Страна чудес без тормозов, или Амстердамские каникулы

RSS Обсудить

Этот рассказ - победитель конкурса "Ветер в лицо" сезона "Лето-2008" в номинации "Лучший публицистический репортаж".

Я попыталась сообразить, где нахожусь. Сделать это оказалось не так-то просто. Голова гудела и соображать упорно не желала, а косые после вчерашнего очи так и норовили закрыться. Ну нет, сказала я организму, не дождешься, без боя не сдамся. Хотя бы по той причине, что очень уж интересно, кто это так отвратительно храпит под кроватью… Источником мерзких трелей оказался Марк. Похоже, серый ковролин гостиничной спальни показался ему скучным, и он решил украсить его своей спящей персоной. Хорошо хоть, не чем-нибудь другим… Ах, да. Я же в Австрии! В местечке Селл-ам-Сей, что неподалеку от Зальцбурга. Приехала позавчера с Марком и его компанией из Амстердама, кататься на горных лыжах. А вчера Новый год был, и мы его отмечали, в австрийском кабаке и в лучших русских традициях (Ох, голова моя, голова… Все, больше никогда не буду пить!). "Za zdorov’e"... Точно.

Утро добрым не бывает…

Несколько пинков и снайперски запущенная подушка не заставили утихнуть "звуки стремные", поэтому мне оставалось одно – встать с кровати и убраться подальше от их источника. Так я оказалась в гостиной, где набрела еще на нескольких собратьев по несчастью и Евросоюзу. Сестра Марка, Бренда, возлежала на диване, свесив оттуда руку с дымящимся бычком и страдальчески закатив глаза. А еще по гостиной курсировал персонаж. Курсировал он по маршруту "Бренда - холодильник" и обратно. Штрудель. Шпатель. Степлер… Блин. У этих голландцев все не как у людей, даже имена какие-то нечеловеческие, невозможно ни запомнить, ни выговорить, тем паче утром первого января… Поэтому про себя я его называла просто Очкарик. Не зло, а скорее, ласково. Очкарик был в этой компании абсолютно чуждых мне персонажей наиболее симпатичным человеком. Даже, я бы сказала, единственным встреченным мною за неделю голландцем, который способен был вызывать симпатию. Может, поэтому он и женился не на соотечественнице, а на солнечной девушке Марии из далекого солнечного города Текила…. Да, и он был единственным из нас, кто носил очки. Даже в горах, катаясь на лыжах, он не менял их на более безопасные и удобные при занятиях такого рода спортом контактные линзы, которые предпочитали мы с Марком. Как оказалось, это была единственная общая черта у меня и Марка – мы оба носили контактные линзы… Очкарик заметил меня, затормозил посреди комнаты, лучезарно улыбнулся и… обложил меня матом. Русским. Я чуть не села на пол. Причем скорее от удивления, нежели от обиды. Наконец выдавила из глубин души: "Сорри?", то ли вопрошая "За что?!", то ли извиняясь за нечто, спровоцировавшее благовоспитанного европейца на матюги в мой адрес. “It’s in holland, means “Good morning”!” – радостно объявил Очкарик. Именно в тот момент мне и следовало по-серьезному напрячься. Чего хорошего можно ожидать от нации, которая встречает каждый божий день словами "ХУЕ МОРГАН"?!

Выжить в Амстердаме с деньгами

Чтобы там выжить, надо для начала туда попасть. Честно говоря, попадание куда бы то ни было не входило в мои планы, когда я бродила по Интернету и искала, где скачать хорошую и не очень растиражированную нашими пиратами песенку. Набрела я в итоге многочасовых скитаний по сети на чат каких-то иноязычных меломанов. Там повстречался мне голландец Марк, и мы с ним долго и для стороннего наблюдателя, наверное, нудно обсуждали в подробностях сеты Tiesto, Ван Дайка, Оакенфольда, голландское пиво и голландское дзюдо. Закончился наш диалог далеко за полночь обменом е-мэйлами. Так началась переписка, которая несколько недель развлекала меня в обеденный перерыв на работе, не давала покоя моим коллегам и однокурсникам и сподвигла маму на дикое предложение выдать меня замуж за голландца. Матримониальные планы, особенно дикие, надо пресекать в корне: "Мама, что русскому хорошо, то голландцу – смерть!". Как знающий человек, могу теперь добавить, что и наоборот… В одном из писем Марк сообщил, что вместе с друзьями собирается на Новый год в Австрию, покататься на лыжах, и предлагал мне к ним присоединиться, а заодно погостить у него пару дней. Я обзвонила энное количество московских турагентств, узнала, сколько стоит самый дешевый горнолыжный тур в Австрию, и поняла, что лишних пяти тысяч евро у меня в кармане не валяется, да и не лишних тоже. И потом, Марка я знала исключительно по переписке в сети, и ехать к незнакомому мужику в гости, да еще в другую страну, да еще жить у него дома показалось мне злоупотреблением гостеприимством, которое могут неправильно расценить. Оба этих соображения я изложила Марку в очередном "мыле". На что получила следующую отповедь: "Я, конечно, не знаю, как это принято в России, но в Голландии такое приглашение ничего общего с тем, что ты подумала, не имеет! Мы едем кататься на горных лыжах, компанией, я, моя младшая сестра с бойфрендом, и мой бывший однокурсник с женой. Мы хотим снять appartments в Австрии – он намного дешевле гостиницы. Это на шесть человек, нас пятеро. Вот и ищем шестого. Так выгоднее!" - вот она, Европа. Это мы тут все озабоченные, а там люди просто деньги считать умеют. Мой аргумент номер два произвел на голландца неизгладимое впечатление, которое можно перевести с английского примерно как "Ну ни фига себе!". Впечатленный прайсами московских турфирм, Марк даже не поленился сам просчитать стоимость моей поездки. Итак: жилье – apartments, очень популярный у средних европейцев, представляет собой отель, где номера - небольшие квартиры, как правило, двух – или трехкомнатные, с ванной и кухней, рассчитанные на большие компании. Мы снимаем трехкомнатный апартментс на шестерых, на восемь дней, по 250 евро с носа. Далее – skipass, прокат лыж, и, если понадобится – несколько уроков в лыжной школе. С авиабилетами, визой и с собой "на сувениры" вышло где-то полторы тысячи евро. Для работающего студента последних курсов вполне реально наскрести за три месяца… Черт, соблазнительно!...

Дело близилось к декабрю, и с планами на Новый год пора было уже определяться. Предложений от хорошо знакомых соотечественников на тот момент оказалось вообще как-то немного, а интересных среди них - ноль целых ноль десятых. Тем временем моя голландская переписка вовсю продолжалась. Последний аргумент, который я могла для очистки совести выкатить голландцу – мне нужна виза. "Нет проблем!" - сказал Марк – "Давай сделаем тебе визу через Голландию. Я пришлю тебе приглашение по е-мейлу, и все!"… Через месяц Марк наконец-то собрал все те бумажки, которые значились в списке на сайте голландского посольства, заполнил заковыристый бланк официального приглашения, трясущимися руками завернул все это дело в конверт и далее заинтересованные стороны молились о том, чтобы письмо нигде не потерялось по дороге. Письмо благополучно дошло, и даже довольно быстро – дней за десять. Через день после подачи документов мне позвонили из посольства и пригласили придти. Я ожидала чего угодно, но не того, что улыбчивый негр прямо на входе без всяких вопросов вручит мне паспорт с вожделенным "шенгеном"… И вот, 27 декабря, я в аэропорту, радостно сдаю в багаж чемодан и сумку со свежекупленной горнолыжной снарягой – волноваться не за что, чемодан легкий, из снаряги – только объемистые шмотки и очки… "Авиакомпания "Королевские авиалинии" рада вам сообщить: с вас 100 евро за перевес багажа!". И твою маму тоже! Ну ладно, чего делать, без багажа не полетишь, приходится платить. Хотя в русских авиакомпаниях для перевеса мне еще нужно было килограммов десять как минимум… А ведь еще же обратно лететь, это значит, еще сотня!... Ну ладно, на будущее теперь знаю, что я не настолько богата, чтобы покупать дешевые авиабилеты!

