безумно устали и хотели только одного - конца пути. Рюкзак наш не пострадал, автобус плавно шел на "снижение", т.е. на торможение, и наконец, водитель радостно взвопил: "Приехали! Могадор!".

    Часть 9. Опьяненные Эссуэйрой

    Синеокая. Белокожая. Сладкоголосая...
    Эссуэйра - парадиз на земле.
    Песня твоя - бархатный зной.
    Песня твоя - дрожь души.
    Чем завлекаешь людей? В сети свои заманиваешь...
    Околдовываешь, чаруешь...

    После "зубодробильного" автобуса, мы ввалились в номер "Ибиса" с криками: "Алилуййа!"

    Мы в Эссуэйре. Я не могу спать. Не могу отдыхать. Хочется только есть.

    Мешок с орехами уже полупустой, глоток воды и опостылевшие печенюшки(я больше не люблю печенье), вперед, город ждет! Таксист везет в медину. Но сначала - в банк. "Идите!" - направляет водитель к закрытым дверям и уезжает. Воскресенье. Еще один "обменник" на замке.

    Поменяв-таки деньги, мы идем вглубь медины, и я забываю про еду.

    Белые стены. Ну что тут такого.

    Синие ставни. Тоже мне - невидаль.

    Двери с ковкой и без: желтые, синие, черные. Чайки, магазины, туристы, растаманы, музыка, сувениры.

    И... атмосфера. Волшебная, ни на что не похожая атмосфера. Неги. Или нежности? Покоя или просто релакса? Почему такие глупо-счастливые улыбки на лицах местного населения и приезжих туристов?

    Это магия.

    Эссуэйра - колдунья. Я знаю, на закате под крики чаек ты варишь пьянящее колдовское зелье. Волны твои - брызги шампанского. Летящая, белоснежная, зацелованная ветром. Приворожила...

    В 7 веке до нашей эры здесь обосновались финикийцы. Затем пришли римляне. В дальнейшем это место заняли португальцы, дав городу имя - Могадор, и построившие крепость, о неприступности которой слагались легенды. В 1760 году султан Мухаммед-бен-Абдалла поручил перестройку города пленному французскому архитектору Теодору Корну. Когда султан увидел окончательный результат работы, то воскликнул: "Эс- Суэйра!".

    Так возник свободный порт для европейцев и марокканских евреев, связанных с транссахарской торговлей золотом, слоновой костью и черным рабами.

    к XIX веку Эссуэйра настолько разбогатела, что многие марокканские евреи решили переехать сюда окончательно. Легенды гласят, что в этом портовом городе, где смешались арабы, берберы, евреи и черные рабы из Судана и Гвинеи, местные женщины сводили с ума любого путешественника.

    - Хай! Поланд?
    Что такое, меня спутали с полячкой?
    - О, блю айз! Раша! Хай, Раша!
    Мы гуляем по медине под вопли продавцов. Муж нервничает, а я смеюсь. Ревнуееет.
    - Какие у вас интересные серьги, - пристает очередной торгаш, - Откуда вы?
    - Ливан. Либнени. - включается в беседу муж.
    - Добро пожаловать, всегда рады, большая честь для нас, но жена у тебя не ливанка, сразу видно. Сколько хочешь за нее верблюдов?
    - Давай, не продешеви, - (шепчу мужу, подсчитывая в уме барыши).
    - Не продается, - грозно отвечает муж.
    - Если б я был султан, отдал Могадор за твою жену, не жалея.
    - Что такое Могадор?
    - Это Эссуэйра...

    Очаровательный маленький город покоряет своим флером и шармом. В пустом кафе, развалившись на мягких диванах ждем, когда поужинают официанты( как обычно пришли в "пиковое" время). Один из них приносит тарелочку с финиками, чтобы мы не скучали. Жую финики, любуюсь закатом и чайками. Птицы рыдают над убегающим солнцем.

    - А знаешь, здесь душа отдыхает, - говорит вдруг муж. Как истинный ливанец, он поет хвалебные оды только своей родине. Но даже его околдовал этот город.

    - Потому что люди у нас другие, не такие, как во всем Марокко - раздается сзади голос официанта, - в Эссуэре люди живут очень бедно, их богатство - душа и свобода.

