Ботсвана или животный рай, продолжение

RSS Обсудить

День шестой

Наступило время ланча (полдника), все потянулись к открытой веранде (ужин проходит на закрытой). Причем, под всеми я подразумеваю не только людей, вся окрестная живность тоже подтягивается в надежде получить свой кусок пирога (в буквальном смысле). Здесь и знакомые нам Hornbillы и какие-то птицы иссиня-черного цвета и несколько белок, дерущихся за место под солнцем, и несколько крупных попугаев под названием грей лори. Персонал их немного подкармливает, чтобы туристам было интереснее. Попугаи и Hornbillы берут пищу прямо с рук, хотя и с опаской, а белки норовят стянуть что-нибудь самостоятельно. Хозяин относится к этому спокойно, рассказывает, что в предыдущем месте к ним приходили мартышки, и это была настоящая война, причем заранее проигранная. Человек расслабляется, отвлекается, и этим всегда пользуются мартышки (а стрелять то их нельзя), поэтому битва всегда проигрывается.

Наши рейнджеры едят с нами, поэтому никто никого не ждет, все заканчивают одновременно. Все выходят на посадку, как вдруг мы видим маленького крокодильчика, терпеливо поджидающего - вдруг кто упадет? Но никто не падает, и он разочарованно уплывает восвояси.

Мы грузимся в лодки, куда гиды заботливо уже погрузили продукты и напитки, и выплываем. Вначале идем по довольно узкой протоке, затем она расширяется и вот они – просторы Окаванго. Перед нами огромная водная гладь, лодки рассредотачиваются и расходятся в разные стороны. Осматриваемся и видим, что мы не одни. За нами ведется пристальное скрытое наблюдение. Это две небольших и очень любопытных выдры, которые настолько быстро и непредсказуемо перемещаются, что сфотографировать их не удается не только мне, но даже Полу, с его огромным телевиком. В бесконечно голубом небе (с погодой во время всей поездки повезло) реет орел-рыболов, высматривая себе что-нибудь на полдник (мы-то поели, а он чем хуже?). Заходим в еще одно протоку, и через пять минут перед нами вырастают огромные, невообразимой красоты белые лилии. Останавливаемся так, чтобы было удобно фотографировать и делаем несколько отличных снимков. Надо сказать , что Окаванго в этот период представляет собой череду каналов, перетекающих в пространства открытой воды и наоборот, как в этом хитросплетении ориентируются гиды – большая загадка. Каналы разделяются зарослями камыша, осоки и какой-то еще травы. Кое-где виднеются островки суши, но подплыть не представляется возможным из-за очень большой заболоченности и обилия подводных водорослей. Как только мы подходим близко, на винт наматывается столько водорослей, что гиду приходится то и дело снимать их длинной палкой и давать винту обратный ход. Птиц относительно немного – их сезон приходит с разливом в ноябре-марте. Но кое-какие птицы все-таки есть – вот баклан смешно садится прямо на большой куст, вот пестрый зимородок замер на ветке, прицеливаясь для точного броска.

Затем наступает очередь чуда: маленькая птичка свободно ходит по воде (сразу вспоминается Андрей Миронов в фильме "Брильянтовая рука"). Осторожно подплываем… и приходит прозаическая разгадка – птичка под названием якана ходит по полузатопленным водорослям, так быстро перебирая лапками, что не успевает погружаться в воду. Наконец, наступает время еще одной экскурсии – встречи с таинственной карликовой древесной лягушкой. Для этого нас высаживают на большой остров, где мы снова подкрепляемся, чем Бог послал (прямо Турция какая-то). Одновременно прибывает группа новых проводников, они начинают готовить к путешествию лодки типа пироги – выплескивают воду, протирают изнутри тряпками. Я смотрю на это с большим подозрением, не думают ли они, что я поплыву на этом утлом суденышке по бурному морю (извините, увлекся). Для того, чтобы всем стало ясно о чем речь, рассказываю устройство сего агрегата. Когда-то в доисторические времена это была лодка-долбленка, сделанная из цельного бревна. Сейчас же, конечно пирога изготовлена из пластмассы (я не удивлюсь, если в Китае), но она такая же узкая и "стремная" для моей комплекции (я конечно не толстый, но и не худой, запас белков и углеводов всегда пригодится, мало ли что).

Ну вот, проводники-убийцы кладут в лодку сиденья (прямо на дно) и предлагают жестами нашим англичанам–самоубийцам проследовать туда, что эти наивные жертвы политкорректности и делают. Огромный негр отталкивает пирогу от берега, прыгает в нее едва не перевернув, и ловко орудуя шестом увозит наших англичан прочь (а мы ведь даже не попрощались). При этом пенсионеры выглядят абсолютно счастливыми, видно не знают, что каннибализм в Африке изжит не до конца (шутка). Не успел я мысленно проститься со своими невольными попутчиками, как второй "людоед" знаками показывает, что и наше время пришло. Прикидываюсь человеком не знающим языка жестов, но не тут то было, моя дражайшая половина берется мне растолковать в чем дело (вот так бы за столом на ужине). Обреченно плетусь к пироге в робкой надежде, что им не удастся столкнуть ее в воду вместе с нами, но все наши гиды (добрые самаритяне) с кровожадным удовольствием помогают отправить нас в последний путь. Сижу не шевелясь ибо вероятность перевернуться очень высока, лодка скользит по воде с противным шуршанием, так как мы плывем по мелководью (хоть не утонем). Кругом растет осока или еще какая болотная трава, приходится то и дело прикрываться руками. Громко интересуюсь, что мы здесь ищем, слышу в ответ: "маленьких лягушек". Честно говоря, я и больших-то не очень… перевариваю, а уж маленьких тем более. Местность все больше напоминает болото, кругом жижа, пахнет не очень и мошкары много (до этого ее не было). Где же эти лягушки? Оказывается лягушки размером 1-3 см, и их так просто не увидишь. Приглядываюсь и нахожу несколько маленьких наростов на травинках - это и есть искомые создания. Рядом еще не съеденные англичане выражают бурный восторг, оказывается у них спор, кто больше лягушек съест (в смысле увидит, не французы же). Лидирует Пол, и потом за ужином (с моей подачи) ему устроят овацию, как самому зоркому, и он будет абсолютно счастлив (как мало надо людям, избалованным цивилизацией). Наконец экскурсия-пытка подходит к концу, и я с облегчением ступаю на твердую землю. Пора возвращаться на большую землю, так как солнце уже опять клонится к закату.

