RSS
Страницы: 1
С Дрезденом у меня получилось не сразу. Есть такой тип городов, и, по-сути, такой же тип людей. Про них еще говорят: ну, в общем-то они ничего, с одной стороны. С другой - в общем-то ничего особенного. Так обычно отзываются и обо мне. Я знаю, я подслушал в туалете. Так что в этом мы с Дрезденом похожи, мы оба в общем-то ничего. Хотя с первого взгляда и не скажешь, по крайней мере, по мне точно. И мы оба для кого-то не представляем особого интереса. Дрезден был до основания разрушен во время Второй Мировой войны. Ну а я сам старательно себя разрушаю алкоголем, женщинами и экзистенциальными размышлениями. Ну как тут не сравнивать? Вообще, надо взять на будущее этот прием - сравнение себя с одним из самых красивых городов Европы. Помогает поднять самооценку.
В отличие от меня, Дрезден сегодня предстает во всей своей красе. Город катается на велосипеде, бегает по утрам, ходит на лекции. Я делаю все то же самое, но в мечтах. А он - он это делает на самом деле.
Я невероятно ошибся с Дрезденом - признаюсь сразу, на берегу Эльбы. Фраза "город-новодел" пугает туриста и прочую живность. Я и сам не был до конца уверен, садясь в автобус Прага-Дрезден. Но через час пути разглядел в руках у китайского путешественника, сидящего впереди, томик Булгакова на английском. "Мастер и Маргарита" значилось на обложке. Я тут же почувствовал себя Мастером, а Дрезден представил Маргаритой. И после этого только в нетерпении ерзал по сидению, в предвкушении этого свидания. Кроме меня в автобусе по сиденьям ерзали порядка двадцати школьников. В нашем автобусе можно было смело вырабатывать электричество.
От вокзала до центра города - десять минут пешком. С российским паспортом в кармане - пятнадцать. Пять минут я трачу на разглядывание и фотографирование странного старичка с советским флагом. Он не мохож на Кантарию, но знамя тоже держал уверенно. Впрочем, не исключено, это был такой экстравагантный способ знакомиться с дамами. Дамы летели на красный флаг, как мотыльки на свет лампы.
Самое красивое в Дрездене - это Фрауэнкирхе. Этакая помпушка, солидная, и в то же время нереально воздушная. Не мой тип, признаюсь сразу. Но тут я был сражен наповал. Слишком она была уверена в себе, эта пышная красавица. Ну как может мужчина перед такой устоять?
Как и почти весь город, церковь была разрушена в результате авианалетов во время Второй Мировой войны. Никогда не понимал этого. Люди воюют с людьми, а страдают невинные здания. На месте зданий я бы давно организовал профсоюз.
Прошло семьдесят лет, а город восстанавливают до сих пор. Вот, вроде бы, где германские племена, а где мои современники? Между ними несколько сотен лет, а руины и после тех, и после других выглядят одинаково. Хотя, с другой стороны, одни оскверняли римские святыни, другие оскверняют себя Андреем Малаховым и Григорием Лепсом. Похоже, ушли мы не слишком далеко от голозадых предков.
Мой рот открылся непроизвольно, когда я зашел внутрь. И, по-моему, так и не закрывался. Так я и ходил с открытым ртом по церкви. Не знаю, грех ли это, в теологии я не силен. Внутри Фрауэнкирхе так же помпезна, воздушна и красива, как и снаружи. Возможно, крестовые походы для того и были организованы, чтобы поделиться этой красотой с миром. А мечи и арбалеты - это так, для убедительности, военные люди в риторике и красноречии не сильны.
Курить, слушать шансон и снимать внутри церкви нельзя, о чем предупреждают запрещающие знаки. И если с первыми двумя запретами я был согласен, то с последним не мог согласиться категорически. Примерно так же думало и большинство посетителей, периодически доставая из-под полы свои телефоны и "мыльницы". Я с радостью присоединился к этой фото-анархии. Персонал зевал, искоса поглядывал, но молчал. В глазах читалось: шансон не слушают, да и ладно.
С купола Фрауэнкирхе открывается вид на стройную Эльбу и все городские достопримечательности. Старый центр Дрездена маленький, и здесь он как ладони.
Подниматься на обзорные городские площадки уже вошло у меня в привычку. На такой высоте все воспринимаешь иначе - люди похожи на муравьев, автомобили - на спичечные коробки. На такой высоте приятно размышлять. Например, о завоевании этого мира.