    Мы гуляем по городу с утра до вечера. Бело-голубая медина крохотная, по сравнению с мединами Феса и Маракеша. Но такая уютная и родная. Как приятно просто идти, трогая рукою белые старые стены, украдкой заглядывая в окна. Неужели в этих домах живут обычные люди? Ходят на рынок, готовят обед, ждут детей из школы... А вот и они. К толстой дубовой двери подбегают две хохочущие девчушки с ранцами за спиной, толкают дверь, оглядываясь на любопытных туристов, и исчезают в темном коридоре. Жизнь идет своим чередом. Томные кошки ластятся к ногам. Холеные, спокойные, неторопливые, они повсюду. Ничуть не боятся людей, но лениво враждуют с чайками за лишний кусок рыбы. Заглядывают в мой пакет("а.. ничего интересного"), и снова засыпают на ходу...

    Жизнь плывет под крики чаек. Эссуэйра качается на волнах. Вместе с ветром на перегонки по городу летит музыка гнауа. Необычная и волшебная смесь африканских, берберских и арабских религиозных песнопений и ритмов. Это и музыка-молитва, и музыка радости жизни. Отголоски ее слышны в джазе и регги. И каждую середину лета Эссуэйра полностью без остатка отдается фестивалю гнауа, на который съезжается до 200 тысяч зрителей.

    Убаюканные, очарованные туристы заполонили все улицы и кафе. Молча, любуются закатом. Вздыхая, встречают рассвет. Здесь тихая пристань надежды для утомленных путешественников. Здесь хочется быть. Дышать. Улыбаться. Кружить вместе с белыми чайками в хороводе.

    Кафе рядом с мединой заполнено иностранцами, подсаживаемся за стол к суховатому пожилому англичанину, который объясняет официанту, что хочет омлет без масла и соли, а также овощи без приправ. Он уезжает завтра в Лондон. В Марокко живет по нескольку месяцев каждый год. На мой рассказ о том, как я мечтала сюда приехать, не стесняясь, хохочет и спрашивает все ли у меня в порядке с головой? Такой английский юмор...

    Муж как обычно гнет свою патриотически-просвещенческую линию: " А вы были в Ливане?". И о, чудо! Был! Правда, давно. Поболтав о нравах марокканцев, мы прощаемся, я беру наш черный пакет с бутылкой воды и еще чем-то, на что англичанин бурно протестует! "Это мой пакет! Моя вода!"

    - О май гад, со сори! Экскюзьми, плиз, - краснею и бледнею, в надежде, что в каталажку не посадят.
    - Гоу, гоу, - ( "Валите, да по-быстрому!"), машет рукой и смеется жертва несостоявшегося преступления..
    Рано утром, когда медина еще спала, мы отправились в порт. Рыбаки раскладывали свой улов на продажу, кто-то чинил сети, корабли и лодки спешили в морские просторы.

    И пока другие туристы видели сладкие сны, мы в одиночестве проникли в крепость взглянуть на "каменное солнце" Эссуэйры. Сидя на верху, вдыхали терпкий морской воздух и любовались, как бурлящие волны омывают белые стены Могадора. Чайки кричали, а ветер их слушал, в порту кипела жизнь, ярко-синие лодки толкали друг друга в деревянные бока, завоевывая право быть на первом плане фотоснимка...

    Все рестораны еще закрыты. Гуляем по пустынным улочкам, запах сдобы приводит к незаметной "Patisserie". Абсолютно непримечательное кафе снаружи, но внутри... Маленький темный зал на 5 столов, плетеные кресла, кофе в граненых стаканах, все стены увешаны картинами и картинками.

    Чуть дальше - вход во второй большой зал, где разместилась группа туристов. Садимся в дальний угол, и начинается борьба желудка с разумом. Всевозможная выпечка просто проглатывается с первого надкуса. Восхитительно! Нет! божественно. Ливанская баалева, прости... я изменила тебе. И еще... и опять...