Через несколько часов я уже прошла паспортный контроль и ответила на все вопросы неприветливых пограничников ("Где вы собираетесь жить?" - "В Пююююрмеренде!" – весь полет тренировалась выговорить это слово). И вот, с чемоданом в обнимку брожу по гигантскому зданию аэропорта "Схирпол", пытаясь найти Марка… Марк в конце концов нашелся сам и кинулся мне в объятия. Не скажу, что это доставило мне большое удовольствие: он оказался тощим прыщавым субъектом, который без конца курил и дебильно подхихикивал. "Японский спортивный автомобиль", не единожды помянутый в письмах, на деле был "Хондой" тысяча девятьсот-лохматого года выпуска, а пригород Пюрмеренд, в котором Марк обитал, очень напоминал город Химки Московской области. Малогабаритная "двушка" на шестом этаже блочной многоэтажки, в которой мне предстояло провести эту и следующую ночь, была довольно-таки уютной, особенно если учесть, что жил в ней одинокий холостой менеджер почти сорокалетнего возраста. Подъезд пюрмерендский, конечно, с химкинским ни в какое сравнение не идет – сверкающая чистота, камеры наблюдения, кадки с какой-то тропической ботвой в каждом углу. Больше похоже не на подъезд жилого дома, а на холл небольшой, но недешевой гостиницы. За ужином в пустом китайском ресторане я развлекала Марка рассказами про то, как правильно выбирать зеленый чай ("Насыпать в ладонь, согреть дыханием и вдохнуть аромат. Если пахнет вкусно, значит, можно брать, а если воняет, как старый веник, то ни в коем случае"…). Пили мы при этом привезенную мной "Немировку"… Когда пришли домой, несколько "на бровях", я вдруг задалась вопросом – а где я спать-то буду? Наверное, в гостиной, где стоят аж два дивана, имеющих довольно-таки гостевой вид. Дверь во вторую комнату хозяин при мне не открывал, когда мы приехали, а я как-то не обратила на это внимание – ну комната и комната… И тут Марк подводит меня к этой двери, распахивает ее, а там… А там – так сказать, ложе, причем из серии "кровать трехспальная "Путин всегда с тобой"… Занимает оно всю комнату, а на подоконнике свечки романтические горят, сердечками… "Вэлкам!", типа… Поглядела я на эту красоту, потом на Марка… "Не, спасибо, я столько не выпью", тут же всплыла в голове фраза из старого анекдота. Вслух же было сказано, что я девушка скромная, и диванчиком в гостиной вполне обойдусь. Марк, конечно, расстроился, но спорить не стал. И в итоге отделалась я сравнительно легко – пришлось полночи еще с ним сидеть, пить и рассказывать про Китай… Потом Марк свернул косячок, гостеприимно предложил мне, я отказалась – даже запаха не выношу. И в итоге он остался на диванчике в гостиной, а я пошла спать в комнату со свечками. В одиночестве, слава тебе, Джа, веселый ямайский бог…

Утро. На завтрак "Нескафе Клааасик!" и пара зубодробительных круассанов. Но это не важно – мы едем гулять в Амстердам! Прелести мостов, каналов и архитектуры описывать не буду – эту информацию можно найти в любом путеводителе. Но вот о чем путеводители молчат и что прежде всего меня поразило – над городом висит всепроникающий растаманский дух. Подобно тому, как другие мегаполисы окутаны облаком смога, Амстердам окутан облаком марихуанового дыма. И это не литературная метафора, никоим образом – город действительно пахнет "планом". Прославленные "coffee-shops", в которых разрешено курить траву, натыканы через каждые два метра. И через каждые две минуты их двери открываются, чтобы впустить или выпустить очередного желающего отдать должное ямайскому божеству Джа. И одновременно с укуренными желающими эти двери выпускают в мир облака дыма, которые расслаблено зависают над Амстером и придают этому странному городу его странный аромат…

Понаехали!

Следующее, что меня удивило в этом чуднОм городе – амстердамцы. Идешь по улице, а лицо каждого второго встречного – либо чернокожее, либо с азиатскими раскосыми глазами, либо вообще "два в одном". Да, конечно, я читала про лояльную политику голландских властей по отношению к эмигрантам, но не ожидала увидеть такой результат. В общем-то, не ожидали этого и голландские власти, а уж этнические голландцы, по словам Марка, и вовсе были от всей этой истории не в восторге, и уже довольно давно.

Закрыв на время национальный вопрос, мы гуляем по городу, фоткаемся на фоне королевского дворца, мостов, каналов, деревянных башмаков всех мастей и размеров и велосипедных рядов, уходящих по набережным в бесконечность… Замечательный зимний день, прозрачный, солнечный и холодный. Мы бродим, минуя музеи и картинные галереи ("Там скучно!" - безапелляционным тоном заявляет Марк. А мне, собственно, все равно. Город для меня – это в первую очередь его "живая жизнь", а потом уж - памятники… Но до памятников в итоге дело тоже дошло). Заходим в знаменитый кофе-шоп "Бульдог". Через минуту я выскакиваю на улицу – от марихуанового дыма меня мутит. Мы идем в соседнее кафе и пьем там виски. В кафе вся внешняя стена из стекла, такое гигантское окно. "Окно в Европу", думаю я, потягивая виски и наблюдая европейскую молодежь, гуляющую по центральной улице. Удивляюсь, как по-дурацки выглядят молодые девчонки, которые расхаживают не накрашенные, в кедиках и облезлого вида пальтецах, широкие полосатые шарфы и "арафатки" закрывают лица, у многих еще за плечами огромные рюкзаки, будто эти девушки собрались в байдарочный поход на месяц. "Да, наши женщины ужасно одеваются. И говори им об этом, не говори… Как я своей сестре, например… Бренда обижается, говорит "Не твое дело!" и… в ее стиле ничего не меняется! Другое дело вы, славянки – вас сразу видно на улице, вы всегда выглядите, как будто идете на вечеринку. Это же так здорово! А наши этого не понимают…" - сокрушается Марк. И я испытываю неописуемую внутреннюю гордость за свои замшевые Paсco Rabann на шпильке, макияж, длинное меховое пальто и сумочку Dolce&Gabbana (турецкую, конечно. Но, судя по всему, здесь об этом никто никогда не догадается…). Перед поездкой я перетрясла гардероб и взяла с собой самые, на мой тогдашний взгляд, необходимые вещи: дизайнерские шмотки, каблукастую обувь, гору косметики и "ювелирки". Как же, ведь в ЕВРОПУ еду, туда, где судя по статьям в наших глянцевых журналах, по улицам все ходят одетые, как на подиуме. Нельзя же мне быть хуже всех-то, правильно… А оказалось, что какой уж тут к черту подиум, пресловутая Европа ходит чуть ли не в лаптях… (Преимущества такого стиля в конце концов оценила по достоинству и я. Но гораздо позже…) "Плохо одетая" сестра Марка как раз только что звонила, оказывается, она в городе, ходит по магазинам (присматривает очередные жуткие кедики?...), и сейчас забежит в кафе с нами встретиться...

