RSS
Южная Осетия: руины победы
По прибытии в цивилизацию наши новые знакомые отправились в лагерь на фестиваль бардовской песни. Мы же решили посетить Цхинвал, для чего вернулись на Транскам и двинулись на юг. От цейской развилки до столицы Южной Осетии - 110 км. Тем не менее, на дорогу мы "убили" больше трех часов! На скорости сказалось "качество" дорог непризнанного государства - на большем протяжении разбитый асфальт.
Сильно тормозила извилистость магистрали и большое количество населенных пунктов вдоль неё. Но самую большую временную потерю преподнес нам 4-километровый Рокский тоннель.
Границу преодолели без проблем: наш пограничник только глянул в паспорта и, увидев фотоаппарат на моих коленях, попросил не снимать на посту. На югоосетинской стороне вбили наши данные в компьютер, для чего пришлось выходить к специальной будочке, окинули взглядом багажник. На всё - про всё - минут 15. Столько же потеряли на военном посту в селении Верхний Рук: там военные заинтересовались зарубежными визитерами и сделали так называемую регистрацию - вписали данные из наших паспортов в тетрадочку.
Ну теперь-то все препятствия позади - выдохнули мы и... внезапно уперлись в автоколонну. Пробка была только в одном направлении - на Цхинвал, в противоположном же машины шли свободно. Путем расспроса окружающих выяснили, что тоннель на ремонте. Поскольку движение в нем реверсивное, в каждую сторону он работает по часу.
И наш час пробьет нескоро - аж через 50 минут. Машин впереди было немного - наверно, все жители республики уже в курсе почасовой работы тоннеля. Местные приняли нас за строителей - а кого еще, кроме них, их северных собратьев, да еще военных, понесет в разрушенную войной, небогатую достопримечательностями частично признанную страну? Кстати, 15-й регион России встречается в ЮО едва ли не чаще, чем родной бело-красно-желтый. Попадаются и другие российские номера, преимущественно Краснодар и Ростов. В основном это фуры и самосвалы, вероятно, задействованные в восстановительных работах. К слову, работы в этом направлении еще немеряно - в не менее ужасающем состоянии, чем дороги, находится жилищная инфраструктура. Подъезд к столице страны встречал нас не заводами, автосалонами и сити-моллами, а бесконечными развалинами. Десятки многоквартирных домов, разрушенных бомбежками четырёхлетней давности, так и стоят в руинах. Следы войны скрашивают растения, пустившие корни в пустых глазницах окон и превратившие изуродованные стены в некое подобие живых изгородей. Замечена была только ОДНА стройка - в пригороде возводили многоэтажный панельный дом.
На центральной улице Сталина - дорожный ремонт, рабочие неспешно катают тележки с щебнем, кое-где восстанавливаются частные дома. Лозунги "Спасибо, Россия!", написанные от руки краской, глядят с обшарпанных вагончиков и щербатых кирпичных стен. Принимаем слова благодарности - ведь Архангельская область наряду с другими российскими регионами вложилась в восстановление республики, перечислив более 80 млн. руб. на ремонт цхинвальской школы №5.
Говорят, средства до школы так и не дошли. Удостовериться в этом лично не удалось - солнце почти село, и искать школу не было времени. Центр города освещён, чего не сказать о периферии - с наступлением вечера узкие грязные улицы с одноэтажными домами погружаются во тьму. Удручающее впечатление усилил вид главной площади - выщербленный круг с неработающим облезлым фонтаном посередине, окаймленный скамейками. Скамейки не пустовали - на каждой расположилось по несколько молодых людей, потягивающих пиво. В качестве дополнительного украшения площади служили две легковушки стражей порядка. Улицу Сталина украшало белое блестящее здание - явный новодел.
...Возвращаться ночью было даже веселее - тьма скрывала руины. Хотя на постах к нам больше не приставали, не удалось избежать задержек, источником которых послужил все тот же Рокский тоннель. Мы въехали в его промозглое чрево, радуясь, что угадали со временем, как вдруг перед нами заглох легковой "БМВ". Водитель "бэхи", молодой югоосетинец, во всём винил дешевый бензин, что заправил на своей родине. Видали мы такой в Северной Осетии - по 21 рубль литр АИ-92. Как пояснили знатоки, это ворованное топливо, которое привозят чеченцы. Заливают его в "копейки" и им подобные машины, которые жрут всё, и даже если сдохнут, автовладельцы от этого особо не расстроятся. Видимо, привередливый двигатель "немца" не смог переварить плебейского кушанья. После долгих и безуспешных попыток завестись аварийное авто дотолкали до кармана и позволили нам проехать. Приехав к полуночи во Владикавказ и наслаждаясь видом из окна 9 этажа на залитый огнями проспект Доватора, мы пожелали Южной Осетии достичь когда-нибудь уровня благосостояния своего северного соседа. Желательно без материального ущерба для российских регионов.