Садимся в лодки и плывем в кемп, по дороге наши гиды решают устроить небольшие гонки. Судна расходятся веером и пропадают из глаз, мчимся по узкой протоке, не видя где соперники. Как вдруг выскакиваем прямо недалеко от кемпа, рядом несется лодка противников, делает крутой вираж, обходит нас и причаливает к берегу. Оглушительный проигрыш (хорошо, хоть живы остались). Идем готовиться к ужину. На ужине ничего особо интересного за исключением чествования Пола, искренне радуемся за него (все-таки человек избежал съедения, хотя и сам не понял этого). Ну, а теперь спать и готовиться к перелету в Калахари, где нас ждут новые приключения (Африка FOREVER).

День седьмой

Встаем не спеша, завтракаем. Народу мало, кто-то уже уехал на сафари, кто-то еще не приехал, но наши англичане здесь, им тоже сегодня уезжать. Только они едут в Чобе, а мы в Калахари. Но самое смешное, что они едут в "наш Мученья Лодж" (бывают же такие совпадения). С удовольствием консультируем их по лоджу, рекомендуем им "нашего" Замбо, фотографируемся и прощаемся с ними, так как они уезжают раньше. Но вот наступает время и нашего отъезда, садимся в машину и едем к взлетной полосе.

И тут при виде самолета наступает легкое недоумение. На полосе стоит игрушечный самолетик, вокруг него ходит какой-то мальчик в шортах, и что-то озабоченно поправляет. Наш гид бодро говорит: "вот ваш самолет, а это ваш пилот". Ну, думаю, вчера не добили, так сегодня хотите? Прошу Ингу выяснить у пилота сколько ему лет, она наотрез отказывается под предлогом, что неудобно. Уточняю: "лететь с этим мальчиком удобно, а узнать, сколько ему лет неудобно?" После этого она, вздохнув, идет наводить справки. Возвращается и говорит, что пилоту 24 года (выглядит на 18, для пилота это скорее минус, чем плюс). Мальчик подходит и с детской улыбкой предлагает донести наши вещи до самолета, я его спрашиваю, хорошо ли он помнит дорогу (указателей-то в воздухе нет). Бодро отвечает, что летал туда много раз (в детском саду начинал что ли), вздыхаю, вспоминаю свою любимую поговорку: "кому суждено быть повешенным, тот не утонет", и обреченно иду к самолетику.

Грузим вещи куда-то в хвост, проталкиваемся в кабину, усаживаемся, садится пилот-мальчик и начинает выруливать на взлет, смотрю, а свою дверь он не закрыл. Увидев мой недоуменный взгляд, он пояснил что жарко, закроет, как только взлетим (и правда не забыл). Про этот самолетик надо рассказать отдельно. Это Сесна-208 (хотя за цифры не ручаюсь), очень надежный одномоторный самолет, каких в мире полно, летают по всему миру там, где большим нельзя. В кабине у него два ряда сидений, на первом ряду сидят два пилота – первый и второй, задний ряд – для пассажиров. Причем органы управления дублированы на двух передних креслах, то есть если первый пилот работает своими ручками (в смысле органами, то есть я хотел сказать органами управления), то второй все это чувствует (только второго пилота-то нет). Ощущения от полета на этом самолетике как езда на автомобиле только по воздуху, сильным порывом ветра его тоже сносит, и пилот выравнивает курс, трясет его на воздушных ямах так же, как и автомобиль на ухабах.

Ладно, вроде все в порядке, летим на уровне облаков, благо их не много. Внизу хорошо видно крупных животных типа слонов, жирафов и носорогов (мангустов и варанов, к сожалению нет). Впереди показывается крупный аэродром, это оказывается Маун, вдруг, наш водитель начинает резкий поворот вправо, самолет накреняется, ощущения не очень. Ну, думаю, заблудился все-таки, раз так резко меняем направление, но самолет делает круг и возвращается на прежний курс. Видя наше недоумение, летчик пояснил, что с аэродрома в это время поднимался другой самолет, и ему пришлось сделать круг, чтобы воздушной волной от нашего не нанести ущерб поднимающемуся судну (растут же такие молодцы в англицкой стране). Да, забыл упомянуть, что мальчик-то был британец. Вид внизу начинает меняться, водная гладь уступает место все более пустынному пейзажу, с редкими, разбросанными то тут, то там островками низких деревьев и кустарников.

