Антарктида одним глазком, ч.1

RSS Обсудить

Совершенно неангажированный рассказ о путешествии в Антарктиду На встречу Нового Года – 2009 с Виктором Боярским, Н.Н. Дроздовым и кучей хороших людей.

"Заброс" в Антарктиду возможен в наши годы естественно двумя способами: морем и воздухом. Воздухом – понятное дело, что хорошим небольшим самолётом и понятное также, что эксклюзивно и дорого. Думаю, ни в одном аэропорту мира вы не увидите надписи на электронном табло: " Москва – Антарктида". Характеристики ВПП и погодная обстановка по месту прибытия дополняют ряд суровых ограничений даже для очень желающих в Антарктиду попасть и делать это самолётом нереально. То есть морем надо…

Южный океан, окружающий голубой континент, до сих пор не признан "официально". Но явля-ется серьёзным барьером на пути в Антарктиду, как и сто лет назад. Зона антарктической конверген-ции – перемешивания огромных масс холодных южных и тёплых северных вод, имеет вполне опре-делённые устойчивые географические координаты. Специалисты предлагают представлять этот сложный процесс смешивания в виде огромных водопадов в самой воде! Плюс непрерывные силь-ные ветра и айсберговые "укрепления" границ загадочной и поэтому притягивающей, наверняка чудесной "страны" Антарктиды… Само собой, для "нарядных" прогулок на яхтах или лёгких лодках эти места непригодны и совершают эти самостоятельные морские переходы только избранные, - отважные и подготовленные путешественники.

Самый "близкий" морской путь – от Южной Америки через пролив Дрейка длиной почти ровно 1000 километров. Те, кто не сталкивался с этим близко, спрашивают: А почему не из Африки или Австралии? Гляньте на глобус. Оттуда, из Африки и Австралии – дальше раза в три-четыре. При этом вы попадаете к берегам Антарктиды в более жёстких регионах материка в смысле туризма и визуальной привлекательности. От Огненной земли после 56-часового перехода Дрейка вы попадаете на Антарктический полуостров, так называемый антарктический курорт. Ибо в здешнее лето, т.е. в декабре-январе, температура воздуха и иные параметры, составляющие погодную картину вполне комфортные для созерцания больше, чем для испытаний себя и судьбы. Быстроменяющиеся и совершенно разные и непредсказуемые сочетания неба-туч-ветров и глади моря радуют, тем не менее, достаточно часто наступающей исключительно райской, идеальной и соответствующей заочным нашим позитивным представлениям и сладким ожиданиям картиной торжественного Севера, (а здесь приходится говорить Юга и привыкнуть к этому тяжело).

Любое пересечение Дрейка можно считать экстремальным. Здесь никогда не бывает штиля, любые прогнозы погоды нереальны и даже бывалые моряки на мощных и современных ледовых судах говорят о Дрейке, как об объекте одушевлённом и предпочитают старомодно, но по профессиональному праву суеверничать здесь, чем гордо корчить цивилизованных героев на мощных железных кораблях. С ними, бывалыми людьми моря, соглашаешься, кем бы ты ни был, когда часами чувствуешь себя в этом месте Земли молекулой, распадающейся на элементарные составляющие в солёных гигантских волнах высотой иногда до 12 метров, но всегда не меньше 4. Хотя в принципе в каюте корабля можно разместить и бабушку, и ребёнка, и на нашем корабле такие люди были. Большой вопрос – зачем? Ведь семилетнего ребёнка можно разместить и в яхте Конюхова, в капсуле космического корабля и даже привязать на заднее сиденье снегохода в путешествии по Чукотке. Только зачем? Пускай останется загадкой.

… Километрах в тридцати от берегов Антарктиды мы встретили двух каякеров. Я не могу знать – что это делали здесь обычные на вид люди. Головы у них точно были… Вода здесь имеет температу-ру часто ниже ноля, волны огромные при быстро налетающем и неожиданном ветре… Корабельного сопровождения по локаторам в рубке капитана мы никакого не обнаружили. На берегах поблизости нет никаких баз со службами спасения, только и ждущих сигнала СОС, чтобы кого-нибудь поспасать немножко… Что будут делать эти парни в случае, если… Не придумал ни одного оптимистического варианта.

Проблемы "Титаника" как-то обсуждались мной со старпомом ранним утром на капитанском мостике за огромным стаканом кофе с молоком. Как поделился старпом, "кофе пью много, чтобы не курить, а необходимую мужскому организму горечь иметь во рту…" У практикующих во льдах со-временных опытных судоводителей есть вполне определённое мнение о причинах гибели "Титаника". И мы эти причины в своём путешествии старались исключать. Политика открытых дверей и доступа на капитанский мостик в любое время суток давала возможность проследить за процессом пристального наблюдения за окружающей действительностью с помощью умных приборов, карт, лоций и принятия решений с использованием многолетнего опыта, интуиции и предусмотрительно-сти. И тем не менее…

По прибытии в порт Ушуайя мы неофициально получили информацию о "пойманном" нашим судном не то айсберге, не то рифе… Удар был достаточно ощутимый, говорят, хотя я этого момента не помню. Во время путешествия много было всяких ударов и кренов… За две недели до нашей экспедиции аргентинское судно такого же класса, как наше, получило пробоину в этих местах и путешественникам повезло с экстримом: срочная эвакуация с вещами на берега Ан-тарктиды и последующее спасение другим кораблём… Через месяц после нашего путешествия ещё одно судно в Антарктиде экстренно высадило пассажиров на берег, получив пробоину и сев на мель. Нам досталась только обязательная тренировка: по сигналу мы с паспортами и в спасательных жилетах быстро заполнили спасательные шлюпы и, посидев в них немножко, попытались представить, что может случиться… Эти спасательные "ошейники" приходилось одевать по нескольку раз в сутки во время высадок на берег в резиновых "Зодиаках". Напрягало очень. Но все понимали существование невидимой опасности и терпели. Хотя во время купания рядом со станцией Беллинсгаузен с борта корабля я с редкими желающими взбодриться понял, что при такой температуре воды твоё вероятное спасение будет лишь формальной эвакуацией безжизненного тела в спасжилете.

Вспоминая возникающие иногда споры об экстремальности экспедиций, подобных этой, и об их отличии от экскурсий с любителями просто поспорить, любителями годами проситься в такие при-ключения, так ни разу в них не побывав, и любителями разложить по полочкам экстремальную глу-бину процессов, которых они якобы жаждут, но не имеют. В Антарктиду я проник указанным выше морским "обкатанным" способом под руководством самого экстремального человека, которого я встречал в жизни,- Виктора Боярского, полярного путешественника, преодолевшего Антарктиду на лыжах и собаках по фантастической траектории длиной в 6500 км за 221 день. Это было около 20 лет тому назад. На мой вопрос о его сегодняшней жажде к экстриму и повышенным дозам адреналина он ответил как-то просто и коротко в смысле, что специально искать экстрим даже там, где его можно найти сполна, не надо. Он, экстрим, в непредсказуемых маршрутах экспедиций, найдёт тебя сам и не всегда окажется разумным и рассчитанным, сделав твоё приключение нелепым и вполне вероятно, последним. Запомнилась прочитанная фраза известного героя Антарктики Шеклтона, который мог стать первооткрывателем Южного полюса, но, не дойдя 179 км, повернул назад, чтобы спасти свою и своих товарищей жизни. Он написал жене: " Я подумал, пускай лучше у тебя будет живой осёл, чем мёртвый лев". Экстрим, как разновидность высочайшего уровня самоудовлетворения подобно оргазму, в отличие от него, должен быть заслужен, рассчитан, продуман и совершён с оглядкой на любимых и любящих. Это уже не Шеклтон, а я так думаю, как и многие мои друзья из движения "Разумный Экстрим".