- Слушай, тут такая тема… Я в общем, показал Бренде твою фотку, и… ты ей понравилась, она мне все уши прожужжала, что как было бы хорошо, если бы я с тобой встречался…
- Ну и?
- В общем, когда она вчера вечером позвонила, ты уже спала, я так и не смог ей сказать, что… Короче, что у нас с тобой ничего не было…
- Ну и? – начинаю догадываться, о чем речь, и тихо сатанеть.
- Ну и она думает, то есть она уверена, что… Но ты не думай, я ей ничего такого не говорил.
- Она уверена, что мы спали?
- Ну да…
- Ну и?
- В общем, она сказала об этом ребятам, с которыми мы едем, и они тоже в этом теперь уверены… Короче, я понимаю, что мы не будем спать, но давай сделаем для всех вид, будто мы встречаемся… Мы же все равно в одной комнате жить будем... А то мне это… как-то… Перед ребятами уже и неудобно…
- Вот блин…
- Ну да…

Пройдясь хорошенько по поводу не в меру языкастой Бренды, мы заказываем еще виски…

… "Нет, ты пойми, как же они достали! Эти латиноски, тайки, или, того хуже, украинки – да спасения от них нет! Вцепляются в наших ребят, как клещи..." - язык у Бренды заплетался уже после второй порции довольно слабенького вискаря. А у меня от общения с этой своеобразной дамой уже потихоньку начинал заплетаться мозг. По мере насыщения алкоголем сестричка моего друга все больше и больше распалялась на тему "Понаехали тут!"… Хорошую вообще тему нашла для беседы с иностранкой, которую впервые видит, молодец… Боится, что ли, что тоже тут останусь? Ну нет, дорогая, этого можешь точно не опасаться - чем больше узнаю голландцев, тем больше мне нравятся узбеки... "Мои знакомые в сорок лет еще не замужем, а эти украинки, только приехали и – опа, пожалуйста вам, через месяц уже гражданки Голландии! А через год у них уже и дети…Сволочи…". Маленькая сухощавая безмужняя и бездетная ораторша энергично изливала на меня скорбь голландского народа уже битый час, и даже дреды на ее голове, казалось, топорщились от возмущения… А может, не от возмущения, а оттого, что голову просто давно не мыли. Да, у тридцатишестилетней бабы голова была в дредах. А из дред торчал цветочек аленький. Пластмассовый… Дреды продолжали топорщиться, убогие кедики разъяренно топали, рукав тертого пальтеца несколько раз угодил в тарелку с супом, и почему-то вдруг подумалось, что проблема вовсе не в "сволочах-украинках"…

Мы отправились гулять дальше. Но, только я успела с облегчением вздохнуть после того, как мы отделались от Бренды, прямо посреди улицы случился новый виток международных отношений. "Пошли! Сейчас я тебе кое-то покажу, пока еще не стемнело!" - провозгласил Марк и куда-то меня поволок. "Кое-что" оказалось здоровенной гранитной стелой в самом центре города, напротив королевского дворца. "Знаешь, что это? Это – памятник ГОЛЛАНДЦАМ – ЖЕРТВАМ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ!" - объявил Марк с пафосом конферансье Большого Кремлевского Дворца. Стела уходила куда-то ввысь и казалась бесконечной, как лекция Марка о страданиях великого и могучего голландского народа. Вскоре у меня сложилось впечатление, что во время Второй Мировой войны ни одной нации, кроме голландской, не пострадало. На десятой минуте я поняла, что этот человек меня раздражает. На пятнадцатой, что раздражает сильно...

Наконец мы отошли от злополучного патриотического сооружения, речевой поток Марка иссяк, и, как следствие, улеглось мое тихое бешенство. Мы еще побродили, забрели в район Красных фонарей (живые тетки, выставленные в витринах – нет, все-таки у голландцев с головой явно не в порядке), и напоследок мне все же удалось затащить Марка в музей. То был случайно обнаруженный возле похабного района Музей марихуаны. Очень смешное оказалось место. На входе девица-билетерша расслаблено улыбалась пустоте, периодически стряхивая в баночку пепел с огромного, на редкость пахучего косячищи. Экспозиция в первых двух залах являла полную и подробную историю употребления развеселого растения от каменного века до наших дней. Стены пестрели рисунками, запечатлевшими за этим занятием разных замечательных людей, от индейских вождей до вождей мирового пролетариата. Но самая, пожалуй, достойная внимания вещь в этом музее – комментарии, которыми снабжены экспонаты. Основная идея их такова: все великие открытия и вообще стоящие вещи были совершены человечеством благодаря марихуане. Вот, например, Колумб Америку открыл… (а что, по-моему, вполне реалистичная версия – ведь плыл же в Индию, то есть в другую сторону! Действительно, в Америку могло занести по обкуру, не иначе…). Электричество, телефон, телевизор и Интернет человеки, оказывается, придумали тоже вусмерть обдолбавшись. Через полчаса, вконец одурев от этой информации и марихуанового тумана, мы набрели на третий зал. Он представлял собой гигантский парник с грядками, на которых можно было узреть процесс произрастания волшебной трын-травы от сантиметрового росточка до здоровенного куста. Хохот наш к тому моменту уже приобрел какие-то нездоровые формы, особенно у меня, ибо парник живо напоминал такое же сооружение у бабушки на даче. С огурцами, разумеется с огурцами… Вывалившись из музея, мы еще долго оглашали дурным гоготом улицы ночного Амстердама, петляя в поисках остановки автобуса, призванного оттранспортировать нас обратно в Пюрмеренд.

Трудности перевода

Спустя сутки наша компания уже катила на машинах в направлении Австрии. Открытие, которое может привести жителя города Москва к мании величия: за два часа можно проехать из конца в конец всю Голландию, за четыре – Германию, и еще за два отмахать пол-Австрии. Ехали мы в таком составе: в одной машине Марк, я и чьи-то лыжи. Во второй, новой "Киа", путешествовали две пары – Бренда со своим молодым человеком по имени то ли Иго, то ли Ибо, и однокашник Марка по колледжу с совсем уж непроизносимым именем и мексиканской женой. Трасса, особенно уже ближе к Австрии, была красивая, с огромными сказочными заснеженными елями по сторонам и горами на горизонте. Ехали мы весело, на ходу жуя сэндвичи и запивая их "айриш кофе" из термоса, в салоне оглушительно орали попеременно Tiesto и Black Eyed Peace, а во время остановок я развлекала почтенное общество концертно-закулисными байками из жизни русского шоу-бизнеса (я тогда работала в крупном музыкальном продюсерском агентстве). Общество смотрело на меня, как на чудо заморское, дивясь шубе, вполне сносному английскому, экзотическому словосочетанию "Филипп Киркоров" и тому, что в России, оказывается, знают слова "Интернет" и "супермаркет"…