    За столиком рядом с нами сидят двое мужчин и спорят о политике. В другом углу - женщина-хиппи неопределенного возраста иногда включается в их разговор. Они говорят, молчат, разглядывают входящих туристов. Они местные. Это видно по неторопливости движений, они никуда не спешат с блеском в глазах, а просто живут, изредка улыбаясь своим мыслям. Сколько времени мы провели в этом волшебном кафе? я стала невидимкой. Словно из зазеркалья наблюдала за плавным ходом утра. Туристы забегали, скупали круасаны и пирожные, садились дружной компанией завтракать или наоборот, кто-то в одиночестве читал книгу под апельсиновым деревом или разглядывал картины на стенах. И вдруг появился он.

    Еще минуту назад угловой столик в соседнем зале(как раз наискосок от двери) был пуст. Официантка заслонила его спиной, а когда отошла, там уже сидел человек. Он появился из воздуха. Худой, высокий, лет 45-ти, а может больше. Не марокканец, но одетый в джелябу, не хиппи, но с вязаной шапочкой на голове. Он не спеша курил, пил кофе с молоком, о чем-то думал, изредка заглядывая в газету. Что-то было в нем такое... что притягивало взгляд, цепляло - абсолютная органичность его существования в этом кафе, в этом городе, в эту минуту. Все смолкло вокруг.

    У меня был один кадр- шанс.

    Это моя любимая фотография. Одинокий художник, который приехал из Франции, и остался в Эссуэйре навсегда. Он никуда не торопится. Он нашел свою истину здесь, или истина отыскала его сама.

    Изучив вдоль и поперек медину, посидев в каждом втором кафе за стаканчиком мятного чая, мы отправились бродить по длинному пляжу, где местные играют в футбол, в ожидание захода солнца, а всевозможных мастей туристы наслаждаются морем и ветром. В Эссуэйру хорошо приехать жить на месяц или два. Все болячки, проблемы покинут вас в одночасье. Воздух, романтика и завораживающая атмосфера излечат любые раны души.

    В каждом месте, где мне понравилось, я забывала свои вещи. Что бы вернуться ...

    В отеле рядом с пустыней забыла носки(один раз одевала!), в Легзире - полотенце, в Маракеше - шлепки. В Эссуэйре я забыла свою душу... И не жалею об этом...

    Часть 10. О Вавилоне - терракотовом городе со вкусом перца.

    И о том, как нас хотели совратить гашишем, но русо-туристо - облико-морале!

    Маракеш. Утро. Медина. Пробка. На узкой дороге не могут разойтись повозка и трактор.

    Ослик нервно озирается по сторонам, сзади и впереди, слева и справа выстроилась длинная очередь. Люди, машины, лошади, дети, туристы - все спокойно ждут и смеются.

    Я смотрю на девушку в коротких шортах, которой что-то объясняет пожилая марокканка, и плавно начинаю просачиваться сквозь щель между мерседесом и стеной. Получилось!

    Сегодня последний день в Маракеше. Сегодня, застряв в людском и животно-машинном потоке, я наконец-то расслабилась и "почувствовала" этот город...

    А все началось в Фесе, в первые дни по приезду. Мы отправились в банк менять деньги. Секьюрити, заперев за нами стеклянную дверь на ключ, стал расспрашивать, кто мы и откуда.

    - В Маракеш поедете?- уверенно спросил охранник.
    - Конечно! - ответили мы.
    - Тогда будьте осторожны, очень осторожны, там много воров и плохих людей.
    А! Махнули рукой беспечные туристы. Рассказывает...

    Но словно сговорившись, наши разные случайные попутчики на протяжении всего долгого пути по стране (даже бедуины в пустыне!), услышав про Маракеш, давали наказ: "Будьте осторожны".

    Эссуэйру покидали с грустью. Рано утром еще раз прогулялись по Медине. Посидели в любимом кафе, объелись на последок, попрощались с "каменным солнцем", и отправились на вокзал. В замечательный автобус компании СТМ погрузились десяток туристов и две марокканки. Не смотря на то, что пустых мест было предостаточно, водитель не сделал ни одной попытки подобрать голосующих на дороге.

    Домчали в Маракеш "стрелой" и не успели водрузить рюкзаки на спины, как были атакованы таксистами.

    Наш забронированный по интернету риад с красивым названием "Дар Ноэль" терялся где-то в закоулках города, и как туда ехать мы не знали. Но отдавать 200 дирхамов таксисту - "жаба давила". (Билеты из Эссуэйры в Маракеш вышли в 160 на двоих!).