Долетаем без происшествий и даже садимся нормально, нас уже ждет встречающий рейнджер, абсолютно белый, хотя и загорелый. Сердечно прощаемся с мальчиком (хотел даже поцеловать, но подумал супруга не правильно поймет), садимся в джип, ждем когда самолет взлетит обратно (так делают на всех небольших взлетных полосах, а вдруг что случится, ведь кругом ни души) и едем в лодж под названием Deception Valley Lodge. По дороге водитель рассказывает обо всем увиденном и попутно расспрашивает, откуда мы и где были.

Приезжаем и видим, что весь персонал белый: и рейнджеры, и управляющая, которая нас и встречает прямо на крыльце. Хотя потом видели и чернокожих, они горничные, повар и по уборке территории. Но весь сервис делается так ненавязчиво в хорошем смысле этого слова, что его почти не замечаешь. Тот же самый гид-рейнджер провожает нас к домику по деревянному настилу, который соединяет все домики с блоком ресторана, рецепции и проч. На вопрос для чего это поясняет, что для того, чтобы не встретиться с какими-нибудь змеями и скорпионами (хотя мы их ни разу не увидели). По правилам туристы должны ходить только по этим дорожкам, дальше: "at your own risk" (на свой риск). Весь белый персонал из ЮАР, хорошо друг друга знает и давно вместе работает.

Заселяемся в домик, гид показывает большого паука, висящего где-то под потолком, и просит его не бояться и не обижать. Мы торжественно клянемся, и он успокоенный уходит. О домике надо рассказать отдельно. Его крыша не плотно касается стен, и происходит естественное проветривание, хотя три вентилятора под потолком присутствуют. В ванной присутствует сама ванна, умывальник и еще есть примыкающая душевая, она находится снаружи и огорожена частоколом кольев. Душевая расположена так, что ее легко видно с деревянных настилов, а поскольку колышки не плотно примыкают друг к другу, то сами понимаете, хотя надо сказать само омовение под открытым небом очень приятно. Теперь об умывальнике, у него два крана, один для горячей, другой для холодной воды и… между ними нет смесителя (я бы удивился, если бы не встречал такое уже в ЮАР). В этом лодже вода подогревается с помощью газа (и сюда наш газпром достал). Гид включил нам фитилек в горелке и мы забыли об этом.

Выходим немного размяться перед полдником, видим во множестве следы мелких кошачьих, навстречу идет мужчина с ребенком, который оказывается хозяином этого лоджа. Причем идет не по дорожке (у них тоже кто пишет правила, тот их не соблюдает), здоровается, и мы спрашиваем, что это за следы здесь во множестве. Он мило так отвечает, дескать, львица с львятами приходила прошлой ночью, они здесь часто бывают. Здорово думаем, тихое местечко. Идем на полдник, там нас знакомят с группой немецких туристов, их четыре человека и с ними еще переводчик (это единственное, что немного омрачило поездку, но об этом позже). Затем у нас пешее сафари по пустыне (хотя в этой части Калахари на пустыню не похожа).

Характерный пейзаж – песчаная местность, поросшая травой и низким кустарником с редкими невысокими деревьями из семейства акаций. Садимся в джип, в данном случае это Land Cruiser (в остальных местах были Land Rover ы). Впереди с водителем садится переводчик, остается еще три ряда сидений, мы садимся впереди, сзади садятся немцы. Отличие этих машин еще и в том, что впереди на капоте размещается сиденье и его занимает маленький смуглый человечек в защитном хаки. Это оказывается бушмен – коренной житель Калахари и экскурсия посвящена показу жизни бушменов Калахари.

Едем немного, минут пятнадцать, останавливаемся, выходим. Два бушмена – маленький постарше и молодой покрупнее - уходят куда-то в буш переодеваться. Появляются они в чем мать родила (то есть в набедренных повязках), видно что сами стесняются своего вида (вот что делает цивилизация с детьми природы). Старший начинает рассказывать что-то и нас поражает его речь, в основном это причмокивающие и булькающие звуки, не похожие ни на что-либо слышанное ранее. Переводит водитель-гид, молодой парень по имени Доу, причем, если надо переспросить что-то, то обращается он к бушмену очень почтительно. Абориген показывает нам самодельный лук и какой-то толстый кусок дерева, оказывающийся пустотелым. Внутри него хранятся отравленные стрелы, и бушмен предлагает нам пострелять. Молодой немец хватает стрелу, нечаянно задевает наконечник и падает замертво (шутка). Пробуют стрелять почему-то немки, получается у них плохо, одна чуть не попала Доу в глаз (это уже не шутка) и он старается держаться от них подальше. Затем покидаем стрельбище и углубляемся в буш.

Старший подводит нас к норе и говорит что в ней мог бы быть дикобраз или кабан и показывает как бы он караулил его у входа. Так проходят томительные два часа (снова шутка) и мы идем дальше. Я иду прямо за ним и удивляюсь, как у него растут волосы на голове – какими-то кустиками. Встает вопрос, а как бушмены добывали воду в столь засушливой области (ведь джипа с провизией и водой у них-то раньше не было). Маленький бушмен начинает искать и… вдруг находит еле заметный росток, торчащий из земли (конечно понятно, что все припасено заранее), выкапывает его и нам предстает корнеплод, напоминающий большую редьку. Затем к делу приступает молодой, он скоблит редьку первобытным ножом, берет полученную кашицу в руку и выдавливает себе в рот (мы облизываемся, джип с водой уже далеко). Потом он скоблит еще и предлагает попробовать нам, все потупляют взоры, и тут я чувствую движение за спиной, поздно, героиня нашлась. Отважная русская женщина, презрев все свои обязательства в отношении третьих лиц, гордо шагает в круг. Этот молодец тут же сует ей в руку заветную кашицу и объясняет, как привести приговор в исполнение. Мои героические попытки сбегать к джипу за водой, решительно отвергаются, и несчастная выдавливает сок растения себе в рот. Все немцы хлопают в ладоши, думая, что со мной одним будет легче справиться, но моя любимая, превознемогая нестерпимую боль в животе, возвращается в строй (знай наших). Сок оказался водянистым, горьковатым и, что особенно важно, безопасным.