Ингушетия: туризм под присмотром ФСБ
Пожалуй, самый опасный в моем представлении регион России. Да и не только в моем - большинство россиян знает эту крошечную северокавказскую республику лишь по регулярным сообщениям о терактах, которые с не меньшей частотой происходят разве что в соседнем Дагестане.
Ингушетии мы решили посвятить один день без ночевки. Осетинский приятель Юра стращал нас, что расстояние от Владикавказа до Магаса мы едва ли преодолеем за 2 часа.
И сильно ошибся: путь в 26 км, включающий в себя прохождение трех блокпостов, оказался безболезненным и быстрым - останавливать "Ситроен" 29-го региона никто не стал. Но на обратном пути силовики компенсировали свою недоработку: сперва нас тормознули военные, через несколько метров - гаишники. Если первые ограничились осмотром салона, то вторые отняли 10 минут, записывая паспортные данные.
Два ингушских города в равной степени достойны звания республиканской столицы - Назрань и Магас. Назрань - небольшой по общероссийским меркам (порядка 120 тыс. жителей), и вместе с тем самый крупный город республики, состоящий из 1-2, максимум 5-этажных домов, а также множества магазинчиков, кафе, парикмахерских и прочих благ цивилизации.
В 2000 году Назрань потеряла статус столицы - по решению первого президента Ингушетии Руслана Аушева вся административная составляющая была перенесена в город Магас. Первый и единственный город, построенный с нуля на постсоветском пространстве (1995 г.), и один из немногих городов мира, специально основанных в качестве столицы. В Магасе нет трущоб, ветхих домов, разбитых улиц. Здания правительства республики, ФСБ, МВД, МЧС и других ведомств, ГТРК "Ингушетия", жилые дома выросли за несколько лет буквально в чистом поле. На въезде в город мы подошли к сотруднику ГИБДД, коими в изобилии оснащены улицы Магаса, и спросили, как доехать до управления МЧС. Следом к гаишнику подъехали белые "Жигули", битком набитые бородатыми дядьками в камуфляже и с автоматами и тоже стали спрашивать у того дорогу. Не иначе, искали правительство или ФСБ...
Магас еще и один из самых маленьких городов - с менее чем 200 человек в начале 2000-х численность населения в 2010-м поднялась до 2,5 тыс. Значительную часть трудящихся составляют жители Назрани, находящиеся в Магасе только в рабочее время.
В республиканском МЧС мы должны были встретиться с знакомыми, Маликой и Мухматом, они обещали составить компанию в прогулке. В холле управления нас встретил не оперативный дежурный, а сотрудник вневедомственной охраны с автоматом.
Таковы местные реалии - вооруженная охрана присутствует даже в церквях.
Покровская церковь в станице Орджоникидзевской - не исключение.
Пока местный священник, истосковавшийся по общению, проводил экскурсию для заезжих туристов, парни с "калашами" стояли у церковных ворот и наблюдали за странными "прихожанами".
Такая осторожность вовсе не лишняя - в процессе строительства храм несколько раз подвергался обстрелу из гранатометов. Всякий раз обходилось без жертв, а поймать преступников так и не смогли.
Когда мы уже готовились покинуть общительного батюшку, один из охранников, улыбаясь, сказал: "Теперь-то вы увидели, что Ингушетия - не то, что по телевизору показывают?" Скажем так, не совсем то.
Информация о терактах, похищениях и коррупционном беспределе на Северном Кавказе - правда, но правда однобокая. Мы же хотели увидеть другую сторону медали - традиционное кавказское гостеприимство, красивую природу, памятники архитектуры.
Ингушский народ, как и в целом кавказцы, очень религиозный.
Так, в селе под Назранью мы посетили новую мечеть с роскошным убранством - по словам Малики, деньги на строительство выделил местный бизнесмен, у которого дочь заболела раком (говорят, после строительства мечети больная выздоровела).
Утопая босыми ногами в мягком красном ковре, думаю: сколько же грязи принимает в себя ежедневно этот пылесборник! Сейчас он новый, а что будет через месяц, через год? "Ковры в мечетях меняют раз в полгода. Не чистят, а именно меняют. Средства на это собираются из пожертвований: в людных местах ставятся специальные ящики, и за несколько месяцев там такая сумма набирается - на персидские хватит!" - уверяет Малика.
Входы в мечеть для женщин и мужчин разные. В женском отделении у входа - полочка с косынками. Впрочем, я прошла без платка - Малика успокоила, что в этом нет ничего страшного. Обувь необходимо оставить на коврике при входе - это касается и мужчин, и женщин. "Во время молитвы скапливается масса обуви, но такого, чтобы кто-то не досчитался своей, не бывает. У мечети можно оставить и машину открытой - ничего не пропадет".