Особенностями экспедиций является их прохождение по труднодоступным, малонаселённым и удалённым районам Земли с сильной зависимостью от климатических условий, с применением по-следних технических достижений, позволяющих непосредственно контактировать с уникальными экосистемами и их представителями в регионах, посещение которых ещё несколько лет назад счита-лось опасным для жизни. Членов экспедиции объединяет не только правильно организованный про-цесс утоления жажды познаний, обмен научно-популярной, а иногда и научно-непопулярной или неизвестной информацией и её обсуждение. За годы участия в разных экспедициях и путешествиях я заметил особую важность одного "пунктика" в успешности затеянного: всем участникам экспедиции она должна быть интересна ежедневно и ежеминутно, несмотря ни на что. На непредсказуемые изменения программы, на "трудности и лишения", так сказать. Они должны быть "запрограммированы" с самого начала, т.к. являются смыслом приключений. Если, не получив горячего душа, как обещанного, так и вполне не ожидавшегося ввиду реальных условий предполагаемого существования, или хлеба белого вместо чёрного, кто-то начинает нервничать или ещё хуже, ныть и показывать недовольство членам команды, пиши пропало. Вспоминаю, как прочитал короткое интервью с Фёдором Конюховым, в котором он на вопрос "Почему путешествуете один?" ответил: "С командой надо либо подстраивать её под себя либо подстраиваться самому. Неприемлемо и то, и другое". Мне как-то тоже. Но приходится по разным причинам. На этот раз причин волноваться по этому поводу практически не было. Всего лишь один из пятидесяти участников - случайный любитель рассматривать "галочное" экскурсионное место на Земле сквозь мутные очки глубокого "бухалово" да ряд программных мероприятий по стандартным "неантарктическим" мероприятиям по песням и пляскам… Всё это легко нивелировалось большим количеством мест на корабле для одинокого созерцания, множеством интересных людей для болтушек о жизни и просто так.

Как добраться до Антарктиды

Первое – нужны деньги. Больше, чем на дорогу до Турции. Но ненамного больше, чем на путеше-ствия в Австралию или Америку. Конкретными цифрами оперировать намеренно не буду: для одних это путешествие недостижимо в ближайшей или целой жизни и раздражает поэтому, для других – подробная конкретика ни к чему,- когда соберётесь, тогда и посчитаете. Всё будет другим в зависимости от быстроменяющегося состояния дел на финансовых рынках…

Самолёты из Москвы до Антарктиды не летают, по навигатору определял расстояние напрямик до берега шестого континента – 16 000 километров от Самары. Поэтому вполне понятен долгий путь с пересадками. Первоначальный перелёт до Мадрида, до аэропорта Барахо, несчастливого для меня в этом 2008 году совсем. Возвращаясь в апреле из джиптура по Марокко, попал в ночные пересиделки в этом аэропорту. Было неприятно и неудобно. Авиакомпания "Иберия", выполнявшая перелёт, могла бы подсуетиться, но не стала. Общение с сотрудниками испанской компании в испанской столице на неиспанском языке не оставило приятных воспоминаний. Абсолютная похожесть на "гостеприимство" наших российских перевозчиков. Редко у кого из путешественников бывает действующая виза, позволившая бы прогуляться до Мадрида в случае долгой задержки рейса. Раз такое дело… А ночевать в этом огромном современном аэропорту совсем плохо. Хуже, чем в Тюра-Таме на пути в Байконур двадцать лет назад. Но там были молодость и весёлые друзья, на всю жизнь заставившие запомнить табличку у туалета - "Шэк пениздер", означавшую "Не курить" в переводе с казахского.

Не менее звучно и сочно это звучит по-монгольски – "Татхом хориглоно!", что впечаталось в память на бензоколонках рядом с пустыней Гоби. В Барахо, где днём самолёты вылетают и приземляются каждые две-три минуты, ночью тихо и пусто. Как в Гоби. Курить можно без запретов, только сначала "доехать" метров 300 надо до "зелёной" зоны на горизонтальных эскалаторах. Ресторанчики не работают, в туалетах – уборки и спать негде. Деревянные лавки ограничены по количеству и быстро занимаются несчастными. Правда, есть один американский гриль-бар, где скрыты для всех, а для знающих существуют мягкие кожаные красные узкие и изогнутые диваны. Выбирайте это место, если задержитесь в Барахо на ночь. Единственное удивительное и положительное впечатление произвёл ассортимент одного пункта питания. Кстати, недорогого. Меню содержит … Порцию требухи! Испанской, естественно. Изумительной по вкусу! Свежей и мягкой. Страна корриды и быков рулит! Такой вкусный и нежный рубец в жизни приходилось есть только у папы с мамой в доме родном.