Попутно выяснилось, что мужская часть компании состоит из манагеров среднего звена, а женская, помимо меня, из медсестры (Бренда) и бывшей банковской служащей по имени Мария-Хильда. Мария родом из города Текила была еще более экзотическим персонажем, чем я. Полгода назад друг Марка привез ее из путешествия по Мексике. Милая улыбчивая девушка, к моему большому сожалению, изъяснялась на какой-то гремучей смеси из испанского, голландского и английского. Понять эту тарабарщину был способен лишь ее муж, имя которого я не в состоянии была запомнить, и потому прозвала про себя Очкарик. Увы, при общении с Марией я почувствовала себя персонажем песни про Вову, который знает три слова. "Мачо", "начос" и "Вероника Кастро" - на этом мой испанский заканчивался. Познания Марии в русском ограничивались словами "водка" и почему-то "Ленин". Тем не менее, мы как-то сразу прониклись друг к другу симпатией. Возможно, потому, что обе были гостьями в чужой стране, и нам об этом постоянно и недвусмысленно напоминали. А может, потому, что Мария одной рукой периодически поправляла макияж, а другой прижимала к груди сумочку от Louis Vuiton (турецкую, разумеется. Но кто здесь мог об этом догадаться?..).

Шанс вторично почувствовать себя на месте уже упомянутого интеллектуала Вовы мне выдался поздним вечером. Прибыли мы в Селл-ам-Сей ближе к полуночи, поделили спальни в аппартменсе и сели ужинать в гостиной. На протяжении всего ужина разговор за столом шел исключительно по-голландски, хотя вся компания, за исключением Марии, до этого прекрасно изъяснялась на английском. Не знаю уж, как к этому относилась мексиканка, но у меня ситуация, когда все вокруг болтают и смеются, а ты сидишь, молча жуешь и ничего не понимаешь, вызвала на редкость мерзкие ощущения… Но, хоть и было до крайности неприятно, я списала все на усталость народа после дороги и решила не обижаться.

Голубые ели

Следующим утром меня растолкали часов в восемь со словами "мы идем кататься на лыжах, вставай!". Я высунулась на балкон и обомлела – передо мной сверкало залитое солнцем замерзшее озеро, над которым нависла фиолетово-голубая гора (правда, мне пришлось тут же "всунуться" обратно - на улице было минус 25).

После завтрака мы направились в город – арендовать лыжи. Первое впечатление от Селл-ам-Сей - все его три с половиной улицы заполнены бронзовыми от загара позитивными людьми в разноцветных лыжных костюмах и темных очках – солнце нещадно лупило по глазам. А над городом – горы, с мудрым вековым равнодушием взирающие на копошащихся далеко внизу людей-муравьев…

Высота – две тысячи метров, ноги в карвинговых лыжах с непривычки выписывают кренделя, черное стекло спортивных очков защищает глаза от нестерпимого снежного блеска, голова кружится от воздуха, который пахнет морем. 31 декабря, полдень. Последний день в году, первый день в Австрии.

Стоим в начале трассы уровня blue ("голубой"), то есть самой легкой, ведь в компании сразу трое новичков - я, Мария и Очкарик. Остальные катаются на горных лыжах с детства. Гляжу перед собой – трасса идет под горку сначала плавно, потом образует небольшую площадку, где народ стоит отдыхает и курит, а затем стремительно летит куда-то в синюю даль и там теряется из виду… За спиной не смолкают стенания и испанский благой мат – Очкарик и Бренда в очередной раз вынимают Марию из сугроба. Марк и Ибо\134Иго стоят рядом со мной и отпускают на ее счет издевательские замечания по-английски. Мне же Марию жалко – во-первых, человек первый раз в жизни видит снег. И не просто видит, а ощущает, как эта белая холодная гадость набивается под одежду и, подтаяв, стекает за шиворот. Второе - следствие первого: человек первый раз встал на лыжи. Встал, и тут же со всего маху грохнулся … Обидно. Добавьте к этому южную эмоциональность и саркастическо-снисходительные взгляды друзей мужа-иностранца, которым ты изо всех сил уже полгода стараешься понравиться, а они все так же терпеть тебя не могут. Получается не просто обидно, а уже десять раз обидно, прямо хоть садись в сугроб и горько плачь… Что Мария, собственно, в итоге и сделала.

Тем временем Марк уверяет меня, что ничего сложного в горных лыжах нет, несколько раз показывает, как тормозить и как поворачивать. Мы даже успешно съезжаем с пригорка на площадку, и я с возросшим недоверием смотрю в ту самую синюю даль, куда под крутым углом убегает трасса. Марк зудит мне в ухо, что "ты все уже умеешь, езжай, не бойся"… Я же не столь уверена в своих силах. Не знаю, сколько бы еще я простояла, как буриданов осел, разрываясь между желанием съехать с "горки" и подняться наверх, засесть в кафе и вместе с Марией любоваться видами. Но тут меня, смеясь, объехала разноцветная стайка пятилетних сноубордистов! Продолжая что-то весело орать, компашка "экстремалов" унеслась вниз. За ними туда же степенно съехала на лыжах толстая тетка в летах. Ну если ЭТИ могут, то двадцатилетний мастер спорта по дзюдо уж наверное справится, подумала я, и поехала… Ветер свистел в ушах, скорость была такая, что небо и снег трассы сливались перед глазами, ноги перестали слушаться и никак не желали разводиться в латинскую”V”, что дало бы возможность затормозить. А тем временем народ впереди аккуратно сворачивал влево. Как выяснилось через пару секунд, сворачивал он перед обрывом… Обрыв с мохнатыми альпийскими елками приближался стремительно и неумолимо. Я отчетливо поняла, что ни повернуть, ни затормозить не смогу, а Новый год встречу в комфортабельной австрийской больнице, и это - если мне сильно повезет… Двенадцать лет дзюдо в очередной раз меня спасли – понимая, что другого варианта нет, исполняю падение - борцовскую самостраховку и улетаю в сугроб буквально в сантиметре от обрыва. "Мать-мать-мать", как водится в таких случаях, отозвалось альпийское эхо….

Слава великому человеку, придумавшему безопасные крепления, благодаря которым лыжи при падении отстегиваются сами. Если б не он, осталась бы сейчас без ног совсем, а заодно уж, наверное, и без рук, думала я, все еще лежа в снегу, но уже радостно осознавая наличие всех своих конечностей, вроде бы целых и невредимых. "Артурчик, ну ты же мне обещал, что здесь не будет русских!!!!" - раздалось неожиданно почти над самым ухом. Оказывается, пока я тут лежу в сугробе и радуюсь, кто-то с горочки спустился и остановился у края обрыва, елями полюбоваться… Голубыми... "Адамчик, ну где же ты здесь русских видел?!" - тем временем взвизгнул оскорблено Артурчик. "Видеть не видел, но я отчетливо слышал слово "б…ть!"" - заверещал Адамчик в ответ. "Штирлиц увидел - голубые ели, а подойдя ближе, понял, что голубые еще и пили…" - нет, если так и дальше пойдет, то я все бородатые анекдоты перевспоминаю… "Привет, мужики! Лыжу мою здесь не видели?" - с такими словами я явилась изумленной публике из того, что они поначалу приняли за большой снежный ком. Ошарашенные "мужики" чуть не попадали в овраг, которым только что любовались. Я же нашла свою лыжу и поехала дальше, стараясь как можно сильнее раскорячиться, дабы не набирать скорость и не вспоминать великое искусство дзюдо снова…