Следующим номером программы является показ ловушки для птиц типа цесарок, коих здесь во множестве. Она представляет собой веточки, воткнутые в песок по кругу, вокруг натягивается веревка, конец которой привязывается к согнутой ветке куста неподалеку. В середину кладется приманка и коварное устройство готово к применению. Глупая птица сует шею в петлю, задевает палочки, ветка разгибается и бедная цесарка повисает на кусте, жестоко, но эффективно (теперь я не умру с голоду в буше). Ну и, чтобы окончательно нас добить, бушмены добывают огонь трением прямо на наших глазах. Пока младший собирает сухие траву, старший находит две палочки, в середине одной делает ножом углубление и чуть заостряет другую, чтобы она точно вошла в углубление. Затем крошит в углубление пальцами сухие травинки, вставляет туда вторую палочку и быстро трет ее между ладонями, потом передает молодому, тот повторяет процедуру и, вот показывается легкий дымок, тлеющие угольки кладут на приготовленный пучок сухой травы, осторожно раздувают, и показывается первый робкий язычок пламени, ну, а дальше уже дело. техники. Понимаю, что уже и не замерзну в буше (вот и преждевременно). Предлагают попробывать и нам, я предусмотрительно не только сам не учавствую, но и успеваю удержать на сей раз героическую женщину, стоящую рядом. А две наивные немки, с упорством достойным лучшего применения трут палочки до посинения (в буквальном смысле этого слова) рук. И только после того, как кожа лохмотьями слезает с их ладоней, они успокаиваются.

Следующим номером программы оказывается национальный танец в стиле антилопы орикса. Молодой бушмен с помощью опытного одевает наряд и показывает нам незамысловатый танец. Наконец вся программа исчерпана и как всегда нам предлагают подкрепиться чем Бог послал, что мы и делаем с большим удовольствием. Во время перекуса скромные дети природы уходят переодется и мы готовы к переезду в лодж. Дорогой Инга расспрашивает гида о современной жизни бушменов и выясняются интересные подробности. Поскольку бушмены жили в национальном парке Калахари, то им запретили охотиться, и переселили их насильно в города и поселки. Потом опомнились, что исчезла львиная доля привлекательности тех же самых парков и попытались снова восстановить статус-кво, да не тут-то было. Аборигены привыкли к хорошему и не в какую не захотели возвращаться к первобытной жизни. Несколько стариков вернулись, а молодежь нет, вообщем получилось все как у нас: хотели как лучше, а получилось как всегда. Но во всех лоджах и кемпах их с удовольствием используют в качестве следопытов, уж это они умеют делать превосходно. Им удается отыскивать такие следы, какие нам даже не видны, причем бушмен может сказать не только кто прошел, но и когда, куда направлялся и еще предположить зачем. Мы смогли в этом убедиться уже на следующий день. Вот я вас и заинтриговал!

А сейчас мы приехали в лодж и идем готовиться к ужину. Надо сказать, что ужин проходит не совсем обычно, а на открытом воздухе. Для нас накрыты столы возле разведенного костра, невдалеке от аппетитно пахнущих мангалов, где несколько служащих жарят что-то немыслимо вкусно пахнущее. Тут же наливают апперитивы, все подсаживаются к костру, смотрят на огонь, на черное африканское небо с мириадами звезд, и такое блаженство охватывает, что вся цивилизованная суета меркнет перед этим вечерним созерцанием. Но вот неподалеку мелькают какие-то тени, настораживаемся (а вдалеке слышался рев льва), но рейнджер успокаивает, дает в руку припасенный бинокль и предлагает посмотреть кто нарушил нашу вечернюю идиллию. Оказывается, это самка дикобраза привела двух своих малышей подкрепиться перед сном. И они aппетитно чавкают, поедая остатки овощей и фруктов, которые им положили неподалеку.

Звучит приглашение к столу и все занимают свои места. Стол возглавляет чета хозяев с двумя детьми. Они предлагают приступить к ужину и никто не может им отказать (не правда ли странно). Шеф-повар разносит свой "комплимент", все пробуют, восторгаются и теперь можно походить к столам самообслуживания и набирать всякой снеди. Затем идем к самому главному - к мангалам, источающим убийственно пахнущий аромат. Помимо традиционных свинины и говядины предлагается деликатес - жаркое из куду и сосиски из куду, антилопы во множестве бродящей вокруг. Такого вкусного мяса я в жизни не пробовал, возможно сыграл роль и весь тот колорит, которого было в изобилии, не знаю, возможно что и так, только мы еще до сих пор вспоминаем вкус тех сосисок. Наконец ужин закончен и мы под охраной рейнджера идем в номер отдыхать и готовиться к завтрашнему утреннему сафари, и бездонное африканское небо провожает нас и говорит "спокойной ночи".