От Москвы до Мадрида лёту – всего пять часов и ранний вылет из Домодедово с бессонной но-чью до этого предопределил быстрый и крепкий аэросон. Просыпался только, чтобы не пропустить стюардессу с таким любимым в самолётах томатным соком и испанским молодым красным вином в маленьких бутылочках. Вообще, как выпускник авиационного института, летать трезвым я боюсь. Поэтому на пересадке в Мадриде задумался. Следующий 12-часовой перелёт до Буэнос-Айреса не предполагал сна. Выспался совершенно. Предположил необходимость односолодового виски, про-сканировал все дюти-фри. Ограничения на последующих пересадках и необходимость иметь благо-родный напиток и на корабле в Антарктиде заставили задуматься. Приобрёл большую бутыль 12-летнего "Glenlivet". Зря. Виски в полёте почти не пригодился. Весь полёт не боялся, а мечтал об ан-тарктических впечатлениях, а в самой Антарктиде виски есть. Даже односолодовый. На корабле. В достаточном количестве, ибо "углублять" впечатления там совершенно не хочется. Наверное, пото-му что и так глубоки. Во время взлёта и посадки огромного, на 340 человек лайнера аэробуса А-340-600, интересным и неожиданным оказалась возможность наблюдать за процессом через видеокаме-ры, установленные в хвосте самолёта. Хотя ещё интереснее был обычный процесс мониторинга зем-ного шара в иллюминатор. Люблю таращиться по возможности, если никто в уши "не трещит"… А когда лечу один, часами глазею. В этот раз – 12 часов. Вот – Африка. Вот – Марокко. А вот – Атлан-тический океан!… Берег Африки скрылся из виду… Всё. Обожаю такие моменты! Всё! Ты – вне времени. Пространство иллюзорно. Да, вот он океан с высоты 10 километров. Вон даже корабль видно размером с "Титаник", видимо, на Америку курс держит. Кто-то стоит сейчас на палубе и курит, глядя в небо на нашу летящую маленькую птичку-галочку и думает о том же, что и я. Иногда мы вместе смотрим, наверное, на Луну и звёзды, слушаем себя и музыку в наушниках … И живём другой жизнью. Всё отдаляется – родные, любимые, близкие… Дела и всякие знакомые и опостылевшие планы, проблемы и даже слова и словосочетания начинают заменяться новыми словами, мыслями и даже лицами. Вся внутренность мозговая начинает меняться. И психология и физиология. Как я люблю эти времена!!! Гигантские крылья аэробуса дрожат в турбулентных потоках. Где виски? Вот оно. Гленливет. Вкус с тонами карамели и лёгкй изящной дымностью. Мудрое и сухое послевкусие тонов хереса и полыни, которые, однако, не затмевают ноты цветов, солода и специй. Я порчу его тонкими ломтиками испанского ягнячьего эмбучадо. Пока не видят знатоки. И облизывается сосед-аргентинец. Листаю брошюры,- Антарктида… Самая-самая… Самое холодное место на Земле… Самое сухое и ветреное место на Земле. Самое высокое: средняя высота материка 2000 метров, в три раза выше средней высоты всей остальной Земли. Я – один из 4000 туристов на голубой континент в год…. Лёд толщиной до 5 километров!!! Пингвины 17 видов… Киты по 50 тонн весом каждый!!! Птицы, тюлени, айсберги… Полярники на станциях… Новый Год через неделю! Смотрю в иллюминатор – лунищща и облака, закрывшие океан и мысли о доме. Волшебство началось. Как тут уснёшь! Летим вдогонку солнышку, поэтому закатная картинка длится очень долго и Америку (Южную, конечно) встречаю засветло, в лучах закатных. Конечно, поздравляю себя и жадно разглядываю первый из двух новых для себя континентов. Пытаюсь представить, что там внизу… Бразилия – и представления соответствующие, сами знаете… И вот, наконец,- Буэнос-Айрес. Сохранилась ясная эта картинка из иллюминатора навсегда… Просто огромные территории ровненько расположенных огней и никаких сити и небоскрёбов… На мониторе в салоне наблюдаю картинку с видеокамер в хвосте самолёта… При посадке не люблю, когда пассажиры аплодируют. Само собой при этом понимается, что, либо мы все такие трусы и нервы ни в дугу, либо все мы знали, что пилоты пьяны и вот…. Какая радость и неожиданность… Сели всё-таки… Либо все просто не знают, что полёты на самолётах по статистике – самый безопасный способ передвигаться по Земле. Скорее, аплодировать надо водителям автобусов. Ну, или логичнее. Один друг сказал мне однажды на это моё раздражённое мнение, что, мол, не все же виски пьют перед полётом… На что я ответил – ну не все же тут авиационный институт окончили. Факультет двигателей летательных аппаратов, например.

Вообще, после сорока лет отроду, стал меньше бояться летать на самолёте. Потому что… Я по-тому что осознал, что все эти страхи… Напрасны уже… Ну, это другой разговор.

…В Аргентине – лето. В два других полушария попали., как отметил доктор Дроздов. Около 30 тепла и недушно. Ночная дорога от аэропорта до отеля поразила единственным местным обычаем, который можно было увидеть из окна ночью. Огромное количество придорожных шашлычных, со-вершенно похожих на наши забегаловки, а также внутригородских, цивильных вполне ресторанчи-ков, в 2 ночи вовсю работали! Причём бОльшая часть людей на открытых площадках явно являла из себя семьи. Детишки и дедушки, папы с мамами, дым мясной от гриль-зон, иллюминация от ламп по 200 ватт, висящих на витых "советских" шнурах-проводах…

Спим недолго и, вдыхая непривычно летний новогодний воздух Аргентины, торопимся в аэро-порт – ещё 4 часа полёта до самого юга страны, до маленького, но известного городка Ушуайя. Из-вестного, потому что Ушуайя – самый южный город в мире и потому что именно отсюда отчаливают практически все судна на Антарктиду, с туристами, экспедициями и всякие транспортные, служебные, полярные… У этого городка недавняя, но интересная история. И в городок он превратился оригинально: с помощью переноса в своё время сюда аргентинским правительством …тюрьмы! Сейчас её, говорят, уже нет, но тюремную шапочку и робу в сувенирной лавке я купил. Мне идёт, говорят. Тьфу-тьфу-тьфу! Интересно, что в магазинах Ушуайя продают сувениры с надписью "Антартика", пропуская одну букву… Неинтересна нам эта ваша карт-война. Здесь на картах часть Антарктиды раскрашена в цвета Аргентины, так же, как в Чили – в цвета Чили, а в Японии, с которой мы до сих пор воюем официально, наши острова на картах малюют в японские цвета. Не покупали мы никаких таких аргентиноязычных извращённых сувениров… Воюйте на здоровье и пишите хоть "Аргентинантарктика". Мы же вроде договорились? В 1991 году была принята конвенция "недействия" по отношению к Антарктиде всех заинтересованных сторон. На 50 лет. Подождём, что будет… Аргентина уже заявила, что не продлит участие в Конвенции, заявила свои права на добрый кусок Антарктиды и собирается добывать там уголь и нефть. Как мы на Северном Полюсе. Но пока Аргентина и Чили обживают края Антарктического полуострова настойчивее других, письками меряются. Ну-ну. Да, стены многих тусклых домов разрисованы с неожиданной тюремной тематикой. Цветут маки, то и дело идёт дождь, порывистый ветер налетает… В ресторанчиках полно крабов, классного вина и знаменитого аргентинского мяса. А на улицах – ветер. Ветра тут серьёзные, на подлёте к Ушуайя при посадке воздушный поток бросил наш маленький и лёгкий самолётик в такую яму, что некое подобие невесомости я прочувствовал. Хоть на несколько секунд…

Посадка на судно "Профессор Молчанов" началась в 16:00 местного времени. В Самаре плюс 6 часов, т.е. полночь уже. Но биоритмы сбиты уже, если есть, что сбивать после домашних бессонниц-то… Спать не хочется, хочется рассмотреть всё вокруг и особенно – наш корабль. А корабль по-настоящему наш - приписан к мурманскому пароходству, и вся команда – наши. И мы, все пассажи-ры – "наши"! Это по меркам антарктического туризма – нонсенс, говорят, - когда весь корабль вы-куплен российскими туристами. Приятно в путешествии от этого нонсенса было всем, особенно членам команды. Судно мы осмотрели со всех сторон и каждый пытался представить ближайшее будущее… Особенно это страшный знаменитый пролив Дрейка и его двухсуточное преодоление, с чего и начиналось наше путешествие… Разложив рюкзаки в уютных каютах, многие одели шапки потеплее и бродили по парапету , разглядывая и фотографируя огромных незнакомым птиц, - предвестников будущих орнитологических оргий. После затянувшегося дождичка с ветрищем вдруг выглянуло солнышко и мы отчалили. Все высыпали на верхние палубы, защёлкали фотоаппаратами и закурили, наблюдая внезапные сочные радуги и глядя скорее не на удаляющийся самый южный городок, а на нос "Молчанова", предугадывая то, что ждёт нас прямо по курсу…