Лебединая песня

Первый в жизни горнолыжный спуск занял у меня часа два. Большую часть пути я преодолела на пятой точке, периодически съезжая с лыжни в заросли и врезаясь в спасательные вышки, в расчете на таких вот "деятелей" предусмотрительно обитые мягкими матами. Острых ощущений и синяков словила, конечно, массу, зато в конце меня ждало приятное - Apres-ski bar, "бар-после-лыж". Едально-питейных заведений много и на самой трассе, только мне, по понятным причинам, было не до них. Бар у подножья горы, в который меня притащила моя голландская компания, очень напоминал пляжный. С той лишь разницей, что толпившийся там народ кутался в теплые куртки, и радостно приплясывая, утаптывал лыжными ботинками вокруг стойки не океанский песок, а снег. А в остальном, все тот же курортный бар – музыка, разноязыкая речь и загорелые смеющиеся лица посетителей. Голландцы уже изрядно приняли, пока ждали меня, и сразу предложили мне рюмку "Егермайнстера" и кружку пива. Я отказалась, решив сначала выпить чайку… У стойки мне сообщают, что чай здесь только "Егер-ти", то есть "охотничий". Ну егер, так егер, мне без разницы, говорю я. И в результате получаю полную чайную чашку горячего ликера "Егермайнстер", в котором сиротливо плавает "для запаха" пакетик "Пиквика"… В общем, пара чашек "чаю", пара бокалов пива, и вся компания в очень позитивном настроении направляется в апартментс. Там выпиваем бутылку шампанского "за дружбу народов" и идем в ресторан отмечать Новый год… Через час отмечания меня начинают учить голландским словам. Большую часть из них я произнести не в состоянии, и не потому, что заплетается язык, а потому что он у меня под таким углом не выворачивается в принципе. Зато русские слова (особенно "За здоровье!") мои голландские друзья выговаривали почти без акцента. "Голландский язык так похож на немецкий!" - после этой моей фразы над столом повисает гробовое молчание. Ибо, с непередаваемым пафосом в лице, в конце концов соизволяет объяснить: "Голландская нация сильно пострадала от немцев во время Второй Мировой Войны! В Амстердаме даже есть памятник жертвам-голландцам!" и далее, по тексту… Вот ведь бред! А что в таком случае русским делать?! Громить немецкое посольство в Москве каждый год 22 июня?.. Благо на тот момент все уже были пьяные и добрые, и военно-патриотическая тема быстро сошла на "нет". Мы вышли из кабака, и поток веселого народа увлек нас по улицам на центральную (и единственную) площадь. Здесь вокруг огромной нарядной елки тусовались какие-то местные ряженые и стояли лотки с дымящимся глинтвейном. Горнолыжный народ радостно пил "глю вайн", плясал, взрывал хлопушки и жег бенгальские огни… Меня схватил в охапку и потащил танцевать здоровенный красивый испанец. А через некоторое время на глаза попался Марк. Он обнимал черноволосую кудрявую девушку с надписью "Italy" на спине. Девушка заливисто хохотала. Домой с площади мы возвращались в неполном составе – Марк отправился на дискотеку с итальянкой. Мой же "кабальеро" упился до состояния бревна, и его, слава Богу, уволокли в гостиницу приятели.

Мы шли сквозь настоящую рождественскую сказку. Ночь, кривая деревенская улочка огибает старинную церковь и петляет между маленькими аккуратными домами, которые улыбаются редким прохожим уютными желтыми окошками. Над головой звезды и луна – кажется, только протяни руку, и достанешь… "Давайте петь русские песни!" - неожиданно предлагает Бренда. "Анна, научи нас какой-нибудь русской песне!" - наседает народ. "А белый лебедь на пруду…" - почему-то вдруг выдаю я… Мои талантливые приятели тут же воспроизводят фразу почти без акцента и явно ждут продолжения. Понимаю, что грядет неминуемая катастрофа, ибо продолжения я не знаю. Тут я поскальзываюсь, падаю, меня с хохотом поднимают голландцы и снова затягивают: "А белый лебедь на пруду…". "Задом тормозит по льду!" - вторая за неделю русская фраза, вылетевшая из меня, оказалась еще более неожиданной, чем первая. Голландцы с торжественными лицами распевают получившийся куплет, и тут до меня доходит – они ж ни слова не понимают! Значит, можно лепить все, что угодно, лишь бы в рифму. И я вхожу в сочинительский раж… Европейская рождественская сказка еще долго содрогалась от разухабистой песни про русского лебедя, вытворяющего на пруду черт знает что…

Утро первого января ознаменовалось для меня, кроме головной боли, еще и первой и единственной голландской фразой, которую я запомнила на всю жизнь: "Хуе морган!". "Хуе" по-голландски означает "хорошо"… Ну что с них, с бедных, после этого взять?... Марк вернулся с дискотеки под утро пьяный и злой – итальянка его отшила (как он всю эту ситуацию объяснял остальным, до сих пор не знаю, и знать не желаю – в конце концов, это его друзья, а не мои). Свое плохое настроение он решил выместить на мне, несколько раз откровенно пытаясь затеять ссору. Чего делать не стоило – занятие это безрезультатное и опасное… Нет, я ему ничего не отломала и не свернула (хотя очень хотелось). Но мозг вынесла капитально, особенно когда узнала от Очкарика, что Марк меня ругал по-голландски всякими неприятными словами. В общем, после этих разборок наша компания решила сходить в город – пообедать и поднять себе настроение. Городок и днем оказался не менее симпатичным, чем в рождественскую ночь. В Селл-ам-Сей три улицы, одна церковь и три любимых персонажа – корова (альпийская), охотник ("егер") и Моцарт (Вольфганг Амадей). Коровьими подковами и колокольчиками завалены сувенирные магазины. "Егер" в основном отображен в названиях блюд ("егершницель", например - напоминает подметку охотничьего сапога, как на вид, так и по уровню жесткости) и, разумеется, ему посвящены "Егермайнстер" и "Егер-ти". Моцарт же – это вообще селл-ам-сейское все. Конфеты в магазине – "Моцарт". Бар – "Скрипка Моцарта". Обязательный пункт в меню любого ресторанчика – салат, пирожное или ликер "Амадеус". Главная улица – ну разумеется, улица Моцарта. Так и ждешь, что за поворотом наткнешься на постамент с бронзовой фигурой в человеческий рост, сжимающей в одной руке скрипку, а в другой, протянутой вперед… нет, вряд ли кепку, все-таки, скорее всего, парик…

Хотят ли русские войны?..