День восьмой

Утром, как всегда, нас разбудил служащий, на сей раз это был Доу. Одевшись, умывшись, мы быстренько пошли на завтрак, немного спустя подтянулись наши немцы. Честно говоря, я до сих пор не понимаю, зачем они поехали в Африку. У меня сложилось впечатление, что их наградили поездкой, и они не понимали, куда едут и им даром не нужны животные (ничего не имею против немцев вообще, например на Сейшелах мы с одним немцем отлично обменивались впечатлениями от сноркелинга). Но эти… Шум, гам, постоянное фотографирование друг друга в машинах на свои мыльницы с непрерывным показыванием, обсуждением и гоготом… И все это во время сафари, когда надо по сторонам смотреть, а не на друг друга!

Мистер Доу был полностью на нашей стороне, но он-то был на работе и не мог показать своего отношения, ну а я-то был не на работе и постарался явственно продемонстрировать свое отношение к происходящему. Немцы ненадолго притихли, но потом принялись за старое. Тогда я взял винтовку Доу и сладострастно разрядил в них всю обойму (никто не смеет стоять между мной и моей любовью к животным). Надеюсь понятно, что это была очередная неудачная шутка. Но, если серьезно, настроение было испорчено.

Впереди на капоте сидел наш маленький друг бушмен и, водя головой из стороны в сторону, показывал нам животных, либо их следы. Надо сказать, что зверей в Калахари конечно же поменьше, но все равно в ней есть своя прелесть и сафари очень интересное. Гид возит с собой справочник по птицам, которых очень много, и показывает его, иллюстрируя свой рассказ. Снимать их, однако достаточно трудно, птицы близко не подпускают. Мне до сих пор не могут простить, что я не успел снять большую сову, вспорхнувшую прямо у нас перед носом и будто растворившуюся через секунду.

Вот бушмен что-то гортанно выкрикнул, Доу затормозил, сдал назад и мы увидели маленького рыжего мангуста, выглядывающего из-за дерева. Оказывается, в Калахари мангусты другие – более мелкие и рыжие. Дорогу изредка переходят вкусные антилопы куду и маленькие антилопы стинбоки (их мы так и не попробовали).

В условиях полупустыни огромную роль играют источники воды, а они периодически пересыхают. Работники лоджа придумали гениальную вещь – они делают искусственные водоемы. Но не как попало, а вполне определенным образом, чтобы не нарушать естественный баланс. Заключается это в том, что они бурят глубокие скважины, но воду из них подают достаточно далеко, примерно за километр от скважины либо в естественный водоем, либо в небольшой искусственный, но так, что не видно, как она туда поступает. Таким образом, животные не связывают приезд человека и работу насоса с поступлением воды (во изгаляются). На самом деле лично у меня такое мудрое отношение к природе вызывает глубочайшее уважение.

Сейчас мы как раз подъезжаем к такому искусственному водоему, возле него стоит жираф и собирается пить, а вид пьющего жирафа- это зрелище не для слабонервных. Жираф вначале удостоверится, что ему ни что не угрожает, потому что во время процесса потребления воды, он становится весьма уязвимым для своего извечного врага – льва. Затем он медленно расставляет в стороны свои длинные ноги, наклоняет еще более длинную шею и пьет, становясь беспомощной мишенью для хищников, ибо его самое грозное оружие – ноги - становятся небоеспособными. А самец жирафа запросто может расколоть череп льва ударом ноги. Так вот, жираф завидя нас насторожился, и пить не стал (видно и ему немцы не понравились). Напрасно мы прождали минут восемь, он так и не соизволил показать нам это зрелище (а напрасно, мы бы покараулили его от львов).

Не солоно хлебавши едем дальше, и опять бушмен замечает вдалеке шакала, который настороженно смотрит на нас и скрывается в кустах. Солнце уже припекает, все расслабились, как вдруг абориген делает знак водителю, тот останавливается, маленький человечек спрыгивает из кресла и пропадает в кустарнике. Сидим, напряженно ждем. Наконец он появляется и говорит, что нашел следы недавней охоты леопарда. Затем он машет рукой, джип сворачивает с дороги и едет за ним по бушу. Как оказалось здесь можно ездить не только по дороге. Машина продвигается с трудом, подминая под себя небольшие кусты, которые тут же распрямляются за ней. Впереди бежит бушмен, показывая дорогу, причем старается выбирать оптимальный путь для джипа. Если водитель сомневается в дороге,то он выходит, просматривает маршрут, возвращается и мы двигаемся дальше.

И вот, наконец мы на месте, останавливаемся, осматриваемся и… ничего не видим. Тогда это дитя природы подходит к кусту, тихонько разгребает траву и ветки, и нашему взору предстает маленькая антилопа стинбок, заботливо припрятанная здесь леопардом. Бушмен объясняет, что самка леопарда убила эту антилопу ночью, спрятала ее и караулит где-то рядом. Здесь нет больших деревьев, поэтому леопарды вынуждены закапывать свою добычу и караулить от более мелких хищников – шакалов, норовящих стянуть все, что плохо лежит. Поиски леопарда ни к чему не приводят и мы едем дальше. Наступает святое время перекуса, мы останавливаемся на обочине и весь ритуал повторяется. Немцы едят так, как будто это в последний раз. А я использую время заснять как мой впередсмотрящий разыскивает животных.