Осмотр достопримечательностей начался с музея-мемориала, посвященного жертвам сталинских репрессий 40-х годов и осетино-ингушского конфликта 1992 г. Не знаю, что испытывают осетины при посещении этого музея (если такие есть), но для нас, русских, первое и основное чувство от посещения - чувство стыда. Плачущие дети, старики и женщины, подгоняемые советскими солдатами, улыбающиеся молодые люди, которые теперь - в списках убитых и пропавших без вести в ходе осетино-ингушской войны, смотрят на нас с фотографий и картин.
"Во время депортации многие не доживали до конца переезда. Тела запрещалось хоронить в целях экономии времени - их просто выкидывали во время пятиминутных остановок. Как рассказал очевидец, тело одного из погибших они хотели положить в заброшенный пристанционный домик.
Когда заносили тело, в темноте споткнулись о какие-то твердые предметы. Оказалось, на полу домика уже сложена гора мертвых тел..."
Стройная привлекательная девушка-экскурсовод рассказывает это не как заученную мантру - видно, что события тех лет отзываются болью в ее сердце. В то же время нет никакой враждебности по отношению к нам, потомкам "оккупантов".
"Я принадлежу, пожалуй, к самому несчастному народу, - считает ингушка Малика. - Территориальные претензии к Ингушетии имеют и Осетия, и Чечня, хотя наша республика и без того крохотная - за 2,5 часа можно объехать вдоль и поперек. До нормальной жизни республике еще далеко, это касается и террористической угрозы, и социального расслоения. В республике почти ничего не производится, мы на 90% дотационны".
Музей, из которого мы выходили с тяжелым сердцем, расположен в здании, построенном в виде башен. Боевые башни - главная архитектурная особенность кавказских регионов, виденная мной также в Северной Осетии и Грузии. Каменные башни метров 5-7 в высоту, зауженные к верху, строились в средние века. Каждый зажиточный тейп, или род, должен был иметь свою башню. Это сооружение выполняло функцию дома, хлева, крепости и сигнальной вышки одновременно. Нижний этаж предназначался для скотины, средние были отданы под жилые помещения, а верхние использовались для наблюдательных целей. В случае атаки самозванцев могли облить с башни горящей нефтью. Как утверждает Малика, осетинские (и прочие кавказские) башни - дело рук ингушских мастеров. Впрочем, что касается "копирайта", каждый кавказский народ стремится приписать себе авторство сих построек. Познакомиться с первозданными шедеврами древних ингушских зодчих, увы, не удалось. Основными посетителями Джейрахского района Ингушетии, знаменитого огромным количеством боевых башен (в т.ч. комплексом Вовнушки, финалистом конкурса "Семь чудес России"), и так называемых "солнечных могил" (каменных склепов, где оставляли умерших, под воздействием сухого горного воздуха тела мумифицировались) - являются сотрудники силовых структур. Попасть туда можно только по пропуску, который нужно предварительно оформить в республиканском ФСБ. Срок рассмотрения заявки - сутки. Увы, на следующий день в Ингушетии ввели режим КТО, во время которого в республику "чужакам" ход закрыт, мобильная связь глушится, а "свои" машины обыскиваются вплоть до винтика. Пришлось отложить путешествие к башням до следующего раза. Сейчас в Джейрахском районе ведется активное строительство нескольких горно-туристических центров, и есть надежда, что уже в начале будущего года желающие смогут любоваться горно-башенными ландшафтами с высоты канатной дороги.
Отдельная сторона кавказской жизни - автомобили. Могла бы поспорить с Н.В. Гоголем, автором известной фразы о русских, любящих быструю езду. Любовь к скорости и открытое пренебрежение нормами дорожной безопасности - вот гремучая смесь, которая определяет кавказский стиль вождения. Визг тормозов, рев клаксона - наглухо затонированная "Приора" с обвесами и спойлером а-ля спорткар летит по трассе, словно других участников движения не существует вовсе. Что уж тут говорить, когда даже сотрудник спасательного ведомства, сам не раз воочию видевший последствия страшных дорожных аварий, на далекой от совершенства трассе Назрань - Грозный втопил 160 км/ч на своей "десятке", при этом был не пристегнут и не задумываясь шел на обгон!
"Ремнями безопасности у нас пользоваться не принято - не поймут. Ну или подумают, что приезжий...", - смущенно добавил Мухмат. Итак, на спидометре вашего авто далеко за сотню, ремень безопасности превращен в атавизм, а сплошная пролегает между колес - почти со 100%-й уверенностью можно сказать, что вы с Кавказа. Думается, лихачи, памятники которым в изобилии представлены вдоль дорог, были не менее самоуверенными, чем наш сопровождающий. Возвращаясь из Ингушетии, мы встретили очередное подтверждение необходимости соблюдения дорожных правил: на границе с Осетией в результате ДТП образовалась небольшая пробка, машины пускали в объезд. Очевидцы аварии плотным кольцом обступили молодого человека, лежавшего в луже крови на асфальте.
02/03/2013