Тем же вечером я записалась в лыжную школу – все-таки осваивать этот вид спорта надо под присмотром профессионала. Наутро, в несусветную рань, я уже стояла на горе в кучке разномастного и разнонационального народа, в ожидании инструктора. Наконец перед нами возник симпатичный блондин лет двадцати пяти в куртке с названием школы. "Альберт" - представился блондин. Еще через пару дней я после тренировки носилась с этим Альбертом по "красной" трассе, не снижая скорость на поворотах и по-немецки ругаясь на нахальных сноубордеров. Горные лыжи оказались не такой уж сложной наукой, особенно для человека с многолетней спортивной подготовкой. Остальная группа тоже неплохо справлялась. Особенно восхитил всех семидесятилетний ирландский дедушка, за которого все, включая инструктора, поначалу втихаря опасались, как бы он не развалился на части посреди трассы. Дедушка же разваливаться отнюдь не планировал. Наоборот, он очень старался на тренировках не отставать от остальных, демонстрируя характер куда более молодой, чем у иных двадцатилетних нытиков. Эта неделя стала, похоже, одним из самых светлых и замечательных эпизодов не только моего европейского "турне", но и вообще моей жизни. В отличие от Марии, которую после первого неудачного опыта в горы было не затащить, я "заболела" горными лыжами. Когда, растворяясь в скорости и солнце, пролетая сквозь облака, сливаешься с миром, ощущаешь себя одновременно и неотъемлемой частью его, и хозяином, и Богом, и повелителем снежной трассы, да что там трассы – всей жизни... Не знаю и не понимаю, как можно жить, и не испытать этого, а испытав – добровольно отказываться испытывать снова и снова. Нет, не понимаю…

Успехи мои до того радовали инструктора, что, отпустив группу, он катался со мной до темноты, а после мы шли в город, где зависали в какой-нибудь компании, или болтались по дискотекам, либо просто где-то сидели за кофе, случалось, что почти до утра. Я легко нашла общий язык не только с Альбертом, но и со всеми инструкторами школы. Большинство из них были старше меня всего на пару лет, прекрасно говорили по-английски и вообще оказались крайне милыми и обаятельными людьми. Выяснилось, что почти все они учатся в университете Зальцбурга, а инструкторство позволяет оплачивать обучение. Свою голландскую компанию я забросила. Наше общение теперь ограничивалось пожеланиями друг другу "хмурого утра", после чего все разбегались кто куда – я в школу, Мария с Очкариком в какой-нибудь местный Spa, Ибо, Бренда и Марк отправлялись на трассы для профессионалов. Ближе к вечеру я сталась не попадаться голландцам на глаза, чтобы не пришлось придумывать очередную витиеватую историю на тему, почему это я не пойду с ними ужинать или танцевать. Ну не объяснять же взрослым людям, что ОЧЕНЬ неприятно, когда за ужином они весь вечер говорят на голландском, а ко мне и к Марии обращаются вдруг, посреди фразы на непонятном нам языке, как к девочкам-даунам или умным домашним животным: "Да, Анна?... Правда, Мария?…". Бренда и Марк по каким-то своим причинам очень не любили мексиканку, и постоянно говорили мне про нее гадости, что тоже, в общем-то, оставляло довольно мерзкий осадок в душе. Это было особенно мне непонятно – ведь Мария и Очкарик все время пропадали где-то вдвоем. Видимо, тоже не особо стремились к общению со "своими". И потом, я, как интеллигентный человек, не хотела лишний раз напоминать про эпизод, который послужил весомой, хоть и не основной, причиной моей необщительности. А случилось вот что. Мы с голландцами пошли отмечать начало моих горнолыжных тренировок. Я уже к тому моменту начала понимать, что не каждая печень способна перенести без последствий длительное общение с представителями этой гордой нации. Мы почему-то все время слышим: "Ах, как русские позорно напиваются на отдыхе в Европе!". А европейцы, можно подумать, не напиваются. Да не каждый русский, скажу я вам, досидит до середины голландской ежевечерней курортной пьянки! И если мои знакомые и в трезвом-то виде были не особо симпатичными ребятами, то уж, выпивши, они вообще превращались непонятно во что. Короче говоря, случился у нас с Ибо (или с Иго, что, в общем, одно и тоже) пьяный спор, который чуть не перерос в международный конфликт. В начале вечера мы общались вполне дружелюбно, но в какой-то момент Ибо в ответ на что-то начал вопить, что "Голландия – цивилизованная страна, у нас такого быть не может! Такая ерунда может твориться только в вашей fucking Moscow, и в вашей fucking Russia, или вот, в какой-нибудь fucking Mexico! (выразительный жест в сторону Марии)". После того, как слова fucking Moscow и fucking Russia были повторены несколько раз, народ в ресторане начал оборачиваться. На Ибо зашикали остальные члены нашей компании. И тут вдруг я как бы со стороны услышала, как очень спокойно, даже задумчиво, но громко произношу: "А знаешь, ведь если из fucking Moscow вылетит ballistic rocket, то от города Амстердама через 30 секунд не останется ничего"… В зале раздались неуверенные аплодисменты. Мы поспешили попросить счет. Больше национальный вопрос при мне не поднимался.

Особенности национального гостеприимства

По дороге обратно в Амстердам я заметила некоторый напряг в поведении Марка, но особого значения этому не придала. Тем более что всю дорогу я проспала, ибо провожал меня чуть не весь Селл-ам-Сей, и мероприятие это затянулось до рассвета. В молчании мы зашли в квартиру и попадали спать. А следующее утро оказалось для меня в полном смысле "хуе морганом". Марк вдруг объявил: "Ты отвратительно вела себя и испортила мне весь отдых. И я больше не могу выносить твое присутствие. Поэтому оставшееся время в Амстердаме ты будешь жить где угодно, только не у меня дома". "Деревянный" бутерброд завис вместе с моей рукой над столом, а я в шоке уставилась на своего "гостеприимного" приятеля. Ну ничего себе "испортила отдых"! Я вдвое сократила его расходы на этот самый отдых, ведь квартира была рассчитана на шестерых. Если бы не я, он платил бы двойную цену! И откуда ему вообще знать, насколько отвратительно я себя вела – последние несколько дней мы практически не виделись! Марк заливался соловьем на тему того, что, оказывается, все это время я ему была что-то должна – "должна" везде ходить с ним, "должна" делать вид, будто мы вместе, "должна" кататься на лыжах только с ним (и сломать себе шею в конце концов. Конечно, подумаешь, велика важность – не его ведь шея-то…). Вместо того, чтобы продолжать слушать эту чушь, и тем более отвечать на нее, я задумалась, что же мне делать – у меня в кармане осталось сорок евро. Австрия оказалась не самой "бюджетной" страной, а платила я везде и всегда за себя сама. Марк ни разу даже кофе не угостил, а попытки австрийских студентов за меня расплатиться я пресекала. У ребят зарплата сильно меньше моей, живут они, даже если в доме родителей, то все равно полностью на свои средства, да еще и платят за университет – высшее образование в Австрии можно получить только за деньги. К тому же в Селл-ам-Сей мне пришлось "разориться" на пару симпатичных унт на плоской подошве, так как ходить по колдобинам улицы Моцарта на каблуках оказалось совершенно невозможно... Мой самолет улетал из Амстердама через два дня, и я справедливо рассчитывала, что на еду и мелкие сувениры оставшейся у меня суммы вполне хватит. А теперь оказывается, что нужно платить за гостиницу – удовольствие в столице отнюдь не дешевое. "То, что у тебя нет денег – не мои проблемы…" - попытался было возразить Марк. Вот тут мне и пригодился мой, возможно, единственный настоящий талант – выносить людям мозг. "Это как так – не твои?! Ты меня в гости пригласил, или как?! Нормальные люди не выгоняют своих гостей на улицу! Да я теперь сама здесь ни минуты не останусь! Но ты, зараза, мог заранее, в Австрии предупредить, что мне здесь придется гостиницу снимать? Мог или нет, я тебя спрашиваю?! И ни черта я тебе не должна, запомни это раз и навсегда!!!" - различные небьющиеся предметы, включая несъедобный бутерброд, летали по квартире, хозяин которой вжался в кресло, ожидая кровавой расправы… После того, как я отвела душу, еле живой от ужаса Марк сказал: "Да ты это… Не переживай так… Я ж не знал, что твое финансовое положение настолько плохо". После чего предложил мне поселиться в каких-то запюрмерендских выселках, от аэропорта километрах эдак в ста, при этом не считая нужным уточнить, как и на что я оттуда доберусь до "Схирпола". Но у меня были другие планы. Пока я творила бесчинства в Марковой квартире, мне пришла мысль, на тот момент показавшаяся весьма неплохой… "Ты отвезешь меня сейчас в аэропорт, и на этом наше общение закончится, ок?" - заявила я. Марк согласился, не поинтересовавшись подробностями. По прибытии на место я заставила его час бродить по необъятным просторам "Схирпола" в обнимку с моим отнюдь не легким багажом. Расстались мы у камер хранения. "Ты осторожнее – Амстердам вечером опасный город" - сказал на прощание мой заботливый голландский друг.