К нам подъезжает вторая машина из нашего лоджа, в ней сидит интернациональная пара – он мексиканец, она испанка. Я так и не понял их взаимоотношений, да и не важно. Когда они услышали наш рассказ про леопарда, то стали упрашивать рейнджера отвезти их туда, он вопросительно посмотрел на нашего бушмена и тот согласно покачал своеей курчавой головой (ну да вы ее помните). Мы тут же напросились им в компанию (что мы есть что-ли прилетели за 10000 км.). Они нас с радостью приняли, рассказав, что мечтают увидеть леопарда, а сегодня им уже улетать. Когда же я показал им леопарда и львов из Окаванго, они стали смотреть на нас как на полубогов (что было приятно, не скрою).

Приехали на место, следопыт пошел искать снова и… нашел таки (может, немцы мешали, да наверняка). Осторожно едем вслед за ним и вдруг… видим маленькую, очень изящную самочку леопарда. Она, конечно не очень рада нам, но снисходительно терпит наше присутствие. А мы, затаив дыханье и не веря в нашу интернациональную (не немцев) удачу, делаем несколько удачных снимков.

Наконец, самке надоедает этот повышенный интерес и она неторопливо уходит за куст, едем прямо за ней, огибаем куст и… никого. Леопард словно расстворился в воздухе.

Впрочем, счастья нам и нашим спутникам хватает на полную катушку. Мексиканец смотрит на нас влажными от счастья глазами и говорит прочувственную речь о том, что им повезло увидеть леопарда только благодаря нам, и мы снисходительно принимаем их обожание. А в отеле пьем за нерушимый союз любителей природы всех стран. Между прочим, гиды-рейнджеры не поддерживают нас, им еще везти нас на ночной гейм-драйв (хотя гаишников здесь на сто километров не сыщешь). Решение ехать на ночной гейм-драйв приходит по причине убеждения наших аборигенов в том, что ночью самка приведет кормиться на это место своего детеныша, а мы не хотим пропустить такого зрелища. Наша интернациональная пара тепло прощается с нами и их увозят на аэродром. Проходим мимо обиженных немцев и идем к себе в номер, убивать время до сафари. Принимаем душ на открытом воздухе, садимся расслабленно на небольшой веранде и счастье слияния с природой блаженно снисходит на нас.

Но наши неугомонные немцы и тут достали нас, устроив игру в салочки прямо в небольшом бассейне (благо в нем не было крокодилов). Делать нечего идем на веранду административного здания, откуда открывается хороший вид прямо на небольшой водопой, куда приходят разные антилопы. Наблюдаем интересную картину: на водопой одновременно подошли две группы антилоп куду и происходит легкая конфронтация. Самец одной группы остается сзади и не пускает чужих к водопою, пока весь его гарем не напьется. Затем он пьет сам и не спеша удаляется и только после этого другая группа подходит и пьет.

За ними приходят коровьи антилопы. Они и впрямь похожи на коров.

Здесь на веранде находится бар и несколько больших холодильников, каждый может брать взять себе напиток, впрочем любой проходящий поинтересуется не налить ли чего-нибудь скучающим туристам.

Подходит наш Доу, садится рядом и у нас завязывается любопытнейший разговор.

Я предполагаю, что здесь неплохо было бы устраивать конные сафари, так как растительность не высокая и можно спокойно видеть все прямо из седла, опять же экономия топлива, а травы то сколько хочешь. Это очень популярно сейчас в мире. Доу задумчиво качает головой и говорит, что им тоже приходила такая мысль. "Ну и…" - вытягиваю я его на разговор.
- да привозили мы лошадей… только их всех сожрали львы.
- дак завели бы собак для охраны.
- да заводили мы собак… только их всех утащили леопарды.
- так надо было заводить хороших, серьезных собак.
- куда уж серьезней, пара ротвейлеров и стаффордширский терьер.

И он рассказал нам леденящую кровь историю про гибель последней собаки – стаффордшира. Хозяйские дети сидели на своей веранде, собака лежала между ними. Леопард забрался на крышу дома, прыгнул сверху, мгновенно сломал псу шею, утащил и съел его. Справедливости ради надо сказать, что все кошачьи не переваривают (в переносном смысле) собак и всегда убивают их при первой возможности.

За неслыханную дерзость леопард был сурово наказан. Бушмены выследили его, и он был застрелен хозяином. Хотя леопард и не тронул детей, но у него могло войти в привычку приходить к человеческому жилью на охоту, а это опасно и хозяин не хотел рисковать (лично я его понимаю). Лодж ведь ничем не огорожен, и у хищников не должно быть ни малейшего желания использовать это место для охоты. И сегодняшней ночью нам представился случай убедиться в его правоте…

Сидим мы так мило беседуем, а меж тем вместо испано-мексиканской пары уже привезли следующих постояльцев, только уже в более сложном виде – 2+1. Это супружеская пара швейцарских пенсионеров и еще один крупный, высокий пенсионер-одиночка той же национальности. Они путешествуют по высшему разряду. Их сопровождает персональный гид-рейнджер (этот по национальности негр) на персональном авто. Они проведут у нас ночь и поедут по индивидуальному маршруту в Калахари, а с ними поедут: персональный повар, слуга и еще кто-то. На пути следования им будут разбивать лагерь, готовить пищу и охранять (мама, ну почему ты не родила меня в Швейцарии, ну что тебе стоило?).

Когда этот одинокий пенсионер узнает что мы из России, он сильно удивляется, его глаза подергиваются какой-то грустинкой и он тягостно вздыхает. Причину столь странного поведения мы узнаем только за ужином.