Но начало мореплавательной части было щадящим, проходило по проливу Бигль, километров 120. Всё ровно, никаких волн, ходи по палубам и мечтай, да радуйся морскому ветру и запаху вместе с птичками размером с тебя, летящими рядом с кораблём. Достал литературу из рюкзака и начал изучать птиц. Почитаю главу – выкарабкиваюсь на корму и вглядываюсь в небо, пытаясь определить тип и вид пролетающих. Стало легче, ибо тут же появился и почти не исчезал впоследствии с палубы орнитологически воспитанный и образованный Ярослав из Русского Географического Общества. Его любовь к птицам оказалась внеземной, он охал, ахал и призывал меня восторгаться какими-то деталями из жизни этих обитателей Антарктики прямо здесь на палубе. На следующий день Яр с видным знанием дела зачитал нам скучную лекцию о птицах Антарктики. При этом акцентировал наше внимание на то, в какой момент мы можем выбегать на палубу и наблюдать на практике некоторые элементы теоретической части. Всё это продолжалось всю поездку и познания легли толстым сумбурным слоем этакой мешанины: теоретические бубненья и эмоциональные восторги Ярослава с мощными птичьими демонстрационными полётами рядом или прямо над тобой, в трёх метрах, палубные дополнения к лекционным сведениям и куча всякой всячины из книг и фильмов, увиденных в прошлой жизни и на борту "Молчанова". К возвращению домой всё это улеглось и теперь я вполне могу выступить с докладом и собственными восторгами и фотографиями. Шучу. Но, натыкаясь на случайный фильм по каналу "Энимал Плэнет" про птичек, либо слышу уже познанное в экспедиции в Антарктиду, либо узнаю что-то новое и падают эти новые знания на подготовленную почву. Это здорово.

Проснувшись утром, понял – вот и началось. Задраен иллюминатор был не зря. Он регулярно оп-лёскивался голубой водой. Все вещи, в т.ч. фотоаппараты, оставленные на столе вечером, уже давно были на полу. Обычные и привычные утренние процедуры давались с трудом. Все известные процедуры, смеяться не стоит. На корму вышел в сланцах и моментально был орошён по колено водами Южного океана. Дрейк начал изучать меня… А я не слинял. Курил и снимал птичек. Да по навигатору контролировал ход корабля.

Зная, что Антарктика – южная полярная область, включающая материк Антарктиду и окружаю-щее его океаническое пространство Южного океана с архипелагами и островами, предположил, что в Антарктику вот я и попал! Сделал отметку на навигаторе, поймавшем аж 12 спутников, и пошёл в столовую, обедать и отмечать прибытие в Антарктику, хотя путь в столовую оказался нелёгким. Дрейк-старина раскачивал корабль так, что приходилось упираться всеми конечностями во все воз-можные опоры, чтобы не разбить голову и фотоаппараты и всё же продвигаться вперёд, к обеду…

Пролив Дрейка. Средство от бессоницы

На обед вышли не все… В уютном зале уверенно сновали официантки и очень вкусно пахло юго-восточными приправами, мясом и хлебом. Чувствуя почему-то дикий аппетит и воодушевление от необычного созерцания утреннего я навалился на еду. Вкуснейший супчик, приготовленный мала-зийскими поварами, я съел дважды. Это была ошибка. У меня, как я считал, нет морской болезни. Оказалось, есть. И я решил больше не есть. До Антарктиды. До тихой воды. Марина Кузьменко, бортпроводница в ресторане, не выбрасывала мои порции. Мол, придёшь попозже, разогреешь и по-ешь. Нет, не получалось как-то, аппетит не приходил.

От Ушуайя до материка 56 часов ходу. Со средней скоростью 22-24 км/ч по навигатору ( в узлах – около 14, по-моему, приборы корабля показывали) эти 56 часов, в основном, передвижение через пролив Дрейка. Иными словами, качка в несолнечном солёном океане. Обычно чёрным сверху и ярко-голубым или зеленоватым "внутри". Капитан Борисов Михаил Николаевич, бравый и рослый, громкоголосый и внешне уверенный в себе, как все капитаны, сказал, что нам повезло, и нас "помучил" не сам великий и страшный мистер Дрейк, а миссис Дрейк, т.е. жена его. Имея в виду не самое страшное, что могло нас ожидать. Может, оно и так. Но мой распорядок в эти двое суток был строго постоянным и одинаковым: 15 минут попыток передвижения по мокрым обледеневшим палубам с фотоаппаратом в руках, хотя снимать на палубах я до сих пор не знаю, чего хотел, разглядывая тысячу размазанных фотографий волн и брызг. Час-полтора лёжки в каюте… Банан, яблоко… Аккуратненько так… Пятнадцать минут очередных очных наблюдений либо за птицами, либо за работой экипажа на мостике, либо попытка пролежать в баре или столовой и прослушать лекцию, а их было у нас достаточно… Полчаса лёжки-сна…. Банан, яблоко… Опять лекция… Обедам – нет. Выспался на всю жизнь… Ну, или может, за год неровного сна дома…

Надо же… Ещё всего 500 лет назад люди доказывали, что Земля круглая. Люди в храмах, назы-вавшие себя посланниками бога, учили всех, как надо жить, и говорили, что Земля плоская. Тех, кто не соглашался, конечно убивали. На древних картах Южная Америка соединена с Южной землёй, т.е. Антарктидой теперешней. Сначала Магеллан нашёл пролив, по которому можно попасть из Ат-лантического океана в Тихий, но он не знал, является ли Антарктидой берег, на котором увидел множество огней. Огненная Земля стала таковой потому, что местные жители не носили одежды и во избежание замерзания жгли сушняк. Его тут огромное количество – сам видел. Хоть Магеллана и убили потом, его парни дошли до Испании и рассказали наконец, что Земля круглая. Потому что уплыли они в одну сторону, а вернулись с другой. Интересно, их за это не убили? Пролив был назван Магеллановым. Но другой, более широкий пролив, обнаружил лет через 50 после Магеллана сэр Френсис Дрейк из Англии. Он вообще-то не хотел, хотел спокойно себе пройти по Магелланову в Тихий подальше и искать там Антарктиду. Но случилась невыносимая буря и снесла его корабль на юг. Дрейк решил вернуться домой в Англию и случайно обнаружил то место, где Тихий и Атлантический океаны свободно встречаются на самом большом пространстве и это место называется сейчас пролив Дрейка. Дрейку стало ясно, что Огненная Земля – остров, а недоступная Антарктида "удалилась" теперь в неведомое никуда на юг и люди начали сомневаться, есть ли она вообще. Лишь через 200 лет прикольщик Кук скажет, что её нет, а если она и есть, то только на самом полюсе и доплыть до неё невозможно. Потому что он не смог.