    90 "монет" запросил второй таксист, отказавшись включать счетчик. Мы уже смирились с ролью ходоков в поисках крыши над головой, как подскочил третий - 50 дирхамов. Поехали. Я включила камеру и обомлела: среди огромного потока машин неслись на мопедах "каскадерки" в хиджабах и бабушах. Старые, молодые, мамы с дочками, подружки, спешащие в университет, в шлемах и без - женщины-мотоциклистки заполонили улицы Маракеша. Зрелище потрясающее.

    18 минут в пути, дальше - плутания по узким улочкам - и вот она, долгожданная дверь.

    Что такое риад? Это отель в марокканском стиле, очень аутентичный, с большим внутренним двором-садиком под открытым небом, с террасами и тишиной. Мы наконец-то вошли, отдышались и посмотрели вокруг - покоряет. Абсолютно все. И старина, и стиль, и красота огромных плафонов под потолком, и покой, которым веет из каждого уголка отеля.

    Главная здесь - Сигам - наш ангел-хранитель на эти три дня. Скромная, тихая девушка в джелябе, приезжающая сюда каждое утро на мопеде. Раз - и на столе поднос со сладким чаем. Два - наши вещи поднимаются вверх по узкой лестнице. Три - отворяется старая деревянная дверь в комнату... мы в райских угодьях...

    Риад находится в самой гуще медины, в 15-20 минутах хотьбы от площади Джема-эль-Фна. Мы искали именно такой отель. Но то, что плутать по улочкам придется долго, как-то не придали этому значения. Читая после поездки отзывы об отеле: главной проблемой практически для всех был поиск заветной двери по вечерам. Некоторых потерявшихся к месту обетованному вели детишки за гуманитарную помощь (от 20 до 100 дирхам).

    Сигам тем временем чертит подробный план, как идти к центру, куда сворачивать и где есть ориентиры. Решаем попрактиковаться с ее же помощью.

    Только достаю фото-агригат, чтобы запечатлеть прекрасные улицы медины, как раздается истошный вопль: " Но фото!". - Да что ты, родной, мы и не думали тебя фотографировать, - машет руками муж.

    Мужчина заинтересованно подходит:
    -А вы не американцы?
    - Мы руссо-ливанцы.
    Услышав ответ, мужчина улыбается, и говорит:
    - Ну давай!
    - Что? - спрашиваю я.
    - Фотографируй меня.
    - Эээ, я вообще-то улицу хотела..
    - Улицу? А что здесь интересного? Ну давай, улицу, - благосклонно разрешает прохожий.

    Загадочный. Он не похож на друге города Марокко. После нежной певуньи Эссуэры, Маракеш показался напористым мужланом. Но это на первый взгляд.

    Особый дух витает по переулкам и площадям. Город рынков и музеев, старинных дворцов и роскошных садов. "Жемчужина, переброшенная Аллахом через горы Атласа", один из пяти "имперских" городов расположен в оазисе на юго-западе страны в предгорьях Высокого атласа. Марокканцы называют берберскую столицу, в которой правили четыре династии, и чье имя дало название всему государству, - Маракеш.

    Мрак опустился на город незаметно. Темнота окутала улицы и дома в черничное покрывало, смешавшись с цветом красных стен. Я стояла на той самой площади и смотрела на вырисовывающийся в темноте ажурный минарет знаменитой мечети Кутубии. Муж покупал очередной мешок орехов(очень вкусные здесь орехи ), туристы нарезали круги вокруг палаток с едой и сувенирами, и вдруг по всему городу разнесся трубный глас. Мурашки поползли по коже, площадь заколыхалась с еще большей силой. К продавцам бежали мальчуганы с подносами, судочками и термосами. Первый глоток воды и финик, начинается долгая радостная ночь. К нам несется зазывала из ближайшей кафе-палатки. За длинными столами расположились вперемешку иностранцы и местные, все активно орудуют ложками. Садимся и мы.

    Суп-харира, тажин, марокан-салат, мясо, оливки - и в довершении, конечно же, чай. Сытые улыбки, неспешный разговор на разных языках. В моем стаканчике пучок "живой" мяты, залитый кипятком. Делаю глоток, и сводит скулы - от сладости, горечи и острого послевкусия. На второй глоток духу не хватает. Сначала. А спустя время втягиваешься. И цедишь, обжигаясь горечью, радуясь приторности, чувствуя и понимая весь цимис - но не чая, а страны...