За ужином грустный швейцарец специально подсаживается к нам и заводит разговор сначала на нейтральные темы, гордо рассказывает, что он работал в страховой компании, а сейчас летает только бизнес или первым классом. Затем переходим к традиционной русской классике: Толстой, Достоевский, Пушкин и даже Лермонтов… имя же, которое было произнесено потом, повергло меня в культурологический шок. "Ниночка" - мечтательно произнес пенсионер и его глаза снова подернулись томной негой.

Быстро перебираю в голове всех Ниночек, но кроме Нины Заречной ничего в голову не лезет, а время то идет… Ну, думаю, опозоримся по полной, даже свою классику не знаем. Улыбаюсь такой противной сладенькой улыбочкой и прошу уточнить, о чем собственно идет речь.

Дедок словно очнувшись от летаргического сна, повествует нам свой печальный рассказ. Оказывается, он имел неприятный опыт брачного общения с нашей соотечественницей по СНГ (украинкой) по имени Нина. Всего он не рассказал, но его вывод прозвучал очень горько: "ей нужны были от меня только мои деньги". Как могли, утешили пенсионера-ловеласа (девушки – не обижайте швейцарских миллионеров, а то нам потом выслушивать за вас).

Ну, вот наконец ужин закончен, и все (включая заплаканного швейцарца) собираются на ночное сафари. Садимся в машины, впереди на капот снова садятся бушмены-следопыты, и мы выезжаем. В руках у аборигенов большие лампы, подключенные проводами к прикуривателям автомобилей. Они водят ими из стороны в сторону, и нашим глазам предстает фантасмогорическое зрелище. Из темноты неожиданно выскакивают антилопы, выпрыгивают кролики, выпархивают цесарки и еще какие-то тени проносятся иногда, даже и не понимаешь порой, кого видел. Вдруг впереди прямо на дороге блеснули два ярких глаза (ночью животные с удовольствием передвигаются по дорогам, так удобнее), осторожно приближаемся и видим вроде бы бурую гиену (я так и говорю, красуясь познаниями), сначала и Доу соглашается со мной, но затем бушмен говорит что-то вполголоса, и Доу тут же изменяет мне, говоря, что это "Aardwolf", то есть гиеновый волк. Но надо сказать, что они очень похожи, а уж ночью их перепутать вообще ничего не стоит. Так что мое самолюбие нисколько не страдает, тем более, что бушмен называет меня чем то вроде соколиного глаза. А зверь настолько редкий, что даже Доу говорит, что видел его всего один раз до этого. Наши следопыты углядели следы льва самца на дороге и сказали, что он идет в сторону лоджа, скорее всего на водопой (и ни были правы, но об этом позже). Решаем его отыскать и решительно движемся по следам. Наконец, впереди показывается силуэт бредущего льва, завидев нас он стремительно сворачивает с дороги в буш. Едем за ним, но он не расположен к общению (думаю, тоже немцев недолюбливает) и постоянно убегает от нас. Все попытки наладить контакт терпят крах (о нас-то разговор особый). Останавливаемся, решаем, что делать дальше. Надо ехать проверять добычу леопарда. Снова едем по дороге, снова причудливые тени вырастают то тут, то там. Подъехали, заезжаем в буш (даже немцы притихли) и… о счастье, фортуна на нашей стороне – самка привела своего подросшего детеныша полакомиться добычей.

Сначала он робеет и уходит прятаться в кусты, но мы сидим очень тихо (даже сами понимаете кто) и он, осмелев, появляется снова. Его распирает любопытство, мать тихо делает ему предупреждение, да какое там, он подходит все ближе и ближе, слегка вздрагивая от вспышек фотокамер. Бушмены подсвечивают его лампами, стараясь не попадать в глаза, и он, движимый своей детской непосредственностью, подходит совсем близко, щурясь от яркого света. Фотоаппараты щелкают почти непрерывно, камеры снимают, чувство восторга переполняет душу. Господи, спасибо тебе! Мы увидели такое, какое не забудется никогда! Смотришь на окружающих и понимаешь, что их тоже переполняют те же чувства (в этот миг я и простил немцев). Маленький леопард настолько осмелел, что даже на время прилег рядом с нашей машиной, и его глупая физиономия забавно щурилась от света. Все боятся пошевелиться, спугнуть удачу, но…. проходит время и детенышу надоедает повышенное внимание, да и мать уже не на шутку зовет его. Он встает, бросает на нас прощальный взгляд и исчезает так же внезапно, как и его мать днем (леопард обладает поразительной способностью исчезать, сливаясь с окружающей средой). Всю обратную дорогу мы обмениваемся впечатлениями и хвастаемся удачными кадрами. Прощаемся тепло, как люди, объединенные одной общностью (хотел даже поцеловать молодую немку, но передумал, опять ведь не так поймут, начнутся вопросы, почему молодую и т.д.). Совершенно счастливые идем спать.

Заснул я сразу, едва коснувшись головой подушки. Как вдруг среди ночи меня разбудил какой-то громкий звук, спросонья я сперва не понял, что это. А когда до меня дошло, то кровь буквально застыла в моих жилах… Возле нашего хлипкого домика стоял и громогласно рычал… Его Величество Царь Зверей. Да не просто рычал, а так, что стекла жалобно тренькали в окне. Но что меня больше всего потрясло, так это то, что моя дражайшая половина сладко посапывала и покряхтывала во сне, нимало не заботясь о том, кто мог ее услышать.