Лекции были интересными, экстраредкими для моей жизни по содержанию и то, что проходили они в проливе Дрейка на пути в Антарктиду, делало их ещё особенней… Про лекции орнитологиче-ски озабоченного Ярослава уже упоминал. Первая лекция Дроздова была посвящена истории разви-тия Земли и древнему материку Гондвана, распад которого привел к образованию Африки, Австра-лии, Антарктиды и вообще предопределил сегодняшние их очертания. Утром я встретил Николая Николаевича завтракающим в одиночестве. Да и потом он с озабоченным лицом бродил по палубам корабля один… На вопрос "Чего это так, в одиночестве?", вызванный неувязкой его монохождений с необычайной компанейской активностью Дроздова вообще в жизни на каждый день, он ответил: "Лекция же скоро…" Это - черта профессионала. Озабоченность содержанием предстоящей лекции для вольной дружеской компании на маленьком кораблике странно было видеть у большого челове-ка, который столько уже этих лекций начитал для всяких умников из университетов и на симпозиу-мах… Он действительно сориентировался на компанию и на условия нашего пребывания и нашего состояния. Всем известные ( ну, или почти всем ) сведения о развитии Земли за последние пару мил-лионов лет он изложил в сказочно-привлекательной манере со свойственной ему простотой и дос-тупностью, сдобренной эмоциональностью и увлекательностью, жестикулируя в привычной и так знакомой всем манере, выразительно меняя тональность, играя тембром голоса и заразительно гри-масничая. Свои рассказы и рассуждения он сопровождал огромным количеством анекдотов, к месту и не всегда, и историями из своей профессиональной практики и даже личной жизни, всячески есте-ственным образом располагая к себе слушателей. Секрет успеха его лекций и рассказов, на мой взгляд в том, что общаясь, он с самого начала даёт слушателю понять, что мы все свои. Просто давно не виделись. Конечно, слушать Дроздова и говорить про Гондвану я бы предпочёл под любимый крымский крепкий сухой херес от Товарищества Христофорова, сидя на овечьей венгерской попоне и смешивая запах сосновых книжных шкафов в моём кабинете в Лукоморье с ароматом только что доставленных другом с Кубы сигар Coiba, но во-первых, Дроздов не курит и не любит тех, кто курит, а во-вторых, не пьёт и активно мешает пьющим рядом с ним, а в-третьих, когда ты в Дрейке, то лучше о хересе помечтать, а здесь выпить какао и прилечь на пол. Как-будто тебя не тошнит, а просто мест для сидения не хватает.

Мы говорили о картах и глобусе, об элементарных впечатлениях людей от постепенного и слож-ного процесса познания мира, немножко о религии и её изменении, о тормозах религиозных, рели-гиозной реакции на появление достоверных сведений о мирозданьи, опрокидывающих столетние догмы. Забавным показалось сочетание в его рассказах анекдота про двух рыбок в аквариуме , одна из которых наставляет другую "бога нет…бога нет…а кто ж нас кормит?", упоминаний о древних убогих представлений человека о форме Земли в виде блина и последующим безаппеляционным ут-верждением аксиомного характера, что, мол, от зверя человека отличают понятия греха и способ-ность молиться… Может, он пошутил? Я, например, высокообразованный человек, и понятие греха не просто не приемлю, считаю его просто постыдным для человека в сегодняшнее время. А уж мо-литься во искупление – тем более. Убери грех, как понятие из своей жизни, - и молиться не надо бу-дет. Как показывает практика, самыми грехотворителями являются те, кто в него верит. Лицемерие какое-то первобытное. У меня нет понятия греха и молитвы, но я не животное и поменьше дерьма в жизни сотворил, чем греховодники постящиеся… Наверное, Дроздов пошутил. Свои лекции о жи-вотных и о миросотворении он продолжал в ресторане за обедом и ужином своими активными и непосредственными призывами к здоровому и активному образу жизни, ел бананы с горчицей, шутил и смеялся, пел песни и дарил всем свои диски с известными и напетыми им советскими песнями, буквально целовался со всеми встреченными нами представителями животного мира, делал ежеутреннюю зарядку на палубе корабля и фотографировал сюжеты из нашей экспедиционной жизни… Одним словом, был душой компании, всячески опасаясь выглядеть звездой с особыми условиями и требованиями да привилегиями.

Лекция о Гондване – древнем праматерике или, скорее, его части, потому что есть ещё Лавразия, - была развлекательной. Дроздов придумал определение глобусу – чучело Земли (!), тут же придумал, при нас, и очень радовался этому… Ну не знаю… Так можно и до "презерватива Земли" докатить-ся... Альфред Вегенер, невзирая на религиозные сказки о плоской земле и непорочном зачатии пред-положил, что 180 миллионов лет назад огромная Гондвана раскололась на много материков. В том числе Антарктиду. В последнее время найдено много доказательств того, что Вегенер оказался прав относительно предполагаемого дрейфа материков. Красавец! Сто лет после его смерти пришлось ждать… Побольше бы людей, вместо того, чтобы в церковь ходить, учились лучше и мозгом "двига-ли"… Двигая человечество вперёд в познании секретов мирозданья и рождая идеи, гипотезы, открытия.

Лектор, профессор и доктор наук Дроздов – молодец, не стал в рассказах о Вегенере и Гондване оперировать терминами типа спрединг и субдукция, хотя это и есть основные смысловые понятия при рассмотрении передвижений литосферы, он просто предложил офигеть от того, что мы докопа-лись до таких познаний. Показывал карту мира, очертания континентов, которые как мозаика "сло-жились" бы между собой. И если Вегенер пришёл к идее про общее прошлое у Африки и Антарктиды ( как Дарвин предположил общее прошлое у человека и обезьяны, а совсем не злобное переина-чивание положений его теории на "человек произошёл от обезьяны" от церкви, естественно ) на основании сравнения очертаний континентов на картах, то впоследствии человечество доказало правоту Альфредову глубоководными исследованиями, гляциологическими моделированиями, в том числе на компьютере в самое последнее время. И теперь это гораздо больше доказано, чем сочиняемые величайшей бедой человечества сегодня – религией, сказки о сотворении мира. Ничего, подождём ещё лет 200. Докажем, покажем и расскажем обо всём настолько далеко, что религиям придётся или логично уйти или сотворить конец мира.

Спотыкаясь о тень прошлого и все эти образы времени после разговоров о Земном шаре, великих предках-путешественниках и Гондване, я выходил покурить и проконтролировать поведение новых птиц на палубу. Под воздействием солёного ветра и харизмы пролива Дрейка я превращался в человека. Потому что, заставляя ТАК работать свой мозг и воображение неожиданно нельзя – чувствовать начинаешь себя каким-то нематериальным и отдалённым.