    Джема-эль-Фна - "Площадь отрубленных голов" к полуночи все больше, все ярче.

    Когда-то здесь казнили воров и выставляли их головы, засоленные евреями, на утыканной гвоздями стене. А сейчас - дым и чад, крики и гудки мопедов, заклинатели змей, гадалки, торговцы - аттракцион это или обычная жизнь, которую вел город на протяжении тысячелетия...

    Если исчезнут вдруг толпы туристов... будут ли так же показывать смелые трюки акробаты, а темнокожие гнауа впадать в транс под стук своих барабанов? Кому разукрасят хной руки женщины в черном как ночь никабе... Жизнь и шоу смешались в единый котейль, стерлись границы реальности и выдумки. Вавилон приветствует вас во всей своей красе. Многоязычное жужжание стихает перед рассветом. То, что было вчера - чей-то сон, потерянный во мраке Маракеша...

    Возвращаемся в риад, ну естественно, заплутали. Ночь, улица, фонарь. Там, где раньше был шумный рынок - тишина. Подходит мужик в кепке и советует спрятать фотоаппарат от греха подальше. Сверяясь с картой и выискивая ориентиры, сталкиваемся с нашим соседом по отелю. Англичанин лет сорока, живет здесь уже неделю с мамой.

    Не успели свернуть в нужный закоулок, подбегает парень, предлагает помощь проводника. Мы отказываемся. "Помощник" не отстает:
    - Гашиш?
    - Нет, спасибо.
    - Таблетки-конфетки?
    - Нет, спасибо.
    - А чего вам надо?
    - Ничего нам не надо!

    В риаде встречал охранник по имени Али(уже сбилась со счета со сколькими Али мы познакомились). Сигам умчала домой на мопеде. Казалось, что отель пуст. Тишина необычайная. Муж естественно пошел общаться. После общения выяснилось, что таксист обдурил нас по-божески. Многим туристам не так везло: за ту же дорогу от вокзала до риада, вместо реальных 20 дирхам по счетчику, выкладывали и 100 и 300 дирхам, даже 100 евро кто-то умудрился заплатить таксисту.

    - А чего вы удивляетесь? - засмеялся охранник, увидев мою отвисшую челюсть, - марокканцы считают любого туриста богачом. Если ты приехал сюда, значит, у тебя есть деньги. Туристы очень разбаловали наш народ. Не подходите к мальчишкам и парням, если хотите что-то узнать. Спрашивайте стариков и женщин - они не обманут и помогут - напутствовал Али. Утро встречало туманом и легкой прохладой. А в "холле" - дворе на 1 этаже Сигам с помощницей накрывала на столы. Все постояльцы собрались на завтрак: парочка молодых испанцев, англичанин с мамой, ну и мы.

    Завтрак включал в себя термос кофе, мятный чай, молоко, лепешки трех видов, мед, масло, повидло, сок. Все было горячим, вкусным... и нереальным. Вчерашние страхи забылись. Испанцы умчали покорять город. Мама с сыном тихонечко разговаривали о своем, а мы, развалившись на диване, набивали животы.

    Прежде чем отправится по музеям, решили заранее купить билеты в Касабланку, а после отправились на поиски Сада Мажореля. Упорно искали нужную улицу по карте, иногда спрашивая прохожих, которые отправляли нас ловить такси. А мы хотели сами! Прогулявшись по кварталу Гелиз - красивому современному району города, устав и обессилив, все-таки дошли к заветной цели! Туристический поток был виден издалека.

    Он( поток) устремился в небольшой парк, где собрана коллекция растений со всего мира. Нет, это не ботанический сад. Здесь есть уникальные виды кактусов, бамбук, пальмы и водяные лилии, прудик с кувшинками и золотыми рыбками, в ветвях деревьев щебечут птицы, ярко-желтые и оранжевые скамейки, дорожки и цветочные клумбы, сочно синяя вилла в глубине сада - все очаровательно, романтично и умиротворяющее. Французский художник Жак Мажорель приехал в Маракеш лечить туберкулез и остался здесь навсегда. Купил землю, построил виллу и разбил сад своей мечты. Который после его смерти находился в запустении. Пока Ив Сен-Лоран и Пьер Берже не выкупили сад и восстановили.