Выжить в Амстердаме без денег

В Амстердам я добралась электричкой уже под вечер. В первую очередь нужно было решить проблему с ночевкой. Я отправилась на поиски пресловутых "хостелов", студенческих общаг, про которые в рунете пишут, что они чуть ли не бесплатные. В двух хостелах с меня за ночь запросили 40 евро, в одном – 30… Богатые, видать, в Голландии студенты! Город тем временем окутала мокрая туманная темнота, промозглая и холодная. Бродить по улице становилось все неприятнее. О том, что мне нужно провести здесь не только эту, но и следующую ночь, я старалась даже не вспоминать. В конце концов, я набрела возле вокзала на Hotel Booking Office, специальную службу, за небольшую комиссию предлагающую быстрый подбор жилья в городе. Сообщила приятной девушке-оператору сумму, на которую рассчитываю – 20 евро. К моей безумной радости, мне тут же подобрали вариант – чистенькую симпатичную общагу в центре, и даже с завтраком. Помимо меня в комнате жили три молодые немки, которые свалили на ночную дискотеку, вернулись часов в пять утра и молча упали спать. У меня для ночных развлечений не было ни средств, ни желания. Полночи я провела в компании бутылки пива и предусмотрительно захваченного с собой Шекспира – по возвращении в Россию меня ожидала не только работа, но и сессия.

На следующий день после завтрака я отправилась гулять по Амстердаму. Собственно, ничего другого мне и не оставалось. Светило солнце, навстречу текли улицы и разноцветные лица, и Марк не гудел над ухом свом противным голосом. В общем-то, по началу мне было даже весело – надо же, впервые в жизни бомжую, и не где-нибудь, а в Амстердаме! Красиво жить не запретишь!... Кинуться подавать сигнал бедствия в Москву у меня даже мысли не возникало. Во-первых, мой мобильный отключился по причине нехватки на балансе средств еще в Австрии. Во-вторых, если я даже вкратце обрисую ситуацию по телефону, на уши встанет пол-Москвы и области, а друзья и родственники с перепугу снарядят для моего спасения самолет МЧС и поднимут международный скандал, не иначе… Если бы мне предстояло сидеть здесь неделю, то такие меры были бы, возможно, и не лишни. Но когда до отлета в Москву остаются сутки… Мне не хотелось портить своим родным последние дни новогодних праздников. Как-нибудь сама справлюсь, не маленькая уже, решила я. К середине дня бродить и фотографировать изрядно поднадоело, да и вообще стало как-то грустно. Чужая страна, холодно, денег нет, поговорить не с кем – ничего себе, в общем, каникулы… Зашла перекусить в маленькую заплеванную забегаловку. На оставшиеся в кармане десять евро предстояло поесть, доехать до аэропорта и вызволить багаж из электронной камеры хранения, так что даже МакДоналдс был мне сегодня не по средствам. И эта мысль, понятное дело, радости не добавляла. Прежде чем я успела раскрыть рот, чтобы заказать булочку и кофе, турецкого вида дядя за стойкой осклабился и произнес: "ХУЕ ДААК!". Да уж, точнее не скажешь…

Как сказать по-голландски "Добрый вечер", я не знаю. Но знаю точно, что вечер в Амстердаме в начале января – не самое приятное время суток. Над городом поднимается густой туман, из которого, словно мистические чудовища, неожиданно возникают в метре от тебя трамваи и обкурившиеся огромные негры, вывалившиеся из ближайшего кофе-шопа. Кроме них, на улицах ни души, даже туристов, и тех нет. Одолевают мысли о том, что Амстердам считается одной из криминальных столиц мира, и воображение с готовностью рисует "живые картины" на тему "обдолбавшийся нелегал, которому нечего терять, насилует девушку, перерезает ей горло и сбрасывает тело в канал". Какое-то время катаюсь в трамвае, просто потому, что бродить по улицам пешком - страшно. А ведь впереди еще целая ночь. Как быть?.. Может, так и кататься в трамвае? А если ночью они не ходят? Или сесть на электричку до аэропорта и переночевать там, в зале ожидания, на лавочке? Самый разумный, пожалуй, вариант. Правда, неизвестно, как к этому отнесется охрана "Схирпола" и местная полиция, но лучше уж, в крайнем случае, провести ночь в полицейском участке, чем на улицах Амстердама. С такими мыслями я вылезла из трамвая возле вокзала и зашла в маленький сувенирный магазинчик – погреться и себя хоть немного повеселить. В Амстердаме очень смешные сувениры, в основном либо похабные, либо на тему канабиса. Я бродила по магазинчику, разглядывая шоколадки и леденцы "Веселый косячок", якобы с марихуаной, безразмерные трусы с надписями вроде "Скажи наркотикам "иногда"!" и прочую дребедень из серии "NARKO POLO - одежда из конопли". За прилавком откровенно скучал молодой парень. Он отпустил пару едких замечаний на тему своего же товара, и мы разговорились. На пятой минуте разговора последовал стандартный вопрос: “Where are you from?”. “From Moscow” – ничего не подозревая, ответствовала я. Парень уставился на меня, как баран на новые ворота, и на чисто русском языке выдал: "О как… А я с Одессы!".