Я с нетерпением ждал и получил громадное удовольствие от лекций нашего экспедиционного лидера Виктора Боярского. Не укладывается в голове его героический переход Антарктиды на лыжах!... Боярский – директор Музея Арктики и Антарктики РФ, Член Союза писателей России, воз-главляет Полярную комиссию РГО России. Виктор, чувствовалось, не в первый раз, но живо, эмо-ционально, красивым мужским голосом, с большим количеством сложноподчинённых предложений и демонстрируя свой чрезвычайно богатый словарный запас и проявляя ненавязчивое чувство юмо-ра, рассказывал чистосердечные признания о разных не вполне официальных впечатлениях о собы-тиях своей долгой полярной эпопеи. Он не только великий полярный путешественник, но и великий рассказчик, поэт, психолог, который им является по-настоящему, но никогда об этом не скажет, человек науки, первосвершений, открытий и исследований. Немножко уставший от жизни. Быстрослов, остроумен, тонко чувствующий меру и необходимость, а также всякие тонкости момента и важности текущего периода и полного комплекса событий. Короче, настоящий большой человек. Перечитывая сейчас его книги, которые начал читать до экспедиции, как будто слышу его скорую, но чёткую речь и вижу почти всегда весёлые, но непростые глаза. С каким чувством и знанием дела Витя рассказывал об арктических и субантарктических первопроходцах, о верных и незаменимых даже сегодня в экспедициях к полюсам собаках и своей любви к ним, о более частых в его сегодняшней жизни прогулках на Северный Полюс… Когда-нибудь я приду к нему, на Северный полюс. Его обещание встретить меня там написано на моей карте Антарктиды вблизи точки с надписью Южный полюс… Как люблю я эту карту! Висит теперь на самом видном месте, рядом с картами Гоби и Чукотки с маршрутами моих путешествий. Виктор пользовался огромным уважением у офицеров судна, у полярников на станциях, посещённых нами чуть позже… И у нас, конечно. Каждое утро через громкую связь в мягкой и легкой манере он будил непроснувшихся, звал на завтрак и сочно, увлекательно описывал план на предстоящий день… Мне по-настоящему повезло со встречей с таким человеком в жизни и я часто вспоминаю этого мужественного и весёлого парня - Виктора Боярского. Сегодня, в день годовщины памяти Гагарина, я подумал о сопоставлении их подвигов и кощунственно решил:… Нет, не скажу, что я решил. Но я так думаю сегодня!

Лекции орнитологического Ярослава про птичек меня не трогали ничуть, ибо к птицам я абсо-лютно равнодушен. Аб-со-лют-но… Но на Ярослава стОило посмотреть, когда он вываливался на корму с сигаретами и фотоаппаратом наблюдать за этими небывалыми антарктическими птицами. Я рассказал Ярославу, что ,по словам одного моего всезнающего самарского приятеля, все орнитологи – наркоши полные! Полнейшие!!! Ярослав смеялся, курил красным обветренным лицом и, не слушая меня дальше, фоткал птиц и птичек. И крачек. Как говорил великий Ленин, "оноконечноквасиво…", но какая птичка некрасиво летает?! Ну только, может, воробей. На лекции Ярик предупреждал, что в зоне антарктической конвергенции – перемешивания вод Южного океана с другими водами на поверхность выбрасывается множество питательных существ для птиц и поэтому они тут тусуются. Не знаю… Заметил я , что они тусовались по следу от нашего судна, но, в отличие от волжских чаек, так редко кормились хоть чем-то, что жалко их было и хотелось антизаконно покормить… А птиц ТАКИХ я увидел впервые. Чернобровые альбатросы, гигантские южные буревестники, магеллановы бакланы и доминиканские . чайки… Потом были странствующие ( самые большие птички в мире с размахом крыльев до 4 метров ) и сероголовые альбатросы, капские голубки и вильсоновы качурки… Вильсоновы качурки – страшные существа! Самые крутые в мире мигранты… До Аляски долетают, чтобы размножаться. А до тех пор, пока не приспичит размножаться, летают, не садясь на землю или воду, около 4-х лет!!! Потом мы увидели серых серебристых буревестников… Орнитолог радовался каждому новому виду антарктических птиц, как бабам нетяжёлого поведения. Курил уже мои сигареты - "Marlboro" в мягкой пачке и фотографировал. Уходил в каюту писать дневники… Член, блин… Русского Географического Общества.

Пока его нет, покурю я и расскажу вам вкратце о птицах. То, что узнал с первородным преслову-тым грехом пополам. Только 3% птиц являются морскими! Только 3. А тут их так много… У Горь-кого буревестник гордо реет, сколько раз я читал прилюдно в школе стихи в красном галстуке. И тут я наконец увидел, как гордо он реет. На самом деле гордо. Даже слишком гордо. Реет, между про-чим, во время миграций, когда у него нет гнезда пока, на восток вокруг земного шара! Потому что ветра на Земле так дуют. На Восток. Вот налетело огромное количество капских голубков – это тоже буревестники. Запоминающаяся расцветка. Пёстрые, маленькие и монохромные… Опять имитируют поиск еды, но ничего не едят часами. Вильсоновы качурки. Неприметны. Но каковы! Трансэкваториальный супермигрант – живут и размножаются у Антарктиды, а есть летаеют до Аляски!!!! До 36 000 км!!!! Про альбатросов . Их ещё в недавнем прошлом алькатрасами называли, к сведению. Главная новость – как они пьют, эти морские птицы. Ведь вода тут везде солёная донЕльзя… У них есть, оказывается, супержелезы! Поэтому на носу висит всегда капля воды, - результат переработки солёной воды моря в пресную для питья внутри себя. Один древний биолог сказал, что принадлежит к высшей касте людей. Потому что он видел альбатросов! Ну, теперь и я тоже видел. Всё равно для меня самая красивая птица - снегири. Я же русский.

На третьи сутки нашего мореплавания качка стихла и полярник Боярский прочитал по радио ко-рабля сентиментальное четверостишие из своего (я, правда, считаю его хорошим поэтом – почитайте поэтический сборник Виктора "У каждого из нас есть полюс свой" ) и торжественно объявил: "Через час – высадка!" и мы, торопясь, полезли за самыми своими ветронепроницаемыми куртками, очками, сапогами и перчатками. И конечно, протёрли шары свои после Дрейка и объективы у фото-аппаратов от соли капель океана. Нам предстояло ступить на землю ещё не материка, но уже рядом совсем. И встретиться с пингвинами, как минимум…

Остров Гринвича. Янки-Харбор

Дааа… Высадка состоялась! Опустились сумерки, задул мощный ветер и организаторы опасались за штормовое… На берегу виднелись толпы пингвинов и мы в предвкушении радовались, как дети. И волновались… Пингвины были далеко, казались бледными и подвижными точками на серо-фиолетовом берегу. Учитывая уникальность момента и погодную "жёсткость", оделись мы по пол-ной, в расчёте на самое страшное. Впоследствии так я уже не одевался ни разу и термобельё с тёп-лыми резиновыми сапогами, привезённые из Самары, посчитал лишними для такого путешествия. Жалко… Через весь земной шар "протащил"… А вот статус самого ветреного места на Земле в Ан-тарктике подтвердился сражу зе. Просто сносило вместе с тяжёлым фоторюкзаком подальше от пингвиновых гнёзд, устроенных почему-то на самых ветреных местах побережья! Это очень удивило, ибо на наш человечий взгляд буквально в нескольких метрах от гнездовий существовали совершенно тихие и уютные углубления, более подходящие для семейной жизни. Но пингвины, в силу особой организации системы оперения,- термобелья такого, пингвиньего, совершенно на ветер плевать хотели. И даже, скорее всего, на продуваемых буграх они находили что-то необходимое совсем для их пингвинячьей социальной программы выращивания детей. Но мы об этом не знаем точно. Только догадываемся… Я вот, лох-зоолог, но сын паразитолога всё-таки, подумал и решил, не найдя нигде в лекциях и книгах никакого подтверждения… Но всё же… Гипотеза! Во-первых, на эти холмы каменные и продуваемые диким ветром, трудно залезть обжорам-слонам. Во-вторых,- читал, пингвины все в клещах и снега всё-таки не любят,- мешает размножаться. Поэтому на бугре-то поудобнее будет и перья чистить на ветру и заносов снежных избежать. В третьих, они же всё-таки птички. И зов предков толкает их повыше залезть. А вдруг полетят? И наконец, в четвёртых, какают они прямо в гнёзда свои. Своим драгоценным гуано. Поэтому сильным ветром надо продувать свои посёлки, чтоб перед людьми не позориться. Нас ведь тут по 5-6 тысяч в год бывает!