Тут надо сделать небольшое отступление и описать наш домик. Это вполне хорошее сооружение, за исключением самой малости: двери раздвижные, слегка перекосившиеся и, поэтому не плотно закрывающиеся. Окна сделаны как делают часто в Европе: сдвижные вверх по направляющим, в одно стеклышко. Все это мгновенно пролетело у меня в голове и не имело бы никакого значения, но только не сейчас. Мозг услужливо подсказывает, сколько миллисекунд потребуется льву, чтобы зайти к нам в гости на ужин (а нам и угостить-то его больше некем). В голове проносится: "гоняли меня вечером по бушу, теперь моя очередь…"

Приподнимаюсь, и кровать предательски скрипит, замираю, снова приподнимаюсь, лев замолкает. Ну, думаю, прислушивается гад, определяет кто есть (или кого есть). И тут, моя вполне съедобная супруга начинает ворочаться, кровать скрипит так, как если бы приглашала на обед всех хищников Калахари. В один прыжок подскакиваю к ней и тихонько (а то ведь закричит спросонья) говорю: "дорогая, не бойся, у нас лев". И она громко переспрашивает: "кто-кто у нас?"

Закрываю ей рот рукой и тихохонько объясняю ситуацию. Вроде поняла, отнимаю руку, тишина… Сидим оба, прислушиваемся. Сейчас-то мне смешно, когда вспоминаю, а тогда, поверьте, было не до смеха. В кромешной тьме слышать в пяти метрах от себя рык взрослого самца льва – это я вам скажу… и сравнить то не с чем. Рык этот представляет из себя низкий трубный рев, разносящийся очень далеко в ночи. Лев заявляет им свои права на данную территорию, на самок и предупреждает всякого, кто покусится. Поэтому-то он и звучит так внушительно. Все тело сковывает первобытный ужас сотен поколений, которые вздрагивали сидя у костра, заслышав этот рев гораздо дальше от себя, чем я слышал сейчас. Но вот оцепенение спадает, и обязанности натуралиста-любителя берут верх. Начинаю искать камеру в надежде записать этот могучий рев, нахожу, перематываю чуть назад (вечером всю кассету записали на леопардов). Но зверь покинул нас и его слабеющий рык слышится уже вдалеке. Эх, кабы знать заранее… Но хоть записи не получилось – это воспоминание живет со мной до сих пор.

День последний

Утром, как ни в чем не бывало, нас будит Доу на последнее сафари, сегодня мы покидаем Калахари и вообще Африку. Глядим на песок рядом с деревянным настилом, и все ночное приключение оживает в памяти.

На песке отчетливо видны свежие огромные следы большой кошки. Запечатливаем их на память, а заодно и как близко лев прошел от настила.

Быстренько завтракаем и залезаем в машину, благо наши немецкие друзья спят, переполненные вчерашними впечатлениями. Доу спрашивает, кого мы бы хотели увидеть в этот раз, заказываем ему антилопу орикса, их должно быть много здесь, но сейчас не сезон и мы их не видели. Едем совсем по другому маршруту, пейзаж более пустынный. Вот вдалеке идет самая тяжелая летающая птица, африканская дрофа Кори Бастад, но до нее так далеко, что фотографировать нет смысла. Наконец счастье улыбается нам, и мы видим двух ориксов, насторожившихся при нашем приближении. Но так даже лучше для фотографии.

На обратном пути видим большого жирафа, обгладывающего акацию.

А в кустах неподалеку лежит самец антилопы стинбока со смешными маленькими рожками. Точно такого же убила самка леопарда с детенышем, которую мы имели счастье видеть ночью. Вот вроде видишь его и жалко, а ведь если леопард не будет питаться, то вымрет такая красивая, грациозная кошка. И приходит понимание, что природа устроена разумно, и лезть в нее человеку надо очень осторожно и бережно, потому как уж очень хрупок этот живой мир, а мы до сих пор не понимаем ни как он устроен, ни своего места в этом сложном мире под названием Земля.

На этом философском высказывании можно было бы и закончить сей рассказ, но необходимо рассказать и про обратный перелет до Мауна.

Доу отвозит нас на взлетную полосу и мы видим как садится наш маленький самолетик. Ветер сильный и его нещадно сносит, но пилот справляется и сажает его. Подруливает и из кабины выходит летчик… только на сей раз это женщина! Внимательно оглядев нас и наш багаж, она командует садиться в следующем порядке: я вместе с ней на передний ряд, а Инга на задний вместе с чемоданами. Моя половина слегка озадачена таким раскладом и идет выяснять с летчицей причину столь неправильной с ее точки зрения посадки (заметьте, теперь самостоятельно).

Мадам (а ей на вид около 45 лет, хотя с женщинами ничего нельзя знать наверняка), объяснила ей, что наверху очень сильный ветер, и ей надо сбалансировать вес внутри самолета. Таким образом, я оказался в кресле с дублирующим управлением, и полет для меня превратился в боязнь нечаянно зацепить что-нибудь из ручек и таким образом вмешаться в процесс управления самолетом (чего я хотел меньше всего на свете). Несмотря ни на что, долетели мы благополучно, в полете летчица не обращала на меня ни малейшего внимания, поэтому моя Инга успокоилась и расслабленно поглядывала из окна, чего нельзя сказать обо мне, я-то расслабился только на земле, когда наконец вылез из этого пытошного кресла. Дальнейший перелет до Москвы был хотя и немного утомительным, но весьма обычным, что, впрочем, нисколько не уменьшило наших потрясающих воспоминаний об этом удивительном, упоительном, загадочном континенте под названием АФРИКА.

RSS Обсудить