    После расслабляющего щебета и блестящих золотых рыбок, нас ждала медина, площадь и Кутубия. Придя к закрытию медресе Али-бен-Юсефа, немного расстроились, и пошли штурмовать район рынков.

    Представьте восторженно-одухотворенную туристку, стоящую в центре потрясающего, шумного, красивого "муравейника"-рынка. Я крутилась вокруг себя, потому что шея крутиться уже не могла и болела, и только собралась запечатлеть гущу событий на камеру, как раздался вопль воплей. К нам бежал мужчина в джелябе, и что-то яростно вопил. Честно говоря, струхнула. Муж сначала оцепенел и не мог понять, в чем проблема. Потом что-то сказал, и марокканец утих.

    . - Не бойся, мужика туристы достали, сказал: "что это вы ходите тут с камерами, фотографируете, а денег не платите". Праведный гнев стал застилать глаза.
    - За что я должна платить? Людям в лицо камерой не лезла, улицу снимала, стены, двери.
    - Ну вот он и орал, что ты двери его красивые снимала, а денег не дала.
    И тут, мужика снова переклинило, он, уже вернувшись к дверям своего магазина, снова стартанул в нашу сторону с воплем: "Гив ми мани!".
    "Фиг тебе, а не мани", - сказал муж на арабском-матерном. Мы гордо пошли дальше.

    Перед выходом на площадь молодой продавец платков затащил в свою палатку, к его яркой, пестрой торговой точке магнитом тянуло местных женщин.

    Пока я примеряла красоту, муж рассказывал парню о наших приключениях.

    - Гашиша обкурился, - сделал вывод продавец.
    И всего делов...
    Когда раздался трубный призыв к вечерней трапезе, мы не остались на площади. Усталость от впечатлений навалилась разом, хотелось только одного - спать.
    - Нет, нет, май френдс. Площадь не в той стороне, пойдемте, я вас отведу, - подбегает юный "тимуровец".
    - Мы в отель.
    - А гашиш?- с надеждой шепчет он нам в след...

    Еще пол часа назад бурлящие ряды рынков, сейчас - мертвы. Все закрыто. Жалюзи, ворота, решетки, двери - заперто. Никого нет. Лишь темнота и тишина.

    Очередной "бегун" подходит к мужу и показывает удостоверение.

    Оказалось, это полицейский делает обход, советует спрятать камеру подальше.

    "Золотая" дверь, из-за которой чуть не разразилось маракешское побоище, также закрыта. Ни души. Вволю наснимав ее на долгую память, кладу к порогу 1 дирхам. (цените мою доброту и щедрость!)

    Миновав пустынные улицы медины, в третий раз отказавшись от гашиша, мы дошли до риада.

    И только уселись за стаканчиком чая переваривать впечатления, как в отель вбегает наш сосед-англичанин и на французском рассказывает что-то Али.

    Из всей речи поняла только два слова - "проблемы" и "паспорт". Как оказалось, у туриста вырвали из рук сумку с паспортом, дорогим телефоном и деньгами.

    На следующее утро отправились осматривать Дворец Бахия, а наш несчастный сосед - в посольство Англии... "Дворец красавицы" - наиболее сохранившийся дворец Маракеша. Апельсиновый сад, фонтаны, отделка комнат и залов изумительной красоты - традиционный марокканский стиль. Дальше нас ждал музей Дар-Си-Саид(тоже бывший дворец). На первом этаже: старинная одежда, ювелирные украшения, оружие. На втором - салон в мавританском стиле. Резная мебель и потолок из кедра. Что удивительно - во дворце Бахия туристов - не протолкнуться. А в Дар-Си-Саид никого не было, кроме нас и еще одной парочки. Очень хотелось щелкнуть увиденную красоту. В поисках служителей музея, наткнулись на старинный диван, в дальнем углу зала, застеленный какой-то тужуркой, на котором дремали два тела. Один парень поднялся поболтать и разрешил фотографировать, а второй продолжал мирно спать.