Остров Гринвич, на который мы высадились после ужасного двухсуточного Дрейка в районе Янки-Порт, относится к группе Южных Шетландских островов, названных так потому, что находятся они на тех же широтах, только южных, что и острова, на которых находится всем известная Шотландия. Остров известен многочисленными колониями папуасских (Генту – ослиных - субантарктических) пингвинов и мы готовились к встрече с ними, рассчитывая экспозицию для фотосъёмки быст-робегающих птиц почти в темноте и под странным ветродождём. Папуасский или ослиный или Ген-ту или субантарктический пингвин – один из семи наиболее распространённых видов пингвинов. А всего их – семнадцать. Естественно, имеет присущие каждому виду пингвинов особенности внешнего вида и поведения. Отличается белой полосой, проходящей от глаза к глазу через темя абсолютно тёмной головы. Мы достаточно быстро проникли в самую гущу этой пингвотолпы и стали нетерпеливо и суетливо разбирать: что тут есть что? Естественно, фотографируя всё подряд на бешеном ветру, тем более, что темнело на глазах . Оказалось, что пингвины не просто здесь тусовались, как ни попадя, вблизи чего-то съёдобного или тёплого. Говорят, Генту пугливые… Смотрю,- да не очень… От нас они вразвалочку отходили, но недалеко,- метров на три-пять. Отходить далее они не могли, потому что находились, собственно, среди гнёзд своих! Домов родненьких с семьями! Именно семьями, потому что на гнёздах из мелких камушков сидели родители и по очереди высиживали уже довольно крупных, неказистых пока птенцов. Птенцов в семье двое и вот тут-то кончается пингвинячья идиллия, которую нам внушает их внешний вид, видимо. Здесь в семье всё жёстко, по законам природы: птенцам приходится бегать за родителями и выпрашивать еду, выживает более "скоростной"… А родители – надо же! – убегают. Не сказать, что всё это мы увидели в деталях,- страшная суета здесь. Кто-то ковыляет куда-то, кто-то камушки вору-ет – гнёзда вплотную друг к другу, кто-то просто орёт… Но детей греют исправно, не бросая даже при нашем приближении. Мы особо и не пугали, хотя, говорят, с тех пор, как люди перестали жрать пингвинов, они уже генетически в нынешних поколениях не человекофобы. Ростом Генту – сантиметров 60-75, весом – до 6.5 килограмм. Трёхпалые лапки – нежнорозовые или красные. Ныряют глубже 165 метров и, говорят, самые быстрые из всех пингвинов. Всё поселенье Генту покрыто легендарным гуано. Гуано – птичий помёт, начитался про него, какой он ( или оно?) ценный, как удобрение и сколько мегатонн было вывезено из Антарктиды в Чили и Аргентину… Предполагаемый запах не смутил нисколько – с птицефабрики рядом с домом родителей под Ульяновском запашок поубойней бывает…

Рядом с пингвогородом валялись тюлени. Определили: морские слоны. Огромные туши никак не напоминали тела живых существ. Постоянно срыгивая, они видимо, пугали нас? Мы боялись. Боя-лись подходить ближе. Слоны – одни из самых крупных тюленей,- пятиметровые двухтонные туши без явных половых признаков лежали разноцветные в одной куче и представляли собой жуткое зре-лище. Но мы-то видели их шевелящимися, а на фотографиях все почему-то опознают слонов на фо-тографиях сдохшими. Несмотря на открытые чёрные огромные глаза. Поскольку зоологов-профи рядом было в комплекте, определилось: самки короче, метра на два. Если у самки рубцы и шрамы на теле, это – сексуальные самцы в оргазмах наделали. А у самих самцов – естественно от драк за са-мок. Кожистые мешки у самцов на верхней стороне морды, которые при возбуждении надуваются до размеров минихобота – 60-80 см и дали первооткроывателям повод назвать этих тюленей слонами, но при нас они были сдуты. Знать, не возбудили мы слонов, практически не нарушили сон на пляже, куда приплыли они линять, спариваться и рожать. Ну, вот цвет их поэтому такой разный у каждой особи – линяют неодноскоростно, видимо. Спариваться при нас они постеснялись – только пингвинов, видимо, не стесняются. Поэтому пингвины так громко и орут, наверное… А роды я видел недавно по каналу NG. Страшное зрелище, как и любые роды, сопровождается вдобавок битвами с птицами, норовящими прервать эволюцию тюленей на корню. Поморники это. Определили с орнитологом Ярославом, что это поморники мелкие, Южные полярные поморники или поморники Маккормика. Хищники, однако! Размах крыльев – полтора метра! Птицы эти, кстати, сидели рядом и тоже что-то высиживали. Яйца, наверное,- увидеть не удалось. Удалось увидеть, как пингвин-одиночка нахально выхаживал между сидящими на яйцах поморниками, злейшими врагами, и гонял их по очереди почём зря! Говорят, и яйца иногда бьёт их поморские! Вот ведь, вся пищевая цепочка в сборе и все сидят, выращивают потомство и сожрать друг друга пытаются. Хотя… Жрут-то они самых слабых и неудачников, не то, что у нас, у людей. А тюленя-студня в жёсткой шкуре – попробуй, сожри! Видал в кино, даже акулы не могут прокусить этих толстячков. А проплывают эти туши многотонные в день до 80 километров!!! Тюлений жир крайне питателен. Вдобавок топить в палатках можно в экспедициях всяких. Их тут миллион почти живёт, питательных этих тюленей… Первооткрыватели, Амундсен например, до выхода в экспедицию на полюс, почти год тут тюленьим мясом и жиром запасался и отвозил его в склады по ходу предполагаемого маршрута. Об этих путешествиях я начинал думать здесь каждые полчаса благодаря эмоциональным лекциям полярного путешественника Боярского на корабле пару дней назад. Вспоминая прочитанные перед Экспедицией дневники Скотта и Амундсена.