Колины родители переехали в Голландию лет десять тому назад и открыли в Амстердаме сначала кафе, а потом сувенирный магазин. Сам же Коля учился в Одессе, в театралке, и к своим приезжал на каникулы и праздники. Соотечественник напоил кофе, выслушал мою эпопею, периодически прерывая рассказ возгласами "Я всегда знал, что голландцы – уроды редкие!", а, узнав мои планы насчет ночевки в полицейском участке, одолжил 50 евро ("Из Москвы сюда мой дядя полетит через неделю, с ним передашь"). А так же поделился ценным опытом общения с голландскими авиаперевозчиками: "Это тоже сволочи, конечно. Когда мне надоело каждый раз платить по сотне за якобы имеющийся перевес, я взял чемодан в ручную кладь. Меня попросили его сдать в багаж, а я заявил, что там фамильный сервиз моей бабушки работы Фаберже и никуда я его не отдам. Сделал вид, что сейчас ругаться с ними начну. А голландцы скандалить очень не любят. И я в конце концов позволил себя убедить, что в багажном отделении ничего с моим "сервизом" не случится, а если хоть что-то будет повреждено, за это заплатит авиакомпания. Так мой чемодан и долетел бесплатно… Не вздумай больше делать такую глупость и платить им за перевес – зажрались уже совсем… ". При выходе из магазина в голове крутилась лишь одна мысль: сейчас же найти вчерашнюю общагу и завалиться там спать. Но Амстердам вдруг улыбнулся мне сквозь туман всеми своими фонарями и неоновыми вывесками. И я поняла, что ничего другого не остается, кроме как улыбнуться ему в ответ. В самолете посплю. А сегодня мой последний вечер в одном из самых чуднЫх городов мира!.. Прости меня, Шекспир, подумала я, направляясь в сторону ближайшей дискотеки.

Ночь в большом городе

Меня привлек маленький танцевальный бар, из которого по всей улице разносилась музыка и веселые вопли. Бар был забит, народ пил и плясал в проходах, у стойки и везде, где только можно было. Я тоже что-то лихо отплясывала, когда вдруг заметила, что вокруг меня четыре китайца вот-вот начнут водить хоровод. Зрелище было, надо полагать, комичное – блондинка метр восемьдесят и скачущие рядом с ней четверо парней ростом ей по плечо… Окружающий нас народ тоже заметил эту картинку и начал подхихикивать. Как раз заиграл хороший энергичный сет. Мы с парнями переглянулись и выдали танцевальный номер в стиле пекинского цирка и шоу "шаолиньских монахов", которое в Китае так любят показывать туристам. В итоге вокруг нас собралось полдискотеки, кто-то даже вопил что-то одобрительное и пытался повторять движения. Наконец изображать из себя "Джеки Чанов" нам надоело, и мы плюхнулись у стойки. "Ты занимаешься ушу?" - последовал первый же вопрос… Я в тот момент действительно из интереса некоторое время им прозанималась, параллельно с дзюдо. Ребята же, как оказалось, были выпускниками пекинского института физкультуры, и перебрались в Голландию пару месяцев назад в поисках лучшей жизни. Одному из них повезло – он нашел место помощника инструктора в спортзале. Трое других устроились таксистами. "Это временно!" - в один голос твердили они. Не знаю, правда, кого они старались убедить больше – меня или самих себя… Когда я рассказала про свои приключения, народ было собрался в Пюрмеренд бить Марку морду. Но для начала мы все-таки решили сходить перекусить. Ресторан, куда мы отправились, был, разумеется, китайский. В общем-то выглядел он достаточно презентабельно, хоть и находился в каком-то невзрачном переулке. В зале не было ни одного некитайского человека, а в меню – ни одной некитайской буквы. Навстречу к нам вышел серьезного вида дядечка, судя по всему, управляющий, и как-то нехорошо на меня покосился. Мои приятели начали что-то быстро лопотать по-китайски. Я улыбнулась, сказала "Нихао!" и поклонилась. Дядечка растаял и проводил нас к столику… После ужина тащиться в Пюрмеренд и бить там кого-то ногами ребятам, слава Богу, расхотелось. "Слушай, ты джаз любишь?" - спросил меня тот, который работал в спортзале. Оказывается, сегодня его знакомые музыканты играли концерт в одном из местных клубов. Китайский джаз ночью в Амстердаме – разумеется, пропустить такое я не могла! Маленький клуб в центре города оказался очень милым и стильным местом. Здесь все было сделано для того, чтобы создать у посетителя впечатление, будто он находится на чердаке старого дома. Везде растрескавшиеся сундуки и чемоданы 30-х годов, неработающий патефон на трехногом столике, гора пластинок рядом, в другом углу - "забытая" метла. По стенам криво-косо весят пыльные черно-белые фотографии каких-то людей - надо понимать, старые семейные снимки жителей "дома"… Зал совсем маленький, столиков на пять-шесть. Ощущение, что за ними собрались только друзья и родственники музыкантов. Да так, собственно, по большому счету и было – скоро стало понятно, что здесь играют не для заработка, а для души и для "своих". Единственное разочарование – музыканты все оказались европейцами. Но играли они действительно хорошо, хоть фактически и для себя. А может, как раз именно поэтому…

Мы просидели в клубе до рассвета, потом "китайские браться" посадили меня в такси, помахали вслед, и я без дальнейших приключений добралась до "Схирпола". Единственным живым существом, повстречавшимся мне в этот ранний час в здании аэропорта, оказался… бомж. Самый натуральный, грязный, ободранный и несчастный. Очередная жертва голландского гостеприимства?.. До регистрации на рейс оставалось еще часа два. Мне нужно было реализовать две вещи: не заснуть и привести себя в порядок – в "Шереметьево" меня встречали друзья. Не могла же я им явиться вот так - в альпийских сапогах, лыжной куртке и с прокуренными волосами! Они же все-таки цивилизованные люди… Я извлекла из камеры хранения шампунь и походный фен, и последним штрихом моих "европейских гастролей" стала помывка головы в туалете голландского аэропорта, на глазах у изумленных стюардесс.

На регистрации я, прижимая к груди свой чемодан, заявила: "ручная кладь!". Сотрудники авиакомпании попытались было меня в этом разубедить. Но стоило заикнуться про "бесценный сервиз моей бабушки", как лица стюардов вытянулись и побледнели. "Уверяем вас, с вашим багажом ничего не случится, мы лично проследим! И вам не придется платить за его перевозку! Только, пожалуйста, не начинайте скандал…" - похоже, Коля прибыл в Амстердам именно этим рейсом…

…Друзья наконец затащили мой многострадальный багаж по обледенелым ступенькам подъезда, я стала набирать код, и вдруг за нашими спинами кто-то басом взревел: "Недавно гостила в чудесной стране, там светится что-то в какой-то волне!...". Голос исходил со стороны мусорного контейнера. Через несколько мгновений оттуда показался и сам исполнитель – совершенно сизый гражданин, в одной руке с бутылкой, а в другой со старым башмаком… "Вэлкам обратно, в нашу Рашу!" - радостно завопили мои друзья - "Такой "красоты" небось в Голландии не встретишь!". Да уж, голландские красоты похлеще будут…

Хорошо все-таки дома. У себя дома. Кутаешься после ванной в теплый халат, сидишь в любимом кресле и наблюдаешь, как за окном на Москву опускается зимний уютный вечер… "А я и не знал, что любовь может быть жестокой, а сердце таком одиноким!..." - снова заголосила помойка во дворе. "Нет, все-таки зря ты голландца "отшила". Жила бы в европейской стране, там чистота, порядок, цивилизация…" - незаметно подкралась мама. Мне тут же вспомнились несчастные глаза схирполского бомжа, и я, поежившись, сильнее закуталась в халат.

P.S. Уже которую неделю длится моя электронная переписка с Альбертом, австрийским инструктором лыжной школы. Народ на работе лезет через плечо, силясь заглянуть в монитор, и пытается подговорить IT-шников взломать мою почту. Друзья на Восьмое марта подарили путеводитель по Вене… А что, интересный, между прочим, город! И отпуск летний совсем скоро…

RSS Обсудить