    Очередной королевский дворец, к которому мы шагали долго и нудно был закрыт для простых смертных, а гулять по королевским садам Агдаля уже не осталось сил. Отдышавшись в кафе, решили просто бродить по улицам и добрели до Кутубии. Эта мечеть 12 века, на равне с площадью Джема-эль-Фна, является символом города. Говорят, что золотые шары минарета в ясную погоду видны с расстояния 30км. Много веков марокканцы верили, что отлиты они из чистого золота. На их изготовление пошли все украшения одной из жен султана Якуба аль-Мансура. Женщина отдала драгоценности в знак раскаяния за совершенный грех: во время Рамадана она выпила стакан воды...

    7 вечера. Кто не ужинает дома, идет на площадь. Мы уже здесь, принюхиваемся к вкусным запахам. Очень интересно наблюдать, как официанты и повара обслуживая людей, успевают покушать сами - на ходу, буквально, на бегу! Молодцы! На следующее утро, совершая прощальную ходку( куда глаза глядят и ноги ведут), застряли в пробке. В затылок дышат люди, я тоже дышу впереди стоящим, осел ревет от страха, водитель трактора машет руками, туристы щелкают мыльницами, женщины прячут лицо - прощай, Вавилон.

    Ты был щедр на свои чудеса. Ты был добр и экстремален, где-то агрессивен, иногда - настораживал, волновал, смешил, раздражал, удивлял. Красные стены твои - не кровь, не гранатовый сок. Это сухая острая паприка, щедро посыпанная сверху божественным провидением. Маракеш - город с перцем. Сначала чихаешь во все легкие, потом слезятся глаза от остроты, если турист привыкнет, то не сможет жить без этой приправы.

    Так прощай, Вавилон! А может быть, до скорой встречи...

    ...Если собрать в один мешок все эмоции и чувства, которые посещали нас на протяжении пути, там окажется одна большая эмоция, и тысяча мелких.

    Мелкие - плохие и хорошие, словно стекаются узкими и широкими ручейками к бурному морю - Восторгу. Это ощущение страны за столь короткий срок нашего путешествия пришло не сразу.

    Я знаю, что вернусь. Чтобы разгадать и понять - непознанное, ощутить горячее дыхание пустыни, потеряться на сумрачных улочках медины, посчитать соломенные веснушки в шершавой стене касбы, чтобы сердце вновь ушло в пятки от страха и забилось в горле от восторга.

    Марокко исподволь или в наскок покоряет. Энергетика страны - шквал бурного океана, который окатывает вас волной, сбивая с ног. И ваш выбор - встать и засмеяться, ощутив кайф жизни, или отплевываться каждый раз, не чувствуя красоту и радость этого бешеного океана.

    ... Мне даже не стоит закрывать глаза, чтобы вспомнить...

    И фотографии - лишь малая толика того счастья, которое изо дня в день ищут люди.

    К чему они? Если главная память - в сердце.

    Жалею лишь об одном - слишком мало марокканской мяты привезли мы с собой из путешествия. И еще о том, что не успела задать вопрос одинокому "художнику" в кафешке Эссуэйры... Он исчез так же неожиданно, как и появился...

    Может, он рассказал бы мне, почему так сладко горчит берберский чай, и что это за драгоценная потеря, которую он ищет в Эссуэйре на протяжении все своей долгой жизни? Ищет, и не может найти... ...и не хочет найти

    ежик в сапогах
    08/12/2009 00:05


    Материалы по теме

    Мнение туристов может не совпадать с мнением редакции.
    Отзывы туристов, опубликованные на Travel.ru, могут быть полностью или частично использованы в других изданиях, но с обязательным указанием имени и контактов автора.

    Новости из Марокко

    25.10.24 Royal Air Maroc запускает прямые рейсы между Москвой и Касабланкой
    31.03.24 Европа переходит на летнее время
    09.09.23 Куда за границу в сентябре 2023 года можно улететь без пересадок
    05.04.23 Royal Air Maroc возвращается в Россию
    21.05.22 В Марокко отменили карантин для непривитых туристов
    18.05.22 В Марокко отменили ПЦР-тест для въезда
    07.07.21 Вакцинированным туристам не требуется карантин при поездке в Марокко
    12.04.18 Рамадан в этом году придется на начало туристического сезона
    18.10.17 В Марокко открыт музей Ива Сен-Лорана
    23.05.17 В июне у мусульманского мира - Рамадан

    Смотрите также