Эвакуация с косы Янки на судно прошла быстро и с позитивным настроем, ибо стемнело совсем, всех обитателей Гринвича рассмотрели,- на первый раз достаточно, а огни "Молчанова" притягивали возможностью переодеться и попить сладкое горячее какао в баре за обсуждением первооткрытий в жизни каждого из нас. Так и было – несмотря на полночь здешнего времени, все были возбуждены и довольны, предвкушая все предстоящие удовольствия нашей антарктической одиссеи. Катабатические ветры??? Они дуют, но не могу понять откуда и в чём их смысл?

Десепшн. В кратере неостывшего вулкана

Десепшн – это обман в переводе. Десепшн – остров-обман, к которому мы подошли с самого утра на следующие сутки. Всё думали – где же тут обман? Поняли быстро. Мы просто… вплыли внутрь острова! Десепшн – это огромная разрушенная вулканическая кальдера, котлован или попросту – застывший кратер вулкана, заполненный водой и имеющий единственный проход внутрь, известный под названием "Мехи Нептуна" из-за сильных ветров, мешающих войти внутрь этого гигантского кратера. Нам повезло! Абсолютная тишь до гладь! Под сопровождение пингвиньих стай, совершающих дельфинообразные прыжки рядом с бортом вдоль по курсу нашего движения, мы вошли в Порт Фостер, в громадную котловину, заполненную водой. Только потом прочитал, что этот достаточно широкий, около 400 метров пролив-вход в Порт Фостер чрезвычайно опасен, ибо подводные скалы здесь расположены на глубине всего 2!!! метра… Вулкан извергался совсем недавно,- в конце 60-х очередное извержение почти полностью уничтожило британские и чилийские научные станции. Поэтому совершенно не удивились дымящимся, а вернее, парящим берегам чёрного цвета. Вулкан же!

"Молчанов" приглушил двигатели, бросил якорь… В тишине внутривулканья мы воззрились на необычайно возбуждающее зрелище: на чёрном парящем песке побережья гуляли пингвины. Медленно и нереально. Фантастика! Скорее в "Зодиаки" и на встречу! Бухта Уэллс-Бэй, она обозначена на крупных картах… Здесь никто из нас уже не бегал – не та обстановка. Пингвины маленькими группами выходили из воды и гуляли вразвалочку в этом пахучем пару вместе с нами, также разбившимися на маленькие группки. Чёрный песок расползался под ногами и был тёплым. Очень тёплым. А пингвины были другими! Это – новое знакомство, теперь с пингвином антарктическим, чинстрап иначе. Для холодоустойчивых пингвинов термальные воды Десепшн слишком тёплые, но они всё же заплывают сюда. Зачем – неясно, ибо гнёзд здесь точно нет, еды вероятно тоже.

Чинстрапы названы по внешним отличиям: на голову у них "одета" чёрная шапочка, от которой к подбородку идёт тёмный ремешок. Chin – подбородок, strap - ремешок. Полосатобородые, в общем. Говорят, самые агрессивные и шумные. Но я что-то этого не заметил. Видимо, смысла не было им никакого проявлять смелость и орать, ибо гнездовий не наблюдалось , а мы вели себя очень даже тихо и смирно. Читал, что исследователи доказали, мол, эти пингвины от приближения людей испытывают стресс гораздо меньший, чем от нападения поморников, например. Чинстрапы живут парами, их насчитали около 7 миллионов и их поголовье постоянно растёт, также как расширяется и ареал их распространения. Едят в основном криль, ныряя на 70 метров, и питаясь часа по полтора-два… Это они сопровождали наше судно – разглядел на фотографиях. И если судно двигалось с известной скоростью 24 км/час, то пингвины обгоняли нас со скоростью видимо, километров 30 в час. Хотя, говорят, они могут и до 60 (!) ускоряться. Короли, блин, по плаванию… Полосатобородые такого же роста, как и субантарктические папуасские Генту, но легче почти в два раза. Заметно,- постройнее они как-то… И те, и другие относятся к кистехвостым пингвинам и это видно было – то и дело хвостик у них действительно "распадается" на вполне приличную кисточку и они на ней сидят! Побродив по берегу вместе с пингвинами, обнаружили массу неприродных артефактов существования активного человека здесь. Но, видимо, давно. Как-то видел фильм об экспедиции Жак-ив Кусто. Сюда, на Десепшн. И помню, видел там, в этом фильме остатки китобойных стойбищ. Представляю, какое было зрелище двести лет назад! Сейчас всё это ржавеет здесь, куда ж денешь-то? Огромные резервуары для топлива, остовы крепких древних лодок китобойных…

Рядом с одним из остовов – воооот он, миленький, валяется, со знакомой уже невозмутимостью и ленивостью… Тюлень уэдделльский, вот теперь мы с кем впервые увиделись! Так же, как и слон морской, этот тюлень относится в генеалогическом древе к семейству настоящих тюленей. Слушаем Дроздова: а ещё есть семейство ушастых тюленей и моржи. Но моржи – это в будущем, на Чукотке посмотрим, вместе с белыми медведями они всё как-то к Северному полюсу "жмутся". А сейчас поразглядываем уэдделльского тюленя настоящего… Маленький после слона-то… Всего полтонны весом. Но зато изящнее и почище как-то выглядит. Погладить его хочется всем. Но нельзя. Ни гладить, ни кормить, ни всё такое прочее человеческое… Мы для них безобидными столбиками должны быть. Чтоб не дай бог не нарушить стройную цепочку экосистемы и стресс не соорудить какой… Прочитал, что все тюлени произошли от медведеобразных предков… Разглядываем замечательные тюленьи усы – вибриссы, этими вибриссами они просто "чуют" рыбу, иногда не видя толком её… У нас, у людей вибриссы отсутствуют, вернее, усы- то вон отросли в экспедиционной небритости, но ничего не чуют… Зато есть какой-то другой орган, который чётко определил: на "Молчанове" ждут с обедом,- куском ароматного аргентинского мяса и фужером красного густого аргентинского же вина. Точно! Значит, не хуже наши органы "чуянья" работают, чем у тюленей.

После обеда высадились за мысом Пендуло искупаться. Очень даже кстати, потому что хотелось окунуться давно. Чёрнопесочный берег просто сочится тёплыми ручьями, вырыв ямку, мы получили даже минибассейн с температурой воды градусов 50! А вот через три метра от берега просто ледяная водица-то… Прилично освежившись, с большим удовольствием устроили "прощальный" обплыв по кругу по всему Порт Фостер. С удовольствием любовался причудливыми извилинами и развалинами на берегу… Вулкан постарался: каких только оттенков и цветов тут нет! Особенно впечатлили тёмно-красные внутренности расщелин, рядом с которыми расположены вроде обитаемые станции с аргентинским, испанским и итальянским флагами… Спокойно вышли из Десепшн через грозные ворота "Меха Нептуна" и взяли курс на материк Антарктида, наконец. Вооон он виднеется – через пролив Брансфилда километров 70-80, но погода ясная, видимость хорошая и уходить с палубы не хочется. Смотрю на Десепшн, оставшийся чуть левее и сзади живописный остров Ливингстон, и вперёд, всё чаще и чаще смотрю на Антарктиду, ожидая какого-то чуда. Курю, мечтаю и ставлю точки на навигаторе. Мало ли, может пригодятся?

Фото на aibolito.ya.ru

RSS Обсудить