Жаль, что такие моменты длятся недолго, и суровая реальность настигает внизу. На выходе из церкви в нос ударил стойкий запах лошадок. Я-то люблю лошадок. А вот мой нос - не очень, тут мы пока не нашли с носом общего языка. Чутким носом меня наградили родители. Видимо, понимая это, лошадок мне в детстве они не дарили.
Лошадки здесь, конечно же, для атмосферы. Нет, не для той, о которой я писал выше. А для атмосферы сказочной и романтичной. Атмосферу романтики поймать за хвост в Дрездене не составляет труда. Вот и Рапунцель попалась навстречу.
А вот чья-то родословная. Когда-то и я хотел себе такую нарисовать, но в Институте всеобщей истории РАН мне доступно объяснили, что я не являюсь потомком Александра Македонского. Путеводители в один голос говорят, что это самое большое фарфоровое панно в мире, практически не пострадавшее в результате бомбежек города. Вот мазилы криворукие! То есть, я хотел сказать, это чудо, конечно же.
А вот мимо Цвингера не промахнулись. Этот дворцовый комплекс также был восстановлен из руин. Внешне и не скажешь, что новодел. Как и Фрауэнкирхе, Цвингер нереально красив, и уходить отсюда не хочется. Но что-то я увлекся своими личными ощущениями и скуплюсь на полезную и практичную информацию. Туалет находится вон в том здании справа, за фонтаном, если приглядеться, там чернеет проем открытой двери.
Ну правда красивый. Цвингер, а не туалет, естественно.
За пределами старого города Дрезден кажется маленьким и провинциальным городком. Папаши с колясками и безобидные взлохмаченные подростки, спрятавшиеся от окружающего мира за большими наушниками. Нет, если я и впрям соберусь завоевать этот мир, это будет не сложно.
Обычно я охочусь с фотоапаратом за девушками. Девушки замечают, краснеют, позируют, но не убегают. Но свободолюбимая Европа развращает, и вот я уже снимаю мальчиков. На фотоаппарат, конечно. Мальчики, в отличие от девушек, замечая камеру, не краснеют. Но тоже позируют.
Почти в каждом городе я пытаюсь найти корни. Русской душе, как известно, грустно без березок, водки и Путина. В Дрездене русские корни торчат повсюду. Практически, на каждом углу. Если не найдете русские корни, то украинские заметите точно.
Споткнулся о поребрик, а тут такая вывеска.
Ну, наверное, не стоит и вспоминать, что в Дрездене какое-то время служил один невысокий подполковник, который сейчас руководит самой большой в мире страной. И которого всей этой страной недавно искали. Впрочем, для меня интерес представлял совсем другой господин, какое-то время живший в Дрездене. Что ни говори, а Достоевский - наше все. После Пушкина и Толстого. Но в тройке точно. Примечательно, что он успел пожить и в городе, в котором я родился - в Новокузнецке, и даже обзавестись там очередной женой. Дом, где жил писатель, правда, сгорел, а в этом районе теперь торгуют наркотиками цыгане. Можно сказать, Достоевский теперь витает там в воздухе. Что касается меня, я полюбил этого писателя после прочтения "Идиота". Одно для меня не ясно, кто кого преследует, я Достоевского, или он меня.
Ближе к вечеру дрезденские улицы начали пустеть. А бары и рестораны напротив - пополняться. Сборная Германии играла со сборной Ганы на чемпионате мира по футболу. Не уверен, что стоит дальше пояснять.
Когда-то, в далеком детстве я увлекался футболом. И, поскольку я был умнее части своих сверсников, всегда болел за сборную Германии. Это было очень удобно, если кому и проигрывала сборная Германии, то только сборной Бразилии. За сборную Бразилии болела пара моих одноклассников. Так что я был в классе не самым умным.
Но на этот раз немцы порвали всех в лоскуты. В том числе и бразильцев. Я давно уже не смотрю футбольные матчи с тем удовольствием, как прежде. Но было приятно. Петров и Оношко, вы в пролете!
Есть такой тип городов, и очень похожий тип людей. Вот посмотришь с первого взгляда - ничего особенного. Кажется, невзрачные, неприметные. И чтобы узнать их получше, нужно постараться, заглянуть поглубже внутрь. В этом мы с Дрезденом похожи. Я даже не ожидал, что так сильно. И правда ведь, ничего особенного, с одной стороны. С другой: как-то в нас обоих уживаются Достоевский и футбол.
31/03/2015
Страницы: 1